Черная Башня

I need help I’ve seen bad things and I cannot make them disappear I want flesh To bring me happiness 'cause I feel nothing I feel nothing* 888 Следующая после побега встреча революционеров состоялась через два дня с момента обещания Резенди. Вернее через сорок девять с половиной часов, если не считать то время, на которое Локонте останавливал этот мир. Хотя, если подумать, это он не время останавливал, лишь на несколько секунд разделял собственное тело и материю, что существует вокруг, попадал в зазеркалье, а затем возвращался обратно. Вывод оказался интересным, хоть и не нёс никакой пользы. Неважно. Теперь времени на раздумья стало слишком много, Микеле считал часы и старался удержать стрелку на циферблате как можно дольше, особой веры в то, что у него получится, не было. Но вдруг. Он читал где-то, что любые способности можно развивать. Когда Маэва позвала его с собой на встречу, пообещав прикрытие и полную безопасность, он впервые послал её матом. Не потому, что хотелось ругаться, просто чтобы ничего не объяснять. Если Мелин не понимает, как ничтожны, эгоистичны и самонадеянны их попытки спасти мир, какой смысл её переубеждать. Подумать только, неужели он теперь действительно так считает. Последнее время Микеле казалось, что он смотрит на себя с экрана телевизора, словно человек, его разбитое отражение, существует где-то за прозрачным стеклом, а он просто сидит и наблюдает за ним. То, во что он превращался, больше не было похоже на мальчишку из зелёных кварталов. Впрочем, это тоже неважно. Наверное, пора было прекращать играться со временем, он и так чувствовал себя, словно ему резко исполнилось лет сто, его идеалы и надежды, его уверенность, убеждения, все разбилось и исчезло. Он рассеянно потоптался по этим осколкам и поплелся дальше. Он мог поверить в очень и очень многое, просто не хотел больше. Надоело. «Пара дней» Резенди затянулись на сто девяносто четыре часа, чуть больше восьми дней, к этому времени на город почти опустилась зима. И оказалась она самым чистым и самым прекрасным, что могло случиться с Микеле после всего этого краха. Бан пришёл поздно вечером, постучал в железную дверь и сунулся внутрь, так и не дождавшись, пока ему откроют. Сидевшая до этого за столом Диан подскочила с места и уставилась на него со смесью боязни и непонимания, чего он вообще здесь делает. -А где наш новоявленный сильнейший маг Башни? — усмехнулся он, заходя в комнату и закрывая за собой дверь. Диан вопросительно вскинула бровь. -Мсье Моцарт наш где, спрашиваю. Девушка недовольно поджала губы и, ткнув пальцем в сторону двери в спальню Микеле, уселась обратно. Бан прошествовал прямо туда. Первым, что он увидел, заявившись в обитель «мсье Моцарта», были многочисленные предметы разного веса и размера, которые медленно вращались под потолком. По комнате кружили сотни листочков, чистых и изрисованных, карандаши и ручки, кусочки разбитого стекла. В центре всего этого с закрытыми глазами лежал Микеле, он не шевелился, и с первого взгляда могло показаться, что он спит уже. Лоран был уверен, что это не так. -А Резенди не обманул, это и правда круто, — хмыкнул он. Микеле открыл глаза и все замерло. -Привет, Лоран, — улыбнулся он. В глазах его сверкнула еле заметная улыбка, а уголки губ дрогнули. -Здорово. Видимо только сейчас заметив происходящий вокруг беспредел, Микеле махнул рукой и все вернулось на свои места. -А башню ты так разрушить сможешь? — полюбопытствовал Бан. -Не знаю, — пожал плечами итальянец, а потом осторожно спросил, — мы идём вниз? -Ну если только ты ещё не передумал. Через пять минут они уже были у лифта. Лоран Бан, нынешний революционер, а в прошлом отъявленный мародер и