XoX
Заперев за собой дверь, Наруто вздохнул и прислонился к стене, прикрыв глаза. Теперь, более не находясь в присутствии Мии, вечный шиноби начал ощущать вину. Он правда верил, что имеет полное право сердиться на женщину за то, что она не позволяла ему заняться исцелением Кагари, и сомневался, что его убеждение со временем изменится. Смертельное ранение или нет, пользователь огня все еще был сильно травмирован, ожоги третьей степени это совсем не смешно. К тому же, Наруто мог чувствовать боль Кагари через слабую связь, образовавшуюся из-за его реакции. Очень похоже на тот случай в Дендрарии, когда он чувствовал страх Кусано, хотя еще и не окрылил ее. Хотя сама боль и казалась незначительной по сравнению с некоторыми вещами, которые он испытал за свою жизнь, ее оказалось достаточно для исчезновения его терпения из-за беспокойства. Поэтому он чувствовал, что имеет полное право разозлиться на Мию за вмешательство в его действия. В то же время он не мог не ощутить вину. Мия знала Кагари дольше него, ведь фактически он и Кагари виделись в общей сложности лишь четыре раза, и в один раз тот напал на него, а в другой – буквально вспыхнул пламенем. Наверное, можно было предположить, что Мия, скорее всего, считала пользователя огня членом семьи, одним из дорогих ей людей. Без сомнения, ее беспокойство за Кагари было причиной того, что она не хотела оставлять его. Естественно, что она захотела быть рядом, пока Наруто исцеляет пироманта, он не мог винить ее за это. Тем не менее, имелись и иные обстоятельства, усугубляющие эту проблему, и ни одно из них не могло легко разрешиться. Например, Наруто совершенно не желал, чтобы кто-то из соседей или даже его секирей узнал, на что он способен прямо сейчас. Частично это, как он подозревал, было просто паранойей. Он не хотел раскрывать свои способности кому-то, с кем, возможно, придется сражаться в будущем. С другой стороны это была просто привычка. После того, как он сохранял свое существование в полном секрете от всех столь долго, Наруто разучился доверять. Конечно, он показал Мусуби свою технику клона, и Режим Отшельника Акицу, но это были детские ошибки, допущенные из-за нестабильности, вызванной связью. И уже дважды совершив эту ошибку, у него не имелось никакого желания делать это вновь. Стон заставил Наруто приоткрыть глаза и посмотреть вниз на его будущего пациента. Кагари все еще находилась в отключке, однако, она – он решил использовать «она», потому что не мог думать о Кагари как о мужчине, видя такую грудь – совершенно очевидно страдала. Все особенно плохо, ведь она по-прежнему ощущает свое тело настолько, что продолжает стонать от боли даже в бессознательном состоянии. Наруто не потребовалось много времени, чтобы вернуться в колею, и потребовалось еще меньше, чтобы поместить Кагари на кровать. В первую очередь необходимо было осмотреть все ее ожоги. Сложив все требуемые печати, Наруто активировал дзюцу медицинского сканирования, которое он узнал от Сакуры. После активации его рука начала светиться светло–зеленым, словно будучи охваченной зеленым пламенем. Это показывало то, насколько тяжелым было это дзюцу для него. Обычно зеленое свечение должно быть лишь тонким слоем чакры, покрывающим руку. У Наруто было слишком много чакры, чтобы действительно контролировать ее. Честно говоря, это чудо, что он мог хотя бы активировать это медицинское дзюцу. Поместив руку всего на несколько дюймов над телом Кагари, Наруто медленно и осторожно начал двигать ею вперед и назад. Как он и подозревал, у нее оказалось огромное количество ожогов. На самом деле, почти все ее тело сейчас было покрыто одним большим ожогом первой степени, который легко определялся на глаз, все оно было ярко-розовым даже после того как Акицу облила горящую секирей. Имелось также несколько ожогов второй степени, в основном на груди и животе, но несколько также виднелись на ногах. Наибольшей проблемой была пара ожогов третьей степени – один на ее торсе, а второй расположился на внутренней части левого бедра. Именно их ему следовало залечить в первую очередь. Теперь, узнав какие именно травмы у Кагари, он мог начать работать над тем, чтобы действительно исцелить ее. Первым делом Наруто убрал остатки одежды повелительницы огня. В то время как меднин уровня Сакуры или Цунаде смог бы исцелить травмы через одежду, у Наруто не было такого контроля. Он не был ирьенином, и из-за его абсурдно больших запасов чакры никогда и не станет им. Чтобы использовать медицинское дзюцу в полном объеме, ему требовалось увидеть травму, которую нужно вылечить. В противном случае дзюцу в конце концов распространится на все тело, и, хотя можно было бы подумать, что это хорошая идея, это может привести к передозировке внешней чакры, что в свою очередь приведет к сильному отравлению. Учитывая, насколько мощна его чакра, так легко можно убить пациента, которого пытаешься исцелить. Когда Наруто снял штаны Кагари, блондину пришлось остановиться. – Ну, – сухо сказал он сам себе, уставившись на обнаженную секирей. – Теперь я знаю, что он не на сто процентов женщина. Действительно, в то время как верхняя половина тела Кагари выглядела как женская, нижняя показывала, что Кагари был мужчиной, ну или, по крайней мере, наполовину мужчиной. Если бы не тот факт, что Наруто видел гораздо более странные вещи в своей жизни, он бы, вероятно, уже ужаснулся. Блондин вздохнул: – Секирей-трансвестит... теперь я видел все. Мотнув головой, блондин решил, что пора уже по-настоящему приступить к работе. Присев на кровать, он сложил еще одну длинную последовательность печатей. Затем Наруто поднял левую руку к сердцу и сжал ее в кулак. Из него вспыхнуло зеленое пламя, огонь, порожденный чистой целительной энергией. Сделав глубокий вдох, бессмертный блондин приступил к долгой и трудной задаче исцеления Кагари... ну, он начал лечить ожоги пироманта. Сперва он приступил к более серьезным ожогам. Поместив руку прямо над торсом Кагари, Наруто прикрыл глаза и начал фокусировать все внимание на своей задаче. Это было трудно, намного сложнее, чем любое другое дзюцу, которое он когда-либо использовал. Честно говоря, это был первый раз за немалый промежуток времени, когда он использовал настоящее медицинское ниндзюцу. Сакура, возможно, и научила его ручным печатям и теории, но ему редко выпадала возможность использовать их ранее. Разумеется, учитывая, что у него имелась настолько сильная регенерация, что он мог потерять руку и спокойно отрастить ее обратно, было понятно, почему он имел так мало практики в медицине. Открыв глаза, Наруто осмотрел травму, которую пытался исцелить, и к его большому облегчению, она исчезала. Стоило признать, ее излечение выглядело завораживающее. Потрескавшаяся и обугленная плоть, почерневшая от огня, пытавшегося поглотить ее, восстанавливалась. Сожженная кожа, обнажившая мышцы под собой, медленно ползла вверх по телу Кагари, мышцы и жир под ней начали медленно возвращаться к нормальному состоянию, а чернота, из-за которой весь ожог выглядел так, словно кто-то натер рану углем, начала проходить. Заживление раны заняло около часа, но, в конце концов, недавно сожженная кожа теперь выглядела незапятнанно и безупречно. Как будто ожога никогда и не было здесь. Наруто продолжил работать, концентрируясь сперва на более тяжелых ожогах, а затем переходя к более легким и поверхностным. Весь процесс оказался весьма