Черная Башня

С того вечера прошло чуть больше недели, с каждым днём становилось все теплее, по утрам ветер доносил запах цветов и свежей травы, прогревались огромные серые камни. Дверь на балкон они теперь не закрывали, а иногда Диан вытаскивала туда стулья и рисовала что-то. Пару раз к ней присоединялся и Микеле. Он до сих пор помнил, как они вернулись тогда вниз, оба промокшие с головы до ног, и наткнулись на сидящую за столом Маэву, на коленях которой лежало два полотенца. Она ничего не сказала, только усмехнулась по-доброму, отдала вещи Флорану и отправилась спать. А на следующий день посоветовала брать с собой плед. И Локонте последовал ее совету. Как оказалось, Мот действительно большую часть времени проводил на крыше, он создал свой маленький мир там, только для него одного, и не пускал туда никого на протяжении множества лет. А теперь пустил. И наверное это было самым дорогим подарком, что он мог преподнести Микеле, свою душу, вывернутую наизнанку, то же самое, что отдал ему сам Микеле в первый день их знакомства. Черт возьми, все действительно налаживалось. Пару раз Локонте натыкался на Нуно, что в тайне прибегал к Моту ночами, они прятались от Маэвы, обсуждали планы, в которых Микеле не понимал совершенно ничего, и напоминали детей, что задумали очередную пакость. Наблюдать за этим было очаровательно. -Мик, скажи Фло, чтобы он перетащил свою библиотеку сюда, — Маэва завалилась рядом на диван, проверила, что читает сам Микеле, и закинула руки за голову, смотря в потолок. -А ты ему об этом не говорила? -Говорила, но он выдал мне книжек пять, и на этом его доброта закончилась. Микеле незаметно усмехнулся и ответил Мелин, что обязательно поговорит с Флораном. Но ничего не обещает. Она уже хотела что-то добавить, как на лестнице послышались шаги и голоса, а кто-то принялся открывать дверь в их комнату. Маэва изменилась так резко, что Микеле даже заметить не успел, собралась мгновенно, становясь похожей на хищника перед прыжком, впилась в дверь немигающим ледяным взглядом. Сам он быстро отложил книгу и точно так же приготовился к любому нападению. Но, как ни странно, его не последовало. Первыми в помещение вошли двое солдат, за ними человек в костюме, которого Микеле видел впервые, он остановился посередине, посмотрел на них двоих и удовлетворенно кивнул, будто с чем-то соглашаясь. -А остальные где? — спросил он. -А вы сами кто? — вопросом на вопрос ответила Маэва. Он смерил ее презрительным взглядом, понял, что эффекта это не возымело, и продолжил, — вам лучше позвать остальных, мы тут по делу и если вы… -Матиа, прекрати, — не дав договорить, из-за спины его появилась женщина, тут же распихивая солдат, и улыбнулась им обоим так, будто они были ей как минимум старые друзья. Девушка выразительно подняла бровь, — не пугай детей, не видишь, как они на тебя смотрят! Привет, ребят, я Жозелин. А вы? Губы Маэвы растянулись в широкую наклеенную улыбку, она медленно поднялась с места и протянула женщине руку. -Маэва. Очень приятно. Та с энтузиазмом пожала ее. -Микеланджело. -Какое красивое имя! -И все-таки по какому вы вопросу? — вновь поинтересовалась Мелин. Улыбка все ещё оставалась на ее лице. -Маэва, — Жозелин выдержала торжественную паузу, — как вы смотрите на то, чтобы нам всем вместе съездить и посмотреть на наш замечательный город? Фальшивая улыбка сменилась совершенно искренним недоумением. -Экскурсия для заключённых? Серьезно? -Ну почему сразу заключённых? — женщина посмотрела на нее почти испуганно, — временно изолированных от общества. Микеле аж воздухом поперхнулся, а откашлявшись, порадовался, что сейчас среди них нет Мота. Уж он то бы точно молчать не стал. -Я пожалуй позову остальных, если вы не против? — адски вежливо спросила Маэва. -Конечно нет. Бросив взгляд на Микеле, она выглянула на балкон, велев Диан идти обратно, и принялась долбиться в дверь Мота. Диан долго не понимала, что от них действительно хотят, Жозелин светилась счастьем, объясняя ей как все это интересно, а Микеле просто ждал, что будет дальше. А подлость обязательно должна была случиться. В благотворительность со стороны Дова и правительства он не верил, а значит кто-то другой постарался. Но кто, кому понадобилось вывозить на прогулку около сотни смертельно опасных психов. Да ещё и разыгрывать из этого спектакль. -Фантазия Дова, конечно, бесконечна… Что он выдумал на этот раз? В коридоре показался Мот. Сонный и недовольный. Окинул злобным взглядом охрану, заставив их отступить от греха подальше, и хмуро уставился на Жозелин. Маэва толкнула его в спину, не сильно, прекрасно понимая, что сдвинуть не сможет при всем желании, но Флоран все равно двинулся дальше, дошел до дивана и сел рядом с Диан, складывая руки на груди. Женщина улыбнулась и ему, вновь представившись. Флоран посмотрел на нее так, что желание общаться отпало бы у любого. Но она продолжала улыбаться. -Мот, — глухо ответил он. -Хорошо, — Жозелин сложила руки на коленях и осмотрела всех четверых, — полагаю вы все знаете мсье Морана? Так вот, он разрешил мне показать некоторым из вас город. Полагаю, вы не видели его уже