Железногорский Дозор

Этой ночью Иван остался в квартире Игната. Игнат не спал. Он лежал на диване в спальне и смотрел в потолок, думая о том, какой же он дурак в свои 52 года. Ничему не учит жизнь. А может именно этому и хотел научить его Гесер, отправляя сюда - выдержке и хладнокровию? Умению отгораживаться от настоящих чувств, забывать о них? Вовсе их не иметь? За стеной, за основательной межкомнатной перегородкой сталинки не спал Иван. Милый мальчик Иван, вызывающий неконтролируемое сочувствие и доверие. А еще - невыносимое, терзающее все существо вожделение. И Игнат с горечью думал о том, что ему предстоит сделать. Думал, представлял в деталях, и все старался оттянуть этот момент. Полчаса назад Иван бесшумно, как только мог, поднялся со своего диванчика в зале, прокрался к двери в спальню... И установил у порога крохотный камешек. Камешек, почти не создающий помех в сумраке, и тем не менее, укрепляющий сон и образующий "пелену тишины". По идее Игнату сейчас полагалось крепко спать и не слышать, как Иван шарит по его вещам, а потом включает ноутбук, оставленный на столике, как шустрит в открытых для просмотра документах. Он ведь уверен, что выведал все возможные входы и выходы, пока наблюдал вечером за работой Игната и делал вид, что занят собственным телефоном. "Парень. Молодой. Совсем молодой." - говорил Верхолазов. Как же ты это делаешь, Иванушка? Как ты умудрился настолько задурить мозги светлому дозорному, что он не разглядел в тебе иного? Да, нет у тебя мозгов, светлый. Иначе, где они были, когда ты впускал его в свою квартиру? Когда за комп свой усаживал? Когда спать у себя оставлял? "Домовой" - сильнейшая защита жилья, не впустит чужака, не впустит иного. Но куда же он денется, когда ты сам... сам шпиона в свой дом пригласил... Игнат встал с дивана, прошел осторожно ступая по холодному полу, к двери. Снова замер. Что-то в нем накрепко прикипело к Ивану, к тому Иванушке, которым он прежде его считал. Так не хотелось вдребезги разбивать что-то очень хрупкое внутри, то последнее, что остается в ином от человека. Очевидно, убийца-инкуб и его подельник никогда не сталкивались с Дозорами, иначе не были бы столь уверены действенности своих ухищрений. Не знали они, что Игната перед дорогой от души снабдили всеми возможными цацками от любых происков противника. Например, снотворное, подлитое в чай, одна из них запросто нейтрализует. А другая - элементарно похерит "пелену тишины" сооруженную у двери в спальню. Но какова актерская игра!.. Игнат толкнул дверь и вышел в зал. Иван сидел на диване в одних трусах, и его опущенное к экрану лицо было хорошо видно в бледном свете, исходящем от ноута. Он вздрогнул, но головы не поднял, только голые, костлявые плечи безвольно опустились. - Прости. - шевельнулись разбитые во вчерашней драке губы. - Я не хотел. - Чего же ты хотел? Его спросил или себя? Игнату очень хотелось, чтобы поступок Ивана имел хоть какое-нибудь, пусть дурацкое, пусть эфемерное оправдание, на которое можно списать... Предательство? Да нет, это не предательство. Он добровольно и добросовестно работает на инкуба-убийцу. И, черт его знает, какие между ними отношения. Игнат почувствовал короткий укол ревности, и с досадой на себя самого отмахнулся от этого чувства. Иван, нарочито медленно двигаясь, отключил ноут, закрыл его, так и не поднимая глаз. - Ты понимаешь, что я сейчас должен сделать? - снова заговорил Игнат. Худые плечи приподнялись и опустились. - Где твой... приятель? Как его найти? - Я не знаю. - вдруг Иван поднял глаза, неожиданно