долгим, заняв почти четыре часа из-за своей трудности. Он не был целителем, и его чакра никогда не была достаточно хороша для лечебных дзюцу, и поэтому их реальное использование для исцеления ран любого рода означало, что ему нужно обращать особое внимание на свои действия, чтобы не допустить ошибки. Несмотря на сложность задачи, Наруто в конце концов смог исцелить Кагари от всех его… ее ожогов. Напоследок ему осталось лишь переодеть пользователя огня. У хоста не имелось большого разнообразия в одежде, заметил Наруто, посмотрев в шкафу огневика. Фактически, единственным нарядом секирей были комплекты из белой рубашки с длинными рукавами и черных брюк, в которых он всегда видел его дома. Ну, это, и черное пальто с маской для лица, тоже находившиеся там, но так как их сложно принять за повседневную одежду, Наруто решил не считать это подходящим вариантом. Не имея выбора, блондину пришлось взять один из идентичных комплектов, а после одеть Кагари в нее. Вся процедура помещения пользователя огня в одежду оказалась не только более трудной, чем думал Наруто, из-за того, что Кагари в настоящее время являлся мертвым грузом, но и намного более смущающей, даже учитывая, что никто не наблюдал за ними. «Думаю, – решил он, – это потому, что Кагари, ну, не совсем парень, но достаточно, чтобы вызвать у меня неловкость». На самом деле, было неудобнее, потому что Кагари являлся лишь наполовину мужчиной. Было просто что-то изначально неправильное в цыпочке, щеголяющей пенисом. Тем не менее, несмотря на смущение, Наруто сумел упаковать Кагари в комплект одежды, а также накрыл повелителя огня одеялом. На самом деле он даже несколько удивился, что у Кагари имелась кровать, так как в большинстве японских домов использовались только футоны. У Наруто, конечно, была кровать, но это из-за того, что он привык к ним, проживая в Европе и Америке. Плюс, они были намного удобнее, особенно с новыми ортопедическими матрасами. Ему потребовалось время, чтобы понять, как далеко зашли его мысли. Столь продолжительное использование медицинского ниндзюцу, должно быть оказалось более затратным, чем он полагал. Хотя его запасы чакры были почти полными, психическое истощение, вероятно, могло заставить его упасть и заснуть прямо здесь. Может быть, ему стоит поспать, прежде чем продолжить заниматься делами. С усталым вздохом, Наруто встал с кровати и пошел к двери. Отперев и открыв дверь, Наруто выбрался наружу. Коридор был пуст, ну, в основном пуст. Звон цепей дал ему знать, что Акицу все еще здесь. Повелительница льда сидела с прямой спиной в позе сейдза у стены рядом с комнатой Кагари. Кажется, что в тот момент, когда дверь открылась, она сосредоточила все свое внимание на нем, что и породило звон цепей. – Ты была здесь все это время? – спросил Наруто, обернувшись к застывшей женщине. Он, честно говоря, не удивился бы, если она сидела там все время, пока он находился внутри комнаты Кагари. Его мысли подтвердились, когда Акицу медленно кивнула. – Ах, да, – призналась она с легким колебанием. Наруто кивнул, протянув руку Снегурочке. Спустя секунду или две он понял, что она не взяла ее. Посмотрев вниз, он увидел, что она в замешательстве, вероятно, будучи не совсем уверенна, почему он подал ей руку. – Ну же, Акицу-чан, – сказал он, качнув протянутой рукой. – Давай поднимем тебя и встретимся с остальными. Акицу моргнула и медленно протянула свою руку. В тот момент, когда их руки соприкоснулись, ее бледные щеки окрасились светло–розовым румянцем. Губы Наруто слегка дернулись, когда он подтянул пользовательницу льда на ноги. Она действительно выглядела восхитительно, когда краснела вот так. Обычно она весьма невозмутима, и единственной ситуацией, когда Акицу краснела, была та, когда он был каким-то образом вовлечен. Хотя он удивлялся тому, насколько застенчивой она могла быть, учитывая, кто из его секирей раз за разом забывал надеть трусики. – Так где же остальные? – спросил Наруто, прервав свои размышления. – Ах, – Акицу склонила голову набок, а затем посмотрела на лестницу рядом с комнатой Кагари, прежде чем оглянуться на него. – Наверху, – ответила она с нарочитой медлительностью. Наруто нахмурился, прежде чем перевести свое внимание на лестницу. Небольшое сосущее чувство появилось в его животе. Почему они наверху, а не в гостиной? – Почему бы нам не пойти к ним? – предложил Наруто, начав двигаться в указанную сторону. Шум и звон цепей дал знать, что Акицу последовала за ним, ее легкие шаги по деревянному полу были едва слышны. Почти бессознательно Наруто не мог не подумать, что из повелительницы льда вышел бы способный ниндзя, после обучения, разумеется. Практически перед самой лестницей Наруто услышал поспешный звук шагов оттуда, куда он собирался идти. Секундой позже, двое его секирей, Кусано и Мусуби, показались на верху лестницы. Эти двое остановились, увидев Наруто, с парой практически одинаковых улыбок на их лицах, после чего спустились по лестнице и кинулись к нему. – Наруто-сама! – почти снеся Наруто своим телом, прокричала Мусуби и обернула свои руки вокруг блондина в сокрушительных объятьях. Наруто отшатнулся на несколько шагов и вынужденно укрепил тело чакрой, чтобы уберечь свою грудную клетку от разрушения. К счастью, он уже привык к спонтанным всплескам привязанности от девушки, а также к ее до абсурда большой силе. Иначе Наруто мог бы получить серьезные для обычного человека травмы. Несмотря на скрип своих ребер, блондин обнял ее в ответ. Это было отчасти инстинктивное действие и отчасти результат сознательного усилия с его стороны. Показывать свою привязанность к секирей через физический контакт казалось естественным, но часть его мешала делать это. Все из-за проклятых обстоятельств его жизни. Они не являлись партнерами на одну ночь, с которым можно переспать и больше никогда не увидеть, они были его секирей, и к этому изменению он все еще не привык. – Ты такой невероятный! – продолжила восторгаться его первая секирей, делая все возможное, чтобы задушить его. Ниже Мусуби Кусано, обнимая его левую ногу и кивнув, добавила свое «мхмхмм!» согласно к словами старшей секирей. Наруто в замешательстве моргнул, задавшись вопросом, что он сделал, чтобы оправдать такую реакцию со стороны его девочек, ведь он не находился рядом с ними последние нескольких часов. Естественно, он заинтересовался. – Не могу поверить, что тебе удалось исцелить Кагари-сана! Твои силы такие классные! Наруто правда не стоило искушать судьбу. Словно от вылитого сверху ведра ледяной воды, блондин почувствовал, как все его тело застыло. Его разум погас на целую секунду от перегрузки, в попытке конвертировать недавние слова Мусуби в понятный формат. Она действительно сказала то, что он думает? Но как она могла узнать, как он исцелил Кагари? Возможно, она знала о его способности создавать материальные копии себя и преобразовывать их, но это не означало, что она смогла бы прийти к выводу о его способности исцелять людей. Без обид, ему действительно нравилась Мусуби, но она была не очень хороша в использовании здравого смысла и логики. Так как же ей удалось узнать, что он исцелил Кагари своим медицинским ниндзюцу? Единственный способ – это видеть его работу, и это могло быть лишь, если бы она была там или… Мацу. Рык вырвался из губ Наруто, когда он понял, как Мусуби, Кусано и, если он прав, все остальные в доме, кроме Акицу, ожидавшей