Музыка: Rufus Wainwright – Hallelujah (OST Shreck)
К тому времени, как Мерлин рассказал друзьям о том, что с ним произошло за эти два дня, Гаюс уже закончил осмотр своего воспитанника. На теле юноши лекарь не нашел смертельных ран. В области ушибленного бока возник большой багровый синяк, который жутко болел при малейшем прикосновении к нему, несколько царапин и ссадин, - только и всего. Больше всего Гаюса беспокоила запекшаяся рана на голове. И хотя Мерлин на нее не жаловался, лекарь все-таки взял на себя смелость обработать ее по всем правилам, чем вызвал лишь недовольство юного мага – Гаюс своей заботой только сильнее утомлял его и мешал нормально поесть. Однако старик настаивал на своем. «Если в кровь попала инфекция, рану необходимо немедленно обработать!» - твердил лекарь, и Мерлину не оставалось ничего, кроме как смириться, так как спорить было совершенно бесполезно – он лишь потратит на это еще необходимые ему силы. - Так, что нам делать дальше? – спросил Леон, когда Мерлин закончил свой рассказ. – У тебя есть план? Собравшиеся вокруг костра путники с интересом посмотрели на юного мага. Мерлин, как и Сифа, тем временем жадно поглощал похлебку, снова возрадовавшись, что сумка с едой прибыла в убежище заблаговременно до прибытия голодных беженцев в лице бывшей прислуги. - План? – переспросил Мерлин, не поднимая взгляда от тарелки. - Ну да, план, что нам делать дальше и как отстоять Камелот, - уточнил рыцарь, на что чародей лишь поперхнулся. - Мой план был вытащить вас. Настолько далеко я не загадывал. Ауч! Больно! – вскричал Мерлин, поднимая взгляд на Гаюса. - Лучше не дергайся и помолчи хоть минутку, неужели, так сложно? – проворчал лекарь в ответ, стоя позади подопечного с лекарственными отварами в руках. Юноша постоянно крутился и не давал старику как следует обработать рану. - Да она сама заживет, - проворчал Эмрис. – Если в нее попала инфекция, то я все равно уже труп, так что дай поесть перед смертью. - Очень смешно, Мерлин, - лекарь выразительно фыркнул в ответ. - Так или иначе, позволь мне закончить свое дело, - упрямо отрезал он, и получил в ответ только возмущенное сопение. – Ну, вот и все. - Спасибо, - Мерлин слегка поморщился от вновь возникшей боли в затылке, но вскоре неприятные ощущения начали стихать. - Мерлин,- неловко окликнул юношу Персиваль. – Я давно хотел спросить тебя о… - рыцарь замолчал. - О чем? – Мерлин поднял на рыцаря взгляд, когда так и не услышал вопроса. Персиваль выглядел потерянным, словно ему было тяжело говорить о том, что его гложет, а после того, как он продолжил, Мерлин понял почему. - Когда Гаюс вернулся в Камелот полтора месяца назад, он сказал, что ты и Артур направляетесь на Авалон, - наконец, выдавил из себя Персиваль, а Мерлин почувствовал, как в сердце больно кольнуло при одном только упоминании о самом названии этого треклятого озера, забравшего столько его друзей. – Гвейн… Он хотел застать Моргану врасплох и убить ее, но… она схватила нас. Она пытала его, - голос Персиваля дрогнул. – И он не выдержал. Гвейн рассказал ей, куда вы направлялись. Он умер, чувствуя себя предателем… - мужчина, наконец, посмотрел на Мерлина и встретился с его блестящим от слез взглядом. - Скажи мне, Мерлин, она добралась до вас тогда? Мерлин не смог ответить сразу. Он опустил голову и кивнул. Ему было стыдно. Он не знал, что произошло с Гвейном, его хорошим другом весельчаком. Лишь не увидев его среди других в камере, он понял, что его больше нет, а выяснять подробности не было времени. Мерлин не знал, как именно умер его друг, и умер ли. Юноша старательно заморгал, не давая слезам покатиться по щекам. - Она нашла нас на опушке, - Мерлин попытался сделать так, чтобы его голос звучал более-менее ровно и не дрожал. - И что произошло потом? – напряженно спросил рыцарь. - Мне пришлось остановить ее. - Тебе не удалось ее убить? – спросил Леон. - Видимо, не удалось, - задумчиво протянул Мерлин. - Моргана – жрица старой религии, ее невозможно убить обычным оружием, - тяжело вздохнул лекарь, беря воспитанника за руку, тем самым пытаясь утешить его. – Это не твоя вина. - Нет, моя, Гаюс, только моя! – замотал головой