Ты пахнешь медовой акварелью

       Под вечер в доме Чонов, точнее на кухне, творилось не пойми что. Представьте себе картину: Чонгук стоит на высокой табуретке посреди кухни, в руках сжимает сковородку, так ещё тихонько шепчет то ли проклёны, то ли молитву, но ясно одно: что-то его конкретно испугало. В этот момент зашёл Тэ, увидал всю эту вроде и комичную, но какую-то уж слишком бредовую картину. Хоть всё это и вызвало глубокое недоумение, но с ним же и припадок истерического ржача! — АПХАХПВПХА! Фух, мать моя женщина, Чон, ты какого хрена туда выперся? — Тэ говорил сквозь смех, убирая выступившие слезы. — Какого-какого, а такого! В-вон там сидит... — Гук показал пальцем на угол стола где сидел небольшой относительно паук. — Пх, Чонгук-а, и ты считаешь что табуретка и сковородка спасут тебя от этого "монстра"? Он же тебя и так и так сожрёт. — Очень смешно, Тэ! Если ты такой смелый, то избавься от него! — С какой это стати? — С такой, что если я слезу, то тебе пи-- ЙОБНА! — Чон мало не грохнулся со своей крепости когда этот мини-монстр немного двинулся с места. — Так, понятно все! Пора тебя спасать, а то ещё убьёшься, не приведи господь, — Ким смело подошёл к тирану, что терроризировал Чонгука, посадил его на какую-то бумажку и вынес из помещения. Через три минуты вернулся Тэхён уже без паука. — Куда ты его дел? — сразу же спросил Гук, всё так же держа сковородку наготове. — Можешь опустить своё оружие и слезть с табуретки, захватчик успешно депортирован на улицу. — Наконец-то, — Чон облегчённо выдохнул и спустился на землю. — А я не знал, что наш маленький Гукки боится паучков. Вот так неожиданное открытие. — Вообще-то это уже не страх, а фобия, так что не смешно! Да и вообще, типа ты ничего не боишься?! — Ммм, нет, я ничего не боюсь, — уверенно констатировал Тэхён забирая сковороду из рук горе вояки. — Быть этого не может! Ты врёшь. — А не вру. Можешь попробовать меня испугать — ничего не выйдет. — Спорим у меня получится? — А на что спорим? Если что, на интерес не интересно. — Хм, ладно, тогда на желание, абсолютно любое, а проигравший не имеет права отказаться или всячески пытаться избежать, — Чонгук протянул руку, чтобы рукопожатием скрепить сделку. — Ты сам это сказал, по рукам! — Ким пожал руку и сделка с этого момента стала действительной, — ну, и как ты будешь меня испытывать, о король ужасов, Чонгуки? — А это ты не сейчас узнаешь. — А когда? — Когда захочу тогда и буду над тобой издеваться. — Ахахах, хорошо-хорошо, буду ждать.

***

       Позже вечером того же дня, парни проводили время кто где — Тэхён заучивал конспект, написанный Лалисой у себя в комнате, Чон младший просиживал время в гостиной, в большом кожаном игровом кресле перед плазмой с контроллером в руках, а Хосока как обычно нет дома.        Время уже как половина десятого, а свет так и горит в некоторых больших окнах особняка, но свет тусклый из-за плотных штор, какими закрывались окна на ночь в коридорах, кухне и гостиной. Поиграв пару с лишним минут в "NieR: Automata", Гуку наскучило сидеть одному, а спать для него было ещё рано, поэтому захотелось немного напакостить Киму и отвлечь от зубрёжки новыми купленными играми. Чонгук достал телефон из заднего кармана и в быстром наборе нашёл нужный номер. После нескольких секунд однотипных гудков трубку взяли с красноречивым вздохом. — Тэхён, прошу Вас пройти в гостиную, — мгновенно выпалил парень и самодовольно улыбнулся, — отказ не принимается. — «На кой такая срочность?» — спросил Тэхён и громко закрыл блокнот с записями, как бы намекая, что его отвлекли. — Нужно, есть неотложное дело. Думаю тебя это заинтересует… — Гук хотел было что-то ещё сказать, но Тэ отключился.        