его прямо за дверью, и Кагари, потому что он/она спал/а, узнали о его медицинском ниндзюцу. Он снова ринулся помогать без подготовки, даже не задумавшись о том, что делает из-за реагирующей на него секирей. Что, черт подери, с ним не так! Сделав столько ошибок в течение такого короткого промежутка времени, можно было извлечь из них пару уроков. Но нет, видимо, несмотря на то, что он уже не раз облажался, и несмотря на то, что он собирался исправиться, блондин по-прежнему лажал, и теперь это стоило ему гораздо больше, чем он ожидал. Наруто проклял себя за эту детскую ошибку, так же как и Мацу за наблюдение за ним, хотя он выгнал Мию из комнаты, лишь бы никто не увидел его способности. Ну, он не собирался оставить это просто так. – Н-Наруто-сама? Голос заставил Наруто обернуться к Мусуби, вздрогнувшей от его взгляда. Кажется, даже она смогла понять, что он зол, возможно, из-за связи, хотя от того, как его лицо сморщилось в сердитую гримасу, девушке должно было хватить и этого. Он задался вопросом, почему она выглядит настоль испуганно и обеспокоенно. Хотя Мусуби, без сомнения, видела, как он исцелял Кагари, это была не ее вина. Более того, Наруто не беспокоился об этом, зная, что девушка слишком наивна для чего-то такого деликатного, как шпионаж. Тот факт, что она только что по существу рассказала про наблюдение за тем, как он использовал медицинское дзюцу, говорил об этом. Лишь когда он увидел свое отражение в зеркале, вечный шиноби понял, насколько пугающим было его лицо. Взгляд на лицо Кусано подтвердил, что и она тоже испугана. Кроме того, она больше не держалась за его ногу, спрятавшись от него за Мусуби. «Успокойся, Наруто», – подумал он про себя. Прикрыв глаза, блондин сделал глубокий вдох, выдох, а затем повторил. «Это не вина Мусуби, и Кусано тоже. Я сомневаюсь, что они даже осознают важность этого. Они не виноваты». Сделав последний выдох, Наруто почувствовал, что уже достаточно спокоен, и открыл глаза, посмотрев на Мусуби снова. Девушка в одежде жрицы слегка вздрогнула вновь, хотя и скорее рефлекторно, из-за того, что он злился ранее, чем из-за выражения его глаз. – Мусуби-чан, – Наруто надеялся, что его тон спокоен и терпелив. – Не могли бы вы с Акицу-сан взять Кусано с собой в ванную? Мне нужно поговорить с Мацу-чан наедине. К счастью, слов блондина хватило, чтобы вырвать Мусуби из любого страха, который она, возможно, почувствовала. – Конечно, Наруто-сама! – ответила эмоциональная девушка, ударив левый кулак об открытую ладонь правой руки. – Акицу-сан и я немедленно приведем Кусано в порядок. Гораздо спокойнее, чем раньше, Наруто улыбнулся и Акицу, и Мусуби, заставив первую покраснеть, а вторую – улыбнуться в ответ. – Спасибо, – сказал он, прежде чем присесть рядом с Кусано. Девочка все еще уткнулась в бедро Мусуби, хотя ее левый глаз время от времени появлялся из-за него, чтобы посмотреть на происходящее. Когда их взгляды встретились, она издала «иииип!» и снова вдавила лицо в обтягивающую ногу юбку. Наруто вздрогнул, поняв, что заставил маленькую девочку испытать страх, как когда-то Йоми. Это оказалось почти физически больно. – Прости, Ку, – извинился он. Услышав звуки его голоса малышка снова подвинула голову, чтобы посмотреть на него. Наруто позволил легкой улыбке распространиться по его лицу, лучшее, что он мог сделать, учитывая обстоятельства, и медленно поднял руку, чтобы взъерошить волосы девочки. – Я хочу, чтобы ты знала, что я не сержусь на тебя, Мусуби или Акицу. Так что, пожалуйста, не бойся, я никогда не причиню вам вреда. Я обещаю. Возможно то, что он на самом деле смог извиниться после таких новостей, было свидетельством решимости Наруто стать лучшим ашикаби и позволить девушкам обосноваться в его сердце. Возможно, это как-то связано с узами, но сейчас Наруто чувствовал лишь положительные стороны их наличия. В то время как в большинстве случаев они лишь нежеланное бремя, сейчас связь – благословение, потому как она позволила потоку эмоций перемещаться между ним и его секирей, говоря ему, что именно не так с девушками, с которыми он связан. Одним из того, что Наруто понял об узах секирей, было то, что связь обычно действовала в обоих направлениях. Она не просто позволяла ему испытывать эмоции его секирей, но иногда и они знали, что он чувствует. Как ни удивительно, большую часть времени чакра Наруто, которую его секирей использовали, чтобы сформировать связь, вмешивалась в их способность чувствовать его эмоции. Наруто считал, что это имеет какое-то отношение к природе его чакры, но как бы то ни было, его секирей действительно ощущали его эмоции лишь, когда они достигали экстремальных уровней. Наруто был рад этому, потому как он мог контролировать то, что они почувствуют от него, и скрыть собственные эмоции, не беспокоя их. Сейчас он использовал эту связь, подталкивая это чувство к ней, чтобы малышка поверила, что он правда не сердится на нее. Кусано посмотрела на него, прикрыв глаза, когда она ощутила эмоции чувства, переданные через их связь. Затем она покраснела и уткнула взгляд в пальцы ног. – Так ты не сердишься на меня? – спросила она, лишь на мгновения подняв свои глаза от пола. С этими большими зелеными глазами, взирающими на него из-под ее спутанных светлых волос, Кусано, казалось, достигла невозможного ранее уровня очарования. Без сомнения, если бы Наруто был женщиной, то уже кричал изо всех сил «кавай!» и попытался бы раздавить маленькую дриаду в объятьях. Как бы то ни было, Наруто не был женщиной и имел превосходный самоконтроль. Так что он лишь улыбнулся девочке и покачал головой. – Конечно, нет, – сказал он. – Как я могу злиться на такую милую девочку. Слова Наруто, казалось, оказались для нее весьма воодушевляющими, так как Кусано перестала прятаться за ногами Мусуби и попыталась уронить его на пол. К счастью для него, блондин весил совсем не сорок кило, так что даже не сдвинулся с места, когда девочка уткнула свое лицо в его грудь. Однако он колебался секунду или две, прежде чем ответить на объятия. Несмотря на свое обещание измениться, Наруто все еще не вполне привык к физической близости. Это было странно, он позволял своим секирей, исключая Кусано, целовать его, когда им угодно, Мусуби в частности, казалось, пользовалась любым шансом сделать это. Даже тогда, он делал все возможное, чтобы ни одна из них не попыталась инициировать физический контакт. Сам Наруто никогда не начинал поцелуй, не считая тех случаев, когда голая Мусуби упала на него в отеле, и его окрыление Акицу. Сейчас единственным реально близким контактом был их совместный сон, потому что он просто не мог разорвать эту конкретную традицию. Мусуби, и в меньшей степени Акицу, были практически непреклонны в желании ночевать с ним. Даже тогда Наруто часто просыпался раньше любой из них и покидал постель, прежде чем они проснулись. – Я так люблю тебя, онии-тян! – Наруто поморщился от заявления маленькой девочки. Блондина беспокоила не его тревожность. Он знал, что сейчас Кусано видела его лишь как своего «онии-тяна», поэтому он мог спокойно игнорировать неуместность высказывания. Его беспокоило часть «я тебя люблю». Как и с Мусуби, Наруто все еще не мог сказать эти слова, или, возможно, просто отказывался озвучить их. – Спасибо, Ку, – Наруто отодвинул девочку назад, чтобы взъерошить ее волосы. Кусано просияла, когда он подарил ей маленькую улыбку. – Почему бы тебе