маг. - Она была у меня в руках и… - Так или иначе, у нас все еще есть шанс победить ее, - старик внимательно посмотрел на юношу. – Мерлин, где меч? - У меня его нет, - честно, почти шепотом ответил Мерлин, глядя лекарю в глаза. - О чем это вы? – непонимающе спросил Персиваль. - С помощью меча Артура мы можем сразить Моргану, - пояснил Гаюс. - Меч Артура? – изумилась Гвен. – Я не раз отмечала, что он шикарен, хотя порой он казался мне очень знакомым. Но я не понимаю, как он может нам помочь? - И что в нем особенного? – поддержал королеву сэр Леон, переводя взгляд с Гаюса на Мерлина, который, кажется, уже погрузился в какие-то свои мысли, устремив взгляд на огонь костра. - Это тот меч, который Артур вытащил из камня, и который, согласно легенде, может вытащить лишь истинный король… - маг отрешенно начал рассказывать придуманную им же историю, но рыцарь перебил его. - Достаточно сказок, Мерлин. В них верил Артур, но не мы, тем более теперь, когда мы знаем, кто ты, - Леон уставился на Эмриса. - Мы имеем право знать все. Расскажи нам все. Рыцарь уже не просил, а требовал. Мерлин ощутил на себе множество испепеляющих взглядов и снова посмотрел на своих друзей. Отмазаться выдуманной сказкой о волшебном мече в камне на этот раз не удалось. Эмрис часто придумывал истории, чтобы скрыть свои магические деяния в особенности от Артура, но теперь его секрет был раскрыт, и бороться за него уже было бессмысленно. Тем более, Артура больше не было рядом и не нужно было бояться его осуждающего взгляда. - Ради всего святого, оставьте его в покое, он устал, - попыталась вмешаться Хунит, на что чародей лишь благодарно улыбнулся ей и ответил: - Все в порядке, мам, спасибо, - Мерлин глубоко вздохнул. – Хорошо. Я расскажу все, как было. Это тот самый меч, Гвен, который ты дала мне много лет назад. Ты еще сказала, что это лучшая работа твоего отца. Мерлин взглянул на королеву. В глазах Гвен зажглось долгожданное понимание и ответ на свой давний вопрос – откуда ей так хорошо знаком меч ее мужа, но как он стал волшебным и оказался в камне она все еще не понимала. Эмрис снова перевел взгляд на остальных и продолжил: - Тогда в Камелот прибыл бессмертный рыцарь, победить которого простым оружием было невозможно. Он вызвал Артура на поединок, и я сделал для него особый меч. Он был совершенно обычным, но я закалил его в дыхании дракона. - Дракона? – в разговор вступил Персиваль. – Того, что у Морганы? - Нет, Эйсуза родилась гораздо позже. Тот был закован в цепи под замком. - Да, я слышал эту легенду прежде, - нахмурился сэр Леон. - Но тогда… - его глаза пробежали по земле, наткнулись на костер, и тут озарение пришло в его голову: - Только не говори, что это тот самый дракон, который много лет назад напал на Камелот! – Мерлин неловко пожал плечами. – Нет… Тогда встает другой вопрос - какой идиот выпустил его оттуда?!– получив в ответ лишь молчание и опущенный взгляд Эмриса, рыцарь ошарашенно уставился на него, но не смог ничего более сказать. - Я был молод и неопытен. Я совершил много ошибок, за которые заслуживаю осуждение, но прошу, давайте сейчас обойдемся без этого, ладно? – торопливо выпалил Мерлин, прежде чем на него посыплются возмущенные возгласы друзей, а то, что это неминуемо - маг не сомневался. Не он один помнил, что когда-то Киллгара унес жизни многих людей, в том числе и рыцарей Камелота. – Я сожалею о тех многочисленных жертвах, это правда, но я ничего не могу изменить. Я поступал так, как считал нужным, делал все, что в моих силах, но… - Мы все совершали ошибки, Мерлин. Такова жизнь. Каждый может оступиться. Тебе не в чем перед нами оправдываться, - Гвен наклонилась и взяла друга за руку. Она понимала, что чувствует Мерлин, ведь и сама чувствует то же самое, что и он. Эмрис коротко, но благодарно улыбнулся ей, а после взглянул на Хунит, которая вместе с Сифой выглядели окончательно рассеянными, что было и не удивительно – они ведь не были в курсе всего, что произошло много лет назад за стенами замка. Мерлин поспешил отдернуть себя от посторонних мыслей и посмотрел на рыцарей. - Дракон полностью подчиняется мне, вы можете не бояться его. - Надеюсь, это