Ты пахнешь медовой акварелью

— Гука, я же говорил, что раньше времени выползать из дома до твоей выставки - не лучшая идея,  — в пол голоса сказал Тэхён и сильнее натянул Чону кепку на голову, при этом осматриваясь на глазеющих людей. — Ой да ладно, тем более все меня уже видели в новостях, так что не беспокойся, — мило лыбился Гук и тянул хёна за руку дальше, всё же они гуляли. — Ах, как скажешь, твои проблемы, но меня волнует кое-что… как проигравший, тебе всю еду оплачиваю я… — Тэхён пошел за ним послушно, всё же на нём висит должок, да и рука младшего была тёплой в этот холодный летний день. — Да, и не только, Тэтэ. — Боже, и за что ты такой удачливый мне попался? — вздохнул Ким с недовольным голосом, слыша в ответ только смех Чонгука. Парни гуляли по улочкам Сеула, заворачивали в разные тихие переулки, сбегая подальше от гула машин и города вообще. Они невероятно сильно привыкли к тишине лесной местности, привыкли, что в особняке всегда свежо и тихо, только ветер гуляет по веранде и колышет тонкие шторы. Где-то по двору носится пёс за белкой, а где-то в другой стороне Хосок делает фотографии растений. Парочка друзей любила бездельничать и просто валяться на траве под лучиками, пока что, не слишком жаркого солнца. А сегодня, когда они вышли на прогулку в город, такой шумный и с тяжелым воздухом, серые овечки туч затянули небо собой и не пропускали небесного светила лучи. Между домами, где они ходили, не было ветра, что гулял по открытым улицам. Чонгук и Тэхён были рады походить и натыкаться на новые места. Вот, например, сейчас они набрели на ханок-деревню в Сеуле, что находится между двумя старыми сеульскими кинотеатрами, Пагода парком и станцией метро «Чонно Сам-га». Улочки в деревне очень узкие, едва поместится четверо человек, но очень уютная атмосфера традиционных корейских домов давала правильный настрой, хотелось путешествовать по городу и искать новые достопримечательности. Позже они вышли куда-то ближе до центра, конечно же воспользовавшись Метро, Тэгуки вышли на улицу Мёндон — центральную торговую улицу Сеула. На этой улице они увидели своими глазами множество новых красивых и сияющих бутиков с дорогой одеждой, различные магазины с яркой облицовкой. По большей части они не собирались тратить время на бутики и магазины, ведь просто гулять и общаться куда приятнее, нежели уделять всё внимание одежде. Кафешки и бары, на удивление, тоже не завлекали их, хотя Гук и угрожал, что потратит все деньги хёна на свои прихоти, но всё равно ничего не просил. Прохожие так и засматривались на проходящих мимо парней, всё же кепка младшего никак не спасала его от зорких глаз жителей Сеула. Да и плевать, сейчас Чонгук не звезда творческого мира, а Тэхён не Вантэ, ведь сейчас они просто парни, что проводят свой досуг как желают. Сейчас же они в парке Ханган, на пристани Туксом, сидят уплетая мороженку и наблюдают за плавающими по воде катамаранами и прочим водным транспортом для туристов. — Слушай, Тэхён, — сказал негромко Чонгук и лизнул своё мороженое, — у тебя красивая мама. — А? А ты откуда знаешь, Чона? — удивлялся Тэ, вспоминая, что вроде нигде не показывал свою маму. — Я видел фотографию вчера у тебя в комнате, рядом с тобой на кровати, — объяснил младший не отводя глаз от реки, — она красивая, ты на неё похож. — Правда? Спасибо, что уж говорить. — Прости за нескромный вопрос, возможно, но почему фотография была надорвана? — Надорвана? Ам… — в этот момент Тэ заметно погрустнел, — да ничего особенного, раньше там был кусочек фотки, ненужный абсолютно, — старший опустил взгляд на свои колени, — там был папа, вот и всё. — Может я лезу не в своё дело, но почему его оторвали? — Это и правда тебя не касается, но если хочешь, то просто он уже давно не часть нашей семьи. — Вот оно как, — помедлив, Чонгук пододвинулся к светловолосому, — скучаешь по нему? — Нет, он был подонком, Чона, — сказал, как отрезал Тэхён и отвернулся от парня, — он терроризировал меня и мою маму давным-давно, а теперь его нет. — Вот как... прости за такие вопросы, тебе верно не хотелось вспоминать, — Чонгук поднял взгляд на небо, где