Уродам не позволено (Freaks aren't allowed)

Не бечено)) Добро пожаловать в ПБ))) Маленький мальчик дрожал, глядя в холодное, залитое лунным светом небо. Он был одет лишь в мешковатые шорты и поношенную футболку, которые были ему велики. Голые ступни ребенка практически отмерзли, пока он сидел, съежившись в несчастный комочек на обледеневшем тротуаре. «Убирайся с глаз моих, мальчишка!» - закричала этим вечером его тетушка, когда он пытался по-тихому, быстро уйти в свой чулан. «Убирайся! Вон! Не желаю, чтобы ты загрязнял мой дом своим присутствием до самого утра!» - визжала она. А затем выбросила его на мороз с такой силой, что он не удержался на ногах и растянулся на промерзшей твердой земле. Это случилось по меньшей мере два часа назад, и маленький мальчик уже начал сомневаться, переживет ли он эту ночь. Он не ел весь день, и у него совсем онемели конечности. Он потряс головой, чтобы не уснуть. Мальчик считал, что сдаться и умереть здесь в полном одиночестве будет слишком легко. Вряд ли кто-то будет о нем скучать, с недетской горечью напомнил себе ребенок. Как же сильно он ошибался. «Гарри». Он снова помотал головой, чтобы сосредоточиться. Он мог бы поклясться, что на мгновение заметил ладонь – женскую ладонь – тянущуюся к нему. Интересно, а все видят галлюцинации перед смертью? «Гарри, пора вставать». Он изо всех сил всматривался в темноту перед собой. Голос казался… приятным. Таким нежным. Наверное, он обращался к другому мальчику, которого тоже звали Гарри. Конечно же, с ним никто не будет разговаривать таким теплым, ласковым голосом. «Маленький мой», – к нему снова потянулась рука, и он без колебаний вцепился в нее. Учитывая, насколько он замерз, прикосновение этой ладони ничем не отличалось от прикосновения любого другого предмета, хотя разница без сомнения была. «Пойдем со мной», – голос, тихим шепотом произнесший эти слова, отчего-то казался удивительно знакомым. – Хорошо, – покорно согласился он, прежде чем раствориться в морозном воздухе. *** Северус Снейп резко подскочил, проснувшись. Его нередко посещали кошмары, оставшиеся еще со времен его несчастливой службы у Темного Лорда, но он не помнил, что ему снилось перед пробуждением. Он снова улегся и попытался вновь уснуть, но не смог избавиться от ощущения, что что-то было не так. Со вздохом он свесил свои длинные ноги с кровати и всунул их в теплые тапочки, накинул халат и направился в гостиную в своих хогвартских покоях. Обойдя свой старый заслуженный диван, расположенный в центре комнаты, он остановился, будто натолкнулся на стену, с изумлением обнаружив маленькую фигуру, скорчившуюся на полу с другой стороны дивана. Он недоуменно моргнул и вдруг осознал, что это был крошечный ребенок, не более трех-четырех лет на вид. При его появлении ребенок остался совершенно неподвижным, и Северус, поколебавшись, сделал осторожный шаг вперед, а затем – еще один. Мальчик продолжал рассматривать пол, будто и вовсе не заметил, как Северус вошел в комнату. Северус осторожно опустился на краешек дивана, все еще изучая взглядом своего неожиданного визитера. Черные спутанные волосы ребенка были грязными и неопрятными прядями обрамляли маленькое личико, и теперь, с близкого расстояния, Северусу отлично было видно каждую хрупкую косточку, будто пытающуюся прорвать тонкую, бледную, почти синюю кожу. Синюю??? О, Мерлин, да он же практически обледенел! Если он в ближайшее время ничего не предпримет, ребенок просто умрет от переохлаждения. *** – Почему ты сидишь на полу? Незнакомый голос медленно проник в его сознание. Он посмотрел вверх и изумился, когда понял, что он оказался в помещении и сидел возле дивана. А на диване восседал высокий человек, одетый в черный халат и ночную сорочку. Совершенно очевидно, что он, Гарри, своим неожиданным появлением разбудил его, и ребенок ощутил привычное чувство вины. – Почему