не принять ванну с Му-чан и Аки-чан. Я должен поговорить кое с кем о том, что называется элементарной вежливостью. Это действительно было свидетельством успокаивающего эффекта от его секирей, что блондин даже не дернулся, закончив последнее предложение. Ну или, может быть, он просто не хотел, чтобы Кусано узнала, что он имеет в виду под «поговорить». – Элементарная вежливость? – Мусуби моргнула, поднеся указательный палец к губам с задумчивым выражением лица. – Это что-то вроде «здравого смысла» и «благоразумия»? Потому что я никогда не слышала об этом раньше. Наруто тяжело вздохнул, но это было единственной его реакцией на вопрос девушки. Он уже привык к пробелам в общих знаниях Мусуби, так что перестал поражаться. – Нет, Мусуби-чан, – ответил он, отпустив крошечную блондинку и встав. – Хотя это и похоже на здравый смысл, это не имеет ничего общего с благоразумием. Я объясню тебе немного позже, хорошо? Это удовлетворило Мусуби, поэтому она громко воскликнула – Окей! – прежде чем схватить Кусано за руку и пойти в ванную. – Увидимся позже, Наруто-сама! – она помахала ему рукой из коридора. Наруто ответил взмахом, после чего вздохнул. Небольшой обмен словами между ним и его секирей подавил большую часть его гнева, и теперь он просто ощущал усталость. Блондин задался вопросом, возможно, ему следует отложить дело с Мацу и Мией на утро, прежде чем отбросить эту мысль. Нет, он решил, что лучше будет решить это, иначе просто не сможет заснуть сегодня. Звон цепей заставил Наруто остановиться. Обернувшись, он увидел, что Акицу все еще стоит позади, словно ожидая от него чего-то. Ему потребовалось время, но, в конце концов, он понял, чего она хотела. – Увидимся, когда ты выйдешь из ванны, Акицу-чан, – сказал он Снегурочке, улыбнувшись. – Ах, – покраснела Акицу и отвернулась. – Да, – сказала она, вероятно, принимая его слова, хотя Наруто не был точно уверен в этом. В той же медленной манере, что и у почти всех ее действий, Акицу развернулась и пошла по коридору в ванную, издавая лишь звон цепей. Вздохнув, Наруто положил на подбородок левую руку и начал поворачивать свою голову туда-сюда, звук нескольких щелчков раздался по помещению. Теперь, когда не осталось ничего отвлекающего от дел, блондин решил, что пришла пора обсудить с Мацу использование шпионских камер в поместье Идзумо. Вскоре Наруто оказался перед тайным входом в комнату Мацу. Не задумываясь, блондин положил руку на дверь и толкнул ее, войдя внутрь. Мацу находилась внутри, как он и ожидал. Она покорно смотрела на него, из чего следовало, что она каким-то образом слышала разговор внизу и знала о его недовольстве. Не удивительно, если у нее везде установлены камеры. Осмотр комнаты показал монитор, который она использовала, чтобы шпионить за ним, когда он исцелял Кагари. Он все еще показывал внутреннюю часть комнаты и пользователя огня, лежащего на кровати. Судя по расположению камеры, это был идеальный ракурс, чтобы наблюдать за использованием им медицинского дзюцу. Тот факт, что она даже не удосужилась спрятать экран, сказал ему многое, вероятно, даже больше, чем могла представить Мацу. Во-первых, было ясно, что Мацу уже поняла, что он знает о ее наблюдении за ним, и, очевидно, чувствовала, что, не скрывая этот факт, она покажет отсутствие злого умысла. Во-вторых, выражение на ее лице говорило, что она совсем не ожидала увидеть подобного, шпионя за ним. Скорее всего, она была удивлена его способностями, или, по крайней мере, смущена. Возможно, она надеялась, что, убедив его в благих намерениях своего шпионажа, сможет убедить его ответить на вопросы, без сомнения, наполняющие ее разум. – Я очень разочарован в вас, Мацу, – произнес Наруто холодным тоном, что заставило рыжую вздрогнуть. – Имелась причина, почему я не впустил Мию в комнату, исцеляя Кагари. Тебе не приходило в голову, что, возможно, как и у Мии, у меня есть нечто, что я хочу сохранить в секрете? Он не дал ей возможности ответить на его вопрос. В любом случае, он был риторическим. – И что вынудило тебя шпионить за мной, пока я пытался помочь одному из твоих друзей? Мацу поморщилась, но не отпрянула от него, когда он упомянул свои действия. – Наруто-сан – весьма скрытный человек, – сказала она, используя более уважительный суффикс «–сан» впервые с их знакомства. Показатель, насколько серьезно она воспринимала текущую ситуацию. Даже когда Наруто обсуждал с ней проект «Секирей», она называла его Наруто-тан. Сняв очки, Мацу, казалось, изрядно изменилась. Без круглых линз ее лицо казалось тоньше, усиливая ее привлекательные черты, и делая ее более зрелой, чем ребяческая секирей, которую он знал ранее. Изменение было настолько поразительным, что его почти хватило, чтобы заставить Наруто забыть о причинах его появления в ее комнате. На мгновение все, о чем он мог думать – насколько красива женщина напротив него. Небольшой сдвиг рыжей помог ему избавиться от этих мыслей, позволив сосредоточиться на словах Мацу. – Он, кажется, наконец, принял все всерьез и делает все возможное, чтобы узнать о плане «Секирей» и стать хорошим ашикаби, но Наруто-сан все еще очень скрытен. Мы так мало о нем знаем, – Мацу замолчала, казалось, размышляя, следует ли ей озвучить следующую часть. Пауза длилась недолго. – Наруто-сан не в курсе, но когда он только прибыл в Синто Тэйто, то вызвал большой ажиотаж, – блондин, о котором шла речь, приподнял правую бровь, но не перебил вновь заговорившую рыжую. – Когда его профиль появился в базе данных МБИ в аэропорту, Минака вложил почти все ресурсы МБИ в исследование Наруто-сана. «Что?» – Наруто сосредоточился. Сузив глаза, блондин вспомнил телефонный разговор с президентом МБИ. Минака назвал его Минато, имя, которое он использовал перед этим. Тогда Наруто заинтересовался, как Минака сумел связать Минато Намикадзе с ним, насколько он знал, президент МБИ даже не родился в то время, когда блондин использовал это имя. И Наруто всегда следил за тем, чтобы любая информация о нем, которую люди могли найти, исчезла задолго до попадания в сеть. Это значит, что он что-то проморгал? Появилась утечка или ошибка, и информация о нем, которая должна была быть стерта из самой ткани мироздания, сумела просочиться в интернет? Он подумал, что это возможно. В конце концов, с последними достижениями в области технологий появились различные средства для съемки фото или видео без ведома человека. У неодушевленных предметов не имелось намерений, поэтому даже Наруто не знал, когда его снимают. Вполне возможно, что его фото когда-то было сделано на дороге, небольшой снимок в продуктовом магазине, видеозапись в банке, даже фотография других людей, на которую он попал абсолютно случайно, могла проскользнуть мимо. Даже с огромной сетью, которую он создал, чтобы держать свое существование в секрете, невозможно уничтожить все имеющиеся улики. Это, в некотором роде, похоже на вторжения на остров Камикура. Впрочем, это породило у Наруто новый вопрос. – Откуда ты знаешь об этом? – спросил он у рыжеволосой, прищурившись. Мацу, кажется, ожидала этого, потому как в тот же момент повернулась и принялась печатать на клавиатуре. Сперва Наруто нахмурился, задавшись вопросом, что она делает, однако вскоре на экране промелькнул список файлов, прежде чем остановиться на одном из них. Он признал себя на фото в левой части экрана, справа находилась общая информация о нем: имя, возраст, вес, рост, цвет волос и глаз, окрыленные секирей, хотя отсутствовала часть стандартной информации для профиля, вроде характеристики личности. Узумаки Наруто; Возраст: 18 лет; Рост: 195 см; Вес: 91 кг; Телосложение: худощавое спортивное; Цвет волос: светлый; Цвет глаз: голубой; Окрыленные секирей: номер восемьдесят восемь, Мусуби; номер ноль семь, Акицу; номер сто восемь, Кусано; и номер ноль два, Мацу; Родители: мертвы. Узумаки Наруто родился в Осаке, Япония, в богатой семье, получил издательскую фирму, создавшую серию книг Ича-Ича стоимостью несколько миллиардов йен, когда его отец умер от осложнений гриппа в 2005 году, а мать погибла в автокатастрофе в 2012. После окончания средней школы он покинул Японию, путешествуя по миру, пока не отправился в Гарвард, где получил степень магистра в области кино и театра. После окончания со средним баллом 4.0* он покинул Америку и вернулся в Синто Тэйто, Япония, в настоящий момент, проживая в поместье Идзумо. Когда Мацу озвучила все данные с экрана, Наруто поморщился. Весь этот профиль был фальшивкой, исключая информацию о его физическом облике, окрыленных секирей, месте текущего жительства, и что его родители мертвы. Даже в пункте о смерти его родителей, единственной правдой было то, что они умерли. Все остальное на этом экране было тщательно продуманной ложью, способной выдержать даже самые тщательные проверки. Он даже учел своих «родителей» и издательскую фирму. Toad Sage Inc. было названием издательства, являющегося «семейным» бизнесом более пятисот лет. Размещенная в Японии компания имела несколько филиалов, небольших временных издательств, которые Наруто выкупил за эти годы и интегрировал в собственный бизнес. Таким образом, ему было легче публиковать свои работы, избегая вероятности опознания, что он тот же парень, который опубликовал предыдущую историю двадцать лет назад и не постарел с тех пор ни на день. Таким образом, Наруто может пойти в любое из двухсот издательств, которыми он владел по всему миру, чтобы опубликовать свое творение. Часто он проводил в одной компании несколько лет, затем переходил в другую, и к тому времени, когда он снова возвращался обратно, люди, работавшие там, уже были мертвы. Это был оригинальный способ остаться анонимным и создать впечатление, что все эти книги писала одна семья, передававшая эстафету от одного поколения к другому. Его «родители» же были комплектом специальных клонов, которых Наруто создавал с постоянным хенге. Облик последней их версии был основан на его настоящих родителях, Минато и Кушине (хотя у них и были другие имена), и они были усилены комбинацией печатей, собиравших природную энергию, что сделало их не только более прочными, но и не давало исчезнуть сразу после их «смерти», что позволяло избежать вопросов, когда никто не сможет найти тела. После «смерти» его «родителей», Наруто создал личность, согласно данным, помещенных в базы данных различных правительств и интернет с помощью различных связей. Сам план был чрезвычайно детальным и достаточно проработанным, чтобы никто не смог найти в нем лазейку. – Довольно много информации, – начал Наруто, с некоторым нетерпением в голосе. – Но это не совсем то, что я хотел узнать. – Просто дайте мне секунду, – сказала Мацу, продолжая печатать. – Мне нужно вытащить остальную часть найденного МБИ, – профиль Наруто отодвинулся в сторону и стал меньше, достаточно, чтобы другой профиль мог быть помещен рядом. – И вот! С последним щелчком клавиатуры появился другой профиль, мгновенно опознанный Наруто. В конце концов, как он мог не узнать себя. Облик немного отличался от текущего, отсутствовало шесть родинок-усов, и глаза были немного уже, но само фото было безошибочно его. Данное изображение выглядело как старая фотография середины 20 века, вероятно, сделанная после 1945, возможно, до конца 60-х годов. Оно было немного зернистым, и выглядело старым. Было видно, что края фото изношены и разорваны так, что его, видимо, ксерокопировали. Несмотря на это, образ был легко узнаваем. Другим способом сохранить себя в тайне являлось использование Наруто модифицированного хенге, так что он мог держать его неопределенный срок. Часто он просто немного изменял свою внешность: избавлялся от усов, менял цвет глаз или волос, большинство никогда не рассматривало других людей слишком тщательно. Обычно запоминаются только ключевые черты лица: волосы, глаза, нос и любые явно заметные родинки, вроде его усов или мушки. Конечно, он мог изменить облик полностью. Он делал это несколько раз, но так как он сохранял принадлежность к «семье» авторов, чтобы продолжать писать и публиковать свои книги, Наруто редко когда-либо менялся полностью. Фото, находящееся перед ним сейчас, кажется, опровергало его мысли и подняло вопрос – стоило ли ему использовать хенге для полной смены внешности чаще. – Намикадзе Минато, – Мацу произнесла имя, которое он использовал в прошлый раз. – Текущий статус: мертв; рост: 195 см, вес: 91 кг, телосложение: худощавое спортивное, цвет волос: красный, цвет глаз: зеленый. Иная информация отсутствует. Рыжая обернулась, чтобы посмотреть на него, выражение ее лица было чем-то средним между мрачным и серьезным: – Когда Минака впервые начал искать информацию о вас, мне стало любопытно, и я решила просмотреть все найденные данные. Мне потребовалось некоторое время для этого, Минака спрятал их в зашифрованном файле с почти таким же количеством мер безопасности, как и у информации о первом и втором Дисциплинарном Отрядах. Первая и вторая итерация Дисциплинарного Отряда, Минака сделал все возможное, чтобы либо стереть, либо скрыть все данные, связанные с ними. Единственная причина, по которой сам Наруто знал о первом воплощении – из-за Мацу, и единственное, что он знал о втором воплощении – это его члены. Номер ноль четыре, Карасуба была членом второй итерации, частью первой, и в настоящее время – лидером третьей. Имелся еще один представитель второго поколения, номер ноль восемь, Юмэ, и Мацу не удалось получить какой-либо информации о ней, за исключением того, что она мертва. Наруто сказал Мацу продолжать искать любую информацию о втором воплощении, но на самом деле он не ожидал каких-либо результатов. Фаерволы, которые удерживали Мацу от получения новой информации на второй Дисциплинарный Отряд, были невероятно сложными, и даже невероятная способность рыжей взламывать и контролировать любое электронное устройство удаленно, казалось, не могла пройти через шифрование. Возможно, если бы у нее был прямой контакт с серверами, она смогла бы сделать это, но Наруто не хотел проникать в МБИ, лишь чтобы получить информацию о группе, которая уже не существует. Вернувшись к основной теме, если файлы, содержащие информацию о Намикадзе Минато, охранялись так же, как и о втором Дисциплинарном Отряде, то это чудо и свидетельство упорства Мацу, что ей в принципе удалось добраться до них. Вероятно, потребовалось несколько часов безостановочной работы, чтобы пройти через все преграды, которые президент МБИ построил вокруг них. – Намикадзе Минато выглядит точно так же, как и Наруто-сан, только без меток-усов. Несмотря на это, он никак не связан с Наруто-саном, – сказала Мацу, сосредоточив взгляд исключительно на Наруто. – Несмотря на это, Минака, кажется, обнаружил связь между вами двумя. Возможно, это связано с информацией, которую я не достала, у меня не хватило