Послезавтра

Джин не помнил, в какой именно день встретил Чонгука. Казалось, они живут вместе всю жизнь, хотя, пожалуй, и года не прошло, как в одном из супермаркетов в соседнем районе старший увидел напуганного, взъерошенного воронёнка Гуки, четырнадцати лет от роду. Подросток упорно не желал верить тогда, что перед ним живой человек, и полчаса бегал от Джина по этажам торгового центра. Да и у самого парня первой мыслью при встрече было убежать. Слишком подозрительным и нереальным казалось снова с кем-то разговаривать, смотреть в глаза, прикасаться к настоящей, теплой коже… Зато Джин точно помнил день, когда с лица Земли исчезли все люди и животные. Просто исчезли, испарились, рассыпались на атомы, нужное подчеркнуть. Третьего мая 2012 года рано утром жизнь во всём мире прекратилась. И Джин понятия не имел, почему не прекратился он сам. Три дня паники, неделя уныния и отрицания происходящего, примерно месяц одиночного выживания. В магазине бытовой техники нашёлся бензогенератор, призванный спасти парня от отсутствия электричества, в остановившихся повсюду машинах было достаточно топлива для обеспечения процесса выработки энергии. Первым делом Джин зарядил от генератора свой мобильный и попытался выйти на связь хоть с кем-то. Сим-карта, как ни странно, работала, но попытка была тщетной: стало ясно, что проблема отсутствия людей глобальная и не ограничивается его городом. Не отвечали телефоны ни его бабушки в Кёнгидо, ни приятеля Седжуна из Сеула. Джин, хоть и говорил себе в ту минуту, что, в общем-то, ни на что не надеялся, разумеется, врал. Надеялся, очень надеялся. И безумно скучал по родителям. Отчаянно не хотелось признавать, что больше не будет семейных уютных вечеров, поездок в Европу на летних каникулах и маминых ласковых объятий, когда на сердце тяжело и грустно (вот прям, как в последнее время). Чтобы хоть немного отвлечься, Джин в моменты печали включал электроплитку, доставал из морозилки, работающей по двенадцать часов в сутки (чтобы не тратить топливо), небольшой кусок курицы и жарил его со специями по рецепту папы, а потом шёл «за покупками» в какой-нибудь магазин. Ему нравилось слоняться по торговым центрам и представлять себя богатеньким наследником энергетической компании, который может позволить себе абсолютно всё: и фирменные часы, и лучшую спортивную обувь, и даже автомобиль (права Джин успел получить). Только с едой была проблема: холодильники умерли ещё в первые дни после дня Икс, поэтому продуктовые отделы наполнял устоявшийся запах тухлятины, который постепенно проникал во все остальные помещения, заставляя парня постоянно носить не особо спасающую от вони тканевую маску. В один из таких походов по магазинам он и встретил Чонгука. Поначалу ему показалось, что это галлюцинация, призрак, видение, но могла ли галлюцинация принять вид абсолютно незнакомого паренька-подростка, копошащегося на полках с консервами и выбирающего банки посимпатичнее? Джин, тихо подкравшийся к стеллажу, несмело окликнул своё видение, но то вдруг испуганно сорвалось с места и умчалось прочь. И старший потратил кучу сил и энергии на то, чтобы убедить мальчишку, что он не зомби, не пришелец и не людоед (да и зачем есть людей, если полно консервов?). И когда найдёныш сделал робкий шаг навстречу из закутка какого-то бутика с одеждой, Джин увидел, как из глаз парня катятся крупные такие слёзы, а губы дрожат, сдерживая рыдания ребёнка, вынужденного больше месяца жить в одиночку. Потом стало легче. Во всех отношениях. Или труднее?.. Джин не мог ответить на этот вопрос. Мальчишка-найдёныш оказался шустрым и любознательным. Пожалуй, старший даже уставал иногда от его бьющей ключом энергии. То Чонгук придумает пойти в спортзал на тренажёры («Хён, мы с тобой толстые совсем стали!»), то ему захочется подключить к генератору игровую приставку, и не беда, что за бензином топать нужно уже в соседний район, ибо в ближайших дворах баки автомобилей давно опустели. Джин ворчал, но шёл и в спортзал, и на улицу за топливом. Потому что живой, настоящий, трогательный в своей беззащитности Чонгук был рядом и нуждался в нём. - Хён, а что будет, когда мы съедим все консервы? – спросил его Чонгук однажды вечером, когда они уже отключили генератор и лежали в своих кроватях, глядя на пламя маленькой свечки, которая должна была потухнуть через минуту-другую. - Гуки, это невозможно. В мире столько консервов, что нам с тобой вдвоём их не съесть, - тоном знатока сообщил Джин. - Они же испортятся лет через десять. Ну, через двадцать. Летом жарко, кондиционеры в магазинах не работают, - Чонгук заложил руки за голову, размышляя. - Значит, сделаем неприкосновенный запас, положим консервы в огромную сетку и опустим в речку. Как тебе? – Джин говорил излишне бодро, чтобы мальчик не понял, что о перспективе выживания на десять-двадцать лет старший даже не задумывался. Продуктов хватало с избытком, но лекарства имели свой срок, да и медицинских знаний ребятам не доставало, и лет через пять простая царапина или простуда запросто могли убить единственных выживших в мире людей. - Неплохо, хён, - снисходительно согласился Чонгук. – Хранилище – это прикольно. Надо обдумать эту мысль. Джин улыбнулся, потому что знал, что обдумывание в лежачем состоянии – дохлый номер, так как в тишине Чонгук, слишком активный днём, вырубается минут за пять, что и произошло вскоре после погружения комнаты в темноту. Ровное сопение младшего умиротворяло и откладывало мысли о проблемах на потом. «Надо все-таки соорудить запас на черный день, чтобы мелкий не волновался…» - успел подумать Джин, прежде чем сам провалился в сон.