наполненные страхом, - Ты меня убьешь? Игнат сглотнул, потер пальцами загудевший болью лоб. Вот так, запросто, все время их знакомства Иван манипулировал его действиями, умело направляя не в ту сторону. - Я должен тебя допросить. - Спрашивай. Я все равно ничего не знаю. Я не хотел, Игнат, правда. - парень изо всех сил пытался поймать его взгляд, будто это могло что-то изменить, - Я бы не стал, но... Мне очень нужны эти деньги. Ты же знаешь, я... - Молчать. - Игнат с силой сжал кулаки, этой иллюзией пытаясь удержать в руках себя самого. Что сейчас? "Исповедь"? Допросить. Вряд ли этот допрос в самом деле может что-то прояснить. Не стал бы иной, которому по логическим прикидкам не меньше сотни лет, так рисковать, оправляя своему преследователю такой подарочек в виде склада нужной информации. Либо Иван действительно ничего не знает, либо его мозги хорошенько прочищены. Еще у него в голове может нехилый блок стоять, как у Верхолазова, а второй "Рибовки" у Игната нет. Потом обездвижить и отправить как можно скорее в Новосибирский Дозор для более тщательного допроса. Что с ним будет дальше? Что ему грозит за сотрудничество с серийным убийцей? И неужели тебе его жаль, светлый? А ведь - жаль. - Твое настоящее имя? - все же попробовал Игнат. - Иван. Иван Иванович Разин. - парень смотрел на него с недоумением. - Ясно. Где и как ты познакомился с... нанимателем? - Во... возле "Космоса", на остановке, я сидел на скамейке, а он... - Что это - "Космос"? - Кинотеатр. Он сказал, что я могу нехило подзаработать, если... - парень моргнул растерянно, чему-то удивляясь, - Я ведь не хотел. Не хотел. - Как он выглядел? - Здоровенный такой, и... - для пущей достоверности, Иван обрисовал руками объем. - Знаю, - кивнул Игнат, - глаза у него странные. - Я не видел, он в очках был, зеркальные такие. - Что он хотел узнать? - Да всё. Что ты делаешь, с кем общаешься. - И что ты успел ему рассказать? - Я? - Иван почему-то удивился, - Ничего. - Кто следующая жертва? И когда? Где? Ты знаешь? - Это... он? - глаза парня стали большими и круглыми, как блюдца. - Во я даун... Игнат отмахнулся от этого: - Как ты умудрился так закрыться, что я тебя не распознал? - Чего? - недоумение Ивана казалось неподдельным. - Впрочем, не важно. - Игнат решительно закончил, - Убирайся. И, мой тебе совет - убирайся как можно быстрее, и как можно дальше. - Игнат, я... - Иван расстроенно поджав дрогнувшие губы, шагнул к нему. - Стоять. - скомандовал Игнат так резко, что парень вздрогнул, и повторил, - Убирайся. Для большей убедительности сгреб с дивана одежду и бросил ее Ивану. Тот подхватил свои тряпки, прижал к груди: - Не надо, Игнат, пожалуйста. Я не хочу... уходить. Я бы никогда... - и повторил, как заклинание, - Я не хотел... Потом как-то весь сник, будто смирился и быстро-быстро оделся. И, прежде чем Игнат успел хоть что-то сделать, хоть как-то воспротивиться - в два шага оказался рядом, обхватил обеими руками за шею, прижался всем телом и поцеловал неистово, жадно... и восхитительно неумело. Так, что у Игната переклинило в голове, он задохнулся, и сам не понимая, что делает - откликнулся на поцелуй. Поцелуй прохладных от волнения губ с привкусом дешевого табака и мятной жвачки был невыносимо, просто безумно сладостным и таким сногсшибательным! Все те тысячи, миллионы поцелуев, что пережил Игнат за свою жизнь не шли ни в какое сравнение с этим - настоящим, без какой-либо доли кокетства, фальши, показной настойчивости. Подвигом достойным ордена, памятника и золотого руна впридачу оказалось - восстановить сбившееся