времени, чтобы загрузить все раньше, чем защита отследит соединение, которое я использовала. Я пыталась войти снова, но они уже прикрыли эту лазейку. – И ты интересовалась мной, потому что подумала, что между мной и этим Намикадзе Минато есть какая-то связь, – произнес Наруто. – Верно? Мацу кивнула: – Минака может быть монстром, и даже сумасшедшим, но он очень умен и никогда ничего не делает без причины. Наруто помрачнел, поняв ее слова. Если Минака полагает, что имеется какая-то связь между ним и Минато, тогда, вероятно, она есть. Самым худшим в этой ситуации было то, что они оба правы. Наруто и Минато связаны, потому что Наруто являлся Минато, просто изменил свое имя после симуляции своей смерти, он сжег дом, в котором жил, и использовал куклу-труп, чтобы заставить подумать, что он погиб в огне. На мгновение все замолкли. Мацу смотрела на него, очевидно, ожидая его ответа, а Наруто пытался решить, что стоит сказать. Первой в голову пришла ложь, что естественно. Он не доверял никому эту информацию в течение многих тысяч лет жизни, никогда не рассказывал о своем бессмертии, даже не намекал на него. Конечно, в самом начале несколько человек узнали об этом после несчастных случаев, но он никогда не объяснял ничего им. К этому времени, ложь практически стала рефлексом для блондина. Его вторая мысль заключалась в том, чтобы поведать неполную правду насчет ее находки. В конце концов, она была его секирей. И более того, прошлой ночью ему сказали, что когда секирей связывали себя с ашикаби, они в значительной степени посвящали себя обеспечению его безопасности и счастья. Впрочем, Наруто все еще не доверял Мацу, не после ее действий. Действовать за его спиной, в попытке изучить его. В то же время, он не был уверен, что может винить ее. Учитывая недавнюю информацию, он мог понять ее любопытство, и он вроде как не запрещал ей прямо изучать или даже шпионить за ним. Хотя часть его оказалась огорчена ее шпионажем, когда она могла просто спросить (впрочем, сказал бы он ей что-то – совсем другая история), другая знала, что было бы лицемерно с его стороны вести себя так, ведь он часто поступал так же. В конце концов, разве не он потратил десятилетия, ища грязь на каждое правительство и значимых политиков мира? Действия Мацу ничем не отличались от того, что он сам делал множество раз в прошлом, исключением были лишь причины. Из того, что он понял, расследование Мацу поначалу являлось обычным любопытством из-за нездорового интереса к нему Минаки. Однако после ее желание узнать больше перешло в интерес о прошлом ее ашикаби. Даже он должен признать, что является таинственной фигурой для многих, в конце концов, Наруто собирался быть таинственным и загадочным. Он не хотел, чтобы люди знали о нем, по крайней мере, о настоящем нем. Конечно, большинство нашли бы ту информацию, что он выставил на обозрение, и просто успокоились. Минака нашел больше, чем Наруто ожидал от кого-либо, и Мацу, обнаружив это, вероятно, возжелала узнать больше о нем. Можно даже предположить, что рыжая отреагировала на него из-за того, что узнала о нем из базы данных МБИ, хотя и не было никаких доказательств, чтобы доказать или опровергнуть эту теорию. Прокрутив эти мысли в своем разуме одну за другой, Наруто определил, что именно и как стоит сказать Мацу. – И ты не могла просто спросить меня, потому что…? – Наруто умолк, ожидая ответа. Это был первый шаг в его задумке, заставить Мацу понять, что ей не нужно использовать уловки, когда она хочет что-то от него, чтобы заставить ее почувствовать себя виноватой. Мацу поморщилась от его слов, но не убавила решимости: – Наруто-сан ответил мне, если бы я спросила? – Сразу нет, – признался Наруто, перейдя ко второму шагу. – Ты должна понять, Мацу, у меня много секретов, и многие люди умерли, пытаясь получить их. Тем не менее, я бы раскрыл вам эти секреты... со временем. От холодного взгляда, которым он окинул Мацу после своих слов, мурашки побежали по спине рыжеволосой. – Знаешь, Мацу, мне не нравятся люди, которые шпионят за мной. Так же, как у Мии имеются тайны, которые ты не рассказываешь, у меня есть секреты, которые неудобно раскрывать. Не заставляй меня пожалеть о твоем окрылении, шпионя за мной или заставляя меня раскрывать то, чего бы я не хотел. Наруто знал, что его слова суровы, возможно, даже слишком суровы. Но он нуждался, чтобы Мацу осознала серьезность ситуации. Ранее он не говорил ей, что не хочет, чтобы она наблюдала за ним, и поэтому Наруто не мог реально наказать ее за сегодняшнее происшествие. В то же время, ей стоило узнать, что ей не стоит пытаться узнать его тайны. Наруто не был готов раскрыть какой-либо из своих секретов, особенно сейчас, и им обоим будет лучше, если Мацу перестанет копаться в его прошлом. Во многом, Мацу очень повезло, что она является его секирей. Когда дело доходило до охраны его тайн, Наруто всегда был безжалостен. Минака не был первым, кто обнаружил нежелательную информацию о нем. Хотя и редко, это случалось пару раз в прошлом. Ни один из обнаруживших информацию, способную угрожать тайне его существования, не прожил достаточно долго. Очень легко убить человека и замаскировать это как случайность или отравить кого-то специальным ядом, который сработает лишь через месяц как смерть от сердечного приступа. Наруто развил и усовершенствовал акт скрытого убийства, превратив его почти в искусство. И не только люди, обнаружившие его тайны, теряли свою жизнь. Наруто не позволял кому-либо близкому к этому человеку продолжать жить. Семья, друзья, любой человек, которому могли передать тайну, также умирал без каких-либо доказательств насильственной смерти. Это было безжалостно, бессердечно, и многие люди, вероятно, осудили бы его как абсолютно аморальное чудовище. Все это показывало, как далеко Наруто был готов зайти, чтобы защитить тайну своей личности. – Я понимаю, ашикаби-сама, – Мацу слегка заикалась, дав блондину знать, что он донес свою точку зрения. – Хорошо, – кивнул Наруто. – Я хочу, чтобы ты продолжила работать с профилями ашикаби и секирей. Начни с Хига Идзуми и всех его секирей, а затем продолжай список по количеству секирей у ашикаби. – Конечно, – ответила Мацу, и Наруто двинулся к выходу. Однако когда он добрался до входа в ее комнату, блондин остановился, а затем обернулся к ней. – Кроме того, я ожидаю, что ты уберешь все камеры, расположенные в моей комнате, комнате Кагари и ванной, – приказал он, вызвав у девушки более сильную дрожь. Наруто не знал, было ли это из-за очередного тычка в открытую рану, или из-за того, что она больше не сможет шпионить за ним в ванной, но, в конце концов, это не имело значения. Это был тест для нее. Наруто проведет собственную проверку на следующей неделе, чтобы убедиться, что во всех областях, которые он назвал, исчезли камеры. Если нет, то он не сможет доверять Мацу и собранной ею информации, и тогда придется проводить проверку сделанной ею работы. Можно считать это шансом ей доказать свою искренность. – Да, ашикаби-сама, – раздался голос Мацу, едва Наруто повернулся к двери. Он посмотрел на рыжую еще раз, кивнул, а затем ушел. Ему все еще нужно было поговорить кое с кем, прежде чем закончить этот день.XoX
