Змея железных обручей

Не лучшее место для встречи, серджо. Смотришь на статую, потом на меня – и говоришь, что совершенно не похоже, несмотря на все слова жителей и едва видную надпись на постаменте, гласящую «защитник Брумы». Брума помнит безликого героя в стеклянных доспехах, заляпанных кровью. Некоторые знают, что Великие врата уничтожил тёмный эльф. Кто-то даже успел заметить, что этот эльф – женщина. Им не нужна моя внешность, им нужен облик – нарочито громоздко высеченные контуры Драконьей брони и неправдоподобно огромный меч. У статуи даже имени собственного нет, только громкий титул, такой же каменный, как и она сама. Но я не облик и даже не герой. Ни Кватча, ни Брумы, ни даже Тамриэля, кто и как бы меня ни вздумал назвать. И та, на постаменте, облачённая в Драконьи доспехи – не я вовсе. Я – это потёртое в битвах стекло брони. Лицо и тело с полусотней шрамов. Гулкие шаги по каменным мостовым. Отражение узких глаз на окровавленном лезвии. Длинные пальцы костлявых рук. Чёрные волосы, клоками выбивающиеся из-под шлема. У меня всегда что-то обожжено, порезано или разодрано, губы обсохшие и потрескавшиеся, а плечи напряжены; от меня пахнет дорожной пылью и чужой кровью. Ты никогда не сложишь обо мне балладу, поэму или даже похабный стишок. Не захочешь подмигнуть из-за соседнего столика в таверне или обернуться, когда я пройду мимо. Даже не отвесишь пьяного комплимента. Но ты стоишь рядом со мной, разговариваешь и иногда улыбаешься. Наверняка чувствуешь запах недавнего боя и слышишь мой пониженный и излишне ровный голос – а говорили, что раньше он был жизнерадостно звонким. Сравниваешь меня с героическим обликом, высеченным из грубого камня. Говоришь: непохоже. И опять улыбаешься. А я всё это время пытаюсь понять. Непохоже – это лучше или хуже?