так, - отнюдь не дружелюбно заметил Леон. Из всех рыцарей он был единственным, кто помнил, какие беды принес королевству тот дракон, который теперь, по словам Мерлина, совершенно безобиден. Мерлин не стал отвечать, понимая, что у рыцаря имелись свои достаточно веские причины, чтобы не доверять магическому созданию. Возможно, было очень опрометчивым поступком рассказывать друзьям о Киллгаре, но маг посчитал, что жизнь может повернуться как угодно, и рано или поздно насупит момент, когда они сами узнают в драконе своего давнего врага. Уж лучше пусть они узнают обо всем раньше, чем потом накинуться на него с копьями. - Мерлин, - тихий дрожащий голос Гвен заставил мага моментально взглянуть на нее. – Тогда в камере ты сказал, что Артур вернется. Что ты имел в виду? – девушка с надеждой посмотрела на друга. - Я не знаю, - честно ответил Мерлин, пожимая плечами. Он понимал, что юная королева, так же как и он мечтает снова увидеть своего короля, но не хотел давать ей призрачные надежды на то, чего могло никогда и не произойти. – Мне сказал об этом дракон - когда Альбион будет в опасности и нуждаться в помощи, король былого и грядущего вернется. - Что это значит? - Хотел бы я знать… Но я верю, что однажды он вернется, если это вообще возможно… - Так что там с мечом? – с нетерпением спросил Персиваль. - Меч был создан специально для Артура, а значит, никто кроме него не должен владеть им, - ответил Мерлин. – Этот меч может сразить любое порождение магии, даже то, что уже мертво. Поэтому, он никогда не должен попасть в злые руки, - Мерлин опустил взгляд и уже тише добавил: – Поэтому, я выбросил его в озеро. - ЧТО?! – раздавалось дружное восклицание, и со всех сторон тут же посыпался бурный поток вопросов и высказываний, вроде: «Как это выбросил?!», «Это же память об Артуре!», «Меч мог нам пригодиться!», и тому подобное. - Успокойтесь, он в надежных руках! – попытался перекричать галдящих друзей Мерлин, замахав руками, после чего те на секунду остановились, но вопросов меньше не стало. - В каких еще руках? Ты из ума выжил со всей магией? Это был наш шанс победить Моргану! – воскликнул Леон. – А если его кто-нибудь оттуда достанет? Чего это стоит сделать злой колдунье? - Тише, - шикнул Гаюс и повернулся к своему воспитаннику: – Мерлин, прошу тебя, скажи, что ты пошутил, – умоляюще попросил лекарь, но юноша лишь покачал головой. - Я отдал его Владычице озера. - Кому? – дружное эхо от рыцарей и их королевы Мерлин оставил без внимания – им было незачем знать ответ на этот вопрос, так как это касалось только его. Однако Гаюс имел по этому поводу совсем иное мнение. - Мерлин, нет никакой Владычицы озера. - Нет, Гаюс, она есть, - горячо возразил Эмрис. - Если бы такая была, в легендах было бы об этом сказано. - Что же, значит, я создал свою легенду. Гаюс непонимающе смотрел в глаза юноши, что уж там говорить о сбитых с толку остальных присутствующих. Мерлин же смотрел только на Гаюса, потому что только он мог понять и больше никто. - Мерлин, о ком ты говоришь? – спросил лекарь. - Ты ее знаешь, - дрогнувшим голосом ответил маг, а после с тяжелым вздохом добавил: – Фрейя. Гаюс мгновенно изменился в лице. Он уже и не помнил, сколько лет не слышал этого имени, зато отчетливо помнил, сколько слез пролил его мальчик по своей возлюбленной. Сначала старый лекарь не понял, что именно Мерлин имел в виду, и как друидка могла стать Владычицей озера, но расспрашивать подробности у Мерлина не решился. Не сейчас. - Прошу, поверь мне, - чародей наклонился к наставнику. – Это не одна из выдуманных мной сказок. Когда Утер победил бессмертного воина на турнире этим мечом, я дал слово Киллгаре, что спрячу его, и я выбросил его в озеро. А когда Моргана захватила Камелот с помощью армии бессмертных, именно здесь на этом самом месте я пролил воду из Авалонского озера, подаренную Королём-Рыбаком. В воде я увидел Фрейю. Она позвала меня на озеро и отдала мне меч. А месяц назад я принял решение вернуть ей его… - Мерлин сглотнул ком в горле. – И она забрала его. - Почему ты не рассказал мне об этом раньше? – шепотом спросил Гаюс, будучи даже несколько обиженным. - Не нашел