пушистые облачка уже расходились, давая пространство для солнца, — просто я о тебе мало что знаю, Тэ, вот и решил поинтересоваться. — Интересуйся, Чона, всё расскажу, — Ким повернулся к Гуку и доброжелательно улыбнулся. — О! Тогда расскажи хотя бы откуда ты. — Ну, я из провинции Тэгу, небольшой там есть городок на юго-западе, вряд ли ты о нём слышал, поэтому не скажу название, — начал свой рассказ Тэхён, а младший только опёрся на обе руки и смотрел на воду, внимательно слушая, — сюда я попал так как это было желанием моей мамы — выбраться из провинции и стать человеком в большом городе. Моя мама работала на не особо высокооплачиваемой работе, но мы жили неплохо. Она конечно говорила маленькому мне, что этого ей хватает для счастья, но сейчас же я понимаю, что это не так. Она, опираясь на мой тогдашний талант к рисованию, отправила меня учиться в Сеул. Хех, я взял себе за цель найти хорошую работу и подарить маме путёвку куда-то заграницу, желательно на месяц, чтобы получила отдушину за всю жизнь бесконечной работы. — Это здорово, Тэхён-а, — спокойно сказал Чонгук, — мама — это почти что самый важный человек в жизни каждого. А папа? Он кем работал? И куда он пропал, если не секрет? — Ну… — старший замялся, понимая, что история сейчас будет не из приятных, — мой отец был безработным лодырем и нахлебником, всю жизнь, что и делал, так кричал на мою маму и на меня с Чимином. До подросткового возраста мы все не знали, как с этим бороться, или как вообще выживать, когда твой родной отец тебя бьет по причине и без неё… но как бы жестоко сейчас это не прозвучало, но мы смогли избавиться от него, — голос Тэхёна стал порядком тише и начал подрагивать, — как-то раз, когда я вернулся домой после прогулки с друзьями, я в очередной раз увидел, как мой отец бьет маму, кричит на неё, и снова бьет… в тот момент дома не было Чимина, он был на дополнительных в школе, но не суть. Мне было всего семнадцать, я был глупым и вспыльчивым мальчишкой, переполненный максимализмом и жаждой безумных поступков ради своей семьи, поэтому я и решился на убийство… в коридоре я взял пустую бутылку из-под отцовского пива, сделал из неё «розочку», как говорит шпана из самой грязной подворотни, и ворвался с ней в спальню родителей, — Ким замолчал на мгновение, переваривая слова, какие должен сказать, — я ударил его в живот стеклом, и он скончался перед тем, как ударить маму тяжелой статуэткой, что было бы для неё фатальным… в отделении полиции, при расследовании, всё удалось списать на самозащиту, всё же в крови отца были выявлены огромные количества алкоголя и наркотических средств… ах, прости, Гукки, не стояло это тебе рассказывать, всё же это не лучшие мои моменты биографии, — Тэхён резко почувствовал, что его крепко обнял Чонгук и положил голову на плечо, — не беспокойся, ахахах, я в порядке, малой. — Извини, что спросил, Тэтэ, — а ведь Чонгуку и правда было жаль потраченного детства хёна, жаль его самого, но никак не жаль зарезанного тирана, — тебе, наверное, было тяжело это вспоминать. Ты скучаешь по маме? — Скучаю, Гукки, она сейчас в Тэгу, а я здесь. — Тэхённи-я, — резко разорвав объятия, шатен взял лицо хёна в ладошки, — ты ещё поедешь к маме, обещаю, а до тех пор ты будешь тут, со мной, и я тебя в обиду не дам! — Ахахах, звучит как какое-то признание или ещё что, — засмеялся старший и почувствовал, как его щеки сжали рыбкой. — Я не шучу, хён! Я тебя в обиду не дам, и хотя я и младше тебя — всё равно смогу защитить тебя от всего плохого! — Ладно-ладно, пхпх, верю тебе, малой. — И прекрасно! А теперь пошли, я хочу ещё одно мороженое! После сказанного, Чонгук сбежал оттуда, осознавая, насколько же он палится сейчас. Чуть позже где-то в спальном районе Сеула. — А ты просто представь, что он сделал! — Тэ увлеченно рассказывал какую-то историю со своей жизни, жестикулировал и даже не запинался, хотя говорил быстро. — И что же он сделал? — интересовался Гук и рассматривал вывески магазинов, мимо каких они проходили. — Он просто взял тот баллончик, встряхнул, и как начал им.! — Тэ застыл на месте, когда увидел в нескольких метрах от