давно и соскучились. Так ведь? Флоран насмешливо фыркнул, Маэва цыкнула на него и он отвернулся к Микеле. Это было уже запрещённым приемом. Стоило поймать его взгляд, как остальное стало неважно, словно тумблер перещелкнул, и они остались в комнате одни. Микеле как наяву почувствовал его руки, тепло тела и тихий смех спросоня, вспомнил, как Флоран вдыхал запах его волос, прикусывал кончик уха и сжимал в объятиях. Они разговаривали не о чем, шутили лениво, Микеле пинал его под одеялом, грозя, что они пропустят завтрак, а потом грыз в отместку плечи. Зализывал оставшиеся от зубов следы. Всего лишь несколько часов назад. -Ну так что, вы согласны? — прервала их Жозелин. Локонте резко отвернулся, пряча пылающие щеки, а Мот наоборот посмотрел прямо на нее и склонил голову набок. -А если мне это не интересно? — равнодушно спросил он. -Флоран, — тихо протянула Маэва. -Что? -Ты кажется собирался сказать что-то другое. Пару секунд они играли в гляделки, а потом Мот точно так же расплылся в самой добрейшей улыбке. -Конечно, мы только за. 888 Выезд назначили на следующее утро, Микеле стоял на берегу и высматривал Мота среди сновавших у дверей охраны и заключённых. На берег тихо накатывали волны, солнце светило в спину, стояли на мели катера. Пахло утренними заморозками, бензином и почему-то горячим чаем. Их с Диан вывели сюда полчаса назад, оставив с двумя солдатами и ещё несколькими девушками, имён которых Микеле не знал. Они смотрели на них искоса и о чем-то тихо шептались, может видели произошедшее в столовой, может слышали про инцидент с поездом, а может просто привычно перемывали чьи-то кости. Это даже почти не раздражало. Микеле с неуместной грустью подумал, что раньше бы ему захотелось подойти и заговорить, предложить свою куртку, если им холодно, а сейчас он не чувствовал совершенно ничего, кроме желания отмахнуться от надоедливого шума. На выходе послышались голоса, и появился Солаль, о чем-то оживлённо беседующий с Довом, за ними шли ещё несколько солдат, Нуно, Маэва и Флоран, в хвосте тащился Бан, обнимающий большой черный рюкзак и лыбящийся так, что у него уже должны были болеть щеки. Его улыбка сейчас казалась настолько неуместной, но Микеле почувствовал, как губы растягиваются в ответной. -И где остальные? Где мадам Санд? Дов покрутится на месте, а потом вопросительно посмотрел на Солаля. Тот принялся песочить мозги ещё кому-то, и Микеле отвернулся, не желая больше наблюдать за этим. -А кто это у нас такой хмурый? — Нуно появился из-за спины и сгреб Микеле в объятия, устраивая голову у него на плече. -Может потому что кто-то слишком надоедливый? — влез в разговор Флоран. Охрана уставилась на него со смесью раздражения и явного нежелания связываться, а самый смелый даже попытался ткнуть дулом в плечо. Мот посмотрел на него так, что мужчина опустил автомат и предпочел отойти на пару шагов. -Ибо нефиг, — погрозил им пальцем Нуно. Охранник показал ему фак, Резенди высунул язык. -Детский сад, — покачала головой Маэва. -Когда мы уже поедем? — заныл Нуно. -Когда скажут, тогда и поедем. Пока они обменивались любезностями с охраной, Микеле выполз из объятий и подошёл к Флорану, прислоняясь к нему плечом. -Что он от тебя хотел? — спросил он и кивнул головой в сторону стоящего у катера Дова. Флоран посмотрел в указанную сторону и неловко пожал плечами. -Рассказал, куда мы едем. И попросил вести себя хорошо. Микеле удивительно вскинул бровь. -Ты серьезно? Просто рассказал, куда едем. -Я сам удивился. -Ну наконец то, мадам Санд! Все, ура, мы едем! Живо на борт! — голос Дова разнесся над берегом, перекрывая все другие разговоры, и Флоран поморщился, как от головной боли. -Ну все, начался театр абсурда. Несмотря на недовольное ворчание Аттьи, по катерам они рассаживались ещё минут двадцать, заключённые перекрикивались между собой, охрана рычала на них, грозя пушками, Жозелин, которая, кажется, успевала находится повсюду одновременно, умоляла всех вести себя спокойно, Бан что-то распевал, сидя на носу катера, Солаль пытался заставить его заткнуться. Маэва усадила их на один из первых катеров, собиралась пойти куда-то, но охрана ее не выпустила, откуда-то сбоку к ним влез Нуно, позубоскалил солдатам и плюхнулся рядом с Диан, принимаясь ей что-то вещать. От царившей суматохи начала кружиться голова, Микеле сжал виски пальцами и попытался отключиться от всего мира. Ему не хотелось ехать туда. За морем остался дом, семья, воспоминания, осталось прошлое, хорошее и плохое, запах солнца и маминых прикосновений. Остался он сам. То, что сейчас вернётся туда, уже не будет тем светловолосым мальчишкой. Микеле чувствовал, что часть его души погибла навсегда, светлая, чистая, верящая в лучший конец, ей не нашлось места здесь, и то существо, что родилось под колесами поезда, просто избавилось от нее. Не осталось страха, не осталось сострадания, может ему просто не хватило времени, а может сил. Возможно, проведи он здесь несколько лет, стал бы таким же мрачным как Флоран, или Маэва, а может в какой-то момент попытался бы окончательно свести счеты с этой жизнью. А может совершил бы очередной