Она знала, что он придет. Когда раздался стук в дверь ее комнаты, Асама Мия точно знала, кто там. Поднявшись с места перед святилищем, посвященным ее мужу, хозяйка дома Идзумо медленно подошла к двери. Ее шаги были взвешенными, неторопливыми, как будто ее на самом деле не беспокоил предстоящий разговор. Открыв дверь, Мия получила хорошее впечатление о человеке с другой стороны. Блондин перед ней выглядел холодно, и не так, как это бывает от погоды. Два ледяных шарика находились на лице, настолько мертвом, что у трупа выглядело бы более эмоциональным. Холод его ледяного взгляда и выражения лица поразительно контрастировал с обычным внешним видом Наруто. Она видела его счастливым, расслабленным, игривым, разочарованным, сердитым и потерянным. Этот новый вид не походил ни на что виденное ранее. По крайней мере, у него. Но выражение его лица было знакомо. Сама Мия носила его много лет назад, прежде чем влюбилась. – Наруто-сан, – мягко произнесла Мия, обращаясь к нему с более уважительным суффиксом. Сейчас не время для игривых высказываний и дразнилок. Она открыла дверь немного шире и отошла в сторону, чтобы открыть блондину доступ в ее комнату. – Ты не войдешь? Единственной реакцией блондина послужила гримаса на лице. Ей было нетрудно догадаться, что Наруто, скорее всего, раздумывает, стоит ли принять ее предложение. Небольшой наклон его головы продлился мгновение, затем он кивнул и позволил себе пройти внутрь. Мия закрыла дверь за блондином, едва тот вошел. Наруто использовал этот момент, чтобы осмотреть помещение. Комната Мии не отличалась от остальных в поместье Идзумо, те же зеленые татами, те же стены из белой бумаги и окно напротив входа. На самом деле, единственное различие состояло в том, что этот номер был больше и содержал личные вещи Мии. Объектом, привлекшим большую часть внимания Наруто, оказалось святилище у одной из стен. Он опознал его как алтарь, используемый для почитания мертвых в соответствии с японскими обычаями. На алтаре стояло фото человека с беспорядочными белыми волосами и серыми глазами, которого Наруто посчитал мужем Мии. Ладан, который она зажгла некоторое время назад, все еще тлел, посылая в комнату лениво дрейфующие струйки дыма. На мгновение установилась тишина, когда Мия прошла мимо него к центру комнаты, где она снова села, сложив руки на коленях, а затем взглянула на него. Его взгляд упирался в нее настолько интенсивно, что Мия нашла это и странно захватывающим, и ужасающим. Этот человек, он не боялся смотреть на нее, что любой, у кого имелись хотя бы подозрения о ее личности, никогда бы не сделал. Даже ее самый ненавистный враг не был настолько глуп. Поскольку молчание все еще стояло в комнате, Мия решила, что именно она его нарушит. – Я так понимаю, вы хотите поговорить со мной о произошедшем сегодня вечером? – она задала расплывчатый вопрос, и хотя сама уже была уверена, из-за чего Наруто находится здесь, ей не хотелось сказать что-то еще более ухудшившее ситуацию. Блондин перед ней молчал целую минуту, не уменьшив интенсивность своего взгляда. Мия в меру своих способностей тщательно изучала его, хорошо, что он не призвал ту... вещь, как в прошлый раз. Наконец, спустя минуту он спросил: – Почему вы это сделали? – и Мия точно знала, что он имеет в виду. В конце концов, трудно было не понять. Единственный вопрос: как ей стоит ответить? – Как я уже говорила, Наруто-сан, – начала она медленным, осторожным тоном, как будто пытаясь наверняка донести до блондина смысл своих слов. – Это мой дом, и пока ты живешь в нем, я ожидаю, что ты будешь меня слушаться. Ее фиолетовые глаза слегка сузились: – Ты же не только не послушал меня, но и сознательно преградил мне путь и запер дверь. – Не зря, – парировал Наруто, прищурившись. – Возможно, – признала Мия, слегка пожав плечами. – Но Кагари-сан – мой друг и арендатор. Я хотела убедиться, что ты не сделаешь ничего непристойного, пока будешь присматривать за ним. – Избавь меня от этого! – огрызнулся блондин. – Мы оба знаем, что это не та причина, по которой ты была так непреклонна! И мы оба знаем, что не из-за этого ты решила шпионить за мной! Его обвинения заставили Мию вздрогнуть. Она не ожидала, что он заметит это. Истина заключалась в том, что она доверяла Наруто. Она не знала почему, или когда это началось, но все же, это было так. Видимо, он тоже знал об этом. – Моя осведомленность о ваших... способностях действительно так ужасна? – спросила Мия, как из любопытства, так и желая сменить тему. У нее появилось ощущение, что если продолжить обсуждать предыдущий вопрос, они потеряют любой шанс на возможный диалог. – Да! – рявкнул Наруто, после чего вздохнул. Он закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, Мия заметила, что его грудь и плечи двигались с каждым разом медленнее. Возможно, какая-то медитативная техника? Когда блондин вновь открыл глаза, они снова стали холодными ледышками на суровом лице. – Не имеет никакого значения знание о моих способностях. Да, это меня весьма беспокоит, но со временем я, возможно, рассказал бы о них позже, ведь кажется, что Мацу доверяет тебе. Но это было до того, когда вы с ней решили полностью игнорировать мою частную жизнь. Мия довольно мастерски скрыла свою дрожь от этих слов, пыталась придумать ответ. С точки зрения Наруто, ее попытка узнать больше о таинственном блондине звучала не очень хорошо. То, как он сказал, что она «полностью игнорирует его частную жизнь», звучало, словно она каким-то образом нарушает его основные права. Это также вызвало у нее чувство... отвращения, или, возможно, почти испорченности, как будто она совершила некий крупный грех, запятнавший ее в невидимой для людских глаз сфере. – Это непросто, – начала она, и на этот раз ее медленная речь казалась еще более осторожной, чем предыдущая попытка сделать слова яснее, – жить с кем-то, о ком знаешь так мало. Наруто-сан – очень скрытный человек, неизвестно не только его прошлое, но он и не позволяет другим узнать настоящего себя. Она, конечно, имела в виду личность, которую Наруто использовал в последнее время чаще всего. Дружелюбная персона, сочетание влияния связи с Мусуби и качественной маски, которую он носил, чтобы скрыть собственное разочарование миром на публике, или соблазнять женщин. Мия уже сделала вывод, что она не истинна, Наруто, которого она и все остальные видели, не был настоящим Наруто. Разумеется, это не так уж и сложно, учитывая все те проблемы с его эмоциями, с которыми недавно столкнулся блондин, они просто сделали личность, которую он пытался скрыть более заметной. – И ты думаешь, что это дает тебе право шпионить за мной? – прямо спросил Наруто, сузив глаза. Хотя Мия и не вздрогнула, но она отвернулась от обвинительного взора. – Вы думали, что раз я не рассказываю о своем прошлом, можно узнать больше, просто шпионя за мной? Блондин покачал головой: – Это довольно лицемерно, тебе не кажется? В конце концов, у Мии-сан более чем достаточно собственных секретов, – на этих словах блондин посмотрел на фото Такехито, и Мия мгновенно поняла, что он имел в виду. Новая эмоция, казалось, появилась в ее разуме и теле, и опознать ее не заняло много времени. Та, с которой она жила в течение долгого времени, чувство, которое она ощущала почти постоянно с момента гибели ее мужа, казалось, ударило ее с удвоенной силой. Вина. Она чувствовала себя виноватой из-за наблюдения за Наруто, который был весьма скрытен, когда дело доходило до его прошлого. Честно говоря, она удивлялась, что он уже рассказал столько всего. Однако даже, несмотря на все рассказанное им, все