подходящего момента, - криво усмехнулся Мерлин, ляпнув первое, что пришло в голову. На самом деле, он не рассказал наставнику всех подробностей именно из-за Фрейи. Юноша не хотел лишний раз упоминать о ней, напоминать Гаюсу и самому себе о той боли, что осталась после встречи с девушкой-друидкой. - Может, объясните и нам? - Леон переводил взгляд с лекаря на мага и обратно, как и другие присутствующие. - Если коротко: меч надежно спрятан и за него можно не волноваться, - Гаюс решился ответить вместо Мерлина, за что тот был очень благодарен наставнику. Ему не хотелось вдаваться в подробности своей первой любви перед всеми, тем более, это никак не касалось той ситуации, в которой они оказались. - Но он может нам понадобиться, - подала голос Гвен и обратилась к магу: – Ты можешь забрать его назад? - Я не знаю… - Мерлин немного растерянно пожал плечами. – Я не знаю, как связаться с ней, а даже если и смог бы, то добраться до озера в короткие сроки не удастся, тем более что есть риск угодить в руки Морганы. Ее люди повсюду. К тому же… - задумчиво произнес волшебник, – меч вряд ли сможет сыграть нам службу. Дело в том, что когда Моргана нашла нас с Артуром, я убил ее. Пронзил этим же мечом. Она умерла. - Ты уверен? По-моему, она более чем жива, - недоуменно спросил Леон. - Я убил ее, - уверенно подтвердил Мерлин. – Я это видел. Она была мертва! - Но… как тогда объяснить тот факт, что леди Моргана сейчас сидит на троне в Камелоте? - Я не знаю, - Мерлин посмотрел на лекаря, в надежде, что тот знает ответ, но Гаюс был удивлен не меньше остальных. – В твоих книгах должен быть ответ. - Я не знаю, Мерлин. С таким я никогда прежде не сталкивался, - озадаченно покачал головой лекарь. – Но чем бы это ни было, это очень сильная магия и невероятно темная, если способна возвращать людей к жизни. - Выходит, Моргану кто-то воскресил, или вроде того? – с ужасом спросила Гвен, чувствуя, как по телу прошлись мурашки при одной только мысли о сказанном ею. - Вероятнее всего - да, - кивнул старик. – Однако, плата этому слишком дорога. Если Моргана заключила сделку с этим человеком, то лишь боги знают, чем это для нее может обернуться. Наступившая тишина затянулась минут на десять. То, о чем говорил Гаюс, будоражило кровь так, что она застывала в жилах. Гвен, Леон, Персиваль и Мерлин переглянулись. Сифа и Хунит внимательно слушали, не пропуская мимо ушей ни единого слова, но понять могли далеко не все, чему Эмрис отчасти был рад. Ни к чему его матери знать обо всех ужасных подробностях его жизни, посвященной борьбе со злом, в частности с леди Морганой. Что же касается Сифы, то девушка была заметно напугана, но в ее взгляде не возникло и тени сомнения или непреодолимого желания бежать от этой опасной кучки людей как можно дальше, пока это еще возможно. Наоборот, казалось, бывшая служанка всерьез решила, что теперь повязана с ними, и деваться уже некуда. К тому же, даже если этот путь смертельно опасен, его выбрал Мерлин. После стольких месяцев разлуки девушка больше не хотела терять его. - Как бы там ни было, мы обязаны противостоять, - решительно сказал Леон, нарушая тишину. – Что бы ни произошло, мы должны отстоять город! - Каким образом? – кисло усмехнулся Мерлин, с неохотой возвращаясь к еде просто для того, чтобы занять себя чем-нибудь. - Мы должны вступить в бой! - Как? Ты видел войско Морганы? Не знаю, где она набрала столько людей, но оно огромное. А теперь посмотри на нас. Кто мы? Горстка людей: два последних рыцаря, старик, три женщины и маг-недоучка. Давай смотреть правде в глаза - у нас нет шансов. - Но ты владеешь магией! - И что с того? - А то, что ты можешь победить их. - Я не настолько силен. - Против Морганы можешь выстоять только ты. Магия против магии. - Ты забываешь, что она окружена нехилой армией. Да, может быть, я и смогу в одиночку сразиться с Морганой или ее войском, но на обоих сразу меня не хватит. - Тогда нам нужна своя армия, - не унимался рыцарь. - И где ты ее возьмешь? – усмехнулся Мерлин. - У нас ведь есть союзники, верно? Мы можем обратиться к ним за помощью, - настаивал Леон. - К кому? К Одину? Даже не смотря на то, что он заключил