побег и разнес вдребезги половину башни, похоронив под ее обломками и себя и всех остальных. Он не знал. Впервые в жизни он не знал, кто он сейчас, не понимал самого себя, своих мыслей, своих поступков. Были другие, те, ради кого стоило жить, было дело, большое и опасное дело, сложное, но самое важное сейчас, была цель и были препятствия. Самому ему в этом хаосе места не осталось. -Всем убрать от воды руки, ноги, головы и хвосты, кто утонет, больше купаться не будет! — Бан, все так же сидя на носу катера, раздобыл где-то громкоговоритель и сейчас вещал на весь берег, — что-что? Нет, мсье Моран, это относится ко всем, к вам в том числе! Маэва возмущенно фыркнула, Нуно с солдатами тихо заржали. Катера по одному выходили в море. Ветер тут же растрепал волосы, Флоран закрыл глаза и откинулся на бортик, подставляя лицо солнцу, Микеле попытался устроиться рядом с ним, но в итоге перевесился через край и опустил ладонь в воду, чувствуя, какая она на самом деле холодная. -Маэва, — тихо позвал он, — почему нас так мало? Девушка точно так же устроилась рядом и принялась ловить волны в ладони. Охранник, что сидел с ними, рассеянно смотрел на ее пальцы, сложив на колени оружие. Где-то в хвосте колонны Бан тихо собачился с Солалем. -Это только верхние пять этажей, — наконец ответила она, — самые… вменяемые. Те, кто соблюдает основные правила, ведёт себя прилично. -Не слишком на нас похоже. Маэва тихо усмехнулась. -Ты просто не видел их, тех, кто живёт под нами, на остальных этажах. И хорошо что не видел. -Не думаю, что они сильно отличаются. -Там все… вообще по-другому. Условия другие и люди другие. Туда отправляют бывших заключённых, буйных и опасных, детей из детских домов, калек, сумасшедших. Не многим так легко мириться со своей силой, как нам с тобой, способности бывают разными и действуют они на людей по-разному. Большинство не выдерживают просто. Микеле поднял голову и посмотрел в сторону отдаляющейся башни. Впервые он видел ее настолько близко и настолько далеко одновременно, в свете восходящего солнца возвышалась черная громада, шершавая, в подтеках, оставленных дождем, она была похожа на древний замок, мертвый и холодный. А на самом верху, так высоко, что даже больно смотреть, виднелся балкон под крышей, длинные прутья решетки, почти не различимые с такого расстояния, широкий козырек и парапет. То место, где он так любил проводить время. А ведь он ничего не знал об остальных, его мир состоял из общей гостиной, спален, столовой и пропахшей свечами комнаты Нуно. Крыши, упирающейся в самое небо, и ада, что Дов устроил под землёй. -Раньше там Ноэми держали, — тихо закончила Маэва, — после того, как ее первый раз посадили в карцер. -Надо было ее там и оставить. Мелин недовольно обернулась к устроившемуся рядом с ней мужчине в форме. -И почему же? — прошипела она. -Потому что буйная была, — охотно объяснил тот, посмотрел почему-то на Микеле, и продолжил, посмеиваясь, — одному из наших два пальца отгрызла. За дело, правда, но все равно, это ж ещё умудриться надо. -И правильно сделала, — припечатала Маэва. -А вы давно здесь работаете? — спросил Микеле. Девушка метнула на него обиженный взгляд, но он лишь пожал плечами. -Кто как. Кто-то с самого основания, кто-то недавно пришел. А ты прекращай так на меня смотреть, Мел, это не я твой чай спёр, это ты сама спалилась. -А мне все равно кто. Ты или твоя шайка, не важно, — выплюнула Маэва. -Вот всегда ты так… Мелин показала ему средний палец и на этом разговор закончился. Тем более они уже подплывали к берегу. -Дамы, господа и вон те с автоматами, просим соблюдать порядок и не бросаться на радостях бегать по городу. Для вас запланирована прекраснейшая экскурсия по красотам нашего захолустья, сегодня мы посетим последний оставшийся музей живописи, выставку… Ай, мсье Моран, ну не надо, не на!.. -Огреб, лошарик, — хохотнул Нуно. Послышался плеск и отчаянные матюки. Катера медленно парковались возле оборудованного световыми индикаторами причала. -Фигась они тут устроили, — Нуно вылез на самый нос и потрогал рукой белый чисто вымытый пол, постучал по мигающей лампочке, — Мот, зацени, какие модные! -Пафос, — презрительно скривился Флоран. -Не пафос, а практичность. Сопровождающая их охрана выбрались на платформу первые и встали неровной колонной, смотря в сторону подплывающего катера с Довом. На носу его теперь стоял Солаль, а Жозелин помогала Бану вытирать голову полотенцем. -А дальше как? Пешком? — крикнул Резенди, вылезая вслед за охраной. Первый из них выставил оружие, не позволяя ему подойти к Аттье, и Нуно вальяжно облокотился на его плечо, — так что, командир? Буквально выпрыгнув из катера, к нему подошла Жозелин, брезгливо опустила оружие, и указала им на выход с пристани. -А дальше будет ещё интереснее! Мы поедем на настоящем раритетном поезде! — почти пропела она. Микеле непроизвольно дёрнулся. За секунду в глазах мелькнул свет, а шрам на лбу будто вновь отозвался болью, он услышал, как грохочут колеса, гремит выстрел и женский крик исчезает в шуме надвигающейся катастрофы. Страх, отчаяние, гнев и бесконечная, выворачивающая