эти маленькие проблески его характера, мыслей и убеждений, которым он позволял выскользнуть наружу в моменты слабости, он никогда не рассказывал ей или своим секирей ничего действительно значимого о своем прошлом. Она ничего не знала о том, кем он был, кроме пары обрывков, бесполезных без надлежащего контекста. Когда она направилась в комнату Мацу, чтобы наблюдать за Наруто с Кагари, она признала, что рассердилась. Никогда раньше с ней не обращались так, даже женщина, которую она ненавидела больше, чем кого-либо еще в этом мире, не посмела бы вести себя так равнодушно и пренебрежительно по отношению к ней, и говорит о чем то, учитывая, что та женщина – кровожадный психопат. Наруто посмел. Он не только бросил ей вызов в ее доме, но и сумел проецировать... нечто похожее, но и значительно отличающееся от ее собственных масок Ханья, действительно удивившее и даже несколько напугавшее ее. И поэтому, когда блондин практически выгнал ее из комнаты Кагари, она, сердитая и раздраженная, отправилась к Мацу, заставив рыжую показать ей действия Наруто. Теперь она начала жалеть о своих действиях. – Знаешь, почему, когда Мацу отказывалась рассказать мне о чем-либо, я просто опускал эту тему? – спросил Наруто, гораздо более мягким тоном, чем раньше. По какой-то причине это лишь усилило сосущее ощущение в желудке Мии. Когда она отрицательно покачала головой, блондин продолжил. – Я не настаивал на ответах, потому что знал, что имеются вещи, которые ты просила держать в тайне. Учитывая, что ее корректировал ваш муж и ее позицию в первом воплощении Дисциплинарного Отряда, ясно, что Мацу, вероятно, знает о тебе больше, чем кто-либо другой, не считая других членов этого отряда. Полагаю я мог бы подтолкнуть ее к раскрытию твоих секретов, приоритет моих просьб, как ее ашикаби превосходит ваш, но из уважения к тебе я не заставлял ее раскрывать твои тайны. Более того, я не просил ее выдать твои секреты, потому что знаю, каково это – иметь секрет, который либо не можешь, либо не хочешь разделить с кем-то еще. – И поэтому я уважал ваше решение сохранить свое прошлое в секрете, – Наруто закончил вновь холодным тоном. – Но мне кажется, что Вы не способны проявить такое же уважение. На этот раз Мия не смогла скрыть свою дрожь. Блондин, казалось, закончил разговор с ней, потому как резко развернулся и двинулся к двери. Не в состоянии сказать что-либо, и даже не зная, что сказать, если бы у нее имелась способность говорить в данный момент, Мия могла лишь смотреть, как блондин идет к выходу. Он остановился, положив левую руку на дверную ручку, оглянулся через плечо и бросил ей в лицо свое последнее высказывание. – Знаете, я собирался извиниться за свою грубость сразу после исцеления Кагари, – сказал он, и плечи Мии едва заметно упали. Наруто покачал головой: – Теперь я очень рад, что не сделал этого. И после последнего удара по моральному духу, Наруто открыл дверь и вышел. Мия смотрела ему вслед, и когда раздался громкий «щелк» закрывшейся за ним двери, закрыла глаза и, наконец, ослабила осанку с одновременно усталым и растерянным выражением лица. Вся эта ситуация могла бы разрешиться лучше, намного лучше. Худшим было то, что это ее вина: необоснованные требования к Наруто, когда тот лишь пытался помочь кому-то, действия, продиктованные ее гневом, наблюдение за Наруто, вопреки тому, что, возможно, у него, как и у нее, имеются важные секреты. Лишь второй раз, она так феерично облажалась, первый имел прямую связи со смертью ее мужа. Мия оставалось лишь надеяться найти способ все исправить, иначе в поместье Идзумо будет очень напряженная атмосфера.XoX
Захлопнув за собой дверь, Наруто нашел секунду прислониться спиной к стене. Прикрыв глаза, блондин испустил усталый вздох, обдумывая дневные события. Слишком много всего произошло за столь короткое время – Кагари почти сжег себя, Мацу и Мия шпионили за ним и прочий беспорядок. День, наконец, начал настигать его и в сочетании с прошлыми днями, с тех пор как он стал ашикаби, заставил блондина ощущать себя на его реальный возраст. Мудрец, он никогда не чувствовал себя таким измученным. Несмотря на всю усталость, он еще ощущал свои эмоции, кипящие внутри. Бурлящий котел, который лишь сбросил часть пара. Глубоко в душе он все еще был очень сердит, хотя и немного успокоился во время разговора с Мацу, но противостояние с Мией, вернула его на прежний уровень. Довольно странно, они обе делали то, что заставило его настолько разозлиться, но лишь Мия получила основной удар его гнева. Когда она открыла свою дверь, весь гнев вернулся с удвоенной силой. С Мацу же, чем дольше шел разговор, тем менее сердит он был на нее. Еще одна сторона уз? Вполне вероятная теория. Если узы действовали как эмпатическая связь между им и его секирей, то, возможно, они также служили своего рода защитой для секирей от разозленного ашикаби. Но блондин сразу подумал, что если бы это работало так, то, вероятно, подавляло все его эмоции, а не только гнев. А он, напротив, находился в настоящей эмоциональной путанице с тех пор, как попал в план «Секирей». Следовательно, узы не могут быть причиной этого. Может быть, он просто размяк. Мысль заставила его фыркнуть. Он все еще может убить, даже не мигнув. Разумеется, он больше не сражался, но просто потому, что ему не за что бороться. Убийство, с другой стороны, было тем, с чем у него не имелось проблем. Вам не нужно сражаться с кем-то, чтобы убить его, и Наруто убил столько людей, что перестал реагировать. Он вспомнил первые кошмары от убийств, совершенных дабы сохранить его проклятье в тайне. Он проводил ночь за ночью, корчась и потея, когда лица тех, кого он убил из-за этого, обвиняли его в попрании учения его наставника, отказе от достижения мира. Теперь же во снах Наруто был лишь его провал во время Четвертой Великой Войны шиноби. И его секирей. Нельзя забывать и об этих снах. Покачав головой, вечный шиноби решил, что он слишком устал, чтобы составлять гипотезы о причинах неравномерности его гнева к двум виновным. Ему нужно немного поспать, прежде чем он сможет нормально думать. Может быть, когда он отдохнет, то сможет составить рабочую теорию, почему он чувствует меньше гнева по отношению к своей секирей, чем к Мие. Вот почему он совсем не обрадовался Удзуме, обнаружившейся на втором этаже. Она стояла рядом с дверью в его комнату без сомнения, ожидая его, слегка наклонив вправо свои бедра и схватив левой рукой локоть правой. Он заметил, что девушка выглядит нервно. Выражение лица и то, в какой позе она стояла, ожидая, дало знать, насколько она действительно взволнована. То, о чем девушка хотела поговорить с ним, было достаточно важно, чтобы она оказалась готова отбросить свои страхи. В тот момент, когда их взгляды встретились, ее желание, казалось, превратилось в несокрушимую решимость. В ее глазах появился ожесточенный блеск, которым Наруто не мог не восхититься. – Удзуме, – Наруто окликнул девушку, подойдя к двери. Пышногрудая секирей в футболке со звездой сдвинулась, приняв более прямую позицию, чем раньше. – Наруто, – она замешкалась, прежде чем сделать глубокий вдох. – Мы можем поговорить? Наруто с тоской посмотрел на свою дверь, а затем перевел взгляд обратно на грудастую брюнетку перед собой. С глубоким вздохом он показал на коридор, а затем послушно последовал за ней, когда она прошла мимо. Возможно, он действительно становится мягче.