Железногорский Дозор

* * * Железногорск, 2016 год, 25 августа. Едва вернувшись в город, Павел рванул сюда, к заброшенному стационару. Пролез под бетонной плитой ограждения и замер, чувствуя безумное облегчение. Никого. Он знал, что в городе ничего такого не случилось за время его отсутствия, но только обойдя здание неспешным шагом и не увидев никого, он позволил себе поверить в это. Это лето должно было принести еще одну смерть. И Павел знал наперед, что услышав о новой пропавшей девушке, не сможет не прийти сюда снова, и до жути этого боялся. И он, удивив жену, без обычных споров и уговоров отправился с ней и с дочкой в Дивногорск, к теще, и провел там, на даче, почти все лето, безбожно вкалывая на постройке нового домика. После трудового дня, поздно вечером, выпивал с тестем по стопочке, бревном валился в постель и дрых без сновидений. Лишь бы не думать, не вспоминать. А когда вернулся, узнал, что никакого убийства так и не случилось. Павел вспомнил, как однажды, в первый и последний раз в жизни, наорал на тогда еще беременную жену, когда она предложила назвать будущую дочку Надеждой. Они после этого, наверное, дня три не разговаривали. Потом помирились, конечно, Павел сдался первым. Обнял свою Ирочку и кратко, без подробностей, поведал - чем ему это имя НАСТОЛЬКО не симпатично. Ирочка поняла. Только буркнула, напоследок надув губки: - Фу, дурак. Нет, чтоб сразу сказать, по-человечески, так орать начал. Долго еще хмурилась и ворчала. Успокоилась окончательно только после пятого букета роз и мультиварки в подарок. Так что же произошло? Нет, Павел, конечно, был неописуемо рад тому, что не только здесь, а и во всем городе ничего такого не случилось, вот только... Он медленно добрел до остова крыльца главного входа, поднялся по ступеням, прошел по холлу первого этажа, непроизвольно разглядывая надписи на ободранных стенах. Здание молчало, но внимательно наблюдало за ним. - Больше никто не умрет? - неожиданно для себя спросил Павел вслух. Он не ждал ответа. Да и от кого бы? Но ответ был. Неведомый некто, наблюдавший за ним - смеялся, легко, не зло смеялся над его наивной, нелепой верой в лучшее. И от этого беззвучного смеха, от давления чуждой воли, Павла вдруг скрючило и повалило на пол. Рухнув на четвереньки, он попытался ползти к спасительному выходу, но подступившая дурнота не давала двигаться. Перед глазами всё расплывалось радужными разводами, как бензиновая пленка на луже. Всё нараставший в ушах гул в какой-то момент вдруг вывернул его наизнанку, и Павла вырвало на и без того загаженный пол. Он не помнил, как все-таки смог выбраться и сколько провалялся в жухлой от недавних заморозков траве. Поднялся, дрожа, как от дикого похмелья. Ирка ругаться будет, - возникла первая осознанная мысль, когда он обнаружил, насколько изгваздал свою одежду, по дороге на волю. - Скажу, что у Лехи в гараже надрался. Павел не любил врать жене. Во-первых, она с легкостью опытного следователя чуяла его ложь, а во-вторых... Ну просто не любил и все! Да и необходимости такой никогда не было. А вот сейчас возникла. Острая необходимость. Еще он понял, что перерыв в убийствах был всего лишь отсрочкой. И даже неведомым образом понял - почему. Кем бы ни был неизвестный убийца, нынче он устроил себе отпуск по одной причине - Павла не было в городе. * * * Железногорск, 2017 год, май. Вера Павловна Коринец жила на Ленинградском. Благодаря Ивану, Игнат уже хорошо ориентировался в городе, а потому нужный дом нашел легко. В подъезде ведьмы и следа не было от синего мха. Не потому, разумеется, что он там не водился, просто хозяйка одной из двухкомнатных квартир на втором этаже методично его уничтожала. Чистоплотная ведьма. Игнат вынырнул из сумрака у нужной двери, и та тот час отворилась, даже позвонить не успел. Невысокая, ладная бабка с крашеными хной седыми волосами, собранными в шишку на затылке, в длинной черной юбке и самовязаной синей шерстяной кофте, на ногах теплые тапки с меховой оторочкой. Она оглядела, поджав губы, от неожиданности