головорез, которому чудом удалось завоевать доверие Солаля, работал кем-то вроде управляющего. Охрана не подчинялась ему, но вот доступ к дверям и камерам он имел, чем довольно часто и бессовестно пользовался. Ему приписывали интереснейшие любовные интриги, убийства и клевету, он играл то на стороне Дова, то на стороне Солаля, имел множество знакомых среди заключённых и всем своим сердцем ненавидел башню. Как он объяснял сам, остаётся он здесь только ради бесплатной кормежки и того, что Дов платит ему за молчание. После этого обычно следовала хитрая улыбка и Бан растворятся в толпе, словно его и не было. Самому Микеле посчастливилось узнать Лорана лично на собрание революции, но по его виду он никогда бы не догадался, кем именно является этот мужчина. Основную информацию ему поведали Нуно с Маэвой, а Флоран добавил, что Бан хоть и редкостный говнюк, но иногда может оказаться полезен. На том и сошлись. -А вы с Мотом типа вместе? — спросил Лоран как только они зашли в лифт. Микеле не понимал, почему у дверей их не ждал никто, и куда подевались все солдаты, но Бан лишь махнул рукой и запихнул его в лифт, нажимая кнопку третьего с низу этажа. Насколько Локонте помнил, он там не бывал ни разу. -Типа того, — ответил он без особого энтузиазма. Говорить о Флоране не хотелось, и не потому что даже звучание его имени приносило боль, а просто никто не имел права осуждать Мота. Ни за какие его поступки. -Это странно. Вы вообще оба странные, ты ангел, а он проклятый. Хотя тогда логично, что вы сошлись. Микеле удивленно приподнял бровь. -Ангел? -Так говорят. -В башне? -Ага. После того, что случилось в туннелях, после того, как вместо того, чтобы оказаться размазанным по рельсам, ты получил пару царапин и офигенные способности, после того, как ты спас девушку, пожертвовав собственной жизнью… ты для них герой теперь. Микеле смотрел на него широко открытыми глазами и не знал, радоваться ему или начинать молиться. Стать народным героем, допустив столько ошибок, отправив за решетку единственного, кому был действительно дорог, неужели это и есть путь всенародного любимца. -Что-то я не заметил великой любви к моей персоне, — кисло протянул он. -Тебя боятся, — пожал плечами Лоран, — тех, кто сильнее, всегда бояться. Тем более они не знают, чего ожидать от тебя, ты для них все ещё связан с Мотом, и его имя… -Что? Мешает моей популярности?! -Тихо, тихо, — Бан вскинул руки в защитном жесте и сделал шаг назад. Микеле зло посмотрел на него, — лично я не имею ничего против Мота в целом и ваших отношений в частности, но, понимаешь, не любят его здесь. Возможно ты его знаешь и, возможно, я ни в коем случае не отрицаю этого, он хороший человек, но очень немногие так считают. Поняв, что больше его убивать не собираются, Бан засунул руки в карманы и посмотрел на мигающую цифру над створками лифта. Микеле отвернулся. Имя Флорана мешало ему стать всенародным героем. Как же отвратительно это звучит. Когда-то он думал, что мутанты совсем другие, а оказалось, что все такие же люди. Все так же упиваются своими поверхностными суждениями, красят мир в белые и чёрные цвета, именуют злодеев героями. А настоящих героев, тех, кто не боится, кто готов пойти до конца, не требуя взамен ровным счётом ничего, обливают грязью и обвиняют во всем, в чем только можно и нельзя. Это было противно, гадко и совершенно неправильно. И, кажется, теперь Микеле начинал ненавидеть и их. И опять же, подумать только, все друзья его, все люди, в которых он верил, превратились в лжецов и лицемеров, стоило только Флорану нажать на курок. Он украдкой посмотрел на Бана. Вот ему действительно было все равно, кто там и кого спасал. Человек, интересующийся исключительно собственной