Железногорский Дозор

* * * Железногорск, июнь, 2017 год, берег озера. - Давай уедем. - Куда? - Не знаю! Давай просто уедем. Куда-нибудь. - Нет. Да и поздно уже. - Не поздно. Мы заметем следы, заляжем на дно... - Господи, откуда ты таких жаргонизмов набрался? В сериалах про ментов? Мне уже не спрятаться, пойми. Меня все равно найдут. - А... я? Как я без тебя? - Тебя не тронут. Ты ни в чем не виноват. - Не тронут? Не тронут?? Да это ты тронулся совсем! Я же сам после этого в петлю... - Не преувеличивай. Ну в какую ты петлю? Из-за меня? Милый мой, я - иной, все твои мысли вижу, как черным по белому. - Ненавижу тебя... Сволочь... - Вот, это больше похоже на правду. Послушай, я тебе обещал. У нас все получится. Этот светлый мне не опасен. Если он попробует меня остановить... У меня есть мощный рычаг давления на него. По крайней мере, в прошлый раз у меня получилось. - А знаешь, вы очень с ним похожи. Не внешне, нет. Но... - Ты имеешь в виду ситуацию? - Не только. И еще, я уверен, что ты не сможешь убить его мальчишку. Нет. Не сможешь. - Главное, чтобы светлый был уверен, что смогу. * * * Они сидели в зале, за столом, принесенным из кухни. Трое светлых, трое темных и один дозорный. Кружка травяного чая, залитая в Игната ведьмой Коринец взбодрила и прочистила мозги. И жизнь уже не казалась такой мрачной, а ситуация - безнадежной. Ливанова заверила его, что с Иваном все в порядке и ему теперь нужно просто отоспаться и набраться сил. К простым, но вкуснющим блюдам, приготовленным Любой с помощью свежеинициированного Володи, была подана бутылка водки. Все, кроме Конаша и непьющего Петренко приняли по сто грамм из невесть откуда взятых рюмок. Даже Ливанова, поморщившись неодобрительно, чокнулась со всеми и выпила, с таким видом, будто в омут ныряла. - Так кто у нас подельник? - повторил вопрос Конаш. - Судя по описанию Эдуарда - тот парень-риэлтор, который мне квартиру сдал. - поморщившись не хуже Ливановой, ответил Игнат. - Вот почему у него есть доступ на мою территорию, несмотря на "домового". - Так тебя, получается, от самых дверей пасут? - Верхолазов бросал жадные взгляды на бутылку в центре стола, но разливать по новой пока не решался. - Выходит, он тоже иной? - Нет. - мотнул головой Игнат, - Я бы увидел. Но, по всей видимости, Велар ему открылся и снабдил необходимыми для таких действий амулетами. Есть такие штучки, которые позволяют даже простым людям оперировать сумраком. Да еще немерено силы он накачал из артефакта под горой. - Но каковы цели Велара? - спросила Ливанова. - Власть? - предположила Люба. - Нет. - покачал головой Владимир, - Это вряд ли. Если только он не совсем сумасшедший. Судя по рассказу Игната он вполне осознает, что его в итоге ждет суд, развоплощение. Так и так помирать. А чтобы злодей был уверен, что в итоге получит абсолютную власть над миром - это только в комиксах бывает, ну, которые про супергероев. - Тогда - что? Зачем ему столько силы? Она ведь уже через край выплескивается, колебания сумрака даже простые люди чувствуют, с ума сходят. - Такое было уже. Не единожды. - заметил вампир. Эдуард согласно кивнул на его слова, - Каждый раз такой маленький апокалипсис незадолго до очередного убийства. Потом происходит жертвоприношение и артефакт в горе вновь впадает в спячку, а люди успокаиваются. Ливанова нахмурилась, ее коробило от слов "жертвоприношение" по отношению к несовершеннолетним девочкам: - Значит, вскоре произойдет очередное убийство? Сколько у нас времени, Андрей? - Думаю, не больше суток. Если верить просчитанной нами статистике. - Что с подельником делать будем? - деловито поинтересовался Верхолазов о своем, насущном. - Можно попробовать проследить за ним, - пожал плечом Конаш, - Но, скорее