***
– Жень, что ты там пишешь все время? – спросила Катя Боброва. На время Олимпийских игр я жила в комнате с ней. Катя всегда оказывала невероятную поддержку, за что я очень благодарна ей. На время соревнований, если они были у нас общими, мы с Алиной отдалялись от друг друга и в этом не было ничего странного, тогда каждый думал только о себе. – Женек, пообещай, что после Игр мы будем продолжать дружить, – сказала мне Алина, когда нас провожали с «Хрустального». – Обещаю, – ответила тогда ей я. С тех пор мы мало с ней общались, могли только пару слов сказать за завтраком, обедом да ужином, и все. Так что Катя стала моим спасением. – Знаешь, я решила завести личный дневник, чтобы записывать все свои мысли туда, – ответила я подруге и добавила спустя какое-то время, – это помогает привести свои мысли в порядок. Сегодня начинался личный турнир у мальчиков и я очень переживала и болела за Юзуру. И не потому, что он мой парень, нет. Просто я как никто другой понимаю, какого это – идти к своей цели на протяжении нескольких лет и в последний момент получить травму. Но это спорт, с этим ничего не поделаешь. Этери Георгиевна не разрешала общаться с кем-то из другой сборной. Хоть она, как я думала, догадывалась, что между мной и Юзуру что-то есть, все равно запретила вести общение даже в сети. Наверное, тогда я впервые за свою жизнь так сильно ослушалась тренера – я решила любой ценой поддержать Ханю. «Центральная трибуна, я буду за тебя болеть» – написала я ему утром перед произвольной программой. Я надела свою обычную одежду: чёрную толстовку, чёрные брюки и сверху накинула куртку. Взяла свой аккредитационный бейдж, натянула посильнее капюшон на глаза и пошла к последней разминке на трибуну. Слава богу, место нашлось прямо по центру. Я как заворожённая наблюдала за Юзуру, за его борьбой. Он невероятный боец, настоящий самурай. На дорожке шагов я не выдержала и заплакала. Это было непривычно, потому что я скупой на эмоции человек, но когда я смотрела выступление Юзуру, я снова почувствовала себя маленькой. Будто мы снова перенеслись на четыре года назад, когда он выступал в Сочи, а я сидела возле телевизора и говорила «Я сделаю все возможное, но на следующей Олимпиаде я выступлю с ним на одном льду». Когда программа закончилась, Юзуру наконец поднял свой счастливый взор на мою трибуну. Не знала, видел ли он меня, но тогда мне казалось, что в этом мире нет никого кроме нас. Я смотрела на него, как зачарованная, и не могла отвести взор. Я очень сдерживала себя, чтобы не побежать к kiss&cry’ю и не повиснуть у него на шее. В тот день я еле дождалась вечера. – Наконец-то, – вздохнула я с облегчением, когда Юзуру появился на своём этаже и шёл в сторону своей комнаты. Он сиял от счастья, будто маленький ребёнок. На радостях Ханю поднял меня на руки и закружил. Но потом быстро опомнился и поставил на землю. – Жень, тебе нельзя здесь быть, у тебя скоро личный турнир, нужно подготовиться. – Я знаю, просто не могла не поздравить тебя. – Спасибо, – сказал он и наклонился, поцеловав меня, – а теперь иди. Обещай, что сделаешь все возможное. – Обещаю. – Я буду на той же центральной трибуне.***
После церемонии награждения я была морально убита. Вторая. Снова. Моих сил хватило только на то, чтобы дойти до комнаты и лечь на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Мне было все равно на макияж, мне было плевать на абсолютно все. Единственное, что мне хотелось – побыть одной и я благодарна Кате за то, что не пошла за мной. У меня было время до ужина, чтобы хоть как-то прийти в себя. Хотя в тот момент мне казалось, что уже никогда я не смогу оправиться. Правду все говорят, Олимпиада меняет людей. Спустя час, когда мои рыдания прекратились и остались только всхлипывания, я пошла в ванную, чтобы умыться. Посмотрев на себя в зеркало, я совсем не узнала себя. Потухший взгляд, мешки под глазами стали будто ещё больше, опухший красный нос. Замечательно. До ужина оставалось два часа, нужно взять себя в руки и хоть что-то сделать со своим лицом. Сняв макияв и наложив маску, я вернулась в комнату, как тут услышала стук в дверь. – Кто? – крикнула я. Мне совершенно не хотелось кого-либо видеть, так что я уже придумала тысячу отговорок, как тут услышала: – Женя, это я. Впустишь? – это был Юзуру. Я сняла тканевую маску, решила все-таки не пугать человека. Пусть уж будет опухшее лицо. Открыв дверь, я увидела на пороге Юзуру, который держал в руках пакет из ближайшего кафе. – Я тут принёс тебе кофе и немного вкусняшек. Пора отметить твою победу, – сказал он и слабо улыбнулся, будто проверяя мою реакцию. Я впустила его и вновь заперла дверь. – Ты имел ввиду мое поражение? – Я так не считаю, – ответил Ханю. Я прошла в комнату и села на подоконник. Над городом уже начала всходить луна и появляться россыпь звезд. – 