выгодой, предаст тебя на раз два, зато не будет врать и лицемерить, и потом не станет плакать возле твоей могилы, умоляя простить его перед тем, как отправиться в ближайший бордель. -Оп, приехали. Лоран отлепился от стены и встал прямо напротив дверей. -А камеры? -А камеры я отключил. Мне самому надо сюда прогуляться, и Дову совсем не обязательно об этом знать. Микеле решил не спрашивать, зачем именно. -Молчи и не рыпайся, — приказал Бан и первым шагнул вперёд. Перед ними был обычный тёмный коридор все с теми же трубами под потолком и двумя тусклыми лампами. По обеим сторонам виднелись одинаковые железные двери, закрытые на замок, впереди коридор загибался влево и исчезал в темноте. Здесь было тихо. На удивление тихо для такого места. Лоран быстро зашагал вперёд, миновал три двери и остановился возле четвёртой, доставая из кармана ключи. Микеле поспешил за ним, двери лифта за его спиной бесшумно закрылись и теперь скрежет открываемого замка отдавался эхом в пустом коридоре. Быстро открыв замок, Бан зашёл внутрь, пропустил Локонте и захлопнул за ними дверь. Вновь наступила тишина. Микеле огляделся. Здесь не только было тихо, но ещё и темно, сначала он не видел вообще ничего, но потом глаза начали привыкать и он различил впереди ещё один коридор с множеством дверей. Теперь это больше походило на тюрьму. По обе стороны шли толстые железные решётки, что было по ту сторону, видно не было, но Микеле различил тёмные пятна на полу и прутьях. Он медленно подошел к ближайшей решетке и заглянул внутрь. Тёмный след исчезал во мраке. -Это кровь? — тихо спросил он. -Нет, сок вишневый. Кровь, конечно же, что же ещё. Микеле отшатнулся. -Очень смешно. -Не заморачивайся. Идём. -Тут держали людей? Что за чёртово средневековье? -Когда места не было, или когда кто-то слишком плохо себя вел, или чтобы пол блевотиной особо не пачкали, сажали сюда. Через какое-то время возвращали обратно. Или не возвращали. А чего ты хочешь, здесь ни с людьми, ни с мутантами никогда особо не церемонились. -Ты сам, как я понимаю, не мутант. -Слава богу нет, иначе бы меня давно уже похоронили. Они прошли сквозь коридор и остановились у ещё одной железной двери, справа от неё была не заметная на первый взгляд панель, похожая на старый сенсорный экран, Лоран приложил к ней ладонь и она засветилась слабым зеленоватым светом, что-то пикнуло и дверь отъехала в сторону. Ударивший по глазам свет ослепил. Микеле отвернулся, а Бан, словно фокусник, достал из кармана тёмные очки, нацепил их на нос и, подхватив Локонте под локоть, потащил его вперёд. -А вот это главное отделение. Тут в основном держат подопытных или тех, за кем нужен глаз да глаз. Если честно, я думаю, что Мот тут, потому как дальше, туда я вообще предпочитаю не соваться, держат уже покойников. Вряд ли Аттья засунет туда своего сына. -Поверь, он может. -Да я верю, — Лоран незаметно передернул плечами и свернул в очередной коридор. То, что открылось перед ними, больше походило на огромный, абсолютно белый зал с высокими потолками и рядами камер, больше похожих на кубы. С одной стороны они были закрыты прозрачным стеклом, остальные три стены матово-белые. Бан посмотрел на часы. -У тебя есть десять минут на то, чтобы найти своего спасителя и передать ему привет, после этого мы уходим. И, кстати, даже не пытайся привлекать внимание или пытаться спасти кого-то. Поднимешь панику, нас всех здесь закопают. Всех троих. Микеле раздраженно от него отмахнулся. Он уже вовсю осматривал камеры, пытаясь найти нужную, Бан что-то ещё сказал ему и исчез в коридорах, оставив одного среди безлюдного белоснежного зала. Микеле осмотрелся. Он чувствовал себя, словно оказался в зоопарке, за решетками те, кто