себя знакомое лицо. — А? Ты чего завис? — почти мгновенно заметив, что что-то не так, Гук повернулся к старшему, — Тэхён? — Цыц, мелочь! — Тэ быстро снял с головы Чонгука кепку, натянул её на себя и спрятался парню за спину, — там Шинхён, и если он меня узнает — убьет! — Шинхён? — не успев получить ответ, к парню подошел высокий брюнет с серьезными чертами лица, какие показались знакомыми. — Добрый день, Чонгук Чон, — сказал незнакомец и протянул руку для рукопожатия. — Ээ… здравствуйте, — Чон несмело пожал руку брюнету, — а я Вас знаю? — Знаешь, но вероятно не помнишь, я — Ванши, нас знакомила друг с другом Лиен. — Ам… — пару секунд сложных мыслительных процессов, складываний логических цепочек используя формулы квантовой физики, и просто немного напрягая мозг, Гук вспомнил и сильнее потряс руку собеседника, — а, все, вспомнил! Рад снова вас видеть, хён. — Взаимно. А еще я рад, что ты, Чонгук, снова вспомнил всё, вчера в интернете видел ролик с тобой, — парень немного заглянул за спину Чона, — и тебя я, Тэхён, тоже очень рад видеть. — П-привет, Шинхён… — Ким положил руки на плечи ничего не понимающего Гука и выглянул, — давно не виделись. Как там работа? Проекты п-продвигаются? Я очень рад, хён… можно мы пойдем? — После того как ты ушел — работа стоит на ручнике. Ты когда вернешься, ходячая проблема? — Честно, не знаю… не хочу пока. — Лиен серьезно подумывает о том, чтобы тебя убрать из команды, и мне надоело уже её останавливать. — Хм, — Ким нахмурился, обвил руками шею младшего, чем немало его удивил, и обнимая, серьезно проговорил, — а знаешь, я и хочу, чтобы она меня убрала. Не буду я с ней работать, Шинхён, из-за неё я мог потерять своего бро, а такое непростительно! — А как же работа? Будешь снова жить за чужой счет? — также серьезно вопросил брюнет и скрестил руки на груди. — А я не против, — подал голос Чон, — у меня денег хватит чтобы содержать себя и своего Тэхёна. — Видишь? Я остаюсь с ним, и на этом разговор закончен, Шинхён-хён. Собеседник парней одарил их оценивающим взглядом, незаметно улыбнулся, понимая всё, и подошел к ним. — Всё с вами понятно, — сказал он и двузначно улыбнулся, — тогда удачи вам, Тэхён и Чонгук. Живите в мире и не ссорьтесь, — и прошел мимо них, доводя своими словами до покраснения кожных покровов щёк у Чонгука. — Сами разберемся, — фыркнул Ким и отпустил шею шатена, — пошли, Чона, — он взял парня за руку и потащил поскорее за собой, стараясь оторваться от Шинхёна. — Угусь.

***

Шли парни и дальше, разговаривая о всяких забавных небылицах, хотя справедливо было бы сказать, что только Тэхён тараторил без умолку. История за историей, а Чон иногда поддакивал, и грустно поглядывал на витрины лавок, ловя своё с Тэ отражение в них. — «Тот хён так неоднозначно сказал те слова, будто мы парочка какая-то», — думал себе Гук, — «а ведь это не так, хотя было бы здорово...» — Гука, ты чего такой грустный? — резко спросил старший, тыкая Чона в щеку пальцем. — А? Да нет, ничего серьезного, просто задумался. — О чем? Что такого грустного ты себе придумал? — Говорю же, ничего серьезного, — парень повернулся и чуть натянул улыбку, а потом почувствовал, что его обняли сбоку за шею и прикоснулись щекой к щеке. — Мне не нравится твоя грустная мина, Чон, давай улыбайся, твой хён тебе дарит драгоценные обнимашки!.. «господи, что я вообще делаю? Зачем я липну?» — Ахахах, хорошо, Тэхён-а, тебе буду улыбаться. — Вот и умница, — сказав, Тэ отодвинулся от щеки парня и немного помедлив, «по-дружески» чмокнул его в щеку, ближе к уху, — не грусти, малыш, и пошли уже, — и быстро пошел вперед. А Чонгук так и остался стоять на месте с шоком на лице. Он залился краской, уголки губ растянулись в глупой улыбке, а в голове крутилось только одно — «Тэтэ меня поцеловал. ОДА! ТЭХЁН МЕНЯ ПОЦЕЛОВАЛ И НАЗВАЛ МАЛЫШОМ, СПАСИБО ТЕБЕ, ГОСПОДИ!». — «И что я только что сделал?» — судорожно думал Ким, пытаясь держать нейтральное лицо, хотя чувствовал жар на щеках, — «это получилось совсем не по-дружески, Тэхён, вот вообще нихуя подобного! Ну, зато у него кожа мягкая... стой, ЧЁ? С КАКОГО ЭТО ХРЕНА Я ДУМАЮ ОБ ЭТОМ?»

