Железногорский Дозор

Людочка оказалась яркой, ненасытной. Она отдавала себя полностью, бешено полыхая страстью, ничего не требуя взамен. Ради нее Игнат развернулся вовсю. Девочка не пожалеет, что так легко откликнулась на его предложение. Правда завтра ей предстоит нелегкий день. Но недомогание и слабость возможно легко списать на простуду. Ничего, отлежится пару денечков, и все у нее будет хорошо. Одно плохо - Игнат отлично видел причину ее внезапной симпатии. Ухажер из Москвы. Щедрый, шампанское не из дешевых на стол поставил, фрукты, конфеты дорогие. Да еще розы в придачу, целый букет. А вдруг да повезет? Милая девушка в свои двадцать восемь все еще верила в принца на белом коне, который влюбится, женится и увезет в дорогую московскую квартиру. Жаль разочаровывать. Около десяти утра Игнат проводил ее до такси, счастливую, еле передвигающую подгибающиеся ноги, прижимающую к груди подаренный букет, как родное дитя. Хороший донор, сильный. Игнат осторожно коснулся ее сознания, немного подправляя воспоминания - да, ночь была шикарная, но кавалер не очень как человек, не в ее вкусе. Новой встречи она не захочет. Он посмотрел вслед такси, готовый вернуться в дом. И почувствовал взгляд. Обернулся. На углу дома стоял Иван, видимо заставший сцену прощания недавних любовников. Таким взглядом можно дыры прожигать. Насквозь. Игнат махнул ему рукой, делая вид, что не заметил его настроения. - Привет. Парень молча приблизился. - Ты почему не в школе? - Еще про оценки спроси, - буркнул в ответ Иван. - Что-то не так? - Да нет. Нормально все. Мы с тобой в кукольный собирались. В театр. - Я думал, мы договорились, что пойдем, когда у тебя появится свободное время. Иван отвел глаза, рассеянно созерцая клумбу у подъезда. Странная клумба, Игнат таких никогда не видел - зелень садовых цветов разбавляли лебеди, изготовленные из автомобильных шин, поросята из крашеных пластиковых бутылок, какие-то нераспознаваемые зверьки из строительной пены. Странная фантазия. - Иван? Тот повернулся, глянул зло, с обидой: - Я зря пришел, да? Ты про театр просто так сказал? Чтоб я отвязался? - Просто я не ждал тебя так рано, - мягко заверил Игнат, - Думал, ты на уроках будешь как минимум до двенадцати. Ты завтракал? Я вот не успел еще. Зайдешь кофе выпить? Парень от такого предложения быстро расслабился и почти забыл причины недавней обиды. Хотя, вряд ли он сам смог бы толком понять их, эти причины. Оказавшись за столом, Иван навертел себе супербутерброд с ветчиной, сыром и половинкой помидорки, щедро залив все майонезом. Ел так аппетитно, что Игнат невольно позавидовал его юности, неискушенности, жажде жизни. Любовался, испытывая от зрелища этого насыщения почти умиление матери, откармливающей сынка. - Так что, в школу тебе правда не надо? Иван глянул обиженно, даже жевать перестал: - Слушай, это мои проблемы вообще-то. - Ну, я не хочу быть виноватым в твоей неуспеваемости. - Забей. - Иван разом выдул полкружки кофе, куда до этого бросил три ложки сахара. - Ладно. - пожал плечами Игнат. - Но я подумал, что театр можно отложить. Хотел пошарить сегодня по Ленинградскому. Ты в том районе ориентируешься? - А то! Но будет проще, если ты скажешь, что ищешь. - Ищу... Видишь ли... - Игнат подумал-подумал, и выложил, - В вашем городе гибнут девочки... девушки, по странным, иногда необъяснимым причинам. Ты скорее всего слышал о некоторых громких убийствах. Почти всех их звали Надеждами. Мне нужно пройтись по тем местам, где они погибли, посмотреть что да как. - Так ты следователь??? - серые глаза сверкнули восхищением, - Убийцу ищешь? Из полиции? - Не совсем. Но суть та же. - Так я... конечно! Я помогу, чем смогу! Игнат вздохнул. Ну все, светлый. Теперь вообще можешь из пацана веревки вить. Чтоб было тебе потом на чем повеситься. * * * Май, 2017 год, Москва. Антон Городецкий, бывший иной, стоял у окна и смотрел во двор. Он ждал. Конечно, можно бы было выйти навстречу, зайти по дороге в супермаркет за пельменями, хлебом и колбасой... Но он теперь не любил ходить по улице, по крайней мере - в одиночку, без сопровождения. Потому что только в своей, защищенной всеми возможными способами, холостяцкой квартире, он мог расслабиться. Над этими стенами поработали Гесер и Завулон. Здесь никто не