Мы пойдем ко дну с этим кораблем

4 июня 1692г. Оглушительный лязг резанул по ушам, и Тэрон вздрогнул, открыв глаза. Ах да, он же все еще здесь. Мимо проволокли какого-то бедолагу, который уже остался без сапог, а еще через полчаса лишится и жизни. Те, кого тащили наружу, уже обратно не возвращались, но на их места всегда приводили новых: пиратов, воров, просто бродяг, оказавшихся не в том месте не в то время. Как и он сам. Тэрон тяжело вздохнул, за мерзким запахом тюрьмы никогда не чувствовалось море, но не стоит унывать, может, хоть с эшафота удастся вдохнуть его напоследок. Он попался там, где меньше всего ожидал этого. В Панаме, принадлежащей испанцам, которые пусть тоже имеют к «Валлийскому псу» некоторые претензии, но не такие серьезные, как у Англии. Там он чувствовал себя свободно, за что и поплатился, был схвачен и перевезен в Порт Рояль, где ему были выдвинуты бесконечные обвинения. Он был рад только тому, что его команда не попалась, все же он отлично понимал, когда вселенная давала намек не швартоваться у причала. Здесь он провел уже несколько дней, считать смысла не было, может быть, уже июнь, но до него очередь на виселицу все не доходила. В тюрьме было плохо, воняло мочой, тухлятиной, отчаянием и смертью, и это было невыносимо! Хотелось на солнце, чтоб ветер в лицо, море вокруг, запах пороха и крови, вглядываться в даль, замечая очередной невезучий корабль на горизонте, который мог бы быть… Но надежды не было. Тэрон подумал про это, и опять вспомнился Колин, которого он не видел несколько месяцев, с самого Чарльзтауна, когда пути «Пса» и «Надежды» разошлись. С тех пор он слышал о Ферте лишь урывками, то здесь, то там кто-нибудь видел его галеон, но ни разу они не пересеклись в огромном Карибском море, которое еще недавно было слишком маленьким для них. И больше не пересекутся. Начало светать. Маленькие зарешеченные окошки давали мало света, но все равно можно было определить, когда был день, а когда ночь. Тэрон смотрел, как все чаще мимо него протаскивали заключенных, их всегда вешали по утрам, до жары, чтобы господам, которые вершили суд в своих солидных седых париках, не нужно было сильно потеть. Учитывая длину приговоров и показной суд, больше похожий на фарс, к десяти утра все заканчивалось и дальше происходило только наполнение тюрьмы будущими мертвецами. Когда открылась дверь его камеры, он обрадовался, хотя все равно сердце екнуло в понимании, что конец близко. Пока с его ног снимали кандалы, рядом крутился святой отец с потным лицом и священной книжонкой в руках, который творил крестные знамения направо и налево и бормотал что-то едва различимое. — Ваши услуги мне не нужны, — остановил его Эджертон и прошел мимо, сопровождаемый солдатами, чьи мушкеты неизменно были направлены на него. Как он может каяться в грехах, если не чувствует себя ни в чем виноватым? Если у Господа есть к нему претензии, то это его личное мнение. Свет ударил по глазам, мир наполнился звуками и тем самым запахом моря, который пусть смазано, но чувствовался вокруг. Уверенность в том, что он готов к смерти, утвердившаяся за дни в заключении, пошатнулась, воля к жизни забилась в сердце. Но это были пустые надежды. Тут отличная охрана, ну, а Пес… Он сам подписал вместе со своей командой их кодекс, в котором говорилось, что за одним человеком не возвращаться, если это будет угрожать всем остальным. Это как раз тот случай, и стоит лишь верить, что капитаном стал Люк, а значит, ни о чем жалеть не нужно. Эшафот стоял на центральной площади Порт Рояль, которая, собственно, и стала центральной, после того как его там установили. Тюрьма была совсем не далеко, в шаговой доступности, для удобства судопроизводства, так что Тэрона быстро отвели к месту казни и подняли на помост. Он огляделся, оценивая происходящее. Иногда он думал, что может попасть сюда, ну или не сюда, а в другое подобное место, но если бы мог выбирать, то предпочел бы веревку, переброшенную через рею, и быстрый суд, как тот, что вершил когда-то бывший вице-адмирал. Колин. Он, правда, не должен думать о нем сейчас, от этого только хуже. Если обернуться, то он увидит море в просвете крыш, хотя его тут же пихнет в плечо палач, заставив стоять лицом к высокопоставленным лицам, удостоившим его казнь своим вниманием. Раз они здесь, значит, что-то он все же сделал правильно, не был обычным пьяницей на корабле с пушками и всяким сбродом в охоте за парой