ты сидишь на полу? – снова спросил мужчина, и Гарри устало моргнул при этом странном вопросе. – Тетуска говолит, что только людям мозно сидеть на мебели, – медленно, с усилием ворочая одеревеневшим от холода языком, объяснил он. – А кто же тогда ты, в таком случае? Для гоблина ты что-то мелковат, – с усмешкой заметил мужчина. – А я – улод, – спокойно ответил ребенок, повторяя слова, которые многократно слышал от родственников. – Что за чушь! – сердито воскликнул мужчина, и мальчик отпрянул в страхе, не зная, как тот отреагирует. – Ты – человек, такой же, как и я, – смягчившимся голосом заверил высокий человек. – Но тетуска сказала… – начал он, но мужчина внезапно двинулся к нему, и он умолк на полуслове и напряженно выпрямился, в ожидании. Мужчина быстро приблизился к нему и опустился перед ним на колени. *** Северус легко поднял на руки маленького, почти замерзшего насмерть мальчика, и снова опустился на диван. Ребенок застыл, когда он к нему прикоснулся, и в Северусе зашевелились нехорошие подозрения. – Я не сделаю тебе больно, – успокаивающе сказал он свернувшемуся у него на коленях мальчику. Он даже сквозь одежду чувствовал, насколько ребенок замерз, и, не раздумывая, распахнул полы халата и укрыл ими малыша. Затем прижал его к своей груди и обвил руками его спинку. Огонь в камине, к счастью, все еще был довольно сильным, поэтому в гостиной стояло приятное тепло, но Северус знал, что нужно было как можно быстрее согреть мальчика – быстрее, чем на это был способен он или протопленная комната. Посмотрев на прижавшегося к его груди крошечного малыша, Северус, тем не менее, тихонько фыркнул при мысли, что бы сказали другие, если бы могли увидеть его в это мгновение. *** Тело мужчины источало жар, будто печка, отогревая его ледяную кожу, и хотя ему было немного больно от такого сильного тепла, но ощущение было удивительно утешающим. Он не смог удержаться, чтобы не вытянуть руку и не обхватить бок высокого мужчины. *** По-прежнему крепко прижимая мальчика к себе, Северус встал и направился к двери, ведущей в его личную лабораторию. Он приложил ладонь к зачарованному полотну двери, и та послушно распахнулась, позволяя им войти. Северус быстро пересек лабораторию и подошел к шкафчику, в котором хранил готовые к употреблению зелья. Зельевар быстро нашел состав, помогающий при обморожении, а также Обезболивающее зелье – мальчик начнет испытывать сильную боль по мере согревания, после чего развернулся и направился обратно к дивану. Он заглянул под полы халата, где у его груди свернулся крошечный ледяной комочек, и оказался захвачен врасплох парой ярких темно-зеленых глаз, не сводивших с него напряженного взгляда. – Ты чуть насмерть не замерз, маленький, – мягко прошептал он, осторожно вынимая пробку из флакона с первым зельем пальцами левой руки. – Тетуска велела мне убилаться, – последовал неожиданный ответ. – Убираться с глаз долой? – Убилаться из ее дома, – мягко поправил мальчик. "Какие яркие глаза! Как же они напоминают мне о моей любимой Лили!" – И она не позволила тебе надеть пальто или другую теплую одежду? – А у меня нет теплой одезды, – мальчик внезапно задрожал, и Северус опустил взгляд на свою руку с зажатым в ней зельем. – Нужно тебя согреть, пока ты не заболел, – сказал он, осторожно поглаживая дрожащую спинку. "Пока ты не умер," – произнес он про себя. Зелье, которое мальчик должен был принять, отличалось на редкость неприятным вкусом, но к его удивлению мальчик даже не поморщился, когда покорно его проглотил. И снова его необычные глаза приковали внимание Снейпа, в очередной раз напомнив ему о погибшей подруге. – Однажды у меня был друг, у которого были точь-в-точь такие же глаза, как у тебя, – зачем-то поведал он малышу, удивив этим самого себя. – Она была холосая? – мальчик посмотрел на него с надеждой во взгляде, и у Северуса внезапно