не может выбраться, а тебе остаётся лишь гулять среди вольеров, радуясь, что хотя бы ты пока на свободе. Первым, кого он увидел, оказался мальчишка лет пятнадцати, он сидел у стены и, кажется, спал, по крайней мере глаза его были закрыты, Микеле осторожно приблизился к стеклу и постучал по нему костяшками пальцев. Парень не двинулся с места. От рук его, закрепленные широкими кожаными браслетами на запястьях, тянулись какие-то провода, тоже белые, и уходили сквозь небольшие разъёмы в стене. За спиной его проглядывались очертания двери, и больше в камере не было совершенно ничего. Даже кровати или столика. Микеле отлепился от стекла и быстро пошёл дальше, десять минут отнюдь не бесконечны, а надо было ещё придумать, как вытащить отсюда Флорана. Пройдя первый ряд, он заметил ещё троих человек, двух девушек и одного парня, кто-то из них спал, кто-то так же сидел у стены, а одна из девушек стояла посередине своей камеры и проводила Микеле пустым безразличным взглядом. Он попытался сказать ей что-то, но она отвернулась и дальше смотрела только перед собой. Это было странно. Более всего его удивляло то, что никого из персонала не было, возможно, за это стоило поблагодарить Бана, а может, так и надо было. Но он не понимал, почему эти люди, наделённые сверхчеловеческими способностями, не предпринимают ничего, чтобы выбраться. Или просто не могут. Или просто уже не хотят. Он прошёл мимо ещё одной девушки, лежащей на полу в центре камеры, и вдруг словно почувствовал, что нашёл нужного человека. Флоран сидел в углу камеры, сложив ноги и держась неестественно ровно, глаза его тоже были закрыты, а челка неровными прядями спадала на лоб. Он не был ранен, и на лице его виднелись лишь пара царапин, но по тому, как он держался, как резко, рывками, вдыхал воздух, сразу становилось понятно, что с ним что-то не так. Микеле осторожно подошел к стеклу и положил на него ладони. Он чувствовал, как внутри разливается ледяное мягкое облегчение, еле не настигнутое новой волной тревоги, Флоран был здесь, он был жив и более-менее здоров, ему не ломали кости и он не истекал кровью, его не пытали, по крайней мере так, как представлял себе Микеле, и, может быть, не все ещё было потеряно. -Флоран, — тихо прошептал он и постучал по стеклу. Мот не откликнулся. Быстро осмотрев края куба и поняв, что вскрыть его никак не получится, итальянец зажмурился и, глубоко вздохнув, попытался мысленно сдвинуть стекло с места. Оно мелко задрожало. Он сильнее прижался к холодной поверхности и представил, как она идёт трещинами, как крошится в пыль и падает к его ногам, как его сила дробит молекулы, и преграды исчезают, и их с Флораном не разделяет больше ничто. Перед глазами пошли алые круги, и его толкнуло назад с такой силой, что он упал на спину. Пол ходил ходуном и впереди все двоилось, Микеле почувствовал, как по губам его стекла капелька крови, и стер её тыльной стороной ладони. Медленно поднял взгляд. И резко отшатнулся. Флоран смотрел прямо на него, абсолютно белыми пустыми глазами, только сейчас стали заметны синеватые вены, пересекающие его лоб и щеки, и исчезающие за воротом майки. Он смотрел на Микеле и не то что не узнавал, даже не видел его. -Флоран… Флоран! Бросившись к стеклу, Микеле впечатался в него ладонями, пытаясь хоть как-то обратить внимание на себя. Перед ним сидел не Флоран, кто-то с его лицом и его телом, но не он. И существо это было гораздо более мертвое, чем те трупы на дне, чем избитая Ноэми в луже собственной крови, чем всё, чего он боялся. -Флоран!!! Задрожало стекло и время, Флоран отвернулся обратно, уставился в стену, а Микеле продолжал бить по стеклу кулаками, пока не замигали белоснежные лампы и по рукам его