наизнанку боль… На его предплечье сомкнулись горячие сильные пальцы, Микеле резко развернулся и увидел Мота, держащего его за руку. Вместо грохота колес лишь волны плескались у пристани, и глаза у Флорана были нормальные, темно-шоколадные. Микеле медленно выдохнул и неловко улыбнулся. -Давайте, на выход, — поторопила их Маэва и выбралась на пристань. Заключённые и солдаты друг за другом покидали катера, Жозелин что-то весело рассказывала, а Микеле все больше чувствовал себя не в своей тарелке. Даже года не прошло, а он уже так пригрелся в четырех стенах башни, что вылезать оттуда не хотелось совершенно. Мир казался слишком огромным, шумным, тесным, их было слишком много на этом пятачке земли, слишком много для огромного древнего поезда. Они прошли вдоль воды и покинули пристань, их личный кордон обменивался с охраной порта рукопожатиями, Дов вновь о чем-то говорил с Солалем, а впереди их уже ждали рельсы. Микеле заметил, как тормознула Диан, оглядывая белый с синей окантовкой поезд и не решаясь подойти к нему ближе. Оглянулась на него, будто ища поддержки, но не получила ничего, кроме рассеянной полуулыбки. Локонте и самому не хотелось садиться туда. Но на деле все оказалось не так ужасно, они прошли сквозь первый вагон и очутились в обычном купе, стилизованном под прошлые десятилетия. Под потолком горел теплый свет, сиденья, установленные по двое, располагались друг за другом, обитые синей тканью с веселеньким геометрическим рисунком, через широкие окна виднелись дома, увенчанные трубами. К небу поднимался белесый дым, и наверняка там ужасно пахло кирпичной пылью. -Садимся, ребят, не стесняемся! — торопила всех Жозелин. Сама она устроилась в начале вагона и подключила микрофон, чтобы голос ее был слышен повсюду. -А кормить нас будут? — вновь прокричал Нуно. -Будут. Чуть позже. -Ее, жрачка! Парни, живём! Кто-то откликнулся радостными возгласами, кто-то беспардонно послал его на три буквы, Нуно пожелал обидчику счастливо травануться и подлетел к Моту. -Смотри в окошко, Флоран, не долго нам этим дерьмом любоваться, — кровожадно прошептал он. -Не здесь, Резенди, — холодно отозвался Мот. В вагон радостно ввалился Бан, все ещё ероша полотенцем волосы и ткнулся башкой Нуно в плечо, тот принялся от него отмахиваться, что-то вереща, и оба они завалились на сиденья. Микеле уселся перед ними, занимая место у окна, и дождался, пока рядом с ним устроится Флоран. Маэва с Диан приземлились перед ними. -Ты бывал здесь? Хоть раз после заключения, — спросил он. Мот покачал головой. -А смысл? Очередная попытка сбежать? -Да нет, по какому-нибудь такому же абсурдному поводу… Микеле так и не закончил фразу, и раздражённо отвернулся к окну. В череду его мыслей, и так не слишком слаженных, упорно ввинчивался голос Жозелин, усиленный микрофоном, и отвлекало это неимоверно. Он думал о том, что, возможно, они смогли бы сбежать, знай об этой поездке заранее, потом о том, что все это конечно же подстроено Солалем, и странно, что Маэва не знала, после этого ещё о чем-то… -Ну что, все готовы? Микеле резко дёрнулся, вскинув голову, почувствовал, как рядом с ним так же напрягся Флоран. Дова, неспешно прогуливающегося по вагону, он ощущал почти что кожей. -Не смотри на него, — мрачно предупредил Флоран и сам откинулся на спинку, отворачиваясь к окну. За их спинами замолкли Нуно с Лораном, в толстом стекле было видно их отражение, то, как они одновременно отсели от друг друга подальше. Дов прошел мимо ленивой неспешной походкой, скользнул взглядом по спокойному лицу Мота, но ничего не сказал. Сделав круг почета, вернулся обратно и скрылся в первом вагоне. -Маэва, — сзади вновь прорезался голос Нуно. Парень просунул голову между спинками кресел и подмигнул Микеле. -Что? — донеслось спереди. Вопреки ожиданиям Мелин поворачиваться не спешила. -Почему Солаль не отговорил Аттью с нами ехать? -А почему Бан не отговорил? -Потому что он был занят. -Даже не хочу знать чем. -Он все равно бы нас одних не отпустил, — прервал их Флоран. -Но попытаться всегда стоит. -Ты уверен? — Мот обернулся и посмотрел прямо в лицо Нуно. Микеле не знал, о чем они оба подумали, но Резенди недовольно цыкнул и вернулся обратно на свое место. -Умеешь ты настроение испортить, — буркнул он. -Всегда пожалуйста, — невозмутимо отозвался Мот. Секунд тридцать длилась тишина, а потом Нуно опять заелозил на месте, пытаясь уложить ноги на колени Бана. -Командир, когда мы уже поедем? — проорал он. И словно отвечая на его слова поезд качнулся, тихо зарычал и двинулся с места. За окном замелькали небольшие заводы и склады, тут же прячась за однотонным высоким забором. Микеле разглядывал граффити, старые и только нарисованные, замазанные краской, написанные поверх, они тянулись бесконечной яркой лентой, всполохами краски, брызгами крови, сливались в слова и картинки. Безымянные художники хоронили мир на шершавых стенах, проклинали его убийц и мучителей, то и дело мелькало лицо Коэна, измазанные кровью черные камни, остов башни, возвышающийся над маленьким разбитым городом. Конечно, давайте, попробуйте спасти этот мир. Флоран невесомо