перемирие с Камелотом, я не думаю, что он готов пойти на такой щедрый шаг. - А что на счет короля Родора или королевы Аннис? Они не откажут королеве Камелота. - Даже если так, кто поведет армию в бой? – Мерлин поднял взгляд на рыцаря и тут же пожалел об этом. Леон переглянулся с Персивалем, словно мысленно делясь с ним своей идеей. И вот на Мерлина уже устремлено сразу два испытывающих взгляда, к которым вскоре присоединились еще четыре, когда понимание пришло и к остальным. - Ты шутишь? – ошеломленно воскликнул Мерлин. - Больше некому, - уверенно подтвердил Леон его догадку. – Мы - рыцари, мы можем сражаться, но нам нужен тот, кто возглавит нас. - Почему именно я? Я даже не воин. Я не смогу! - Ты единственный, кто сможет сделать это, Мерлин! Ты собрал нас вместе, бросил вызов Моргане. Если на кого мы и можем рассчитывать, то только на тебя. - Он прав, Мерлин. Ты – наша единственная надежда, - поддержал рыцаря лекарь. - Гаюс, и ты туда же? – взмолился Эмрис. - Ты был ближе всех к Артуру, - подала голос Гвен. – Ты его самый близкий друг. - Это что теперь клеймо на всю оставшуюся жизнь? – раздраженно съязвил Мерлин, уже не зная, как отвертеться. - Ты был с ним на всех битвах, - выступил Персиваль. – Ты много лет направлял нас. Уверен, ты знаешь и умеешь больше, чем сам думаешь. Нам нужен предводитель, а ты – единственный кто… - А вы не думали, что, может быть, я не хочу сражаться?! – не выдержав, вскричал Мерлин. Все присутствующие мгновенно замолчали и во все глаза уставились на него, даже Хунит и Сифа, которые за весь разговор не произнесли ни звука, так как были далеки от тех событий, обсуждаемых беженцами из павшего королевства. - То есть, ты хочешь сказать, что сдаешься? – помимо удивления и неверия в голосе сэра Леона послышались еще и нотки презрения. – Бежишь, поджав хвост? - Нет, я не это хотел… - поспешил оправдаться Эмрис, но Леон перебил его: - Я считаю, что мы должны сразиться за то, что любим и что принадлежит нам по праву! В Камелоте остались люди, с которыми мы прожили много лет бок о бок, и которых мы обязаны спасти. Ты же и сам понимаешь, что другого выхода нет. - А по-моему, есть, - невозмутимо парировал Эмрис. Леон нахмурился, пытаясь понять, что именно имеет в виду Мерлин. По одному только взгляду на чародея было понятно, что тот говорит серьезно. - И что ты предлагаешь? Сидеть здесь и ничего не делать? Прожить в пещере всю оставшуюся жизнь, прячась от Морганы и ее людей? Ты, должно быть, шутишь! - А что еще нам остается? – апатично развел руками маг. - Сражаться! Мы должны отстоять Камелот и покончить с Морганой раз и навсегда! – воскликнул рыцарь. - Ради чего? – вопрос Мерлина поставил всех в тупик. - Что значит, ради чего? – изумился Леон, округлив глаза. - Даже если мы и выстоим, это ничего не изменит. Уже ничего не будет, как раньше. Его больше не будет, - каждая нотка в голосе Мерлина была наполнена абсолютным безразличием. Его глаза потухли и казались совершенно пустыми. - Зато будем мы! – горячо возразил Леон. - Неужели, ты хочешь сдаться после всего, что мы пережили? - Именно поэтому, - вздохнул Мерлин и его глаза болезненно заблестели. – Даже если мы победим, я не смогу туда вернуться. Я не смогу находиться там, где его нет, и где все напоминает о нем. Нет, Леон, в Камелоте для меня больше ничего нет. - Ты не один переживаешь смерть Артура, но давай не будем эгоистами и подумаем о тех людях, которые остались там. Половина, вероятно, уже мертва, но остальных мы еще можем спасти! - Ты не понимаешь, - Мерлин поднялся на ноги. – Я не хочу больше сражаться. Раньше я делал это ради Артура, а теперь… Его нет. Мне больше не для чего биться. Я устал, Леон. Я просто устал. - Мы все устали, Мерлин, но это наш долг. Без тебя мы не справимся. Ты не можешь оставить все так, - рыцарь схватил мага за руку, когда тот отвернулся от него, вознамерившись уйти. – Артур бы не оставил, он бы продолжил бороться, и он бы не хотел, чтобы мы сдавались. Если не ради нас и людей, то сделай это ради него. Помоги нам. Попытка Мерлина убежать от неприятного разговора не увенчалась успехом. Сильная рука сэра Леона намертво впилась в