Ждать пришлось недолго как старший подойдёт к креслу у плазмы, минуя огромную арку с колонами. Стояло Тэ подойти к парню на расстояние трёх шагов, как экран телевизора с запущенной игрой сменился меню и запустилась новенькая "Prey for the Gods", а Гук повернулся на стуле ровно к Тэхёну, с довольной моськой и протянутой рукой с контроллером. — Я вот не понял, ты ради этого меня позвал? — возмутился Ким, показывая на контроллер и хмуря лоб. — Не ради "этого", а ради вот этого! — Гук развернулся к экрану и представил большую заставку игры вскинутыми вверх руками, — "Prey for the Gods"! — Ууу, ты из тех первых счастливчиков кто купил эту игру? Что же, поздравляю, а я пошёл учит... — Она ещё не вышла, — остановил его словами Гук и потянул лыбу шире, — просто я выкупил возможность первопроходца. Хочешь поиграть в то, что никто ещё не играл? — Да ты гонишь, быть такого не может. — Тэхён-хён, игра должна выйти только через пару месяцев, а вот это, — младший показал на телевизор, — факты правдивости моих слов. — Ну не верю я, — хён взял протянутый контроллер и начал новую игру, — не верю, — началась кат-сцена, — да брехня всё это, — кат-сцена закончилась и пришло время геймплея, — мать моя Ким Кардашьян! О да! — Хех, я же говорил тебя это заинтересует, — Чонгук довольно улыбнулся и откинулся на спинку ультра удобного кресла.        Приставка без перерыва работала ещё где-то около часа, контроллер почти разряжен, а та парочка художников, ну, а если судить по тому, что сейчас происходит, то скорее парочка дет.садовцов, воюет за право, кто же следующим будет проходить следующую главу. Война была горячей и безжалостной — бойня подушками за лежащий на кресле аксессуар к приставке это конечно верх всего, что только можно придумать! Но судьба ни то зла, ни то добрая, но сделала так, что в доме погас абсолютно весь свет… думаю, все знают, что такое истерия? Ну, собственно, это и происходило — игра вероятнее всего не сохранилась.        Уже час ночи, а парни сидят посреди зала гостиной перед подсвечником с пятью высокими зажжёнными свечами. Тишина ожидания включения света для проверки игры тянулась медленно и невыносимо. В скором времени Чону надоело глазеть на жёлто-белые огоньки на фитильках белых свеч и подал голос. — Тэхён-а, а давай во что-то поиграем, а то как-то скучно, — неожиданно разогнал тишину своим голосом Чонгук, а Тэ немного дёрнулся от неожиданности. — Ну, а во что? — неуверенно тянул старший, ёрзая на подушке и выискивая удобное положение. — А может поиграем в карты? Мм, в Покер например, или в Джокера? — Нет, в такие не умею. — Дурак? Рука дьявола? Империал? Казино рояль? Две слепые суки? Убить двенадцать человек? — Гук набрасывал варианты всех известных ему игр для двух персон, но не замечал как углубляется куда не надо. — Стой, что? "Две слепые суки"? "Убить двенадцать человек"? Ты откуда такие игры вообще знаешь? — Ам, ну… ну тяжёлое детство, хех. — Ага, и коляска без дна. Короче нет, не хочу. — Тогда давай поиграем в… бутылочку? — Чё? Нас только двое, так что в любом случае будет проигрывать кто-то из нас. Предлагаю играть в правду или действие. — Нет, не хватало тебе рассказать все мои секреты. За отказов опять последовала тишина, но и она продлилась недолго. — Хм, ты запираешь окна на ночь? — неожиданно спросил Гук. — Нет, сейчас ночью ещё тепло. — А зря, в твоей комнате есть балкон. — И что с того? — Готов к страшной истории из реальной жизни? — уже мрачнее проговорил Чон, глядя на Кима из-под чёлки, а тот немного так занервничал от такого вида младшего. — Реальной жизни? — переспросил Тэ, — это история о ворах? — Нет. Это жёсткая паранормальщина. Рассказать? Ты только не перебивай. — Ну, выбора у нас немного. Рассказывай уже свои сказки, — Тэхён поставил локоть на колено, а ладонью удобно подпёр голову. — Это не сказки. Скажем, меня в детстве преследовало много чертовщины, но эту историю подтвердит даже Хосок, тогда даже он это видел.        Когда-то, ещё в моем детстве, но уже в сознательном возрасте, я с Хо пошли с ночёвкой к одному приятелю на квартиру. Когда мы только пришли, его родители ещё были дома, но получилось так, что в этот день они должны были отправляться на ночную рабочую смену, и вскоре мы остались одни как и планировалось. Не буду отягощать историю подробностями того, что мы делали, и начну с самого занимательного. Уже в позднее время мы перед сном решили посмотреть фильм, уже не помню что это было, толи комедия, толи боевик, но не особо важно. Когда он закончился, все уже понемногу захотели спать и решили ложиться. Мы с Хо пожелали всем спокойной ночи и попёрлись на отведённое нам место, ну, так как я был мелкий я всё время таскался за старшим братцем. Мы, недолго думая, попадали на гостевые кровати и начали проваливаться в сон. И как только мы начали засыпать, я услышал странный шум со стороны окна, а Хо сквозь сон сказал мне, что это деревья ветками стучат от ветра по стёклам и опять дал