ни потекла кровь. Они не могли, не могли сотворить это с ним, они не имели права, не должны были, что сделал он им, чтобы пойти на такое. За что?! За что ему все это?! Что натворил он в жизни, что приходится настолько жестоко платить за собственные ошибки?! За что?! ЗА ЧТО?! -Успокойся! — его схватили за руки и дернули назад, перестали мигать лампы и та, что над ними, разбилась с оглушительным треском, посыпались искры. Флоран не обернулся, — что ты творишь?! Ты погубишь всех нас! Его развернули и Бан со всей силы впечатал кулак ему в челюсть, а после схватил за шкирку и рывком поставил на ноги. У Микеле перед глазами плыло алое марево, он не видел ничего, лишь мигающий свет и сыплющиеся осколки стекла, в голове словно раздавались удары колокола, ему казалось, что его сейчас разорвет на части, собственная сила бушевала внутри, и ещё немного, и разобьются остальные лампы. Боль оглушала, он ловил кайф от расходящихся под кожей зарядов, не видел и не слышал ничего. Его протащили сквозь ряды одинаковых камер и впереди разверзлась бесконечная тьма, Микеле попытался удержаться за окружающую его реальность, но его толкнули в спину и он провалился в бездну, больно ударившись обо что-то коленями. Свет погас и чей-то голос орал что-то над ухом, а его сила возвращалась обратно, и под веками больше не вспыхивали сверхновые. -Эй, очнись! Его схватили за воротник и отвесили пощечину, Микеле постарался сфокусировать взгляд на том, кто перед ним, и различил лишь тёмный силуэт. Он почти помнил, кто это. Бан, все так же держа его за воротник, открыл ключами дверь и выволок Микеле в коридор. -Да ты ебаный супермен, блять, чуть этаж ни разнес! — выдохнул он то ли с яростью, то ли с восхищением. Микеле медленно повернулся к нему. -Что они сделали с ним? -Понятия не имею. Накачали какой-то наркотой. Держи себя в руках, будешь истерить, лифт сорвется! Локонте вновь схватили под руку и затолкали в лифт, Лоран быстро нажал на кнопку последнего этажа и привалился к стене рядом с ним. -Твой Мот сильный, он должен выдержать, ну, а если нет, разнесешь это место на кусочки. Ты это сможешь. Только меня предупреди. -Прости. Лоран удивленно вскинул бровь. -За что? -За то, что чуть ни убил тебя. Я не могу это контролировать… Я не могу! Я ничего не могу! -Можешь ты все! — его схватили за руки и Бан оказался так близко, что можно было разглядеть крапинки золота в его глазах, — у всех сначала не получается, но ты обладаешь силой, какой нет ни у одного из нас. Если ты научишься, если ты постараешься, ты сможешь сравнять это место с землёй, щелкнув пальцами, ты сможешь разрушить империю Коэна, ты сможешь выстроить новый мир. Один. -Не смогу… -Сможешь. Если ты захочешь, никто не сможет тебе помешать. Никто. Микеле закрыл глаза и прижался затылком к холодному металлу, руки, сжимающие его плечи, исчезли, и наступила тишина. Он вспоминал, как дрожало стекло под его ладонями и мигали лампы, как кричала Маэва, обхватив голову руками, как пустыми глазами смотрел на него Флоран, и понимал, что пока Мот там, пока его превращают в это полумертвое существо, он не сможет ничего. Ничего. 888 Дальше становилось только хуже, мир перевернулся в очередной раз и впервые за всю свою жизнь Микеле ощутил себя настолько одиноким и настолько свободным. Преград больше не осталось, не осталось чужого мнения и предрассудков, не осталось навязанного толпой образа, людей, что могли его судить. Все те, кто по словам Бана, считали его новым мессией, отвернулись как по команде, Маэва перестала пытаться вывести его на собрания, Диан больше не интересовали его рисунки, и в его собственном мире остались лишь безликие солдаты и молчаливая тень Флорана, наблюдавшая за