забывшего поздороваться Игната с головы до ног, и выдала: - Чего крадешься, светлый? Я с утра знала, что ты явишься. Заходи, что ль, не стой на пороге. Игнат вошел. Чистенько, простенько, опрятно. В прихожей, возле зеркала, приклеенный скотчем календарь с Богородицей. В зале - иконы в красном углу, совдеповская стенка и такая-же допотопная тахта. - Да проходи ты. - скомандовала хозяйка, - Неча разуваться. Вот, на диван садись. Сама она уселась на продавленное кресло, накрытое накидкой ручной работы, с лебедями и цветами. - С чем пришел-то? С проверкой? Оксанка-дура напортачила, а вы теперь всех подряд шерстить будете? - Не совсем. - умудрился вставить слово Игнат. - Я прибыл в город чтобы расследовать другие преступления. А за вами пусть Рюрик следит. Кажется, так даже лучше. По-простому с ней, по-свойски. Игнат редко испытывал заведомую неприязнь к темным, а эта - вроде ничего бабка. - Ишь ты? - удивилась Коринец, - А Оксанку тогда чего взяли? - Её есть за что. - в тон ответил Игнат. - Из-за девчонки той. - понимающе кивнула ведьма. - Что ж я, не понимаю? Нельзя так. Мужика к рукам прибрала - это одно, но зачем же дитя на смерть обрекать? - И откуда вы всё знаете? - не выдержал Игнат. Похоже, что все иные в этом городе знали кто он, зачем приехал и что делает. - А что ж? Разве ж вы светлые друг другу не передаете, что да как? Вот и у нас радио сарафанное работает. Тот - тому, этот - этому, ты шепнешь - тебе шепнут. Как иначе-то? Друг дружке помогать надо. Так ты про что спросить-то хотел? Игнат повел глазами по дешевым обоям в цветочек и беленому потолку. Вопросов было много. - Маркова говорила, вы знахарством промышляете. Это так? - Так или эдак... - ведьма передернула плечами, - Травками пользую, заговорами. Много не беру. Кто продуктами приносит, кто - вещами, кто -деньгами. Это не промысел, так - хобби. - Заговоры по лицензии творите? - усмехнулся Игнат. - Да ну тебя, светлый. Я лицензии для своих берегу. А так все травками. Ими тоже, знаешь, много чего можно. Ежли знать. - Ясно. Это отложим. Вы мне вот что скажите. В городе пропадают девочки... девушки, чаще всего их зовут Надеждами. Потом, дня через два их находят мертвыми. Что вы об этом знаете? - Ничё не знаю. - сразу ответила Коринец. - Слыхать слышала, - она покивала, - Есть такое дело. А почему... Не знаю я. У знакомой одной внучка Надька вот ушла гулять, да пропала. А потом мертвой ее нашли. - Давно? - Да лет пять... Нет - семь. Она, сказали, с крыши бросилась. У ней мать с отцом пили всё. А потом папаша мамашу и зарезал по пьяни. Посадили его. Вот она у бабки-то и жила. Ну и следователь сказал, что, дескать, от того, что переживала о родителях. Дак ведь я её знала, вся в мать - оторва. С бабкой всё лаялась. Такая, пожалуй, сбросится, ага, как же. Такая сама кого хочешь сбросит. Да и видно было... Ведьма вдруг осеклась и замолчала. - Что видно? - ухватился Игнат, - Что вы видели? Она долго мялась, поглядывая на собеседника, решая что-то про себя. Наконец сдалась: - На похороны я ходила. На это, на прощание, в морг. С Людкой, с бабкой ее. Она меня позвала, пойдем, мол, одной тяжко. А потом из милиции вещи принесли Надькины, одежду там, телефончик. Ну, я в руки взяла. Любопытно стало... - Ну? - Баранки гну. Людке ничего не сказала. Зачем ей? Убил кто-то девчонку. А потом к больничному корпусу подбросил... - Кто? Кто это мог быть? - Кто-кто! - вспылила вдруг Коринец, - Что ты из меня жилы тянешь, светлый? Вот я тебе доложусь, а он потом узнает, и меня... того... Ты меня защитишь? Рюрик? Или Угрим? Угрим-то Завулона ставленник, а они что один, что второй с такими как я не чичкаются. С возу упало, да пропало. Про Угрима, главу Дневного Дозора Новосибирска, Игнат слышал. И слышал примерно то же, что и ведьма. - Стало быть, убийца - темный? - сразу догадался он. - А то так не ясно! - скривилась Коринец, - Семьдесят лет такие штуки проворачивать и чтоб никто не распознал - ясно, что иной. И что не светлый - тоже дураку понятно. - Что еще вы