храпака. Я тоже старался уснуть, но не тут-то было — что-то продолжало шуршать о москитную сетку, но ко всему этому шуму прибавилось какое-то поскрипывание и попискивание, в комнате почему-то резко стало прохладно. Проклиная всё на свете своим тогда небольшим словарным запасом матерных слов, перелез через храпящего Хо и тыкнул кнопку на светильнике. Потирая глаза, я поплёлся к окну, случайно споткнувшись о кота. Подойдя ближе к окну, я застыл в шоке, за окном шуршали не ветки дерева: на меня смотрело что-то похожее на человека, что-то смертельно бледное и с тёмными кругами под глазами, сами же глаза были почти бесцветные и с огромными зрачками. Своими ужасными длинными пальцами он скрёб по сетке. Я, наверное, не смогу сейчас в полной мере описать произошедшее тогда, ибо толком не помню, но знаю точно, меня трясло как осиновый лист, как в лихорадке, а волосы не то, чтобы на голове, они по всему телу поднялись, было ощущение, что меня окатили ледяной водой. Я хотел заорать во всё горло, но крика не получилось, а вместо него я быстро захлопнул окно и повернул ручку. Потом запрыгнул вместе с котом на диванчик и стал будить Хо. Он вообще не понимал, что я с котом от него хотим, а я не мог нормально объяснить, ибо дыхание перехватывало. Я только показал на окно, а Хо неоднозначно на меня глянул, подошёл к окну и увидал эту хрень, потом заскочил к нам с котом. Мы были в панике, но нет, тварь не пыталась выбить стекло, прогрызть дыру или измазать окно слизью, нет, оно просто висело в воздухе и смотрело, изредка скрепя когтями по сетке. Стоит указать, что мы были на шестом этаже и как оно туда попало — неизвестно! Потом эта штука постучала в само окно пальцем, стучал и стучал. Когда до него дошло, что мы не доверяем ему, оно улыбнулось, а во рту зубов штук, эдак, шесть, но они длинные и белые, точно акульи. В тот момент я был готов душу богу отдать! Это было пиздец как крипово! Из состояния оцепенения нас с братом вывел звук открывающейся балконной двери со стороны комнаты друга, а эта хрень, когда услышала, аж насторожилась и тихонько ушла в сторону. Мы выдохнули, но потом осознали, что оно пошло в сторону балкона друга, а он, как и ты, не любил жару, поэтому у него ночью всегда двери и окна настежь открыты. Мы побежали туда, а когда открыли дверь охренели: пацан сидел под балконным окном, из глаз его лились слёзы, а руки болтались по обе стороны, но одна из них была разодрана. По балкону бродила та тварь и стучала в дверь. Пацан бегом подбежал к нам и мы, всё ещё с котом, в частности я, сбились в кучку в коридоре, перед этим захлопнув комнату в его двери и подперев её стульями. Дальше мы скрывались на кухне, выпивая по-нескольку чашек с водой мы старались успокоиться, включая охеревшего от происходящего кота. Поорав немного о всей ситуации, все обратили на раненую руку друга: она сочилась кровью и гноем, ещё живая кожа покрылась волдырями. Хо пошёл промыть ему руку в ванну всякими там спиртами и другими медикаментами, а я остался на кухне. Вскоре та неведомая хрень появилась вновь, в этот раз я не сдержал крик, и на него все прибежали! Я проверял закрыты ли окна на кухне, входная дверь и всё-всё-всё! Потом все прибежали на мой крик и тоже непроизвольно заорали! Тварь порвала москитную сетку и скреблась в стеклопакет. Все мы вылетели в коридор с невероятной скоростью, отходя от шока. Через какое-то время жуткие звуки ковыряния в окне прекратились и наступила тишина. Мы втроём попёрли в ванну и продолжили спасать руку друга, иногда выглядывая в коридор, но слава богам там никого не было. Через минут десять мы обнаружили, что кота с нами нет! До нас дошло, что он остался на кухне тет-а-тет с той херней. Кота было очень жалко и мы пошли его спасать! Вооружились кто чем, шваброй или табуреткой, кто что нашёл. Заглянув на кухню, я увидел: в наружном стекле была дырка, размером с крупное яблоко, кот под столом был в столбняке, а гадина за окном металась, не хулиганила и не ломала дальше стекло, а просто мельтешила и свистела, а свист этот пробирал до костей. Так она слонялась за окном до самого рассвета. Представить не могу, чтобы оно с нами сделало, если так просто и быстро раскромсало руку нашему бро. Родители видать бы только обглоданные косточки нашли. — Ого, вот ты складно придумываешь, Чонгук-а, — без малейшего намёка