Железногорский Дозор

* * * Май, 2017 год. Железногорск, Ленинградский проспект. - В городе светлый, из Москвы. Дозорный. - Неужто? - Не вижу причин для веселья. Что, если он выйдет на тебя? - Выйдет - так выйдет. Пообщаемся. - С ума сошел? - Не суетись. Подумаешь - происшествие. - Может, тебе из города на время уехать? - Я не могу, ты же знаешь. Это не мой выбор. - Все, что дало твое присутствие - отсрочка! Крохотная отсрочка на год! - Не ори, девочку разбудишь. Смотри, какая красивая. - Как ее зовут? - Догадайся. - Сколько ей? - Шестнадцать с половиной. - Что будешь делать? - По схеме. И займи приезжего чем-нибудь. - Уже занят. Кем-нибудь. А дальше что?! - Будет тебе, не психуй зря. Когда-то должно же получиться? - Твои бы слова да Сумраку в уши. * * * Июль, 2016 год. Надю Борисову всю ночь мучили кошмары. Она убегала от чего-то темного, страшного. А темное и страшное не отставало и все наваливалось, давило... Проснулась она на рассвете от укуса комара, и так обрадовалась пробуждению, что даже убивать его не стала, просто согнала с руки. Шесть часов всего. День занимался солнечный, хотя обещали к вечеру дождь и грозу. Птицы уже горланят вовсю. Надя прислушалась к себе, и поняла причины странной беспокойной неуютности - страх, пережитый во сне, никуда не исчез с пробуждением. Он ждал, и как только о нем вспомнили, разросся мгновенно, туманом затопив сознание и покрыв мурашками тело. Надя съежилась под одеялом, несмотря на усиливающуюся летнюю жару. Ей было холодно и сыро, как в осеннем слякотном вечере. Но Надя считала себя достаточно сильной духом и рассудительной. И мама всегда говорила: "Она у меня девочка волевая!" Постаралась успокоиться и рассуждать трезво, бытийно, рационально. Чего бояться-то? Нечего! Совершенно. Опасности нигде никакой нет, а сон - это только сон, и все. Страх будто понял, что Надю так просто не проймешь, отступил нехотя, сдавая позиции, но хитро затаился в самом укромном уголке сознания, тоненькой иголочкой покалывая время от времени в сердце, не давая забыть о себе. Весь день Надя проходила в дурацком полудремотном состоянии, будто на грани реальности и недавнего кошмара. И никакие убеждения и рациональные рассуждения ей не помогали. Она даже за хлебом в павильончик в двух шагах от дома не пошла. Сказала, что голова болит, и все такое... Мама, разумеется, заметила это ее состояние. - Ты что такая? Может, влюбилась? - спросила она шутя. - Нет. - совершенно серьезно ответила Надя, думая совсем о другом. Мама сразу забеспокоилась, стала щупать лоб, смотреть горло и спрашивать про самочувствие. Надя вяло отбрыкивалась. К вечеру страх и беспокойство отпустили. И стало, наоборот, дома совсем невмоготу. Захотелось уйти из четырех стен хоть куда-нибудь, на воздух. В девять это желание достигло пика. Надя засобиралась. - Ты куда на ночь глядя? - удивилась мама. - К Аленке схожу. - не задумываясь, на ходу придумала Надя. Аленка жила через дом, совсем рядом. - Смотри, долго не ходи. - Ну мам! Мне шестнадцать лет, а вовсе не пять! Стоило выйти из подъезда, сразу навалилась духота и позабытый было страх. От этого прошиб пот и стало трудно дышать. Страх толкал в спину, духота обступала по бокам. Надя с трудом заставляла себя не бежать, но все же шла достаточно быстро. Нет, недостаточно. Ей казалось, что Аленкин подъезд сам собой отступает все дальше и дальше, что она еле тащится по прожаренной за день улице, как по сковородке. Наконец ступила под бетонный козырек, и даже не поняла сразу что случилось. Страх исчез за неуловимое мгновение, вздохнулось легко и свободно. Повеяло приятной прохладой и почему-то радостью. - Здравствуй, Надя. Тихий мужской голос раздался сбоку, из темного угла у входной двери. Надя вздрогнула от неожиданности и присмотрелась. Там, в углу, словно откликнувшись на ее взгляд, прорисовалась из тьмы высокая фигура. - Здра... вствуйте, - запинаясь ответила Надя этому сгустку мрака. Шагнула испуганно назад, под лучи садящегося вечернего