его запястье, вынуждая обернуться. У Эмриса не было ни сил, ни желания пытаться объяснить рыцарю и всем остальным, почему он не может снова вступить в новый бой, когда исход предыдущего еще не укладывался в голове. - Что бы ты сделал, Леон, если бы ты годами жил ради одной цели, верил в нее, был предан, а потом лишился ее, а вместе с ней и смысла всей твоей жизни? – спросил Мерлин, измученным взглядом посмотрев на рыцаря. - Я бы нашел новый смысл, - не колеблясь, ответил Леон. - Я тоже. И я нашел его. И это вы. Я вернулся, чтобы спасти вас и защитить. Вы – всё, что у меня осталось. Я дорожу каждым из вас и не хочу никого терять. Но не проси меня о большем, Леон, пожалуйста. Я не могу и не хочу больше пытаться прыгнуть выше головы. Не заставляй меня снова сражаться. Я не могу... Я просто не могу… С этими словами Мерлин развернулся и поспешил покинуть общество друзей. Несмотря на то, что юный маг предполагал, что рано или поздно разговор об очередной битве за Камелот вот-вот поднимется и не принесет с собой ничего кроме разрозненных споров и обострения старой боли, Эмрис был морально не готов обсуждать что-либо подобное. Даже думать о новом противостоянии Моргане, но на сей раз без Артура, категорически не хотелось. Хотя, нельзя упустить тот факт, что сэр Леон был все-таки прав. Мерлин вел себя в некоторой степени эгоистично, но у него для этого была веская причина. Боль из-за потери друга затуманила его разум и притупила желание бороться дальше без него. Все вокруг потеряло для бывшего слуги всякий смысл, в то время как в Камелоте люди, которых он знал, и среди которых жил долгие годы, может быть, сейчас умирают, голодают или бегут под натиском новой королевы. Леон был прав, и эта правда резала Эмрису глаза. Он чувствовал себя ужасным эгоистичным монстром, бросившим людей на произвол судьбы, однако никак не мог совладать с собой, переступить через себя и свою боль, чтобы начать двигаться дальше. Леон проводил чародея озадаченным и неодобрительным взглядом. - И это все? – крикнул он в след магу, который словно не услышал его, даже не обернулся и не замедлил шаг. – Это и есть тот великий маг, о котором говорится в легендах? Гаюс говорил, что ты никогда не отвернешься от друзей, но я вижу лишь, что ты бежишь. Ты не можешь так поступить, Мерлин! Артур бы не сдался! - Леон, - окликнул рыцаря лекарь. – Оставь его. - Ты слышал, что он сказал? – Леон шагнул к Гаюсу. – Он не собирается сражаться, просто не хочет! - И я хорошо его понимаю, - спокойно и грустно ответил старик. – Постарайся и ты понять его. Мерлин посвятил жизнь спасению Артура и Камелота, лелея призрачные надежды на крохотное местечко рядом с королем, но в один миг потерял все. На его плечах висит груз вины, который он еще долго будет нести по этой земле. Он не хочет биться, потому что не видит в этом смысла. Он утратил веру в себя и не считает себя способным к дальнейшим сражениям, даже если на кону стоит сам Камелот, - Гаюс говорил тихо, чтобы его могли слышать только те, кто еще остался у костра. Старик бросил взгляд на Мерлина, устроившегося на ночлег как можно дальше от остальных, что было и не удивительно – сейчас ему хотелось побыть одному. - Я не зверь, Гаюс, я понимаю, правда, - рыцарь присел рядом. – И знаю, что ему сейчас просто нужен толчок, что-то, что заставит его забыть обо всем этом и начать двигаться дальше. Нельзя допустить, чтобы он замыкался в себе и нес это бремя один. Мы все любили Артура, и мы все чувствуем утрату, но вместе мы сможем это пережить, а Мерлин… - Леон оглянулся на мага, различив во тьме только его затылок, выглядывающий из-под одеяла. – Он отгораживается от нас. Если так пойдет дальше, эта боль погубит его. - К сожалению, ты прав, - вынужден был согласиться лекарь, тяжело вздохнув. - Так что нам тогда делать? – озадаченно развел рукам рыцарь. - Все, что мы можем сделать для него, это быть рядом, не давить и не принуждать его ни к чему. И просто ждать. - Ждать? Чего именно, Гаюс? Пока Моргана убьет всех, кого мы знали? Нельзя медлить. - Но и торопиться тоже. К тому же не думаю, что ей сейчас есть до этого дело. Мы знаем, чего она желает больше