***

— Чонгук-и! Глянь сюда, — призывал к себе парня Тэ и тыкал пальцем в табличку у одного ресторана традиционной кухни. — Что это? — спросил младший, поднимая козырек кепки и подходя к табличке, — «Супер акция! День адски острого рамена!».. Тэтэ, ты серьезно? — Читай дальше. — Уф, «съешь порцию за 10 минут и выиграй длинного, как лапша, кролика! плюс одно блюдо из меню за счет заведения» — дочитав, Чон кинул на хёна недоверчивый взгляд, — я правильно понял — игрушка? — Ну давай зайдем, Чонгук-и! Ты можешь не есть это, просто посиди рядом, — не унимался Ким и дергал Чонгука за руку, как маленький ребенок. — Ну пошли, если мне не нужно участвовать в этой пытке, — парень вновь глянул на табличку, содрогнулся и первым вошел в двери ресторанчика. Ресторанчик представлял из себя двухкомнатное помещение с красивым интерьером, сделанным под традиционный. Везде висели талисманы, гобелены и картины псевдо тех времён, на полках стояли позолоченные фигурки и какие-то муляжи. До стойки повара было не особо далеко идти, все же помещение не отличалось особыми размерами, но все равно воодушевленный Ким обогнал темноволосого и подошел к женщине, что была за стойкой, она — повар. — Здравствуйте, можно одну порцию адски острого рамена? — День добрый. Конечно, одна порция акционного блюда, — женщина улыбнулась и потянулась за тарелкой под стойкой. — Ну я тебе конечно удивляюсь, Тэхён-хён, — Чонгук присел на стул рядом с Тэ, — такие муки ради игрушки. — Плюшевый котик? Вы, наверное, хотите выиграть игрушку своей младшей сестре? — любезно спросила повар и поставила на стойку порцию Тэхёна с палочками для еды. — Что-то типа того, — усмехнулся Чон и почувствовал, что его тычут локтем в бок, — есть у нас одно дитя, — и опять получил локтем в бок, но в этот раз сильнее. — Здорово, детей нужно радовать, — кинула женщина и отвлеклась на кухню. — Ага, — уже смеясь в ладонь, Чонгук поглядывал на недовольного Кима, что так и говорил взглядом «я сейчас откажусь от лапши и сожру с потрохами тебя, если не заткнешься». Выдохнув, и прошептав молитву на удачу, Тэ взял в руки палочки и приступил к поглощению орудия садомазохизма. Как только блюдо попало в рот, так на глаза навернулись слезы и во рту Тэхёна начался просто грёбанный пожар! — Фонгугх, — еле говорил старший, а Чон в это время подпер голову и наблюдал за бедолагой с интересом, — помогхи… — Не-не, хён, давай сам, — смеялся младший и чувствовал, как безмолвно проклинает его Тэ. Еле проглотив адский рамен, светловолосый продолжил есть, понимая, что потом всем его внутренним органам будет жопа. — Помни, у тебя есть десять минут, — напомнил Чон. — Пофмнхю… Прошло минуты три и Гуку стало жалко хёна, что страдает в одиночестве, да и видно, что тот готов сдаться на полпути. — Простите, а можно и мне акционный рамен? — попросил младший у повара, и вскоре получил свою порцию. — Чона... — еле говорил старший, — а тебе зачем? — Помочь тебе хочу, да и острое я люблю! — Ну удачи тогда, мелочь. С полной уверенностью, Чонгук взял палочки и закинул в рот лапшу, о чем вскоре сильно пожалел. По ощущениям у него будто само пекло во рту резко разместилось! На глазах слезы, тело дрожит, лицо загорелось, в голове кричит здравый смысл, что художник полный кретин, а в заднице шило хочет выиграть этого грёбаного кроля. В зале какие-то мужики уже вовсю просили воды, что знаменовало об их проигрыше, а этот упрямый мелкий не собирался проиграть, рискуя получить такую же адскую, как эта лапша, изжогу. . . . Они стояли на пороге заведения, перекошенные от остатков пекла во рту, красные от присутствующего в блюде перца чили. Тэ стоял и смотрел на Чонгука как на героя, а тот, еле держа выигранного кролика в руках, думает, как бы быстрее умереть, ибо это состояние просто невыносимо! — Тэтэ… — Чонгук-и… — Б-береги его… — Чонгук протянул хёну длинного белого плюшевого кролика дрожащими руками, — …береги р-ради меня, пожалуйста. — Хорошо, Гукки.. — Тэ обнял игрушку такими же дрожащими руками и с благодарностью посмотрел на младшего, — герой. — Помни мой героизм… а теперь пошли домой, Тэтэ.