на страх констатировал старший. — Мх, не веришь? — Да ни разу, — Ким выровнялся и потянулся, — давай ещё что-то. — Не хочу больше, — тише отказался Чонгук и опять залип на маленький огонёк. — Ты обиделся? — поинтересовался тот и пододвинулся ближе, но отпрыгнул на место когда из тьмы прибежал пёс и лёг рядом с хозяином, — теперь у нас есть защитник от нечисти из твоих историй, Гука. — Не обиделся я, — Чон улыбнулся, почувствовав рядом с собой тёплую шерсть своего любимца и погладил его, — просто у меня что-то желание пропало. — Тогда, может, не будем больше о страшилках? — после этих слов Чонгук будто задумался, глядя куда-то мимо Тэхёна, в пустоту, но резко ожил, вспомнив нужный вопрос и рассказ. — А помнишь ты сегодня сказал, что моя боязнь пауков это просто глупость? — проговаривал Чонгук, глядя прямо в глаза Тэхёну, — а я потом сказал, что это фобия. Скажи, у тебя есть фобии? — Нет, у меня вроде бы нету фобий, — спокойно, но как-то настороженно ответил Тэ. — Это хорошо, немногим так везёт, — парень сложил руки в замок, опустил взгляд на свечи и начал, — а какие фобии ты знаешь? О многих ли ты можешь мне поведать? Думаю нет. Поэтому я расскажу тебе о некоторых. Ты знал о фобии про стаю бродячих собак? Представь, ты поздно возвращаешься с университета, дорога от остановки до дома проходит через пустырь, и каждый вечер они сидят, сидят и смотрят на тебя. Ты идёшь, будто чувствуя их взгляды, задерживаешь дыхание, а сердце прыгает в груди как сумасшедшее. Ты знаешь, они слышат этот стук — его невозможно не слышать! Они наслаждаются своей властью, твоим страхом… Ты смотришь прямо перед собой, стараясь не ускорять шаг, и стоит тебе побежать, так они бросятся на тебя. Но однажды им надоест играть, и они разорвут тебя как тряпочную куклу, разгрызут руки какими ты пытаешься прикрыть лицо, а потом доберутся до горла. А на утро труп найдут со вспоротым животом. Вот… А ещё сосульки. Самая большая так и норовит упасть тебе на голову и расколоть её как орех. Ну или клоуны. Не знаю, как чувак в гриме призванный смешать детей вызывает лишь омерзение и животный ужас, а каждый раз, когда он поворачивается, и растягивает свой резиновый рот в улыбке, невольно кажется, что там сейчас сверкнут два ряда ужасно острых зубов. А ещё боятся того, что ночью к людям в рот может залезть таракан или залететь муха, и отложит яйца в лёгких. Там заведётся опарыш какой будет там копошиться и жрать. А ты знал, что в лёгких нету болевых рецепторов? Они будут копошиться там, а ты почувствуешь лишь небольшое свербение и желание покашлять. И в один чудесные день ты откашляешь кусочек своего некогда целого лёгкого. А ещё страшны зеркала. Этого даже я побаиваюсь, я серьёзно. Я даже когда чищу зубы, то наклоняюсь над раковиной и боюсь порой поднять голову — вот я подниму, гляну на своё отражение, а сзади меня что-то стоит, мертвяк. Оставлю для твоей фантазии придумать как именно он будет выглядеть. Хм, а если ночью пройти мимо зеркала и замешкаться, можно краем глаза заметить как твоё отражение бьётся о стекло с той стороны, пытаясь вылезти и засадить тебя в прозрачную клетку зеркала вместо себя… Ещё страшная штука лифты. Ты заметил, что я никогда не пользовался лифтом во Флоренции? Боюсь шагнуть в лифт, а его там не окажется, только яма. Или он застрянет, а кнопка вызова диспетчера не работает, или работает. Но когда меня начнут вытаскивать, лифт неожиданно поедет, и меня разорвёт на куски. Ну или кто-то никогда не наступает на трещины на асфальте, потому что не наступал на них ещё в детстве, забыв с чего всё началось, но волосы на затылке шевелятся, когда трещин становится слишком много. Некуда идти и паника, паника, паника! Что это? Откуда? Почему? Поистине детская фобия, но были случаи истерического припадка. И дверь… дверь за спиной всегда должна быть закрытой, иначе всё — холодный пот, мурашки. Прямо как сейчас, сзади меня пустота. Сейчас половина третьего ночи, мы сидим при одной единственной свече, ибо остальные четыре-пять минут назад потухли, я рассказываю тебе эти истории, а тьма сзади меня, там, куда не попадает свет от свечки, скрывает кого-то. Но он не пройдёт сюда, над аркой весит крестик из иголок. Благо сейчас нас тут двое, и Цербер, и я не слышу, как они ходят, или крадутся, бегают, хихикают, злорадствуя нашей беспомощности. А