свело горло. – А как ты догадался, что это «она»? – наконец смог выдавить он. – Не знаю, – ребенок казался смущенным. – Да, – мягко признал Северус, – она была очень хорошая. Он откинул крышечку с флакона второго зелья, и мальчик снова послушно открыл ротик. Как только склянка опустела, Снейп отправил ее вместе с другим фиалом обратно в лабораторию, отдавая себе отчет, что мальчик провожает любопытными глазенками каждое его движение. *** Он, наконец, согрелся, он был в безопасности, и если бы не резь, терзающая его животик, маленький Гарри бы уже провалился в сон. Высокий человек все еще смотрел на него, но он обнаружил, что его взгляд совсем его не пугает – он абсолютно не был похож на холодный, ненавидящий взгляд тетушки. Каким-то образом ей всегда удавалось заставить его думать, что он совершил нечто ужасное, нечто непростительное, даже когда все, что он делал – это тихо дышал, притулившись в уголке. *** Ребенок прижимался к его боку, как новорожденный детеныш опоссума – к матери. Сравнение было смехотворным, учитывая его мрачный вид и отвратительный характер, которым славился Снейп, но удивительно подходящим. Мальчик был худой, как палка, одни кожа да кости, которые, кстати, довольно больно впивались в его тело – там, где он соприкасался с мальчиком. "Его морили голодом." При этой мысли он почувствовал поднимающуюся ярость. – Кайла, – позвал он прислуживавшего ему домового эльфа. В воздухе раздался громкий хлопок, и через мгновение Кайла стояла перед ним. Увидев ее, ребенок, прижимавшийся к его боку, вскрикнул и поспешно зарылся в него в поисках укрытия, каким-то невероятным образом умудрившись заползти ему за спину. – Мастер Снейп, чем Кайла может помочь… О! – воскликнула тоненьким голоском домовуха, нервно сжимая и разжимая небольшие ладошки. – Погоди, – строго велел он эльфийке, изворачиваясь в три погибели, чтобы ухватить испуганного мальчика за плечики и извлечь его из-за своей спины. Показав извивающегося трусишку домовичке, он снова крепко прижал его к себе. – Тихо, тихо, маленький, это всего лишь домовой эльф. Ты разве никогда их не видел? Хотя, судя по всему, тебе не приходилось с ними встречаться, – последние слова он прошептал, обращаясь скорее к себе, чем к испуганному ребенку, не догадываясь, каким успокаивающим кажется ему звук его глубокого, богатого оттенками голоса. – Кайла, – он на секунду снова обернулся к домовушке, – мне нужна пиала теплого бульона и чистая одежда для мальчика. Прикинь его размер и поищи что-нибудь на чердаке, но если не найдешь ничего подходящего, то сшей сама, – эта домовушка являлась отличной швеей, и именно по этой причине Снейп вызвал именно ее. – Слушаюсь, сэр, мастер Снейп, – с готовностью кивнула эльфийка, и ее огромные выпученные глаза засияли от гордости: она была счастлива, что хозяину потребовалась ее помощь, а тем более – что помощь потребовалась маленькому гостю хозяина, который явно нуждался в заботе. В комнате послышался еще один хлопок, а затем в гостиной они снова остались вдвоем. – А мы пока устроим тебе хорошую помывку, - предложил Северус, снова глядя в яркие глазки, опасливо смотревшие на него. *** Маленький Гарри не любил купаться. Купание причиняло ему боль и сильно пугало. Острые ногти тетушки, злобно щипавшей его, оставляли кровавые полосы на его коже. Горячая вода больно обжигала, и тетушка никогда не осторожничала, ударяя его голову о края ванны. Иногда она терла ему спину металлической щеткой, и он не мог сдерживать крик, что приводило к еще более жестокому наказанию. И он всегда чувствовал ее пальцы, жестко сжимавшие его горло, угрожая свернуть ему шею, как цыпленку. Поэтому, можно было с легкостью утверждать, что маленький Гарри совсем не любил купаться. – Нет! Позалуста, не нузно мыться! Позалуста, позалуста! – взмолился он, когда мужчина встал, все еще обвивая руками его