Ведьминско-придворные милости.

- Дозовешься, коли так упорно кличешь… - не то шипение, не то хрип. Виктор замирает около двери. Вообще-то, он дружка своего искал. Дружок возмутительно игнорировал его пол-утра, со слов прислуги, уже с утра закопался в кабинете в бумаги, и это Виктор бы простил, да вот беда – помянули ему, что «молодой господин со вторым гостем своим в сад ушли»… Виктор взбесился и слегка заревновал. Это ж кто у кого и кого уводит?! Дворянчик, при Крисе себя тише воды ниже воды ведущий, решил посоревноваться?!.. Вот будет ему. За дерзость. Впрочем, Виктора ситуация позабавила, а потому воспитательных мер в адрес наглеца он сильно не стремился придумывать. - Затем и зову. За дверью коротко смеются. Виктор морщится. С кем там Кристоф заигрывает? Не с приблудой же своей? Да и не так важно, с кем, важно – что без него! Виктор уже собирается дверь толкнуть и что-нибудь съязвить, но пальцы замирают в миллиметре от прикосновения к полированной поверхности. - Ну что ж, мой милый придворный… - тянут в комнате сладко и саркастично, яд под патокой, жало, обернутое в бархат. Виктор едва переводит дыхание. Кем надо быть, чтобы ТАК разговаривать? Ну, Кристоф Джакометти!.. – Что делать теперь станешь, ммм? Смотришь, глаз не отведешь… а подскажу тебе. Приветствуй, коли дозвался. Виктор подталкивает дверь, сдерживая выдох. Ему слишком интересно, а такие мелочи, как возможность подсмотреть и подслушать не ему предназначенное, – воистину лишь мелочи для того, кому любая интрига в развлечение. Ну, Кристоф Джакометти!.. Кристоф смотрит снизу вверх чуть ли не с обожанием во взгляде, ах да, он умеет так смотреть – неважно, какого пола и возраста объект! – да только в этот раз над Кристофом посмеиваются, позволяя зацеловывать пальцы в тонкой черной перчатке. Виктору смешно. Значит, дозвался дружок… а давненько он не видел Криса, стоящего перед кем-то на коленях. Ах, ну ладно, поправка – на одно колено опустился хозяин дома, но и то почти смешно. Кого очаровывать удумал?.. - Приветствую, - выдыхает Крис. Не знает, что за ним пристально следят не только глаза с фиолетовой дымкой. Не знает, но на грани слышимости, одними губами, шепчет, - я очарован. В любом облике. Мужчина, женщина, мужчина в женском обличье… - Да уймись уже. Виктор морщит нос беззвучно смеется: у дружка после такого страстного шепота со смешком отбирают руку и несильно хлопают по губам. Что ж такого сказал, невыносимо! Неужто умудрился смутить красавицу пикантным комплиментом? Чуть шире бы щель… …но пока парочка так близко, Виктор не стремится рисковать. Некоторыми интригами стоит наслаждаться, как дорогим вином – небольшими глоточками. - Госпожа никогда не хочет слышать комплиментов в свой адрес, - жалуется между тем Кристоф, шутливо вздыхая. Ох и хорошо Виктор знает этот тон. И даже знает, у кого Кристоф ему научился. Будь у них чуть больше разница в возрасте, Виктор легко бы мог назвать своего дружка учеником. Кристофу ничего не отвечают. Только негромко стучат каблуки – женщина устраивается в кресле, рука на подлокотнике, небрежно, и даже в этом жесте – насмешка. Вот это ты выбрал, Кристоф Джакометти!.. Виктору весело, Виктор готов одобрить. Равно как и того дворянчика, само послушание при Крисе и откровенная язва наедине с Виктором. - Сложно заслужить вашу благосклонность, - продолжает тем временем шутливо сетовать Кристоф. - Или ты плохо стараешься. Виктор готов поспорить, что у Криса сейчас не глаза – ярко-зеленые омуты обиды и преданности, поволока и обожание. Видели, видели не раз… - Буду стараться лучше, - обещает Кристоф. Интересно, что его веселит?.. Виктору странен этот тон. Словно тень подначки. Разве так беседуют с женщиной, а? - Безразлично, - роняет собеседница Криса. И – Виктор немеет от восторга! – совершенно невообразимым жестом на грани с пристойностью устраивается так, как ей, видимо, удобнее. Разве прилично даме в присутствии мужчины – да и вне тоже! – сидеть, закинув ногу на ногу?! Но Виктор готов расписаться где угодно – смотрится это потрясающе. По крайней мере, тот краешек кресла, край платья и обувь на высоком каблуке, которые он видит. Виктор уже даже знает, на что он с удовольствием полюбовался бы, занеси его черти в более-менее приличный бордель… - Госпожа сегодня снова в дурном настроении? Или просто решила быть жестокой к своему верному слуге? - Началось…. Прямо-таки и своему? Кристоф чему коротко смеется и охотнейше кивает. Виктору все непонятнее странная игра. К чему смеяться, если подтверждаешь? К чему подтверждать, если смеешься? - Неужели госпожа запамятовала? Ваш, только ваш… - Да и черт с тобой. Это ж кого додумался обольщать Кристоф Джакометти?! Оставляй вот его без присмотра и качественного регулярного секса на полгода – слухи начинают бродить, закачаешься. Виктору вот даже рассказывали, он за ведьмой на последнем балу ухаживал… и целовался с ней под дождем. Виктор в ответ глаза округлил и не поверил ни единому слову. Но на заметку уровень того, насколько соскучился дружок, взял. Ведьма, не ведьма, но гостья у Кристофа – язва почище миловидного дворянчика, со всеми его