может ему навредить. Только став снова человеком он понял, насколько беззащитен перед этим миром. Сколько иных бродит по Москве, светлых и темных, и каждый из них может, пусть не со зла, непреднамеренно, сделать с простым человеком Антоном все, что захочется, а он даже не поймет этого, даже не осознает, не запомнит, просто мир вокруг станет чуточку другим. В наушниках любимого плейера выдавал яростный вокал Кипелов: Ты вычеркнут всеми из списка живых, Но молва в этот раз поспешила, Ты взял передышку, и тут же свой штык Она в твою спину вонзила. Стыдную, досадную паранойю породила Светлана. Любимый, родной человек, которому доверял полностью и безоговорочно. Разумеется, тогда, три года назад, она хотела как лучше, внушая ему уверенность, которой он не испытывал, отрезая проснувшуюся тягу к алкоголю, навязывая желание найти занятие, работу, хоть какую-нибудь. Окутывая его магией своего воздействия, Светлана не знала, не могла знать о подаренном Завулоном амулете. Если бы знала... Антон не сомневался, что жена потрудилась бы вынудить его снять защиту, и все равно провернула бы свой трюк. А так... Антон почувствовал волну ее магии, пытающуюся продавить его волю, перестроить по-своему чувства и желания. И даже не сразу поверил. Выдохнул сипло: - Светка... Ты что делаешь, Светка? Она ойкнула совсем по-девчоночьи, будто ее за воровством варенья застукали, прикрыла рот ладонью. - У тебя нет власти надо мной... - прошептал Антон. Испуганный рассудок метался, пытаясь найти способ спастись. И на этот раз единственным способом оказалось - уйти из дома. Пользуясь тем, что жена слишком потрясена произошедшим, чтобы попытаться его остановить, он быстро сунул ноги в кроссовки, схватил куртку с вешалки и кинулся в подъезд. Он знал, что домой больше не вернется. Он не хотел еще раз испытать такое. А что, если Надя захочет вмешаться в его сознание? Наденька, доченька... Нет, он не мог подвергать ее такому искушению. А потому выбрал одиночество. И попросил защиты у недавнего врага. Растерзанный болью прижался к земле, Чтоб вымолить новые силы Земля не откажет, поможет тебе - Поможет! Ведь раньше так было. Вопреки ожиданию, Завулон не злорадствовал, не иронизировал и не издевался, выслушивая сбивчивую исповедь. Вздохнул, кивнул. Проявив так несвойственное ему понимание, позвонил Гесеру, поговорил с ним при Антоне. Прошелся по своему кабинету - три шага вперед, три шага назад. Руки у Городецкого мелко дрожали от страшного осознания. Каждый иной, каждый! в этом мире может захотеть использовать его в своих целях. Никому верить нельзя, никому! Но тогда проще всего покончить с собой, потому что жить так... это невозможно! Последнее дело о прошлом вздыхать - Туда заколочены двери, И встречным, как прежде, ты смотришь в глаза, Но в их покаянье не веришь. Завулон открыл бар, покопался там. А потом поставил перед Городецким стакан с четвертью коньяка и пепельницу, бросил рядом пачку дорогих сигарет. Антон кивнул благодарно, молча выпил и закурил. Свои сигареты он позабыл, в спешке покидая дом. Всетемнейший сел напротив, посмотрел в упор, спросил проникновенно: - Как я могу помочь тебе, Антоша? Чего ты от меня ждешь? - Я... - в этот момент Антон остро почувствовал себя уязвимым, как лишенная панциря улитка. - Хочу быть уверенным, что никто... никогда... - Ты же знаешь, это невозможно. Даже когда ты был иным... Антон дернулся, будто от удара током. - Я не могу дать тебе гарантий. - продолжил Завулон, - Но могу дать охрану. Городецкий вскинул на него недоверчивый, настороженный взгляд. - Видишь ли... - маг помедлил, - Есть возможность пресечь любые поползновения на магическое вмешательство в твое сознание. Как действует зов вампира, ты же знаешь? - Антон осторожно кивнул и сильно затянулся сигаретой, - Действие вампира перебьет всё на свете. Если применять его, не злоупотребляя... Охрана вампира - самое надежное прикрытие, какое можно придумать. По крайней мере пока ты не окрепнешь и не войдешь в силу. - В силу? - опешил Антон, - В какую силу? Ты что, хочешь, чтобы я вампиром стал? - Бог с тобой, Антоша, - мягко улыбнулся Завулон, - Да зачем бы мне это? - Но тогда... - Постой, разве твой... кх-м, бывший начальник тебя не информировал? - О чем??? - Да уж. - буркнул Завулон, - Светлые