провел кончиками пальцев по запястью Микеле, теперь уже навсегда скрытому плотной тканью, и итальянец перевернул руку ладонью вверх. От прикосновений становилось щекотно, Мот завороженно чертил линии, вдоль синеватых вен до самого локтя и обратно. Микеле казалось, что у него крошечные электрические заряды в ладони взрываются и почему-то хотелось смеяться. Поезд качнулся в сторону и Флоран случайно задел платок на запястье, тут же отдергивая руку. -Мне не больно, — прошептал Микеле. Потянулся и сплел их пальцы, укладывая обратно. Микрофон вновь заработал и голос Жозелин заглушил тихий стук колес. Мот скривился, расцепил руки и принялся вытаскивать из кармана кучу спутанных проводов и маленький плеер. -О, а вот и подарок мой пригодился, — заявил Нуно с заднего сиденья. Сам он копался в новомодном телефоне, стащенном у Бана. Настолько тонком, что казалось мог сломаться от одного неверного движения. -Да, все-таки иногда от тебя бывает польза, — отозвался Флоран и наконец распутал клубок наушников, подключая две пары в одному плееру. -Включи мою любимую, давай! -Про свержение фашистского режима? Настроения что-то нет. -Тогда про бронетанковую дивизию. -Обязательно, — отмахнулся от него Флоран и заткнул уши, выбирая музыку. Микеле последовал его примеру, отворачиваясь обратно к окну. В наушниках заиграл привычный рок, и Локонте закрыл глаза, позволяя звуку окутать его со всех сторон. Флоран вновь взял его за руку, и на заднем плане он слышал, как о чем-то спорят Лоран с Нуно, граффити сменились невысокими домами, будто вообще из другой эпохи, сзади скрывались за облаками небоскребы, солнце отражалось в бесконечном стекле. Они ехали вдоль промышленной зоны, слева тянулось чернильное море, справа поднимался в небо дым из труб. Микеле почему-то вспомнил, как мечтал об их первом побеге, как они помчатся на поезде навстречу солнцу, и сотни людей на улицах будут приветствовать их, покидать свои дома и встречать новых героев. Ветер будет бить в лицо, а сами они будут улыбаться. Какой красивой казалась эта мечта. А реальности так и не случилось. Микеле заснул где-то на середине экскурсии, а когда проснулся, они все так же неслись по городу. Рельсы словно висели в воздухе, цепляясь железными крепежами за стены домов, под ними тянулась дорога, расходясь веером в разные стороны, неслись машины. Раньше люди мечтали о городах будущего, крылатых кораблях, свободных полетах между звёздами, мировой сети, а на деле оказалось черти что. Насилие и глупость, страх, ненависть, всего лишь несколько смертных загубили на корню все, к чему человечество шло годами. Обрушили прогресс и заперлись в самодельных бункерах, надеясь, что их последствия не коснутся. И оказались правы, затронуло всех, кроме них. Как мог великий союз стран превратиться в кучку отдельных рычащих друг на друга государств. А главное из-за чего. Просто потому что кто-то не смог совладать с собственными предрассудками. И даже не в мутантах было дело, а в том, что кто-то оказался сильнее, а кто-то трусливее. Ближе к вечеру поезд свернул на территорию старого города, оставив позади небоскребы и столпотворение машин, повилял между домами и нырнул в один из последних сохранившихся парков. Микеле смотрел на высокие старые деревья, уходившие корнями глубоко в сухую землю, закрывающие лучи заходящего солнца, и воспоминания о прошлой жизни накатывали волнами. И так больно становилось, больно и хорошо одновременно. Совсем недалеко отсюда, всего лишь в паре километров находился его дом, где-то там до сих пор ждали его мама и Пьетро, а он уже не представлял, как вернётся к ним. Что скажет, если увидит вновь. И что скажут они, когда поймут, в кого он превратился. -Вот когда мы станем у власти, я прикажу по всему городу разбить сады, маленькие, но все же, — донёсся сзади голос Нуно, — вот представь, дома, а вокруг деревья, ты выходишь… -И влетаешь головой в дуб. Идеально, — перебил его Флоран. -Вау, парни, неужели вы тоже это слышали, у нашего мсье Мота прорезалось чувство юмора. -Включи мозги, Ну, ты не сможешь превратить все в один большой парк. -Специально перед твоей хатой я закатаю асфальтовую площадку. Моцарт, ты согласен каждое утро любоваться куском голого асфальта? Микеле заметил, как у Флорана покраснели кончики ушей, и не сдержал довольной улыбки. -Нет. У нас на балконе будут расти цветы. -Вот видишь, Мот, так что никуда ты не денешься. -Полагаю в своем дворце ты тоже устроишь оранжерею? — усмехнулся Бан. -Так уж быть, я разрешу тебе разводить там твои любимые кактусы. -Думаю первые пару лет у тебя будет дел столько, что не до кактусов, — отозвался Мот. -Ну, это да. Нуно озадаченно потёр шею и уставился в окно. Они проехали ещё немного и остановились возле старой заросшей диким виноградом станции. Микеле помнил это место. Здесь они сидели детьми, отсюда ездили за продуктами, он приходил сюда встречать папу с работы и Анжелу, когда она поздно возвращалась из университета, ели мороженое, играли в солдатиков. От земли пахло теплом, Пьетро лазил за виноградом, он был кислым и они посыпали его сахарной пудрой. А потом возвращались