пробелами в образовании и благоговейным отношением к музыке. Последнее, кстати, Виктору импонировало настолько, что даже без зазрения совести дерзящий брюнет чаще казался милым, чем заслуживающим наказания. - Да мне бы лучше с вами, госпожа, чем с каким-то не представленным мне чертом… Ах ты ж, Кристоф!.. Кто так с дамой разговаривает?! Впрочем, с дамой, ведущей себя на грани приличия и сарказма… Женщина смеется. Протягивает руку, манит к себе, ждет, пока Крис не усядется на пол подле ее ног, и перебирает выкрашенные в золотистый прядки. - Мой настойчивый придворный. - Очень настойчивый, - жмурится Кристоф от удовольствия. – Мне так радостно слышать ваш смех… - Тьфу. Не начинай. - Госпожа, но правда же!.. - Вот и скажи нормально. - Мне нравится, когда вы смеетесь. - Хм. Небезнадежен. Виктору очень хочется поаплодировать объекту ухаживания дружка. Пожалуй, а она постарше их обоих… так виртуозно и немного грубо ставить на место одного из лучших соблазнителей королевского двора! Впрочем, лучший – Виктор. И не включиться ли ему в игру?.. - Но мне и впрямь больно видеть, как в ваших глазах застывает грусть… - Уймись. - …даже когда вы смеетесь, ваши глаза… словно полны невыплаканных слез, - и не думает «униматься» Крис. – Но я видел, я знаю… они тоже могут быть счастливы. - Что-то новое в твоем репертуаре. И где ж ты видел, ммм? Кристоф тянется, прижимается щекой к колену, к тяжелой ткани платья. - Когда вы укорили меня за пропуск вейгелы… вы улыбались ей искренне… мне тоже хочется получить от вас хоть тень такой же улыбки! Кристофа несильно стукают кончиками пальцев по виску. - Рецепт прост. В какое растение ты хочешь обратиться? - Госпожа!.. Виктор непонимающе встряхивает головой и дергает себя за воротник. Смеются они уже вдвоем – его дружок и странная женщина, смеются, словно хорошие друзья, словно старой и славной шутке. - Ты решил ради разнообразия подомогаться меня, придворный? Ну вот, увлеченный размышлениями о несоответствии в подсматриваемой сцене, он чуть не пропустил самое интересное! Виктор обиженно, но почти беззвучно сопит. - Как грубо, - тихо урчит Кристоф, приходится прислушиваться, чтобы разобрать, что он говорит. Ну и правильно: он собеседнице своей адресует урчание, а не соглядатаю за дверью. – Если уж госпоже так не нравятся мои комплименты, то, возможно, ее развлечет немного пикантная сцена?.. Приличной женщине после такого полагалось бы встать и уйти. А собеседница Кристофа снова коротко смеется. - И что такого чудесного в моих сапогах? Виктор щурится и облизывается. Будь на месте Кристофа кто-то еще, у Виктора был бы отличный эпизод для небольшого шантажа. Потому что приличные люди не сдвигают вбок чужое платье, не выглаживают обеими руками щиколотку, даром, что у собеседницы Кристофа – сапоги и вряд ли ей действительно некомфортны (или наоборот?) его прикосновения. Засмотреться можно. Кристоф Джакометти, да ты фетишист, оказывается. Виктору весело. - Не слышу ответа. Крис поднимает голову, жмурится, улыбаясь и прижимаясь губами к колену, к ткани, проводит кончиком языка по шву. - Каблуки. Собеседница Кристофа смеется искренне, громко, долго. - Мой милый придворный, тебе отломать на память? Виктор дорого бы дал, чтобы в этот момент видеть выражение лица своего дружка. Ох, если открыть чуть сильнее, увлеченные своей любовной игрой, они не заметят ведь, правда?.. …а лучше бы и не открывал! Теперь Виктору сложно сдержать не смех, а вскрик и отвращение. Сплетни, которым он не верил, не только оказались правдивы, но и сильно преуменьшали масштабы кошмара. - Отойди от нее! – требует Виктор в полный голос, распахивая дверь и хмурясь. – Кристоф Джакометти, да кто тебя укусил?! Ты не знаешь разве, кто это?! На лице только что смеявшейся женщины застывает привычная циничная гримаса. Она чертовски красива, ненавистная королем Флорестаном ведьма. - Отойди от нее. - Виктор, ты очень груб. - Крис, очнись! А ты приворожила его, что ли… отпусти Кристофа! Ведьма приподнимает уголки губ в усмешке. - Никто и не держит, или ты разучился видеть, королевский любимец? Так сходи, умойся холодной водичкой, помогает. Замечу тебе – до твоего непрошеного явления игра приносила обоюдное удовольствие… - Игрушек в виде обращенных зверей мало? – злится Виктор. – Человеческой возжелала? Ведьма. Отпусти Кристофа. - Не держу. Ты утомительно глуп. Виктор давится раздражением и непониманием – Крис в беспокойстве оглядывается то на свою гостью, то умоляюще смотрит на Виктора. Словно не желает ссоры! - Виктор, прошу тебя, не будь так груб. Карабос всего лишь… - Значит, знаешь, - выдыхает Виктор. Сжимает кулаки. Но продолжить не успевает – ведьма резко поднимается, единым движением оправляя платье. - Ревнив и смешон. Ты утомил меня, королевское солнце. Виктору кажется, что дружок готов кинуться за ведьмой следом. И даже готовится ловить очарованного, привороженного соблазнителя, но тот ограничивается тем, что протягивает было руку, но опускает и садится на кресло, где только что сидела ведьма. - Зря ты обидел ее, - тихо корит Джакометти. Виктор окончательно перестает понимать происходящее