во всей красе. Очень надеюсь, что хоть в следующий раз ты сделаешь верный выбор. Антон не выдержал, бросил сигарету в пепельницу, вскочил: - Хватит играть со мной! Объясни толком! - Да что ты орешь-то? На Гесера своего ори, не на меня. - не на шутку раздосадованный Завулон принялся объяснять недовольным тоном, - У младенца, к твоему сведению, очень трудно определить по ауре, будет он простым человеком или иным. И даже если он станет в итоге могущественней Мерлина, вовсе не факт, что это можно будет различить хотя бы к десяти годам. Но сила иного уже в нем, только проявляет себя слабо. Надо смотреть очень пристрастно, чтобы разобрать. Вспомни себя. Ты ведь до самой инициации не понимал, что чем-то отличаешься от других? Это вовсе не значит, что ты жил-жил человеком, а потом - бах! стал иным. Ты им и был, но не проявлял себя. - Ближе к делу, Завулон, - попросил Городецкий, хоть и догадался уже, о чем речь. - При тщательном осмотре мы с Гесером сошлись на том, что сила иного в тебе есть, но в зачаточном состоянии. Она плохо видна, и только очень сильный и опытный маг может это различить. Пока, если тебе так проще, ты как младенец, растешь, развиваешься, крепнешь. Но, пожалуй, через несколько лет, когда ты дозреешь, вполне можно будет говорить об инициации. Потрясение было настолько сильным, что в голове у Антона зазвенело. - Я... снова стану иным? - Дошло! - саркастически усмехнулся Завулон, - А почему, скажи на милость, Я тебе тут лекции должен читать? - Потому что уверен, что в следующий раз я выберу Тьму. И именно поэтому ты мне сейчас помогаешь. - Неужто? Антоша, к твоему сведению, совершенно неизвестно до какого уровня ты дорастешь. До истории с Фуаран какой у тебя уровень был? То-то и оно - третий-четвертый. Невелика ценность. - Тогда почему? - Неужели тебе так трудно поверить в мою искреннюю симпатию? Даже если отмести родственные связи. - Оставим пока эту тему, - отмахнулся Антон, чувствуя, как возвращаются утерянная было уверенность в себе и оптимизм, - Ты говорил о вампире-охраннике. Готов поспорить, ты обдумал подходящую кандидатуру еще до того, как я сюда пришел. - Не буду врать. - белозубо улыбнулся Завулон. - Думаю, вы поладите. Ты должен доказывать право на жизнь, Реальность хватая за горло, Твой нерв оголённый струною звенит, Вторя волнам тяжёлых аккордов. И вот сейчас, как и сотни вечеров за эти три года, Антон стоял у окна и ждал его. Улыбнулся, когда Константин вошел во двор и махнул ему рукой. Вот уже три года они жили в одной квартире. И вот уже два с половиной - спали в одной постели. Кто бы мог подумать, что так сложатся их судьбы? Разве можно было понять когда-то, что именно Костя - тот, ради кого захочется жить? Нет, Антон не перестал верить в Дело Света, не покинул Дозор. Простил Гесеру попытку переписать собственную судьбу. Может, потому что попытка эта не удалась? Ни навязанный манипуляциями Великого брак со Светланой, ни гибель Кости не смогли ничего изменить. И Костя, его Костя, даже из сумрака смог вернуться к нему. Сейчас Антон купался в этом осознании, что именно так все правильно, так и должно было быть. «Ещё повоюем!» - ты скажешь себе, Гоня прочь минутную слабость И смерть занесёт тебя в списки для тех, С кем спорить до срока не надо. Костя ввалился в квартиру, увешанный пакетами с логотипом супермаркета. - Я пельмени тебе взял. - сообщил он, талантливо изображая усталость, тащившего тяжести человека, - И колбасу на завтрак. Батон молочный, как ты любишь. А кефир старый был. Зато йогурт хороший, свежий. И еще печенье к чаю. - Спасибо. Это "спасибо" было не за продукты, которые самому Косте были не нужны. Не только за них. Спасибо - за заботу и внимание. За то что вернулся и теперь рядом. За то, что простил, по-настоящему простил и изжил из сердца даже тень обиды. За веру в собственные силы и во что-то хорошее там, впереди. И за то, что не надо ничего пояснять, Костя и так знает, что ты хочешь сказать ему этим "спасибо". Антон сунул пельмени в морозилку, колбасу на полку в холодильник, а йогурт отлично разместился в углублении дверцы холодильника, рядом с бутылочками с донорской кровью. Порядок. Рано звонить в колокола - небо тревожить впустую, Если ты можешь - встань и иди, Ведь жизнь не подарят другую!