всего, этот Велар ждет такого шага. Слишком велик риск для нас. Он запросто может убрать следящего. Мы с ним потом разберемся, когда решим проблему с Веларом. - А что это у нас граф Суворов ничего не ест? - вспомнила старую рекламную шутку Любочка, тронув Игната за плечо. - Вы собираетесь вносить предложения, дозорный? Он вздохнул, оглядел всех сидящих за столом по очереди, и заговорил: - Выход источника находится в заброшенном стационаре. Велар как-то управляется оттуда. Но, судя по всему, убивать именно там ему не обязательно. - Тогда почему некоторых... убитых находили как раз там? - спросила Ливанова. - С периодичностью в шесть лет. - напомнил Эдуард. - Это указатель. - ответил Игнат. - Он кому-то указывает на это место, приглашает туда. Примерно, как указатель на площади Ленина, зачем-то поставленный там темными. - Поправочка. - заметил вампир, - Ленин поставлен на месте указателя, а не наоборот. Указатель был здесь, когда еще города не было. Он ориентирован на артефакт и раньше указывал в сторону болот, где нынче озеро. А памятник его маскирует. Плюс - служит ограждением, не дает простым людям подходить к самой стрелке. Насколько я понимаю, это может быть опасно для жизни. Если спросить Завулона, или тех, кто был здесь еще при закладке города, наверняка окажется, что тайник с артефактом по этой стрелке и нашли. - Завулон же обещал, что артефакт перенесут, так ведь? - спросила молчавшая до того Коринец, - Но раз этому Велару до лампочки ихний перенос, он как-то намастрычился на любом расстоянии силу из источника тягать? Так выходит? - Выходит так. - кивнул Игнат. - Я уверен... Ну, на 99 процентов уверен, что следующее убийство, решающее в его планах, произойдет возле стационара и... - Подождите, - перебила Люба, - Но прошло семь лет, а не шесть, после предыдущего убийства. - Видимо, его что-то задержало, и он решил перенести действо на год. - пожал плечами Игнат. - Что? Что задержало? - Не знаю, Люба. Возможно, нужной жертвы по каким-то причинам не было под рукой. - Эх, знать бы, кто жертва! - засокрушался Эдуард, не выдержал, взял бутылку и принялся разливать по второй. - В городе слишком много Надежд. - ответил ему Конаш, - Мы не сможем с точностью определить, которая из них его дочь. Ну, или - которые. - Жаль, что по артефакту нам ничего не известно. - подал голос Владимир, - Если бы мы знали условия, при которых происходит... жертвоприношение. И как Велар извлекает из него магию. Возможно, мы смогли бы лишить его... какой-то другой составляющей его планов. Если этот раз - последний и решающий, возможно ему понадобится не только девочка, не одна она. - Но мы не знаем. - деловито отрезал вампир. - Поэтому придется строить планы на основе известных данных. - Да. - Игнат кивнул, - Андрей прав. И я предлагаю вот что... * * * Ты не просыпаешься - каждое утро ты снова привыкаешь жить здесь, в этом мире. Еще не открыв глаза, вспоминаешь все и пытаешься примириться с реальностью. Ты вынужден жить здесь и сейчас, просто потому, что у тебя нет выбора. Вернее, выбор есть, но он не для тебя, никогда не считавшего суицид решением всех проблем. Тебя тошнит от прошлого, настоящего, и даже будущего. Потому что в будущем не изменится ничего. Ты так и будешь тем, кем родился, кем стал. Свои, добрые, светлые, те, кто знают о твоих особенностях, они очень хотят тебе помочь - забыть плохое, видеть хорошее. Они каждым взглядом, каждым словом и поступком все пытаются доказать тебе, что ты ни в чем не виноват, и что ты можешь выбирать свое будущее. Они хотят помочь. Но это - снисходительное добродушие здорового по отношению к инвалиду. И ты каждое утро просыпаешься с ощущением собственной ущербности, никак не вписывающейся в здоровое окружение. Этим