всего - добраться до нас. Моргана не остановится, пока не отыщет наше убежище. - А если отыщет? Он будет в состоянии сражаться? – Леон махнул рукой в сторону Мерлина. - Нельзя требовать от него невозможного, - нахмурился лекарь. – Он вовсе не обязан сражаться, и не был обязан делать это все эти годы втайне от всех вас. Давайте дадим ему время. Он успокоится, смирится и все встанет на свои места хотя бы частично. Леон тяжело вздохнул и кивнул. Воцарилась тишина, которую нарушало лишь приглушенное потрескивание дров в костре. Было уже далеко за полночь и путники приняли единогласное решение отправиться спать. Проходя мимо лежащего в стороне на тонком матрасе сына, Хунит с трудом подавила желание подойти к нему и обнять. Возможно, иногда объятия матери для ее ребенка казались исцеляющими и успокаивающими. Однако Мерлин уже не мальчик, и боль его намного сильнее и глубже, чем какие-то детские обиды. Сейчас для него лучше всего было просто побыть одному. Немудрено, что юный маг изо всех сил пытается казаться сильным и скрывать свою боль, и, быть может, именно сейчас у него будет возможность выплакаться в потрепанную подушку. Наедине с самим собой.Музыка: OST "Чемпион" – Champion
Мерлин лег отдельно от остальных. Сейчас ему больше всего хотелось, чтобы у него была собственная комната, пусть и маленькая, но своя; чтобы можно было закрыть дверь и спрятаться от чужих глаз, от которых сейчас нет спасения. Пещера была большая, и было где развернуться, но не уединиться, от чего бы Эмрис сейчас не отказался. Он не слышал, о чем говорили остальные после его ухода, лишь знал, что темой разговора был он сам. Мерлин понял это, когда привычный громкий тон неожиданно перешел почти на шепот. Эмрис боролся между тем, чтобы подслушать и узнать, что друзья думают о нем, и желанием заткнуть уши и ничего не слышать. В конце концов, он глубоко вздохнул и постарался успокоиться. Вскоре, даже шепот стих. Друзья разошлись по своим местам, готовясь ко сну. Едва уловив краем уха приближающиеся к нему шаги, Мерлин тут же закрывал глаза, делая вид, будто спит. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь подходил к нему и пытался утешить, поддержать, посочувствовать. Меньше всего, в чем он сейчас нуждался, - это жалость. И юный маг был рад тому, что никто не предпринял подобной попытки, но окончательно спокойно почувствовал себя лишь тогда, когда все звуки, кроме тихого треска дров, окончательно стихли. Это могло значить лишь одно – все уже спят. Последние дни выдались физически и морально тяжелыми для всех, особенно для Мерлина. Юноша еще долго не мог уснуть, прокручивая в голове все последние события. Даже то, что он был измотан и обессилен, не нагоняло на него сон. Мерлин лежал в тишине около получаса, когда вспомнил о том, что еще, помимо книг, оружия и одежды, он прихватил с собой из Камелота. Юноша запустил руку во внутренний карман своего плаща и извлек кожаные черные перчатки. Мерлин хорошо помнил их, так как не раз за эти долгие годы держал их в руках. Это были любимые перчатки Артура. Двумя днями ранее. Мерлин тайком пробирался по коридорам замка, стараясь миновать стороживших их саксов, и едва не попался. Один из стражников заметил мелькнувшую тень и тут же бросился за ней. Мерлин заскочил в первую, оказавшуюся поблизости дверь, даже не обратив внимания и не вспомнив, кому она раньше принадлежала. Это была комната Артура. Комната, от которой Эмрис больше всего желал держаться подальше, чтобы не всколыхнуть еще не успокоившуюся боль. В комнате было темно, и различить даже очертания мебели было почти невозможно. Мерлин на ощупь добрался до шкафа и спрятался за ним, как раз в тот момент, когда двери с грохотом распахнулись. Сакс, как и предполагалось, не прошел мимо и, не задумываясь, ворвался в королевские покои. В свете его факела Эмрис с трудом смог узнать комнату, где проводил так много времени. Вся мебель была перевернута, разбросана и поломана, шторы сорваны и изорваны. От прежней обстановки не осталось почти ничего, и это еще раз напоминало о том, что счастливые дни кончились. Сакс подошел ближе и начал обыскивать каждый угол королевской