спину и прижимая его к себе. – Ну что ты, ванной нечего бояться, – успокаивающе заверил высокий человек. Маленький Гарри тихонько захныкал, но перестал протестовать, зная по опыту, что сражение с большими людьми заведомо проигрышное. А высокий человек уже принес его в ванную комнату и опустился на колени рядом с большой ванной, стоящей на четырех когтистых лапах. Теперь его спину обнимала только одна рука, пока другая откручивала краны, и вскоре в ванную полилась вода. Он снова захныкал, не в силах удержаться. Слово «ванна» воскрешала в маленьком мальчике страшные воспоминания: то, как он визжит от боли, и его сильно шлепают за это, то, как краснеет его кожа под обжигающе горячей водой, то, как его тетушка «оскальзывается» в воде и «случайно» чуть не топит его. К тому времени, как мужчина выключил воду и начал снимать его огромную рубашку, Гарри уже непрерывно скулил от страха. – Позалуста, позалуста, - молил он, задыхаясь и будучи неспособным на нормальные, связные предложения в данную минуту, полностью потеряв голову от обуревавшего его ужаса. Все, что он мог, это комкать слабыми пальчиками ткань ночной сорочки мужчины и безнадежно, умоляюще смотреть на него из-под спутавшейся челки. – Посмотри сюда, – предложил высокий человек, показывая ему воду. Ее было немного – Гарри по пояс. – Я не причиню тебе боли и не позволю это сделать никому другому. Это я тебе обещаю, поверь мне. Темные глаза мужчины яростно смотрели в его глаза, и постепенно Гарри расслабил судорожную хватку на его сорочке. – От ванны бывает больно, – все-таки шепотом возразил он. – А обычно не должно, – решительно покачал головой высокий человек. – От воды всегда больно, – прорыдал он, изо всех сил пытаясь сдержать слезы и прикусив для этого нижнюю губку. Мужчина зло сжал челюсти, и мальчик инстинктивно отшатнулся. Высокий человек на него рассердился! – Плостите меня, позалуста. Я больсе так не буду, – вжимая голову в плечи попросил он, и от его внимания ускользнул тот факт, что мужчина по-прежнему прижимал его к себе. – От воды не должно быть больно, – голос мужчины сразу смягчился, как только он заметил испуг Гарри. Маленький Гарри осторожно посмотрел на него, чтобы убедиться, что ему не послышалось, и что высокий человек на него больше не злится. – Может, ты хочешь потрогать воду? – предложил он, но Гарри отрицательно покачал головой: каким бы добрым ни казался мужчина, но он все равно мог толкнуть его в ванну, если он повернется к нему спиной. – А хочешь, я ее потрогаю? Тут маленький Гарри задумался: его тетушка никогда не предлагала сделать ничего, что могло бы причинить боль ей. – Давай, - прошептал он. Он внимательно следил за тем, как мужчина перегнулся через край ванны и опустил руку. Он затаил дыхание, когда длинные пальцы приблизились сначала к поверхности воды, а потом погрузились в жидкость! – Не больно? – подозрительно уточнил он. – Нисколечко, – последовал ответ, и мокрая ладонь внезапно накрыла его запястье. Гарри осторожно потрогал влажную кожу, и высокий человек стоял абсолютно спокойно, позволяя исследовать и касаться. А потом мужчина веско произнес: – Я не сделаю тебе больно – только монстры бьют детей. Сколько раз Гарри думал то же самое о своей тетушке? *** Ребенок опасливо смотрел на него, пока Северус медленно опускал его в ванну. Тело мальчугана сильно напряглось под его руками в момент, когда он коснулся воды, но тут же расслабилось, как только он ощутил ее мягкое, комфортное тепло. – Ну, как, порядок? – с улыбкой поинтересовался Северус. – Да, – прошептал кроха, не ослабляя, впрочем, хватки на руке Северуса. Он мягкими, плавными движениями мыл покрытую синяками, натерпевшуюся кожу, смывал грязь и засохшую кровь с маленькой, хрупкой спинки. Внутренности мужчины сворачивались от разрывающего его гнева, но он надежно спрятал ярость под окклюменационными