домой, как раз успевая на ужин. -Ну вот и приехали! — Бан первым вскочил с места, и они с Жозелин первыми покинули вагон. Все остальные стали медленно выбираться на воздух. -Ты бывал здесь? — спросил Флоран, глядя на Микеле через отражение в окне. -Я жил здесь. Как ты догадался? -По глазам видно. Микеле еле заметно нахмурился, подумав, что опять у него все эмоции на лице написаны, и вдруг почувствовал ладонь Мота, коснувшуюся его волос. Флоран пропустил светлые пряди сквозь пальцы, спустился к шее и скользнул по плечу, убрал руку. -Не показывай, что тебе больно. Никому, — тихо сказал он, поймав взгляд Микеле, — потом это обязательно против тебя используют. -И тебе тоже? -Ну, никому кроме меня. Флоран улыбнулся, неожиданно ярко, и первый поднялся с места, протягивая руку. Микеле ухватился за его пальцы, направляясь следом. А может какая-то часть его детской души все же уцелела… Под предводительством Жозелин и Дова они спустились с платформы и пошли вдоль домов. На улицах почти никого не было, а те, кто все же попадались, предпочитали отходить подальше, завидев солдат с оружием и нашивками на предплечьях. Все знали, кого может сопровождать кордон из вооруженной до зубов охраны, даже люди, что встали на сторону мутантов, не решались открыто нападать на них. Микеле видел, как провожают их сочувствующими взглядами, отводят глаза, плюются вслед охране, как дети указывают пальцами, а кто-то захлопывает окна, чтобы не видеть этого. Они здесь были слонами в цирке, сиротами, украденными у родителей, живым напоминаем, что бывает с теми, кто не похож на остальных. Микеле смотрел на них и так боялся, что в какой-то момент встретиться глазами с мамой. На ночь их поселили в небольшом мотеле, единственном на весь старый город, накормили ужином и отправили по комнатам, разбив по четыре человека. Микеле первым вошёл в номер, добрался до кровати у окна и рухнул на нее, раскинув руки. В голове вертелись мысли о побеге, об абсолютно рискованной и такой заманчивой идее. О том, что, наверное, все не так уж и плохо. Они здесь, они вместе, а скоро… скоро измениться все. Не известно, в какую сторону, но все же. -А тут очень даже, — громкий вечно весёлый голос прервал размышления, и Лоран ввалился в номер, на ходу крутя головой. Вслед за ним зашли Нуно с Флораном. -Да, эти идиоты с нами, — проворчал Мот, поймав взгляд Микеле. -Терпеть меня — твое проклятие, — хохотнул Нуно, — Моцарт, как ты вообще с ним уживаешься? Ему же ничего не нравится. Флоран не дал ему ответить, отвесил Резенди подзатыльник и уселся рядом с Микеле, закидывая его ноги себе на колени. -У вас, кажется, были дела, — незамедлительно напомнил Мот. Микеле перевел на него вопросительный взгляд и сел на кровати. От рук Флорана шло тепло, это отвлекало, и, признаться, он был бы совсем не против, если бы их оставили одних сейчас. -Цыц, — шикнул на него Бан, мгновенно оглянулся на дверь и растянул губы в похабной улыбке, — а что, мешаем? Флоран едва заметно склонил голову, глядя на него исподлобья, и Микеле поспешил вмешаться. -Колись, Лоран, чья идея. -Не моя, — с сожалением ответил тот, — но на руку она всем нам. -Расскажешь? Бан с сомнением посмотрел на Нуно, но тот покачал головой. -Не надо. Это… в общем чем меньше людей будет знать, тем лучше. Не потому что я тебе не доверяю, наоборот, если с нами случиться что-то, вы с Мотом останетесь. Микеле нахмурился, посмотрел на Резенди долгим взглядом и многозначительно промолчал. Нуно смутился. -Не переживай, — излишне легкомысленно выдал он, — все будет хорошо. Ответа вновь не дождался. Тогда уже нехотя полез за пояс джинсов и продемонстрировал рукоять пистолета. -Не скажу, что это меня сильно успокаивает, — пробормотал Микеле. Готовность Нуно к любым вооруженным столкновением скорее настораживала. -Не парься, это его способность, — тихо сказал Флоран. Нуно состроил широченную лыбу. -Какая? -Он не промахивается. У Бана зазвонил телефон, он тут же сбросил вызов, отвлекая на себя все внимание. Повернулся к окну и секунд десять вглядывался в прохладные сумерки. -Пора, — тихо и неожиданно серьезно произнес он. -Ты?..- Нуно не закончил вопроса, но Лоран кивнул и они оба замолчали. -Если что, говорите, что мы пошли в бар за колой. Бан подлетел к окну, щёлкнул чем-то и бесшумно поднял стекло, высовываясь наружу. Холодный ветер хлынул в комнату, растрепал его короткие волосы, он вдохнул всей грудью и спрыгнул вниз, исчезая в темноте. Нуно прошествовал вслед за ним и остановился у подоконника. -Мы скоро вернёмся, — подмигнул он Микеле, — не скучайте тут без нас. Накинув капюшон, он выбрался на улицу. Флоран молча закрыл окно. -Теперь я буду волноваться за них, — проворчал Микеле и тоже выглянул на улицу. На ветру легко качались деревья, дома блестели десятками золотистых окон, а там дальше, над новостройками, даже небо было светлым. И полная тишина. -Раньше почти везде так было, — Мот тихо усмехнулся, задернул шторы прямо перед носом у Микеле и завалился на кровать. -Как? -Спокойно. Тихо. Даже когда Коэн только на престол взошел, все равно было тихо. А потом как гром среди ясного