монет. «…капитану корабля «Валлийский пес» вменяется в вину…» Вот почему он не хотел такого суда, слишком длинный перечень его грехов займет очень много времени. Он слушал и вспоминал каждый корабль, звон сабель и шпаг, ругань англичан, шедших по доске, а после ром, вино и шлюхи в кабаках. Действительно вольная жизнь. «…действие во вред Англии и ее интересам…» Тэрон усмехнулся. Неплохо звучит, жаль, они не знают, что он действовал во вред только одному англичанину, а все прочие просто попали под горячую руку. Если бы у него было всего одно любое последнее желание, то он хотел бы Колина, здесь и сейчас, при всех этих зеваках, что пришли посмотреть на его смерть. Драть ему спину в клочья, ломая ногти, лишь бы жестко и глубоко в самый последний его раз. «…уничтожение множества английских судов, в том числе…» Странно, но Тэрон не помнил всех этих названий, только «Анну», разлетевшуюся в щепки, которую никто так и не назвал. Он слушал и слушал, уже утомившись, как и большинство людей на площади, которые здесь не ради этого. Отвлекшись, он слушал, как бормочет палач, прикидывая, сколько можно получить за его обувь, как стреляют где-то вдалеке, как лает собака злобным старческим лаем. «…и будет предан казни через повешение Во славу Его Величества!» — наконец закончил судья. — Во славу Его Величества, — сказал Тэрон одновременно с ним, и почти тут же ему на шею надели петлю, затягивая узел неприятно плотно. Последнего слова здесь не давали, да и что он сказал бы им всем? Еще один пират, которого здесь повесят. Тэрон закрыл глаза, не собирался этого делать, но все же закрыл. Когда его вешали в первый раз, он боялся меньше, смотреть Ферту в глаза тогда казалось единственной важной вещью на свете. А сейчас он может так не стараться. Рядом кто-то охнул, может, палач что-то себе потянул, ведь работа у него не из легких. Но тут загудела толпа, вынуждая его открыть глаза, а ведь он уже был готов к смерти. Палач стоял рядом, на самом краю помоста, и не успел Эджертон хоть что-то понять, как его тело наклонилось и шлепнулось вниз, в толпу. Из затылка у него торчала рукоять кинжала, вошедшая в плоть на две трети. Тэрон моргнул раз, второй, и тут все происходящее понеслось галопом. Люди закричали, хлынули сначала в одну сторону, потом в другую, и, в конце концов, остались там, где стояли, прибившись к эшафоту вплотную. То, что он увидел после, было самым глупым, безрассудным и рискованным планом, который он сам мог бы представить в своей голове. Солдаты, стоящие по периметру площади, были заколоты или застрелены отчаянными мерзавцами, которые наступали со всех сторон, вооруженные до зубов, и Тэрон не мог припомнить, чтобы знал их. Это был не обычный захват Порт Рояль, с пушками и саблями наголо против всей мощи фортов, это была атака изнутри, но Эджертон почти уверен в том, кто стоит за всем этим. Один из разбойников взобрался на эшафот и принялся за его освобождение, но Тэрон смотрел в другую сторону, где знакомая фигура в до неприличия великолепной шляпе двигалась к высокой трибуне, где находился губернатор и другие важные господа. Они выдернули шпаги, но не торопились пускать их в дело, сгрудившись в кучу. Губернатор тоже узнал подошедшего к ним человека и попытался то ли запугать его, то ли задобрить. — Капитан Ферт, прекратите все это сейчас же! Мы можем добиться с вами понимания и без кровопролития! Давайте поговорим как цивилизованные люди. Что вам от нас нужно? — От вас? Ничего. — Колин без интереса обвел местную знать взглядом и повернулся к Тэрону, как раз спрыгивающему с помоста и пробирающемуся сквозь толпу. — Я пришел забрать кое-что мое. — Кое-что твое? — хмыкнул на это Эджертон, наконец оказавшись рядом. Колин немедленно притянул его к себе, очень даже больно сжав под ребрами. — Интересно, что? — Не нужно этой твоей улыбки, я всего лишь решил вернуть тебе ту услугу, что обещал когда-то в обмен на твою помощь. Помнишь? — Да, но я о ней не просил, так что ты все еще мне должен. — Может, тогда мне оставить тебя здесь? — такой наглости от Тэрона он не ждал, где благодарность, он хоть понимает, что сейчас происходит? — Оставь, если хочешь, конечно. Несколько секунд они смотрели друг на друга, испепеляя взглядами, а после Ферт схватил его за руку и поволок прочь с площади и из города. Проникнуть и освободить Эджертона было только половиной дела, а вот сбежать оттуда еще им предстояло. Далеко в порту раздались выстрелы