4:3, – сказала я осевшим голосом. – Что? – 4:3. Ты был прав, я проиграла, – слезы снова побежали по моим щекам. – Ты не проиграла, слышишь? Ты выиграла, Женя! Выиграла! – он начал трясти меня за плечи, но я никак не могла прийти в себя. – Ничего я не выиграла. Скоро все меня забудут. И ты, – эти мысли не давали мне покоя с того момента, как я увидела свои баллы за произвольную программу. Мое время вышло, больше нет непобедимой Евгении Медведевой. – Я не собираюсь слушать этот бред, – он встал с подоконника и пошел к двери. И тогда я остро ощутила, что больше не вынесу этого одиночества. Мне надоело отталкивать от себя людей. Напоследок он обернулся и спросил: – Жень, ты помнишь, с чего все началось между нами? – у Юзуру был такой уставший и грустный голос, что мне хотелось разрыдаться ещё сильнее. Он должен радоваться своей победе, а не сидеть тут со мной! Я медленно кивнула. – Какая в тот момент была погода? – спрашивал он. Я не понимала, куда он клонит и что хочет этим сказать. – Было тепло. – Ещё? Я задумалась. Апрель, Япония... Я мысленно прожила тот вечер и вспомнила. – Цвела сакура, – шепотом ответила я. – Сакура. И знаешь что? – Что? – Я буду любить тебя, пока цветет сакура. А она будет цвести вечно, из года в год – сказал Юзуру и вышел, а я так и осталась сидеть, ещё долго не отходя от шока.***
Перед закрытием Олимпийских игр у Алины поднялась температура, поэтому, как бы мне не хотелось пересекаться с ней сейчас, дружеский долг обязывал посетить соотечественницу. Не поймите меня неправильно, мне морально тяжело было находится с ней в одной комнате, нужно было время, чтобы боль хоть немного утихла и снова стало все как раньше. – Алин, можно? – постучавшись, спросила я. – Женя? Конечно, заходи. Я думала, ты пойдёшь на закрытие, – ответила та и немного закашлялась. – Я пойду, но перед этим решила заскочить к тебе. Смотри, что я взяла для тебя, – и я достала с пакета клубничное варенье. – Где ты его взяла? – удивилась Алина. – Не поверишь, но в олимпийской столовой можно найти все. – Мне наверное нельзя, Этери Георгиевна будет сердится, если я поправлюсь. – Алин, конечно может показаться, что в моих интересах специально раскормить тебя, но поверь, я от чистого сердца желаю тебе скорейшего выздоровления, поэтому съешь хоть ложечку варенья с горячим чаем, может действительно поможет, – это была чистейшая правда, я желала подруге только добра. – Спасибо, Женек. И прости, что так получилось, – сказала Алина и потупила взгляд. – Ты о чем? – Олимпиада. Ты заслуживала золота. – Загитова, очнись. Ты извиняешься за то, что выиграла? Не глупи. Значит так было нужно, значит так правильно, – и я снова не врала, ведь действительно так считала. – Но после Олимпиады ты как-то отдалилась от меня. – Понимаешь, мне нужно время, чтобы прийти в себя. Олимпийские игры по-настоящему измотали меня, не бери на свой счёт. – Если это так, то я рада, что ты не злишься на меня.. – вздохнула с облегчением Алина. – Кстати, хочешь новость? – Ну? – Представь себе, Шома Уно признался, что я ему нравлюсь, – лицо подруги озарила улыбка. – А ты ему что? – с любопытством спросила я. Ещё с пол часа мы с Алиной говорили на разные темы, обо всем и ни о чем. Совсем как раньше. *** После закрытия Игр мы с Юзуру договорились встретиться возле его номера. Не знаю, где парень раздобыл ключи от крыши, но наша маленькая традиция была соблюдена и мы поднялись на самый верх здания. На улице было прохладно, и Юзуру обхватил меня руками, чтоб хоть как-то согреть. – Как тебе закрытие Игр? – спросил он. – Это было волшебно, – улыбнулась я своим воспоминаниям. – Женя, у меня к тебе предложение. – Какое? – Поехали со мной в Канаду? Я посмотрела на парня с большим удивлением. Что он подразумевает под этими словами? – В каком смысле? – спросила я. – Переходи тренироваться в наш клуб, – как ни в чем не бывало сказал Юзуру. – Я даже не рассматриваю такой вариант. Я вообще не рассматриваю вариант перехода от Этери, – запинаясь, говорила я. Мой мозг все ещё перебывал в шоке. Как это вообще возможно? Уехать из Москвы? Из России? Уйти от тренера, с которым работали вместе больше десяти лет? Нет, так не бывает. – Женя, расслабься. Я прям слышу, как у тебя в голове шестеренки крутятся, – улыбнулся Юзуру. – Просто ты поставил меня в ступор. – Это было просто предложение. Я уверен, что Брайан будет только рад. Просто подумай как-нибудь на досуге. С тобой будет работать один из самых лучших в мире тренерский штабов. А ещё мы будем постоянно вместе. Он притянул меня к себе и поцеловал. Я поднялась на носочки и покрепче обхватила руками его шею, растворяясь в объятиях парня. Сейчас мне не хотелось думать ни о чем и ни о ком другом, кроме как о Юзуру Ханю. Но кто же знал, что с этого дня моя жизнь кардинально изменится. Но это уже другая история.