неба, зачистки, рейды, комендантский час. Новый закон о том, что люди с возможностями, превосходящими среднестатистические, подлежат изоляции и пожизненному заключению. Влияние на остальных с помощью СМИ, препаратов, угроз, обещаний, всеобщая покорность, забитые под завязку тюрьмы. Побеги, расстрелы. И как последний аккорд — строительство башни. Всё. Флоран замолчал и Микеле опустился рядом с ним. -А я этого не помню. Мама говорит, что я после смерти отца в таком шоке был, что память стёрла последний год до этого. Это так… необычно и неприятно. Мот посмотрел на него очень внимательно и очень странно, а потом улыбнулся легко и коснулся щеки, проводя по ней большим пальцем. Микеле поймал его взгляд и так и не смог отвести глаз, как в омут с головой, каждый раз словно впервые, и до сих не верится, что все теперь правда. Флоран качнулся вперёд, поцеловал его, запуская руку в волосы на затылке, его челка упала на нос, стало щекотно, и Микеле улыбнулся, убирая волосы за ухо. Мягкие и холодные, несколько прядей скользнули между его пальцев, Микеле поймал их, сжав руку в кулак, потянул на себя и откинулся на спину. Словно в небо падать, его поймали под спину и он почувствовал жар, исходящий от тела Флорана, утопая в его объятиях, как в последний раз. Микеле закинул руки за голову, Флоран тут же накрыл ладонью его запястья, оторвался от губ, внимательно заглядывая в глаза. -Никогда, — прохрипел он, кашлянул и повторил вновь, — никогда больше так не делай, ясно? Чтобы ни случилось, оно не стоит твоей жизни. Не стоит твоих шрамов. Микеле машинально кивнул и потянулся вверх, желая коснуться чужих губ. Голос Флорана завораживал, его хотелось слушать, не вникая в слова, не разбирая смысла, просто чувствовать, как дрожь прошивает тело. Он вспомнил тот день на крыше, и песню, что потом играла в голове, то, как он терял рассудок, проваливаясь в глубину его голоса. Как время останавливалось и оставались лишь они. Флоран отвернулся, не дав себя поцеловать, и вновь серьезно посмотрел на него. -Ты понял меня? — переспросил он. -Понял, — тихо ответил Микеле. Сглотнул ком в горле и медленно выдохнул, пытаясь хоть чуть чуть собраться с мыслями, — я больше не буду, обещаю. Никогда. На этот раз его поцеловали уже сами. Вновь закрыть глаза и отпустить себя, поцелуи оставались раскаленными клеймами на коже, Микеле чувствовал, как его сила вибрирует внутри, растекается искрами по венам, колет кончики пальцев, вспыхивает под чужими прикосновениями. Флоран скользнул руками ниже и коснулся обнаженного живота, запуская ладонь под майку. Кажется именно тогда кончился воздух, Микеле задохнулся, вцепившись в его плечи, прижался так близко, что стало невозможно дышать. Вся осторожность к чертям летела, и уже не важно было, что происходит там, за закрытой дверью, поцелуи становились настойчивее, Флоран кусал его губы, вырывая тихие стоны, боль вперемешку с удовольствием, шарил руками под одеждой, пытаясь стянуть ее через голову. Спустившись ниже, прикусил за кадык и Микеле вскрикнул, не ожидая, что зубы так сильно вопьются в обнаженную кожу. Мот застыл на секунду, а потом шарахнулся назад так, что чуть ни упал с кровати. Микеле поднял взгляд и вновь заметил это, смятение, страх, дикую боязнь коснуться и опять причинить боль. Он тут же посмотрел на свои запястья, но крови не было. -Черт, — Флоран затравленно свёл плечи, растирая лицо ладонями, взглянул на Микеле почти виновато, — прости, я просто… Я не хочу вновь сделать тебе больно. На чистом автомате Микеле вытянул руку и вцепился во Флорана мертвой хваткой, не позволяя сдвинуться с места. Он знал, что не удержит, но если понадобится, был готов приложить для этого все силы. -Не сделаешь, — тихо, но твердо ответил он, — все будет хорошо, Фло. Просто… просто верь мне, ладно. Флоран медленно неуверенно кивнул, дернулся вперёд и сгреб Микеле в объятия, словно пытался вплавить в себя, сделать частью собственного тела, собственной души. Микеле запрокинул голову, прижался губами к его подбородку, чувствуя жёсткую щетину. Почувствовал, как Флоран растянул губы в улыбке, и вдруг задорно улыбнулся сам. В голову пришла уж слишком хорошая мысль. -Пойдем в душ, Фло, — предложил он и заглянул ему в глаза. Мот вопросительно вскинул бровь, но лишь кивнул и разжал объятия, позволяя Микеле выбраться. Не дожидаясь его, итальянец первым скинул ботинки и тут же скрылся в ванной, закрыв за собой дверь. Собственная маленькая шалость казалась смешной до безумия, он хотел Мота, хотел здесь и сейчас, чтобы как в сказке, красиво, до самого сердца. Он готов был на все, на любую боль, на любые слова потом, но эта ночь принадлежала лишь им, никто не имел права отнять ее. И почему-то, Микеле был уверен, все получится именно так, как хочется ему. Он поймал собственное отражение в маленьком зеркале, тут же отвернулся, заметив, как покраснели щеки, и поспешил включить воду в ванной. Тут было как дома, никаких новомодных апгрейдов, высоких технологий и прочего пафоса, как и весь район, как поезд, что привез их сюда, все в стиле прошлого столетия. Тихо, тепло и уютно. Услышав шаги за