узнали? - но ведьма молчала, глядела на окно, занавешенное тюлем, - Вера Павловна, вы же понимаете, что чем быстрее я его найду, тем вам же лучше. То, что вы мне рассказали... уже о многом говорит. И если преступник знает о моих передвижениях так же, как и вы (а скорее всего так и есть), то узнает, что я у вас был. И о чем мы говорили - догадается. Она мрачнела на глазах. - Руки мне выкручиваешь, светлый? Да только я ничего не знаю больше. Жизнь он из девчонки выпил. Вот что. А шею после свернул, чтоб несчастный случай был. Вот и всё. - Она... Девочка его знала, как вы думаете? - Может знала, может - нет... Связь у них была какая-то. Не плотская, нет, она девицей померла. - Родственник? Ведьма вскинула на него густо-карие глаза: - А что... Я об этом и не подумала. Поди, так. А точней не скажу. - Жизнь, вы сказали, выпил. Как он мог это сделать? - Да ведь черт его знает. - Коринец будто и сама заинтересовалась вопросом, глядела рассеянно в пол, размышляя вслух, - Не вампир, точно. От тех видно ясно все следы, не спутаешь. Оборотень бы порвал ее, а следов не было. Может, конечно и другой кто силы из человека пить, но... - она вдруг вскинула на Игната цепкий взгляд, - А тебе ль не знать, кто еще может? Игнат сглотнул, наконец начиная понимать причины Гесера. - Вы ведь сказали, она девицей умерла. - Ой, светлый. - ведьма с ехидной улыбкой качала головой, - Нешто я тебе рассказывать буду, что инкубу в койку девку укладывать не обязательно? - Вот как... - у Игната застучало в висках. - Вот, значит, как... - Что еще хотел спросить? Спрашивай, да иди себе с Богом. - неожиданно поторопила Коринец. - Да, хотел. - спохватился Игнат, - Скажите, Вера Павловна, почему вы именно в Железногорск приехали жить? - Да я тут родилась, милый. - огорошила она, - Тут, в Додоново, еще когда и города в помине не было. Уезжала потом, правда, к дочке в Харьков, там жила. Да после вернулась, почуяла неспокойные времена. - Постойте, - обрадовался неожиданной удаче Игнат, - Вы закладку города застали? - А то. Было тихо-тихо, спокойно. Понаехали потом большие люди. Да и НЕ люди... - Вы можете сказать, что было на месте нынешнего озера? - Вот оно чего... - глаза ведьмы затуманились, будто нелегким воспоминанием, - Вот что тебе на самом деле надо-то. - Вера Павловна... - Болото там было. - с какой-то затаенной тоской заговорила она, - Никто туда не ходил. Забредет, было, с дури человек или скотина, так всё - с концами. Нехорошее там место было. Темное. Говорили... Малая я была, бабушка моя говорила, что там большой колдун дух испустил. Что до того лес да лес был, а потом болото стало. Чтоб никто к его могиле не ходил... - она помолчала, и вдруг продолжила с неожиданной досадой, - А потом эти приехали. Шастали там по болоту, искали чего-то. В деревнях, что у нас, что в Атаманово, что в Шиверах детки помирать стали, младенчики, да которые слабые были. Потом-то огородили там все на десять рядов. Завулон был, да заграничные всякие. Нарешали, что надо город ставить тут. Ну поставили, кто ж им поперечит. Солдатики тут по первости десятками гибли, зеки тоже. А после и вовсе озеро сделали. Потому видать, что могила-то колдунова к себе людей через все ограды тянула. А неча было прах беспокоить! Мертвые, они покой любят... От ведьмы Игнат вышел со странным чувством. Да, он многое узнал от нее, и вроде бы определил направление, в котором стоит работать. Не мышиной возней заниматься, а найти главный источник проблемы. И вместе с тем... Инкуб? Преступник - инкуб, специализирующийся на девственницах? Он давно смирился с требованиями собственной натуры и условиями существования, которых не выбирал. Тем не менее было неприятно каждый раз тыкаться в это носом. Откуда Гесер знал про местного инкуба? Впрочем, с его опытом не стоило больших усилий догадаться. Так стало быть - озеро. Вернувшись домой, Игнат тут же уселся за компьютер и постарался сложить воедино все, что узнал об этом месте. Но работать не давала какая-то мысль, неприятно покалывающая край сознания. Игнат