солнца. И тот час же погрузилась в прежнюю затхлость и духоту недавнего, так быстро забытого страха. Но теперь страх и не думал таиться и держаться поодаль. Он накинулся волком на беззащитный от неожиданности разум, вцепился ледяными зубами в горло, схватывая дыхание, лизнул изморозью по спине. - Плохо тебе, Наденька? - участливо спросил голос, и показалось, что его обладатель больше всего на свете сейчас желает помочь ей. Сразу захотелось довериться незнакомцу во всем, потому что только он может спасти, прекратить эту муку. Надя кивнула. - Иди ко мне, - позвал голос, - Дай руку. Из черноты провала, таящейся в углу тени появилась его рука. Сильная, загорелая, с длинными, крепкими пальцами. - Иди же, я помогу, - поторопил голос. Надя шагнула к нему и страх остался за спиной. Страх позорно бежал от этого странного мужчины, прячущегося в тени. Надя увидела на ладони незнакомца бугры ороговевших мозолей. Представилось, что ладонь эта на ощупь приятно твердая, чуть шероховатая, горячая. Надя потянулась к ней... - На-адька-а!!! - заорали сверху. Она дернулась назад, задрала голову. С балкона второго этажа не нее хлопала глазами удивленная Аленка: - Надька, ты чё там стоишь? Подниматься-то будешь или нет? - Я... Надя глянула в темный угол у подъездной двери. Никого там не было. Совсем никого. Это же надо... Солнечный удар с ней приключился что ли? Не было и страха, мучившего весь день. Только тревога осталась и странное предчувствие чего-то неотвратимого. * * * Май, 2017 год. Профилакторий находился совсем недалеко, на этой же Восточной улице. Потрясающе, как много здесь зелени! Гордый своей миссией проводника, Иван рассказывал всю дорогу, что и где тут находится. Курил подаренные Игнатом сигареты. - Там вот - стационар, двенадцатиэтажка. А вот с той стороны речка Байкал. И там дальше горнолыжка. Почему "Байкал"? Хрен его знает! А тебе зачем в профилакторий? Игнат отделывался междометиями и прозрачными пояснениями. Осматривался. У самого профилактория, на дереве, прямо напротив дверей, две белки деловито трескали орешки и семечки из деревянной кормушки. На подошедших даже внимания не обратили. Игнат замер, разглядывая их с детским восторгом. Иван наблюдал за ним со снисходительной улыбкой: - Они здесь совсем домашние. С рук едят. У нас здесь и медведи ходят. - Кто? - обернулся Игнат, кажется его проводник вовсе не шутил. - Медведи. Настоящие. Они к садам выходят иногда. Как-то у стационара бродил. Его усыпили потом. Шприцем из ружья. В лес обратно вывезли. Один раз иностранца медведь напугал. Немец, кажись. На ГХК приехал с группой. Здесь, в профилактории жили. Он в городе задержался. Идет вечером, а через дорогу медведь чешет. - Просто так? Ходят? - оторопел Игнат, - И никого не трогают? - Почему, трогают. На Ленинградском один раз тетку медведь задрал. - Насмерть??? - Ну да. Там тоже лес рядом. - А колючка? - Да какое нафиг? Ты что думаешь, если я захочу вот сюда в лес за шишкой пойти, то через КП потащусь на ту сторону обходить? Там дыры кругом, в колючке этой. - За шишкой? - Игнат все больше чувствовал себя идиотом. - Дык. Кедровые шишки. - Иван терпеливо, как малолетке пояснял, - В них орешки. Внутри. Вот такие, как у белок в лапах. Видишь? Так эти шишки на кедрах растут. Я пацаном ходил до кедрача. Со старшаками. За день обернулись. Мешок шишек домой приволок. Батя меня выпорол. Опасно, говорит. Клещи там. Больше не ходил. Игнат почесал вспухшую от информации голову. - Ладно. - выговорил он, наконец вспомнив, зачем, собственно, сюда пришел, - Спасибо, было очень познавательно. Я пойду. Протянул руку для пожатия. Иван сразу посерьезнел, сжал его ладонь и нехотя отпустил: - Ага. Хочешь, телефон мой запиши. Позвонишь, если что. Игнат потянулся к заднему карману джинсов. Разумеется, звонить парнишке он не собирался, так только, сделать вид, чтобы отвязался. Но к счастью оказалось, что опять забыл телефон дома. Иван засуетился, полез в свой рюкзак, вырвал листок из тетрадки, оторвал