дверью, он забрался в душевую кабину и отвернулся к стене, подставляя лицо под струи воды. Сердце в висках билось, шумело в такт с водой, казалось сверху кипяток льется, а мысли превращаются в разрозненные картинки вымысла. Ожидание, раскалённое до бела, сладкое, тягучее, тяжёлыми каплями стекало к низу живота, расползалось широкой безумной улыбкой. И когда Флоран коснулся его талии, взорвалось фейерверком. Микеле запрокинул голову и шагнул назад, прижимаясь к груди Мота лопатками. И почувствовал, как у того сердце бьётся, быстро и гулко. Флоран провел носом по его виску, обнял поперек груди и скользнул ладонью ниже. И Микеле задохнулся вновь, чувствуя прикосновения к собственному члену. А дальше лишь удовольствие, от понимая, от осознания факта, от запаха Флорана рядом, огня по венам и желания, что плавило последние мозги. Даже когда Мот начал растягивать его, даже тогда было удовольствие. Ощущения, новые и яркие до дрожи, паника и миллионы мыслей, перекрикивающих друг друга, понимание того, что происходит с ними, и что произойдет дальше. Запретное, прекрасное, таинственное, то, о чем никто не узнает, что станет их тайной, одной на двоих. Будет прятаться в глубине глаз, в улыбке, в обрывках фраз. Микеле прижался лбом к холодному пластику и посмотрел вниз. От одного зрелища начинали гореть уши, а в животе все скручивало от возбуждения. Флоран провел по всей длине его члена, обвел пальцем головку, чуть нажал, в тот же момент прижимаясь бедрами к его заднице. А потом толкнулся вперёд, проникая на половину. Микеле зашипел, вжимаясь в пластик щекой, от чувства растянутости, острой, вибрирующей боли, низкого глухого рычания на ухо, рвало крышу ещё больше. Его трясло, он сам отступил назад, насаживаясь до основания и вызывая новый приступ боли, и сжал свой член, застонав в голос. Как же было хорошо… Адски больно и адски хорошо, ему казалось, что он готов вечность балансировать на этой грани, ловить цветные круги перед глазами, чувствовать, как его трясет от этой смеси. Но Флоран вновь толкнулся, прижался губами к шее, вцепился зубами, до боли, до того, что Микеле вновь не сдержал крика. Ощутив, как Флоран выходит из него, он чуть ни застонал от разочарования, но в следующую секунду его почти впечатали в стену и Флоран прижался всем телом. Втянул горячий воздух и сорвался в бездну. Главное было не забывать дышать. От его движений внутри все переворачивалось, он слышал лишь голос Мота, на грани хрипа, как у дикого зверя, и собственные стоны, вырывающиеся против воли. Бесконечная пытка, нарастающий ураган, сносящий все на своем пути, так быстро и так медленно одновременно. Казалось Флоран был везде, вокруг и внутри, его голос раскаленной лавой стекал по плечам, его руки, губы, что не переставали ласкать шею Микеле, все это было слишком. Слишком для первого раза. Микеле и сам не понял, когда мир для него вспыхнул сверхновой и разлетелся на осколки, зазвенел ослепляющей белизной, он лишь почувствовал, как не держат его ноги, но он не падает почему-то. Флоран взвыл за его спиной, задвигался хаотично, а оргазм все и длился и длился, Микеле казалось, что все его тело превратилось в оголённые нерв и после испепеляющего удовольствия вновь загорелась боль. Как в момент, когда кровь текла по запястьям, так что хочется орать, захлебываясь смехом, и не останавливаться… Не останавливаться только. Мот толкнулся в последний раз, впившись в плечо до крови, содрогнулся всем телом и Микеле почувствовал, как становится ещё жарче, а внутри растекается пламя. Флоран протянул руку, пытаясь просунуть ладонь между стеной и Микеле, случайно задел кран и вода резко стала ледяной, добавив последний завершающий аккорд. Микеле скаканул назад, от неожиданности чуть ни поскользнулся и впечатал Флорана в стенку душевой. Резко крутанул запястьем и кран закрылся сам собой, оставляя их в душной влажной тишине. -Применение способностей… в повседневной жизни? — с усмешкой спросил Флоран. Шумно выдохнул, откашлявшись, и развернул Микеле к себе лицом. Микеле поймал его взгляд, и не смог не улыбнуться в ответ. Ему было так жарко и так хорошо одновременно, что дышать получалось через раз, а у Флорана глаза светились, и, наверное, это было лучшим исходом из всех, что он мог вообразить. 888 Микеле сидел на кровати, закутавшись в полотенце до самого носа, и старательно вытирал волосы. Мокрые пряди падали ему на нос, свивались непослушными кольцами, а он все не мог заставить себя хотя бы подойти к зеркалу. Перед ним Флоран сдвигал их две кровати, стаскивая подушки со всего номера, и наверное, стоило помочь ему, но Микеле было так лень. Он чувствовал себя где-то выше седьмого неба, там, куда не достают прожектора городских улиц, откуда не видно золотых огней. Где есть место лишь для них двоих. Все будет хорошо. Микеле понял это неожиданно, как по щелчку пальцев, и даже спорить не стал. Все не могло сложиться иначе, все заранее предписано было, он вдруг осознал, что они обязательно победят. Выберутся. Разрушат стену. Построят новый мир. И они с Флораном пройдут этот путь вместе. От самого начала и до самого конца.