оторвался от ноутбука, сосредоточился, пытаясь разобраться в себе. И понял - Иван. Он не приходил вот уже неделю. С одной стороны, это было понятно и не могло не радовать. У мальчишки заканчивается учебный год, надо подтягивать хвосты, коих всегда и у всех объявляется навалом в эту пору. Потом, друзья-подруги, им тоже надо уделять время. И вообще хорошо, что он позабыл свою нездоровую тягу к приезжему следователю. Однако... Облегчения Игнат не испытывал. Оказалось, он уже успел привязаться к Ваньке. К его простым мыслям вслух, к нехитрым шуткам, к байкам, изложенным на школьном жаргоне... к смущенной улыбке и влюбленному взгляду... к табачному дыму от дешевых сигарет... И почему-то он не верил, что Иван пропал просто так. Что-то с ним случилось. Иван. Что с ним? Игнат напрягся, глядя сквозь сумрак на город вокруг, пытаясь вычленить из тысяч жизней одну единственную ниточку. И когда ее удалось разглядеть, выругался непечатно. Дозорному положено нечисть ловить и истреблять, а не котят снимать с дерева. Он быстро оделся и вышел из дома, зашагал на огонек далекой знакомой ауры, мерцающей, как крошечный лепесток свечи. Холодные дни, промозглые ночи. Солнце, время от времени появлявшееся из-за туч совсем не грело. Иван жил в пятиэтажке рядом со школой 97, в которой учился. Игнат потоптался у подъезда, продумывая план действий, и вошел. Дверь открыла мать Ивана - простая, полноватая женщина лет сорока, в теплом спортивном костюме и шерстяных носках. Вид у нее был усталый. Игнату почти ничего не стоило внушить ей уверенность, что он работает в школе и пришел проведать заболевшего. Мать пожала плечами, сказала, что у Ивана фолликулярная ангина, что уже три дня температура под сорок, кашель. Что антибиотики не действуют. И не советовала входить - заразитесь, мол. Игнат спорить не стал, молча прошел мимо, а мать вернулась к своим делам на кухне, тут же забыв о посетителе. Стоило Игнату войти, Иван распахнул сонные глаза и порывисто сел на диване, заменявшем кровать. Улыбнулся счастливо, сверкая серыми, мутноватыми от температуры глазами. Будто солнышко вдруг засияло, не то переменчивое, которое за окном, светит да не греет, а - теплое, ласковое, настоящее. - Игнат! - без голоса, одними губами прошептал он, - Ты пришел! Ты не уехал! Очень, просто невыносимо, захотелось обнять его, прижать к себе, и не отпускать, пока бедолаге не полегчает. - Куда же я уеду? - Игнат взял от компьютерного стола черное кресло на колесиках, уселся рядом. - Я думал... - Иван закашлялся, потянулся к литровой банке малинового морса на табурете у дивана. Игнат придвинулся ближе, подал банку, помог напиться, попутно невесомо коснувшись шеи и груди страдальца, снимая боль, запуская "Авиценну". Парень привалился к нему плечом. Долго пил, и напившись, отстраняться не стал. Это было так просто и естественно, держать Ивана подмышкой, прижимая его голову к своему плечу. - Я думал... - снова сипло проговорил Иван, - Я слышал, что Морковку арестовали. Это из-за того убийства, да? Я подумал, что раз ты убийцу нашел, то уедешь... И даже из дома выйти не мог, чтоб к тебе сходить. Проститься. - Не все так просто, Иванушка. - вздохнул Игнат. - Кажется, я тут надолго еще задержусь. - Правда? Иван задрал лицо, заглядывая ему в глаза. Его потрескавшиеся от жара губы были так потрясающе, так непозволительно близко. Игнат судорожно сглотнул, вздохнул... И приподняв больного за плечи, помог ему усесться поудобнее, спиной к спинке дивана. Тот сразу все понял, одернул свою неизменную серую футболку, вновь укрываясь теплым одеялом. Сказал хрипло, но почти обычным своим голосом: - Так ты пришел... По делу? Я должен что-то сделать? Только тень обиды и разочарования в серых глазах. - Ничего ты не должен. - грустно усмехнулся Игнат, - Разве что - поправиться. - Ты... просто так? - удивился Иван. - Не просто. Я узнал, что ты заболел. Пришел спросить, не могу ли чем-то помочь. Иван снова заулыбался, светло, доверчиво. - Я поправлюсь. Вот прямо сейчас уже