спальни, заглядывая за каждую уцелевшую штору. Мерлин затаил дыхание, боясь даже пошевелиться, но понимал, что надолго шкаф его не укроет. Нужно было бежать. Благо дверь осталась открытой. Чародей на цыпочках прокрался к двери, бросая взгляды на огромного мужчину, скрывшегося за колонной. Мерлин уже было рванул в коридор, как резко остановился и заскочил обратно. Совсем рядом стояли еще двое саксов и что-то бурно обсуждали друг с другом. Мерлин мысленно выругался и оглянулся на своего преследователя в другом конце комнаты, который вот-вот мог вернуться. Пользуясь возможностью, пока сакс был занят, юноша быстро заскочил за порванную ширму, которую разбойник уже обыскал. Оставалось только надеяться, что опасности удастся миновать. Не заметив ничего подозрительного сакс, наконец, вернулся к дверям, напоследок обернувшись и окинув взглядом комнату. В такой звенящей тишине Мерлину казалось, что его собственное сердце вот-вот выдаст его своим оглушающим стуком. Когда же дверь за мужчиной закрылась, волшебник облегченно выдохнул. В коридоре послышались голоса. Видно те двое, что стояли не далеко от королевских покоев, встретили старого знакомого и решили поделиться впечатлениями о своих «подвигах», если, конечно, их можно так назвать: грабежи, убийства и тому подобное. Как назло, эти трое решили обосноваться именно здесь и сейчас, когда Эмрису было необходимо покинуть замок как можно быстрее. Утром ему предстояло освободить друзей из темницы, но перед этим нужно было основательно подготовиться к побегу. Нужно было еще столько всего сделать, и любое промедление заставляло Эмриса волноваться еще больше. Тем не менее, пришлось ждать, пока путь снова не будет свободен. Мерлин произнес заклинание и создал шар из света. Находиться здесь в полной темноте было просто невыносимо. Абсолютно все вокруг напоминало бывшему слуге о покойном друге. Когда-то эта комната казалась Мерлину такой родной, хотя и не принадлежала ему, но теперь она была погружена во мрак, и дело тут даже не в том, что за окном ночь. Видимо, Моргана на радостях своей победы решила перевернуть комнату брата вверх дном. При одном только взгляде на эту устрашающую обстановку, у Мерлина сжималось сердце. Единственное, что осталось стоять на своих местах, это кровать, матрас и подушки, которые были изрезаны ножом, и шкаф для одежды у стены. Не зная зачем, скорее всего по привычке, Мерлин открыл дверцу шкафа. На крючках все еще висели начисто выстиранные рубашки, а на полках лежали аккуратно сложенные штаны - вещи, которыми уже никогда не воспользуются и даже не прикоснутся… Мерлин поднял взгляд на верхнюю полку и заметил небольшой мешочек с золотом. Недолго думая, юноша взял его и подвязал к своему поясу. Деньги им не помешают, а здесь они уже вряд ли пригодятся. Мерлин снова поднял взгляд на то, что лежало позади мешочка. Что-то черное. Он протянул руку и нащупал что-то жесткое, огрубевшее. Перчатки. Мерлин вспомнил, как сам лично запихнул их подальше на полку специально, чтобы поиздеваться над королем, когда тот будет искать. Похоже, Артур их так и не нашел, или вовсе забыл о них. Мерлин помял перчатки в руках несколько секунд, а потом бережно скрутил их, запихнул во внутренний карман своего плаща и закрыл шкаф. Ничто более не должно быть тронуто. Если Моргана заметит какие-либо изменения раньше времени, то план полетит коту под хвост. Мерлин снова подошел к двери, прислушиваясь к звукам снаружи. Голоса стихли, эхо шагов едва различалось где-то вдалеке. Эмрис осторожно выглянул в коридор, и, убедившись, что поблизости никого нет, выскользнул из покоев Артура. Мерлин еще долго крутил в руках черные кожаные перчатки, некогда принадлежавшие королю Камелота, а потом прижал их к своему лицу. Они все еще сохраняли его запах, словно частичку самого Артура, но и он скоро угаснет. И когда это произойдет, останется только потрепанный атрибут его одежды и больше ничего. Просто перчатки, просто, как память и напоминание о прошлом. Завтра утром они начнут новую жизнь, и нет никаких гарантий, что она будет счастливой и спокойной, но она хотя бы будет, а что уж им уготовила судьба, не может знать никто.