пушек, и Тэрон на мгновение повернулся туда, но Колин его тут же потащил за собой. Отвлекающий маневр сработал точно в срок: это «Пес» обстрелял береговые форты, не подходя слишком близко, и сейчас уйдет в море, легко избегнув ответного огня. Им остается только добраться до «Надежды», ждущей в безопасном месте, и исчезнуть, оставив английское правосудие с пустыми руками. Казалось, что все сработало, они вышли к берегу, прямо к ждущим их шлюпам, но стоило им отплыть, как из-за линии берега показался фрегат с поднятым флагом английского флота. Тэрон перевел взгляд с него на галеон, а затем на Ферта и просто коротко мотнул головой. Здесь и без слов было ясно, что их догонят, фрегат был меньше и легче, боя не избежать. Он хотел крикнуть, чтобы гребли быстрее, не то корабль подойдет к ним на расстояния пушечного залпа, но тут что-то начало происходить. На английском корабле замельтешили люди, свежий порыв ветра крепко натянул им паруса и бизань-мачта — совпадение ли — вдруг сложилась, завалившись вперед и вбок, обрывая канаты. Тэрон развеселился, глядя на то, как солдаты дают по ним несколько залпов, ушедших в воду, и запоздало понял, что это не может быть случайностью. Он обернулся к Колину. — Это твоих рук дело? — Ты еще спрашиваешь? — Ферт был доволен собой. — Я устраивал диверсии и побеги, когда ты еще от мамкиной юбки не отлип! Если бы у меня была еще неделя, то можно было бы захватить и весь Порт Рояль, но пришлось поторопиться. — Я должен сказать спасибо… — Не мне, скажи это мистеру Эвансу и своей команде, когда мы их догоним. А еще счастливой случайности, по которой мой корабль оказался не на другом конце испанского мэна. — Ты не вернулся на службу к королю, как я погляжу, — их шлюп подошел вплотную к кораблю и стукнулся о борт. Тэрон ухватился за мокрый канат и взобрался на палубу «Надежды», Колин последовал за ним. — Нет, но печати я вернул. Измазал их в дерьме и подкинул губернатору на крыльцо, он испытал смешанные чувства, обнаружив их там утром. Подождав, пока все пираты заберутся на корабль, Тэрон поблагодарил их, пообещав, что в долгу не останется. Те смущенно посмеивались, бормоча, что раз капитану он так нужен, то они рады помочь. Похоже, они совсем не воспринимали Эджертона как капитана, наводящего ужас на все Карибское море, Колин им явно не рассказал, сколько гостил у него в плену. Тэрон спустился в трюм вслед за Фертом, мечтая о мыле, куске холодной ветчины, сне и основательном, до потери памяти, трахе. У самой двери в капитанскую каюту он затормозил, прижался к широкой спине Колина, вздохнул глубоко. — Там, в самом конце, с петлей на шее, я думал о тебе. И я…я…знаешь, чувства… — Знаю, можешь не искать слова. — Колин нашел его руки и сжал в своих. — Я тоже чувствую это, оно больно ворочается внутри и ни на секунду не утихает. Но пока ты рядом, это терпимо. Так что… Если уж не дал мне тебя повесить, то никому другому тоже этого не позволяй. Ферт толкнул дверь и зашел в свою каюту, с удовлетворением замечая, что его приказы выполнены и та самая лохань с водой, в которой он когда-то мечтал отмыть Тэрона от всей соли, стоит на месте. Еда, кусок мыла и кровать тоже нашлись поблизости. Тэрон выглянул из-за плеча Колина и облизнул губы. — Когда, ты говоришь, мы догоним «Пса»? — Твой быстрый корабль на моем медленном галеоне? Кто может это знать? Дверь капитанской каюты закрылась, отрезая весь мир, гудевший, как муравейник. Ферт когда-то слышал, что никому на свете не достается все сразу: и богатство, и любовь, и свобода и удача. Повезет, если получишь хоть что-то из этого, а может, и вовсе останешься ни с чем. И только если ты пират, то берешь все, что захочешь. *** Четыре дня спустя Колин стоял у штурвала и смотрел, как рассвет медленно разгорается за горизонтом. Ветер вяло трепыхал паруса, не обещая, что сегодня корабль сдвинется с места, и хотелось верить, что Тэрону где-то там везет с погодой больше, чем ему. Их пути вновь разошлись. Непреодолимая сила, что вечно влечет их прочь от суши, и в этот раз оказалась сильнее всех других. С этим ничего нельзя было поделать, только надеяться, что в следующем порту их вновь столкнет друг с другом, а до тех пор он будет здесь, крепко держать штурвал день за днем, пока… Свежий порыв ветра прошелся по затылку, и весь корабль заскрипел, приходя в движение. Пока однажды на самом краю горизонта не сверкнут золотом под солнцем знакомые паруса.

Конец