утром его обычная утренняя депрессия достигла пика, когда он открыл глаза и увидел то прекрасное, несбыточное и недоступное, от чего предстоит отказаться в любом случае, победа или поражение, не важно. Единственное, что ты можешь выбрать - уровень горечи прощания. Но опять же, не для себя, а для него. Твоя-то горечь, безмерная, невыносимая навсегда останется с тобой. Вчера, когда все разошлись по домам, чтобы выспаться, набраться сил, и собраться в назначенное время в назначенном месте на следующий день, он просто не смог заставить себя остаться на ночь в зале. Нет, он был уверен в словах Ливановой, что с Иваном все в порядке. Но осадок подсознательного беспокойства все равно не дал бы ему уснуть. Поэтому он осторожно улегся с самого краю возле спящего мальчишки, бережно поправил на его груди сползшую простынь, обнял осторожно... и тут же провалился в сон. Все тот же берег озера. Иван, облаченный лишь в купальные плавки загорал на песке пустого пляжа. Игнат сидел неподалеку и наблюдал за ним без обычного внутреннего сексуального мандража, с которым наяву едва справлялся. Он просто любовался им, наслаждался ощущением, что его Иванушка жив, здоров, и ничего ему не угрожает. - Уверен? - казалось, вопрос задало само озеро. - Нет. - честно ответил Игнат, - Но мне бы хотелось надеяться. - Неужто уедешь и бросишь? - незримый некто не злорадствовал, скорее сочувствовал. - Да. Придется. - А что, если я скажу, что ты нужен здесь? - Я отвечу, что это не мне решать. - Но ты бы хотел? Остаться? Или столичное многообразие для тебя привлекательнее? - Почему ты спрашиваешь? - От твоего ответа зависит мое решение. - Какое решение? Кто ты? - Это вопросы. А мне нужен ответ. - настаивал голос, звучащий прямо в голове. - Я... хочу... остаться... - медленно, но вполне твердо произнес Игнат. И проснулся. Чтобы любоваться тем, что вскоре потеряет. Мысли стали тягучими, не связными, словно он погружался в транс, наблюдая за вращениями волчка. Перестав контролировать себя, он сделал то, чего хотел, о чем мечтал - наклонился к Ивану и поцеловал спящего в губы, теплые, мягкие, такие желанные. Сперва Иван улыбнулся, а потом открыл глаза, яркие, светящиеся счастьем. Что ж я делаю?! - запоздало испугался Игнат. Иван, чуткий к его настроению, сразу насторожился, улыбка пропала: - Игнат, я не хотел тебя предавать, я бы никогда не стал. Этот мудак со мной что-то сделал... - Я знаю. - шепнул он, - Знаю. - Ты мне веришь? - Верю. Парень вздохнул с облегчением. Прикрыл ненадолго глаза. - Тогда поцелуй меня еще раз. Пожалуйста. - Иван, я... - начал Игнат. Но ему не дали закончить. Иван стянул с себя простынь, отбросил ее к стене, оставшись в чем мать родила. Взял руку Игната и приложил к своему бедру. Ясные серые глаза смотрели не отрываясь, привязав, приковав к себе ответный взгляд. - Я понимаю, Игнат. Все понимаю. Ты уедешь, я останусь. Пусть у меня хоть это будет, этот единственный раз. Как же все просто... Как легко далось это решение. И сразу стало легче. Если выживу, - решил он, - уйду из Дозора. И плевать, что скажет Гесер. Что он мне, отец родной? Хватит решать за меня. Следующий поцелуй был долгим, глубоким и таким крышесносным, что лишил Игната последних сомнений. А дальше произошло нечто невероятное. Не сдерживая себя больше, не в силах сохранять контроль над своей магией - Игнат сорвался, как в бездну ухнул. С каждым новым поцелуем, с каждым прикосновением, он наполнялся силой, что брал от Ивана. Его любовь, готовность отдаться полностью, без оглядки, творили чудо. Игнат смотрел и видел, что отдавая, его Иван не теряет ничего. Когда-то Игнат слышал, что такое бывает, но не верил, считая всего лишь легендой, сотворенной из мечты каждого инкуба и