ним из-за каждого угла. Это сводило с ума. Ему казалось, что Флоран повсюду, что теперь, когда ему вырвали душу, он превратился в его личного призрака, и никогда не покинет больше. С одной стороны это пугало до мурашек, но с другой… Они наконец таки были вместе. Магия медленно, но верно, стала успокаиваться, теперь Микеле мог управлять временем и светом, не привлекая ничьего внимания, предметы подчинялись ему, а один раз ему даже получилось раздвинуть прутья на балконе. Он тогда ещё долго стоял на самом краю, глядя, как под ногами его плещется море, вдыхал ледяной соленый воздух и не мог сдержать улыбки. За спиной его стоял Флоран, и даже казалось, что он чувствует горьковатый запах сигарет, собственная сила обнимала за плечи, а Мот тихо улыбался. В его голове он вообще улыбался гораздо чаще. Медленно таяли снежинки на ладонях, ветер развевал отросшие волосы, и было так хорошо, словно мир этот, белоснежный и неожиданно чистый, принадлежал теперь только им двоим. Микеле чувствовал, что медленно и неотвратимо умирает, становится частью чего-то большего, высокого и прекрасного, и в миг, когда оборвется жизнь Флорана, оборвется и его. Ему нравился такой расклад, ему нравилось это одиночество. Заканчивался декабрь, когда Маэва, впервые за последние две недели, лично потащила его в столовую. Зачем ей это, с чего она вообще о нем вспомнила, он не знал, но все же пошёл за ней. Даже среди толпы людей он ощущал это светлое морозное одиночество, словно кокон, обволакивающее его со всех сторон. Они спустились вниз и, в сопровождении двух солдат, вошли в столовую. «Смотри, как они ненавидят нас» — ехидно сообщил голос Флорана над ухом. Микеле по привычке кивнул ему и шагнул вперёд. Ошибся Бан, если и возлагали они на него какие-то надежды, то только лишь в мечтах, на деле же… никто в его сторону не смотрел даже. И это было хорошо. «Лучше так, чем от тебя стали бы требовать новой революции» «Не веришь в мои способности?» «Я единственный верю, что тебе удастся направить их в нужное русло, а не растратить попусту» «На тебя это похоже» Маэва дернула его за руку и он будто очнулся, вынырнув из собственных мыслей. Вокруг шумела жизнь. -Да прекрати ты, оттуда если и выпускают, то ногами вперёд… Микеле резко повернулся вправо. За столом Нуно царил настоящий ажиотаж, сам он сидел во главе и грыз кусочек огурца, лениво наблюдая за охраной. Оставив Маэву, Микеле подошел к нему и протянул руку. Резенди белозубо улыбнулся. -Как свидание? — вместо приветствия спросил он. -Так себе, — нехотя ответил Локонте, — Бан тебе ничего не сказал? -Он сказал много и не по делу, поэтому я интересуюсь у тебя. Вновь послышался смех и кто-то потребовал выпивки. Нуно хлопнул ладонью по столу и особо крикливые тут же заткнулись. -Чего празднуете? -Одного из наших выпустили из карцера. От него, конечно, не много осталось, но все же. Через пару месяцев поднимем на ноги, не сомневайся. Микеле вскинул на него вспыхнувшие глаза. -Это… возможно? -Возможно все, — тихо ответил Резенди. «Пустые надежды. Ты же не думаешь, что я когда-нибудь выберусь отсюда? Если мы и встретимся, то только в твоих видениях» Микеле мотнул головой, избавляясь от звуков хриплого смеха, и огляделся компанию. Если Флоран и вернётся, вряд ли девушки будут радоваться так же. -А кто-то все-таки не просто так туда попадает. За дело. -Кто за дело? Камий за дело? -Да не Камий, а этот… ну, сын Аттьи. Микеле резко повернулся в сторону говорившего. Он ещё даже не назвал имени, но итальянец знал, что за этим последует. -Мот что ли? Ну не знаю, наверное… -Да я тебе отвечаю. Он заодно со своим папашей, а теперь, может, против него попер, вот его и повязали. -Он вроде революции помочь