от него свои каракули, а на чистом клочке записал ручкой номер, подписал внизу "Иван". После секундной заминки добавил "Разин". Игнат спрятал бумажку в карман, попрощался и быстро вошел в здание. Иван за его спиной не тронулся с места. Светлая целительница Адамант Джамаловна Ливанова чем-то напомнила Светлану Городецкую. Строгая, уверенная в себе. Слишком уверенная. Рядом с такими людьми, особенно с женщинами, чувствуешь себя глупым пацаном, сразу начинаешь вспоминать - мыл ли руки перед едой? А спать с такими... Увольте. Так себе радость, как на экзамене у старухи-учителки. Не приведи Свет, облажаешься - всё, психологическая травма на всю жизнь. Правда, Игнату пришлось однажды. Он не хотел, очень. У Антона ведь тогда уже со Светкой роман был, и Игнат знал об этом. Друг все-таки. А, не смотря на специфику магии, кое-какие моральные установки у Игната имеются. Но Гесер приказал. Требовалось ускорить развитие ситуации, чего Великий в итоге, конечно же, добился. А Игнат долгое время чувствовал себя в присутствии Антона куском дерьма. Даже когда Антон уже сам догадался что к чему. В чем-то Роман прав, прав. - У вас двадцать минут. Потом у меня сеанс, - сразу строго предупредила Ливанова. Игнат поведал ей о своей миссии, спросил о предположениях. Особого успеха он не ждал, так, для галочки. После его рассказа несколько минут целительница со странными для русского уха именем и отчеством, молчала. - Знаете, - наконец заговорила она, - здесь... есть нехорошее место. Я слышала, говорят, что темные этот город построили. Не зря. Вы на озере были? - Игнат кивнул. - Там... есть что-то, внизу. Чувствуется. - она убрала за ухо выбившуюся из-под медицинской шапочки белую прядь, пальцы были тонкие, розовые, с очень короткими ногтями, - Я не знаю, есть ли связь... Может и нет. Я говорила Козинцеву... Рюрику. Он только отмахнулся. Прислал медэксперта, совсем мальчика, тот ничего толком не узнал и уехал. Может, хоть вы разберетесь. - Подождите, - сосредоточенно сдвинул брови Игнат, - Это вы Дозор в город вызвали? - Да. Я давно знаю, что здесь что-то не то. Девочек жалко. А никто не хочет ничего делать. В городе две ведьмы, вампир, темный маг, а Дозора ни одного. Они же тут как хозяева себя чувствуют. - Вы хотите сказать, что они нарушают закон? - Ничего я не хочу сказать. Я не следила. Но проверять-то надо! - Вы с Балтовой знакомы? - Н-ну, - протянула Ливанова, - я бы это знакомством не назвала. Но мы видимся иногда. - Где? - В театре. Я с внуком хожу. Она замечательная актриса, но... Ответственности за город не чувствует. Вся в мире грез и фантазий. - А вы чувствуете? - Конечно. Кто-то же должен. Я не очень сильна, Игнат, вам это известно. Но если потребуется... Вы можете на меня расчитывать что бы ни случилось. Словом, здесь Игнат тоже не узнал ничего нового. Но сходил не без пользы. Спускаясь по лестнице с третьего этажа, он пополнил коллекцию телефонов. В заднем кармане теперь лежали визитка Настеньки, стикер от Люды и еще один от Веры. Вечером предстоит выбрать один из них. Номер телефона Ливановой лежал в другом кармане, отдельно. Странно, но выйдя из дверей и не обнаружив Ивана, Игнат почему-то расстроился. Постоял немного. Глянул на пустую кормушку, белки вычистив ее, ушли. Побрел по асфальтовой дорожке на шум города. Можно успеть сегодня в театр сходить, но это тоже без толку, пожалуй. Лучше вернуться к себе и составить отчет для Антона, отправить сегодня же. Посмотреть, не звонил ли кто. А потом вызвонить одну из девочек. Настенька посимпатичней будет. С другой стороны у Люды энергетика более крепкая... На скамейке впереди, под кустом сирени, сидел Иван и курил. Заметив Игната, он сразу встал, шагнул навстречу. - Я подумал, вдруг ты заблудишься... Игнат усмехнулся. Дурак ты, светлый. Из штанов смотри, не выпрыгни от радости. Знаешь пацана первый день, а будто неделю не видел. - Пожалуй, и правда заплутать могу. Мне сейчас нужно на Парковую улицу, я там живу. - Нет проблем. Пошли.