дыхание и отстраниться. Иван сразу все понял, убрал руки и сделал шаг назад, отвернулся, пряча обиду и разочарование. Что-то влажно блеснуло на щеке. - Прости. - повторил он и ушел. Просто ушел. Хлопнула английским замком входная дверь. Игнат без сил опустился на диван. Сдавленный стон, прорвавшийся сквозь стиснутые зубы, в тишине одиночества показался то ли воплем о помощи, то ли воем раненого зверя. Отправляясь сюда, Игнат готов был к смертельной опасности, к битве "не на жизнь, а на смерть", к чему угодно... только не вот так - рвать на куски собственное сердце. Теперь требовалось только ждать. Маячок прикрепленный им только что к потрепанным джинсам Ивана должен сработать, когда убийца окажется рядом с ним. * * * Вот уже которую ночь Павлу снились кошмары. Страшное, темное нечто гонялось за ним, настигало, валило наземь и накрывало тяжелой шкурой, растворяя в себе. Он просыпался, мокрый от холодного пота, со сбившимся дыханием и заколачивающимся сердцем. Всем своим существом он чувствовал приближение некой страшной развязки. И все тяжелее давалось ему скрывать это от семьи. Он стал бояться засыпать. Этой июньской ночью он увидел во сне то самое заброшенное здание. Он снова был маленьким мальчиком и снова стоял рядом с бывшим больничным корпусом. Только была ночь, и окна здания светились, будто там, внутри шла обычная будничная жизнь. Кто-то стоял над ним, совсем рядом и говорил, указывая на главный вход: - Ты единственный, Павлик. И ты здесь нужен. Ты МНЕ нужен. - А как же Надя? - спросил он. - Надя не умрет? - При чем тут смерть? - удивился голос, - Ты и Надя, вы нужны мне оба. И тогда всё кончится. Надя слишком глупа, она не поймет. Но ты - единственный мужчина. Чтобы позвать тебя мне не требуются ложь и хитрость. Ты придешь сам. Ведь так? - Я боюсь. - он и правда боялся, совсем как когда-то в детстве. - А ты не бойся. Когда выбора нет, все перестают бояться. Ты ведь хочешь, чтобы всё кончилось? - Хочу. - Павел кивнул. - Тогда приходи. - Когда? - Ты поймешь. Павел вздрогнул и проснулся. Рядом, разметав по подушке светлые локоны, тихо спала Ирочка. Он осторожно, чтобы не разбудить, встал с постели и ушел на балкон, курить. Ночной холод пробирал почти голое тело до костей, но он этого не ощущал. Так, подмечал отстраненно. Он думал о другом. Чтобы девушки больше не умирали, он должен принести себя в жертву. Или... Да мужик ты или нет?!! Чем бы ни была эта неведомая дрянь, он не даст ей сожрать себя просто так! Подавишься, тварь! Бросил окурок во тьму, прокрался на кухню, достал из холодильника початую еще в Иркин день рождения бутылку водки, и выдул прямо из горлышка почти половину. Крякнул, прочищая запершившее горло. Это ничего! Мы еще попляшем! Мы еще... Он обернулся в сторону детской, где спала Машка. Маха-маляха. Машонок-мышонок. Если что случись... каково ей будет без папки? Ничего, папка деньжат припас, голодными его девочки не останутся. Маму жалко. Папа-то покрепче, а вот она... Пашку они взяли из детдома мальчишкой пяти лет от роду, но никогда в этой семье он не чувствовал себя неродным, приемным. Поэтому, кто его настоящие родители, Павла никогда не интересовало. Если бы маме можно было рассказать, она бы поняла. Всегда понимала. Ничего, главное - он принял решение. А вот всё остальное... Остальное надо продумать. Он взял с холодильника ноутбук и расположился вместе с ним за кухонным столом. Вообще, обычная практика - девчонки спят, а он работает. Но сейчас его интересовал отнюдь не собственный бизнес. Он готовился дать отпор неведомому врагу.