мы ведь сейчас поистине беспомощны, тот маленький крестик из иголок не сдержит ничто, если оно пожелает сюда прийти… я знаю, стоит мне повернуться, так они отвернутся, не посмеют взглянуть в мои глаза, они боятся, но как только я отвернусь обратно, они устремят на меня все свои взгляды, но они не подойдут, не знаю почему, может быть потому, что я тут не один… — Чонгук говорил негромко и размеренно, не повышая и не понижая тона, устремив свои тёмные омуты на фитилёк свечки, практически не моргая и не шевеля глазами, будто всё тело замерло, а одни лишь губы рассказывают поистине пугающие вещи, то, от чего стынет в жилах кровь. Прислушавшись, можно заметить изменение в голосе парня, он не такой как обычно, сейчас он спокойный и равномерный, даже какой-то отчаянный и задумчивый. Это пугало ещё больше, заставляя пробежаться мурашкам по спине, а волосам стать дыбом. Закончив свою тираду, Чон не отрывал взгляда от огонька, замер и не двигался, было еле заметно движение грудной клетки от слабого дыхания. — Ч-чонгук? — Тэхён не смел до этого перебить этот страшный рассказ, а точнее чисто мысли вслух, но послушав, перепугался знатно, — хэй, Марс, приём… — А? А, извини. Хмм… я вот ещё подумал кое о чём. — О чём? — уже боясь услышать следующую историю, тихо спросил Тэ и не сильно сжал кулаки. — Просто сейчас ночь, в доме царит мрак, а мне стало любопытно, что может происходить с человеком ночью, или что вообще происходит даже без его ведома? — Есть мысли по этому поводу? — Да. Давай представим, что ты в доме абсолютно один. Когда ты один в доме и поздняя ночь — весь мир уже умер, и последний во вселенной свет исходит от твоего телефона. Все двери надёжно заперты, окна закрыты, и ты взросл, трезв и рационален, ты понимаешь, что опасаться тебе совершенно нечего. Ты выключаешь телефон, и ложишься в свою постель, голова опускается на подушку, закутываешься теплее, и становится как-то по-детски уютно и приятно. Глаза закрываются сами собой и сознание постепенно замутняется — ты погружаешься в дрёму, блаженное тихое состояние, и мир вокруг тебя превращается в что-то хорошо знакомое, безопасное, замкнутое, и ты лежишь в его центре, тебе спокойно и хорошо, реальность постепенно уплывает, и когда всего два вдоха отделяют тебя от отступления в царство сна, в мир высшей гармонии и волшебных видений… ты ясно слышишь шаги в доме, твои глаза распахиваются настежь, сон мгновенно отступает, дыхание замирает, сердце бьётся всё громче и громче, и ужас раскрывает свои холодные, и липкие объятия тебе навстречу. Ты мгновенным движением садишься в постели, прижимаешься к стене и напряжённо вслушиваешься… конечно же показалось. Проходит две минуты, глаза твои широко открыты и взгляд блуждает во тьме комнаты, но включить настольную лампу — значит признаться себе, что это не послышалось, что ты веришь в показавшееся. Одарит воображение верой и материализовать фантом, и одним прикосновением к кнопке провести электричество к алхимической колбы электро лампочки прикроватного светильника ещё страшнее, чем просто сидеть в темноте. Звуков больше нет и ты, чуть успокоившись, ложишься, закутываешься вновь, и вновь пытаешься задёрнуть шторку сознания, но, видимо, что-то заклинило и сон не идёт — уши твои обретают волчью чувствительность и даже маленький шум не остаётся неуслышанным: будильник скребёт секундной стрелкой, а шестерёнки цепляют своими звуками слуховые нервы, тиканье разливается в тишине пустого дома, и не слышно более как скребутся ожившие от детского страха и языческой веры демоны, пытаясь вернуться из изгнания. И ещё шаг, отчётливый, явный звук не имеющий ничего общего с расплывчатыми звуками снов не менее реальный, чем тиканье проклятого будильника. В груди поселяется что-то щекочущее, то давящее изнутри и распирающее рёбра, а то и сжимающейся в беспокойный комок и льнущее к тяжело стучащему сердцу. Рука предательски тянется к выключателю, со щелчком в комнату возвращается тёплый жёлтый свет, спокойствие и рассудительность. Воры? Ну не было слышно, чтобы открывалась дверь или окно. Может мышь поселилась? Поселилась и теперь хозяйничает на кухне? Двери не открывались точно — в этом доме всё слышно. Подняться посмотреть, включить большой свет, надеть тапки и взять в руку что-нибудь потяжелее. Что у тебя есть? Не важно, нужно просто выйти — бояться ведь нечего, сколько тебе лет в конце концов? Решение принято, в руку берётся первый попавшийся тяжёлый предмет, ноги прячутся в тапки, одеяло откинуто и робко встаёшь. Впервые со времён давнего детства, чувствуя себя в собственном доме как во вражеском тылу, ноги чуть дрожат в коленях, и так не сложно, но так боязно сделать эти три шага от кровати до двери и нажав ручку, выйти в коридор, зажечь свет, и понять, что это всё воспалённое воображение, что просто хватит сидеть за конспектами допоздна, что давно пора отдохнуть, а потому страшно, что вдруг открываешь дверь, а там что-то, что всегда пугало тебя, то неосязаемое и бесформенное, могучее и безжалостное, что властно опускало холодную руку на твоё плечо, и ты рвал глотку в беззвучном ужасе и двигая ватными ногами пытался бежать, но выходило мучительно медленно, и так во всех твоих детских кошмарах… А ты никогда не отваживался взглянуть ему в глаза, и вскакивал в липком поту и бежал к матери. И вот, спустя время, оно пришло к тебе, разрубило те ниточки, которые привязывали тебя к твоему взрослому телу и к зрелому мироощущению. Пришло, потому что ты теперь достаточно большой, чтобы посмотреть наконец ему в глаза, и даже только приоткрыв дверь, ты впустишь его, дашь ему разрешение войти и тогда всё — тогда спасения нет... твои ноги вновь откажут тебе. Такое забытое детское ощущение, и перестанешь себя чувствовать большим и сильным, а оно медленно приблизится к тебе. В темноте ты потянешься к выключателю, чтобы изгнать беса из своего дома, одним нажатием кнопки — указать твари её место, но поймёшь, что всё вернулось, придётся заново ставить высокий стул, чтобы дотянуться маленькими руками до выключателя, ведь в эту ночь ты вновь превращаешься в маленького мальчика, иначе оно бы не пришло, оно чувствовало грядущее перевоплощение и бросилось к тебе. И закружится голова, когда ты взберёшься на стул, или же это весь мир закружится вокруг маленького мальчика, приподнявшегося на цыпочках на старом стуле, тянущегося к кнопке, зовущего на помощь силы света, но не достаёт пару сантиметров, а сгустившаяся тьма будет медленно ползти к тебе, а ты будешь тянуться… и тянуться… и всё это за дверью. И ты крепче сжимаешь в руке найденное тяжёлое оружие, даже отводишь его немного назад, чтобы сразу ударить. Ты подходишь к двери и каждый новый шаг даётся тебе всё труднее, и холодная медная ручка так радостно впивается в твою ладонь, что волей не волей задумываешься: по своей ли воле ты совершаешь все эти действия? Маленькие злобные демоны, сосущие твой страх, смелеют, и расшвыряв стопку журналов, которая была взвалена на древнюю книгу, в какую тысячи лет назад их туда загнал бродячий экзорцист, вырываются на свободу и льнут к замочной скважине твоей двери, пьют и пьянеют, в потоке безумного животного страха, из переполненного ним спальни, но они не могут войти, потому что в одном ты прав — их нужно впустить… И вот решающий момент, ты стоишь на пороге в царство тьмы и злого безумия, рука твоя лежит на дверной ручке, свет лампы в спину. Секунда, и ты в одиночку ступишь из своей крепости на встречу воинству мрака, ждущего тебя под стенами, со стандартами, на которых насажены черепа умерших во сне детей, и монотонный бой барабанов приветствует тебя. И вот ты медленно нажимаешь ручку, дверь приоткрывается чуть-чуть, и в темноте дверного проёма тебе рисуется образ неясной бледной твари, строящей мерзкие гримасы и рвущейс внутрь. И хотя ты понимаешь, что это даже не галлюцинация, а твоя сознательная выдумка, ты всё равно не в силах больше испытывать свою храбрость и захлопываешь дверь, и запираешь её на два оборота, глотаешь в сухую две таблетки успокоительного и брошенный на колени, убитый бессилием перед собственным воображением, падаешь вниз головой в омут забытья без тех видений. Но над твоей крепостью отныне будет висеть белый флаг, и наглые мерзкие твари будут собираться неслышно по ночам у изголовья твоей кровати, чтобы насладиться исходящим от тебя ужасом, а насытившись — они станут творить всякую бесовщину и призывать Его. Когда они станут достаточно сильными, а они жиреют и набирают мощь от ночи до ночи, Оно придёт, и тысячи маленьких смертей отметит его путь, Оно протянет к тебе ледяную руку, и положит её на твою макушку, и заберёт тебя с собой навсегда. — Чонгук, всё, прекращай