щитами. Зеленые глаза следили за каждым его движением, и он не хотел снова испугать малыша, заставив его думать, будто Северус злится на него. "Тетушка, а!" – в бешенстве думал он, вобрав взглядом истощенное детское тельце. "Да задница осла и та сможет лучше исполнить ее роль!" Кто-то явно постарался, чтобы вселить страх в мальчика, испуганно отшатывавшегося всякий раз, как северусова рука оказывалась в непосредственной близости от него, и вся его маленькая фигурка крупно вздрагивала, заставляя Северуса молча скрипеть зубами. Он осторожно вымыл волосы ребенку, удалив пену и грязную воду беспалочковым заклинанием – предпочел не заставлять мальчика выносить ощущение льющейся ему на голову воды, и хотя тот пока хорошо справлялся с водными процедурами, но Северус понимал, что он совершенно измучен. Вскоре Северус извлек малыша из ванны и хорошенько вытер его пушистым полотенцем. Затем тщательно завернул его в другое, сухое полотенце и отнес его, минуя спальню, обратно в гостиную. Там их дожидалась пиала с теплым бульоном, а на диване была сложена детская пижама темно-зеленого цвета, поверх которой лежала пара трусиков. – А цье это? – мягко спросил мальчик, слипающимися от усталости глазами разглядывая представшее его взгляду богатство. – Твое, конечно, – ответил Северус, невольно улыбнувшись при виде округлившихся от изумления детских глаз. Он помог мальчугану сначала натянуть трусики, а затем влезть в пижамку. Она была сшита из мягкой шерсти, и Северус был уверен, что в ней будет очень тепло. В действительности, он и сам ее когда-то носил – будучи в возрасте мальчика, хоть и прошло с тех пор немало лет. Он увидел несколько пятнышек, носивших следы починки – результат умелых действий Кайлы, но в остальном пижама была еще вполне приличная. И пусть она оказалась слегка великовата, но прекрасно скрывала намерзшееся тело его гостя, а это все, что волновало Северуса. Покончив с этим, Северус обратил свое внимание на бульон, который все еще исходил вкусным паром рядом с ними. Он понял, что эльфийка наложила на него Консервирующие чары, сохранявшие его теплым, и одобрительно кивнул. Усадив мальчика на колени, он обвил одну руку вокруг его животика, а другой рукой придвинул миску с бульоном. – Ты бы предпочел поесть сам? – уточнил он, чувствуя себя глупо, задавая такой вопрос, но вполне возможно, что ребенок был старше, чем казался и уже овладел навыками владения столовыми приборами. Мальчик вытянул вперед маленькие дрожащие пальчики, и Северус немедленно отставил чашку подальше. – Так ты обожжешься, – мягко предостерег он, зачерпывая ложкой немного бульона и направляя ее прямо в маленький рот. Мальчик не сводил с него глаз, когда он поместил ложку в его рот, а затем вдруг детские губы сжали ее с такой силой, что ему пришлось приложить некоторое усилие, чтобы снова извлечь ее наружу. – Ну ложку-то есть не надо, – мягко усмехнулся он. – В твоем распоряжении вся миска бульона, если хочешь, конечно. Ребенок энергично кивнул и жадно потянулся к пиале, из которой Северус как раз зачерпывал новую порцию бульона. Ребенок методично поглощал еду, не проронив ни капли, и хотя он явно с огромным трудом удерживал глаза открытыми, но не намеревался отказываться от своего позднего ужина, явно собираясь прикончить его до конца, что и сделал. В конце концов, Северус обнаружил на своих коленях спящего мертвым сном мальчугана. – Ну, может быть нам обоим стоит поспать, – тихонько прошептал он, удобно устроив голову мальчика у себя на плече и крепко поддерживая его за спинку, после чего направился в спальню. Он осторожно уложил мальчика на свою большую кровать, лег рядом и укрыл их теплым одеялом, надежно прижав его к своему боку. "Никто не поверит, если я расскажу, как провел первый вечер зимних каникул". Это была его последняя осознанная мысль, прежде чем он поддался зову Морфея.