суккуба - возможность быть с тем, кого любишь, с ним одним, питаясь его любовью и страстью, но не лишая его жизненных сил. Сейчас же он словно сам стал частью легенды. Мощь передаваемой Иваном энергии была столь велика, что, казалось, теперь светлый способен свернуть горы одной силой мысли. То, что происходило сейчас между ними трудно было бы назвать сексом. Нет таких слов ни в одном из языков мира. Они стали одним целым, бесконечным и всесильным... А когда выбившийся из сил Иван заснул со счастливой улыбкой на зацелованных губах, Игнат укрыл его пледом, полюбовался напоследок, встал нехотя и вышел прочь. Сигналка, оставленная в развалинах стационара, сработала. * * * Уже на самом пороге Павла перехватила Машенька: - Папа! Папа! Забралась на руки не хуже обезьянки. Павел подкинул ее пару раз к потолку. Дочка захихикала материным смехом, как хрустальный колокольчик. - Чего тебе, коза-дереза? - Привези мне одну рыбку живую, я ее в баночку посажу и буду крошками кормить. Ладно? - Продумаем эту тему. - солидно ответил Павел. - Ну все, коза, я пошел. Маму слушайся. Вышел в подъезд, захлопнул дверь за собой, и тяжесть осознания задуманного навалилась на мозг с неожиданной силой. Все. Решился. Отступать нельзя. Почему именно сегодня? Откуда взялась эта дата? Просто возникла с неотвратимой обреченностью в сознании, и ничего поделать он не мог. Как не мог и допустить очередного убийства. Но как бороться с непонятным убийцей? И поможет ли ему то, что приготовил? Понятия не имел. В рюкзаке, под видом припасов, он нес газовый пистолет, собственноручно заточенный охотничий нож и бутылку со святой водой. Ван Хельсинг шел на охоту. Ван Хельсинг боялся. Домашние пребывали в полной уверенности, что папа отправился на рыбалку. А папа, оставив машину во дворе через дорогу от ненавистного здания, вскинул на плечо рюкзак, и двинулся в начинающихся сумерках к месту назначения. Фонарь он взял с собой, но зажигать его не стал. Пролез с трудом под бетонной плитой, чуть не сорвав со спины рюкзак. И очутился перед бывшим главным входом. Помедлил, отряхивая бок своего рыбацко-комуфляжного комбеза от налипшего мусора. Подумал, и переложил пистолет в карман. Страх накатил с новой силой. То, что произошло с ним здесь в прошлый раз, словно было пережито заново. Спокойно, Паха, ты мужик, ты справишься. Вперед. Он медленно, тщательно прислушиваясь ко всем звукам, поднялся по ступеням, прошел по коридору, обходя провалы в полу. Тихо. Никого. Поднялся на второй этаж. Стараясь не шуметь, ступая по раскрошившемуся мусору армейскими шнурованными ботинками, он поднялся на третий этаж. Подошел к давно лишенному рамы окну в коридоре, выглянул наружу. И не увидел улицы за разросшимися деревьями. Ощущение отделенности этого места ото всего прочего мира было настолько сильным, что почти сводило с ума. Поднявшийся ветер дунул в лицо неожиданной затхлостью. Тихо. Никого... И вдруг... Кто-то был совсем рядом, стоял за спиной и смотрел на Павла. Он обернулся, молниеносно выхватывая пистолет и направляя его на предполагаемую угрозу. Перед ним, в нескольких шагах, стоял человек, мужчина. Достаточно высокий, мускулистый, но не качок. Черноволосый, с правильными чертами лица... Облачен незнакомец был в фирменные джинсы , брендовую рубашку и настоящие адидасовские кроссовки (уж в этом Павел разбирался в силу специфики своего бизнеса). Весь ухоженный такой, стильный, как голливудский актер. Как там в старом фильме давалась характеристика такому типу? - из тех, что бабам нравятся. Да, именно так. - Павел Субботин, полагаю? - заговорил незнакомец мягким, обволакивающим, непроизвольно располагающим голосом, - Приятно познакомиться. Меня зовут Игнат. - и протянул правую руку для пожатия.