уже, — с дрожью в голосе промолвил Тэхён, махая рукой перед лицом, отвлекая его от свечи. — А? Что? Ах да, я кажется и вправду увлёкся, извини, — проморгавшись и встряхнув головой, Чон виновато улыбнулся Тэхёну. Тот был тоже готов с облегчением выдохнуть и ответить на улыбку, но послышался звук захлопнувшейся входной двери! Глаза Кима моментально округлились до неведомого размера, взгляд был направлен в темноту, а потом на чертовски спокойного Гука. — Ч-чона, что это было? — Что было? — с искренним непониманием переспросил парень. — Ну вот же, только что хлопнула входная дверь. — уже тише констатировал Тэ, чуть ли не переходя на шёпот. — Правда? — Гук обернулся к темноте, — может это Хо вернулся домой? — Н-нет, Гукки, он улетел во Францию, как он мне сказал, — уже задыхаясь, высказал Ким, глядя во тьму, чувствуя как к горлу подступает комок ужаса. — Хм, ну тогда не знаю. — Меня поражает твоё спокойствие. — А чего волноваться? — А вдруг это маньяк какой, или ещё что! — в панике Тэхён переходил на крик, подскочив со своего места. Как вдруг ему во тьме показалось, что под самой стенкой прошлась чья-то фигура. Его охватила крупная дрожь, хотелось что-то сказать, предупредить Чонгука об увиденном, но будто отняло дар речи, и язык не слушался. — … не думаю что оно нас тронет. — тихо сказал Чон, тоже поднимаясь. — В смысле? Кто оно? — Я что-то сказал? Ох, мысли вслух, не обращай внимания. Думаю, нам нужно заканчивать, ибо, кажется у меня не получилось тебя испугать, а ты сам себе накрутил, — младший разбудил спящего рядом пса. — Чонгук-а, если то был розыгрыш, то это ни разу не смешно. — Я не знаю о чём ты, Тэ. В общем, наш вечер окончен. Попрошу тебя побыстрее отправиться в постельку, — Гук поднял с пола подсвечник и комната чуть больше озарилась светом. — А сколько не будет электричества? — До утра так точно, полагаю. — А ты можешь его включить сейчас? — Как? У нас свет отключили, завтра поеду и разберусь. — Тогда… можно мне ещё свечку на ночь? — тихонько схватившись за край рукава кофты Гука, и смотря в тёмные глаза, что при таком свете казались в самом деле бездонными, со страхом в голосе попросил парень. — А я как доберусь до своей комнаты? Там, как видишь, тьма — вырви глаз… так я не знаю, что к нам там пришло, — на последних словах Чонгук понизил голос до еле слышного, но встревоженный слух Кима уловил и это. — У тебя же есть телефон с фонариком, — заметил Тэхён и показал на карман младшего. — Ах, точно, — Чонгук достал телефон, разблокировал, но не успел он включить фонарик как экран мгновенно погас от маленького заряда, — нету теперь фонарика… — Ну, давай тогда я тебя проведу до комнаты, угу? — Проводи, если настаиваешь.        Минуя длинные и чёрные коридоры, под стенами и в углах Тэхён замечал, или просто накручивал себе, что там есть более тёмные сгустки темноты, чёрные клубки бесформенных объектов, что выглядели опасно и зловеще, но стояло свету воскового изделия упасть в наблюдаемый угол, так сразу там оказывалось абсолютное ничто, пусто. Было очень напряжно от мысли, что в доме кто-то может быть, или даже не «кто-то», а «что-то», но немного успокаивало присутствие другого человека, что как проводник по-одному из кругов ада, нёс на вытянутой руке вверх свечу и освещал путь, а с ним всегда его верный лохматый страж цвета угля. Ким старался не отставать от Чонгука, чтобы не остаться хоть на считанные секунды одному в темноте, а иногда и вовсе было желание намертво вцепиться в ошейник пса и идти под его чуткой охраной. — Ну что же, спасибо, что проводил, Тэхён, — Чон открыл дверь в свою комнату, отдал парню подсвечник, и заманив в помещение пса, сказал через щель, — ты когда будешь идти, главное, не бойся ничего. — Я и не боюсь, — мало-мальски уверенно ответил тот и сжал в руках подсвечник. — Ну, тогда иди спать. Всё, спокойной ночи, — и захлопнул дверь.        