Наша история

Раньше я никогда тебя не любил, хоть ты и мой создатель. Никогда не понимал тебя и твой характер. Бывали времена, когда я тебя просто ненавидел, а причины такого отношения мог по пальцам пересчитать: очень уж ты наивна; что уж говорить о мечтательности, никогда не пойму твоей привычки задуматься и остаться в одном положении, не подавая ни единого признака жизни, будто в одночасье забрали жизнь, оставив пустое тело; о, как я ненавижу перепады твоего настроения, то ты веселая, то слезы льешь, то спокойная, то будто сейчас кого-нибудь убьешь в порыве злости; порой ты бываешь жутко ленивой и иногда эта лень переходит все возможные границы. Однако сейчас, хоть и остался осадок прошлой ненависти, мы семья, близкие друзья. Ты говорила, что я тебе как старший брат или отец. Мы всегда встречаемся за завтраком, общаемся, потом расходимся, как в море корабли. Но что я люблю, так это наши полуночные разговоры. Ты часто, словно домовой, выбираешься по ночам из кровати и бродишь по дому, а утром вновь жалуешься на недосып. Я имею привычку, а точнее ты мне ее привила, не ложиться спать, если не завершу работу, которой у меня много. В такие моменты мы всегда пересекаемся на кухне, когда я, сидя в полумраке, пишу очередные документы, а ты пришла попить воды. — О, Винсент — завидев меня, сразу улыбаешься и присаживаешься напротив. Графин с водой как всегда полон, будто Каролина знает, что ты придешь, и заранее наполняет прохладной жидкостью сосуд. А так ты бы ещё долго стояла и ждала, когда нальется вода, попутно лазая по шкафам в поисках конфет, которые от тебя так хитро прячет Лаура. Стакан, взятый с подноса, наполняется водой и ты жадно выпиваешь все до дна. В глазах читается усталость, сонливость и некая печаль, которую ты часто стараешься скрыть ото всех. — Что-то случилось? — Нет, Винс, все в порядке — как обычно улыбаешься, тебе приятна чья-то забота, а без неё ты начинаешь чахнуть словно цветок без воды. Невольно морщусь от сокращении своего имени, а ты вновь хихикаешь. — А все же? скажи, я тебя не съем, да и никого тут нет. — Да в оценках дело — ты ни капли не мнешься и тут же отвечаешь, что вызывает ухмылку, но уже у меня. Джу-джу тебе всегда рекомендовала не держать в себе ничего — Лаура мне голову оторвет, опять два по алгебре. Опять головомойку устроит. — Она ж это для твоего блага, — я сам немного замешкался, но добавил, поставив точку в документе, — она мне однажды сказала, что очень гордится тобой. Ты хоть и хитришь на каждом шагу, но стараешься добиться своего. Настенный часы показали пол первого ночи. Мы молча сидели и смотрели друг на друга, пока раздавалось тиканье часов. Это иногда происходило, когда мы исчерпали уже все темы для разговоров. Графин уже на половину опустел, а ты выпила ещё один стакан и немного пошатываясь встала с места. — Я спать, а то ругаться будут, — произнесла ты, потягиваясь и зевая — Спокойной ночи. — Покойной ночи… — Винсент —недовольно бурчишь. Ты все же не любишь это пожелание. «Такое чувство, что желают смерти во сне!» — объясняла ты. Ты уже давно ушла, но я до сих пор чувствую твое тепло здесь, будто ты и не уходила. Отчего-то становится спокойно и невольно тянет в сон. Какая же ты заразительная, это касается всего: болезней, настроения, иногда потребностей. Но ты всегда такая добрая и теплая, это компенсирует все твои отрицательные черты.