хотел. -Вот и я о том же! А этот ублюдок не простил. Хотя так даже лучше, узнаёт, как живется здесь тем, кто не голубых кровей. Нуно заметил, как начал легко подрагивать стол и перевёл взгляд на Микеле. Тот сидел, плотно сжав губы, и смотрел ровно на говоривших. Казалось, будто он не дышит даже, но вокруг него, словно невидимая аура, расползалось ощущение чего-то очень нехорошего, темного, злого. И это было именно оно, то, о чем твердил Бан, путая слова от волнения, то, чего так боялись девушки, запертые с ним на одном этаже. Нуно незаметно отодвинулся назад и заинтересованно склонил голову. Ему это начинало нравиться. Микеле резко поднялся с места, скрипнули по полу железные привинченные к полу ножки стола, и говорившие подняли головы. Локонте смотрел на них прожигающим насквозь ледяным взглядом, и, ровно чеканя шаг, двигался вперёд. -Тебе чего, пацан? Эй, ты чего творишь? Пусти, блять! Без особых усилий Микеле слепил пальцы на его шее и выдернул из-за стола, тут же швырнув на пол. Второй попытался кинуться на него, но итальянец лишь взмахнул рукой, и тяжеленный стол накренился набок, зажав ногу неудачливому спасителю. -Какое право ты имеешь говорить так? — тихо прошипел итальянец, — как ты смеешься осуждать его? Мужчина дернулся, но тут же свалился обратно, словно неведомая сила вжимала его спиной в пол. Микеле смотрел на него, не мигая. Со стороны дверей к ним уже побежали охранники, Нуно обхватил его за плечи и оттащил в сторону, закрывая собой. Началась паника. Половина людей повскакивали со своих мест, Маэва кинулась кому-то наперерез, послышался крик и вновь замигали лампы. Резенди схватил его лицо в ладони и резко повернул к себе. Микеле его не видел. 888 С ним творилось что-то невообразимое, словно все заслоны сорвало разом и внутри заклубилась алая с чёрным ярость, застилая глаза плотной пеленой. Где-то на грани сознания ехидно улыбался Флоран, он был чем-то похож на Бана, и Микеле все не мог понять, чем. Впрочем, не это сейчас было важно. Присвоив себе его имя, его вину, его погибшую душу, он нес теперь ответственность за любые слова, сказанные в его адрес. Никто не имел права оскорблять Флорана. Никто из них, даже не попытавшихся понять, что случилось на самом деле. Микеле чувствовал, как его ведёт, он не управлял собой больше, в висках стучала кровь и единственным желанием оставалось лишь сделать так, чтобы они поняли, что не правы. И он знал, теперь это в его силах. Он не контролировал себя, под гремящий в сознании болезненный флорановский смех, он вцепился пальцами в шею обидчика и поднял его над землёй. Откуда только взялась эта сила, ему казалось, что стоит ему совсем немного сжать пальцы и он услышит хруст костей, по руке потечет алая кровь, а этот ублюдок подавится собственными словами. Что-то внутри, то, что управляло его силами, то, что говорило голосом Флорана, так хотело, желало, молилось, чтобы он сделал это, но в последнюю секунду Локонте разжал пальцы и мужчина упал на пол. Кто-то закричал и он отмахнулся от этого крика, как от назойливого жужжания. Их время наступит чуть позже. -Какое право ты имеешь говорить так? — выдохнул Флоран его голосом и вжал бедолагу в пол с такой силой, что у него кости захрустели, — как ты смеешься осуждать меня? Что-то внутри орало и визжало, приказывая убить, перед глазами вспыхивали алые пятна, смешиваясь с кристальной темнотой, он видел лишь лицо Флорана, перечерченное синими венами, и снег, засыпавший чернильное море. Там дальше был город и золотые звезды, там дальше был Флоран, и надо было переступить лишь одну грань, чтобы коснуться его. Это так просто, всего лишь надавить чуть сильнее и стать единым. Вернуться. Его толкнули в сторону и виски