Теперь Тэ остался сам в кромешной тьме длиннющего коридора, с одним единственным источником света и своими мыслями. Парень решил как можно скорее прийти в свою обитель, запереться от греха подальше и попытаться уснуть. Он шёл вроде быстро, но как-то на автомате, не замечая что вообще идёт, ибо в мыслях опять всплывает тот последний рассказ младшего про тёмных обитателей темноты, от которого мурашки по коже. А ведь и правда, уши стали чувствительнее к мелким шумам, ведь закон гласит «притупляется одно доминирующие чувство осязания, так начинает доминировать другое», и это сыграло с Тэхёном воистину злую шутку — на почве нервов он слышал какие-то тихие шаги где-то вдалеке, шёпот, а иногда и хихиканье. — «Так, Тэ, возьми себя в руки, это просто больное воображение, это всё просто галлюцинации», — успокаивал себя парень, но всё же прибавил шагу и быстро добрался до своей комнаты.        Восславив небеса, художник мигом влетел в спальню, закрылся на замок, и поставив подсвечник у кровати, буквально залетев под одеяло. Было уютно и немного спокойно на душе, хотя тишину нарушал тихий звук дождя за окном, но так даже легче. Тэ зарылся под теплое одеяло с головой, пытался уснуть, но в голове снова всплыла картинка из рассказов услышанных накануне. «А ведь форточка открыта...» думал себе он и подлетел к окну, захлопнул небольшое окошко и со спокойной душой вернулся в свою крепость из ткани и мягкого наполнителя. Дрёма не шла, а на душе неспокойно, за окном началась гроза, и молнии яркими вспышками освещали на секунды комнату в сопровождении с громом. «Прям стандартный сюжет для фильма ужасов — бесовщина в доме, на улице гроза с молнией, в шкафу что-то клацает…что?» в последний момент Ким поймал себя на мысли, что что-то действительно противно клацает в шкафу. По телу парня пробежала крупная дрожь, сердце как бешеное начало отбивать нереальный ритм, а сознание внушало, что это то самое существо, какое недавно Тэхён видел у гостиной, это оно сидит и ждёт момента, когда ничего не подозревающий Тэ уснёт, а сам... Прервав ход нагнетающих мыслей, Тэхён чисто на инстинкте животного страха подскочил с места, схватил подсвечник и быстрым шагом пошёл открывать дверь. Пять длиннющих секунд, пока парень отворял замок, казались вечностью, паника нарастала, а на затылке волосы становились дыбом, но с горем пополам ему удалось справиться с замком и наконец побежать в нужном направлении, да так, что фитилёк на свече угрожал просто напросто потухнуть на ходу. Но благо этого не произошло, и трусливый старший чуть ли не прилетел к нужной комнате. Боясь, что дверь может быть заперта, Тэхён дёрнул её за ручку, но на большое счастье всё обернулось для него наилучшим раскладом; Тэ вошёл в комнату Чона младшего, закрыл дверь на торчащий из щели ключ и поставил подсвечник на стол. Только это не получилось сделать тихо, поэтому от звонкого звука соприкосновения тяжёлого металлического подсвечника со столом проснулся пёс и не узнав гостя начал лаять, от чего проснулся уже и Гук. Он увидал Кима сонными глазами и аж удивился, даже секундно подумал не мерещится ли ему. — Тэхён? Что ты здесь делаешь? — потирая глаза вопросил Чонгук и сел. — Просто.. мм… — Страшно? — без малейшего стёба удостоверился младший, а тот неуверенно кивнул, — можешь быть тут, если хочешь.        Чон подвинулся на другой край постели и тем самым уступил нагретое место для трусливого хёна. Тэ помедлил минуту, но всё же решился лечь на предложенное место. Было немного неудобно лежать в чужой кровати, да и к тому же на том месте, где кто-то сладко спал до твоего прихода, но это всё равно вызывало тёплое чувство благодарности где-то в глубинке сердечка. — Чонгук-а, — шёпотом позвал того Тэ. — Мм? Что? — тихо отозвался Чон. — Спасибо тебе, — и получив в ответ еле разборчивое «всегда пожалуйста», Тэхён задул свечу и, несмотря на гром и молнии, провалился в глубокий сон.        Он не знал почему, он не понимал как, но именно сейчас не было страшно, что в темноте может кто-то быть, помимо Цербера, что за тонкой перегородкой двери может шастать какая-то неведомая тварь, было спокойно на душе, спокойно и блаженно легко.        До утра оставалось недалеко, каких-то пару часов, но солнышко уже всходит над горизонтом, грея охлаждённую от дождя и ветра землю своими лучиками, пробиваясь сквозь щёлочки в шторах, попадает лучами на лица ещё нежащихся в сладких снах людей, но не смеет будить их, пока что. В комнатах людей стоит прохлада, а от неё спасают тёплые одеяла и пижамы. Но ведь согласитесь, не только одеяло может греть ранним утром, когда спишь — например: накинутая поверх твоей руки рука, грудь, упирающаяся в спину или тёплое, медленное дыхание сзади на шее разве не теплее греет с самого утра до пробуждения?