начал. - Хорошо. - Игнат поднялся, - Тогда ложись и поспи. Сон лечит, слыхал? Он помог Ивану улечься и укутаться одеялом. Не удержался и погладил по голове. Хорошо, что парень уснул, едва коснувшись головой подушки, и этого не заметил. Домой Игнат шел, как с праздника. Было ему хорошо и тепло безо всякой магии. И только войдя в подъезд, поднимаясь по лестнице замедлил шаг. В его квартире кто-то был - простейшая сигналка сработала. И этот кто-то был иным, потому что простой человек не смог бы войти в защищенную магией квартиру. И этот иной был не слабым, раз смог похерить действие одного из захваченных Игнатом из Москвы амулетов. А дойдя до двери квартиры Игнат уже знал, что иной - темный. Кто? Он отомкнул дверь и вошел, почти без страха, потому что уже догадался о личности гостя. Гость сидел в зале, в кресле, на журнальном столике перед ним стоял раскрытый ноутбук Игната. Лучи закатного солнца, падавшего в окно, ореолом озаряли худощавую фигуру. Завулон. Игнат видел Всетемнейшего всего несколько раз, но впервые вместо строгого пиджака на нем был толстый белый свитер, придававший ему вид какого-то... немецкого туриста. Нет, Игнат не боялся, но знал, что опасаться стоит. Очень стоит. - Доброго вечера, светлый. Потрясающе холодно тут у тебя, - произнес Завулон. - Надеюсь, твоему юному другу уже лучше? Игнат проглотил все слова, что каким-то чудом не сорвались с языка в ответ на явную издевку темного. Хамить Завулону, если только ты не решил покончить жизнь самоубийством - не стоит. Ну, или если ты не Антон Городецкий. - Благодарю за заботу. - выдавил Игнат, одновременно опуская руку в карман и сжимая лежавший там амулет от темных воздействий, - Чем же я заслужил визит такого высокого гостя? Завулон усмехнулся: - Я пришел с миром, светлый. Не расходуй свою цацку зря. Пригодится еще. Да и не на долго я. Скоро уйду. - Неужто? - Игнат снял куртку, но сев на диван, бросил ее рядом, так, чтобы амулет был под рукой. - Я вижу, мой компьютер пользуете вы тоже в качестве мирного жеста? - Вот о том я и хотел поговорить. - Завулон прихлопнул крышку ноута, - Не трогай озеро. То, что там было, с твоим расследованием никак не связано. - Было? - Было. - кивнул всетемнейший. - То, что было, давно перенесено в другое место. След остался, но он на окружающий мир никак не влияет и влиять не может. - Но почему тогда... - Потому что "многая знания - многая печали", - перебил Завулон. - Тебе совсем не нужна эта информация, поверь на слово. Не копай в эту сторону. Понятно? Он встал и пошел к двери. Но на пороге обернулся, все же требуя четкого ответа. - Я только выполняю свой долг. - помолчав ответил Игнат, с трудом подбирая слова, - И если долг велит "копать", то я копать буду, чем бы это лично мне ни грозило. - Упрямый. - покачал головой Всетемнейший, - Лучше бы над второй частью пророчества подумал. - Откуда... - начал Игнат и заткнулся. От ЭТОГО иного вряд ли у кого-то могут быть секреты. А тот, не дожидаясь продолжения, вышел. Хлопнула входная дверь. - Ч-черрт... - прорычал Игнат. И тут же зазвонил телефон. Антон. - Ты опоздал, - сразу сказал Игнат в трубку, - Твой приятель уже ушел. - Что? - удивился Антон, - Какой приятель? - Завулон. Антон посопел, переваривая, и спросил: - Чего он хотел? - Чтобы я не копал в сторону озера. - Вот как. Судя по воцарившейся тишине, Городецкий напряженно размышлял. Пришлось прервать: - Ты чего звонишь-то? - А, да, - спохватился Антон, - Я по поводу Романа. - Какого романа? - не сразу сообразил Игнат. - Твоего Романа, Верховцева. Ты когда с ним в последний раз говорил? Сердце Игната пропустило удар. - Что с ним? Нет. Нет, с Романом ничего не может случиться. Этого не может быть, чтобы... - Да ничего такого, - Антон все понял и принялся успокаивать, - Все с ним нормально. Просто я подумал, что ты должен знать. Он сегодня пришел в офис Ночного Дозора и попросил помощи в инициации. - Как... - Игнат попросту не знал, что сказать. - Значит, ты таки не в курсе. - понял Антон. - Так вот. Ему назначено на завтра.