словно прошило ультразвуком, Микеле зажмурился, не в силах разглядеть хоть что-то, а потом мир вновь взорвался всеми красками и перед ним возникло перепуганное лицо Нуно. Вокруг что-то кричали, но Резенди смотрел лишь на него, и в глазах напротив отражался собственный лихорадочный взгляд. -Что случилось? — хрипло пробормотал Микеле. К ним подбежал охранник, но Нуно выставил руку и крикнул что-то, тот остановился, скользнул по нему недоверчивым взглядом и ушёл обратно. -Ну ты даёшь, брат, — выдохнул Резенди, — прав был Лоран, у тебя сил больше чем у нас всех, вместе взятых. -Все живы? -Типа того. -Уроды. Парень вдруг усмехнулся и сел рядом с ним на пол. Это было так странно, вокруг них бегали люди и заключённых выводили из столовой, а они сидели посредине всего этого хаоса, и Нуно улыбался так, будто ничего ужасного и не произошло. А Микеле смотрел на него и видел, что в нем, как и в Бане, лицемерия тоже нет, и не отвернётся он, даже когда все станет совсем непоправимо. -Люди так устроены, — пожал плечами Нуно и сцапал кусочек огурца с упавшей на пол тарелки, — когда им плохо и страшно, им надо кого-то ненавидеть. А когда они встречают кого-то, кто лучше их, они начинают ненавидеть его. Микеле опустил голову и уставился на собственные руки. Ещё совсем недавно они не подчинялись ему. -Не сходи с ума, Мик, это никому здесь не выгодно. И тебе в первую очередь. -А что мне остаётся? -Существуй. Работай над своей силой, а потом мы, мутанты, разрушим весь этот мир и построим новый… -Ты прям как Бан говоришь. Нуно усмехнулся. -Когда станем новыми королями, создав мир, которым будут править только мутанты, возьмём его в советники. А то он мне штукарь должен. Микеле перевёл на него рассеянный взгляд и слабо улыбнулся. Мимо них пробежал кто-то, и Резенди поднялся на ноги, протянув ему ладонь. -Не раскисай, — сказал он, — все у нас ещё будет хорошо. 888 Нуно оказался прав, людям действительно надо было кого-то ненавидеть, и теперь они ненавидели его. Микеле ощущал это практически кожей, как смотрят на него исподлобья, как обсуждают за спиной, как называют монстром и сумасшедшим. И самым ужасным было то, что они оказались правы. Он сходил с ума. В какой-то момент говорить с Флораном в собственной голове стало нормой, они смеялись и колдовали, его сила росла с каждым днём и иногда ему даже удавалось удержать её под контролем. Под его пальцами дрожали стены башни и камни менялись местами, так удивительно и легко было управлять временем и материей, Микеле наконец таки чувствовал себя в родной стихии. Теперь он слышал дождь и отзвуки гитары, комната пропахла сигаретами и ему казалось, что он сам наконец сам стал частью чего-то большего и лучшего. Того, что не пропитано ложью, где нет смерти и боли, где только лишь спокойствие и бесконечная стеклянная печаль. Где лежит снег. Музыка стала неотъемлемой частью, он слышал её везде, в звоне снежинок и тяжелом дыхании башни, в словах Флорана, в тиканье часов. Она мешалась со временем и снегом и ложилась на бумагу лёгкими штрихами чернил. Иногда кровью, иногда краской. Так прошёл ещё месяц и к концу января снег превратился в блестяще-голубой, стены башни покрывал иней и Микеле так нравилось вдыхать этот холод. Оставалось совсем немного, он был почти на грани, на краю перед бездной, за спиной его звенели чёрные крылья, отдаваясь музыкой дождя. Всего лишь шаг вперёд и он взлетит, всего лишь оборвать эту связь и превратиться в вечность. Он был почти готов к этому. А потом вернулся Флоран. *IMAX — North Star Мне нужна помощь. Я видел много плохого, но не могу заставить это исчезнуть. Я жажду плоти, Которая принесёт мне счастье, ведь я ничего не чувствую. Я ничего не чувствую