***

На улице вечерняя пора, солнышко давно ушло за небосвод, оставляя по себе только красноватые разводы своей палитры спектра цветов на темнеющем небе, уступая законное место покровительнице воров и секретов — госпоже Ночи. Везде тишь да гладь, в траве тихонько поют сверчки, над прудами летают стайками светлячки и стрекозы. Уставшая от тепла солнечной поры земля наконец получает свой покой и желанную прохладу. Вот и в комнате прохладно, так ещё и темно из-за зашторенных окон, только свет дисплея телефона прорывал пелену тьмы, освещая лицо своего хозяина. Молодой парень лежал на своей кровати свернувшись в клубок, иногда постанывая от режущей боли в животе. После подобных "острых" ощущений, Чонгук понял, что ошибся в своих словах — острое он не так сильно и любит! Как и предполагалось, ужасная изжога подкралась незаметно, ударяя со всей своей возможной силы по бедолаге. Сейчас же шатен крихтел от боли и судорожно гуглил, что же, блять, может его спасти от этого! Метод с выкуриванием сигареты и поеданием пепла никак не катит, овес тоже не вариант, ну, а мёд — это что ещё за метод? Решив забить на НЕ всезнающий Интернет, Чон поднял свою тушку и потащил её на кухню в поисках минералки без газа. Блуждать и искать, как оказалось, нужно было не долго, только пришлось украсть воду из запасов Хосока, но будем надеяться, что тот поймет. Чон осушил половину бутылки за один раз, а результата ноль — только ощущение, что пожар просто плавает в воде… странное, однако, чувство. От паршивого состояния, парень вновь завалился на свою кровать в обнимку с бутылкой, скуля раненым щенком в тишине. Чуть позже Чону в КакаоТок написал хён, интересуясь, что это за звуки за дверью, мимо какой он проходил. Гукки объяснил внятно и кратко, что с ним, ленясь разводить демагогию и вдаваться в подробности своих ощущений. Тэхён отправил сначала ошарашенный стикер-эмодзи, потом задумчивый, а потом уже стикер с лампочкой, типа идея, и вышел из чата. Гук вопросительно вскинул бровью, и сильнее сжался в клубочек. Вскоре в дверь постучали, прося писклявым голосом сразу же включить свет. Парень безоговорочно взял пульт от светодиодного освещения, нажал на кнопку, и комната в одно мгновение озарилась светом, и в это время открылась дверь. В проёме показалась милая мордашка плюшевого кролика, какого Чонгук сегодня выиграл, от чего тот непроизвольно улыбнулся. — Это кто тут раскис как рис на дне кастрюли? — спрашивал пискляво плюшевый кролик, — это же наш Чонгук-и лежит, и умирает от изжоги! — Ахахах, Тэтэ, выходи давай, — шатен медленно поднялся и сел, обнимая свою подушку с бутылкой. — Ну, а что, не правда что ли? Ты тут подыхаешь, поэтому мы с кролей пришли тебе на помощь! — в комнату вошел Тэхён, держа в одной руке длинного кролика, а в другой стакан с какой-то смесью, видимо помогающей при острой проблеме младшего. — Прям Анпанман и его верный помощник, — тихо засмеялся парень и принял в руки протянутый стакан со смесью, — и не надо со мной как с маленьким, Тэхён-а. — Ну как нет, если даже в таком паршивом состоянии ты такой пупс, Чона, — хён взял младшего за щеку и несильно потянул, улыбаясь своей квадратной улыбкой. — Так странно что ты зовешь меня уменьшительно-ласкательными прозвищами, — заметил Гук и выпил принесённую смесь. — Привыкай, — на этих словах Тэхёна Чон подавился и поднял удивленный взгляд, чувствуя, что кончики ушей начинают алеть, — что?? — Да ничего, — отмахнулся тот и отпил ещё приготовленное лекарство, а потом поморщил нос, — ты туда сильногазированной минералки добавил? Такое ощущение, что у меня теперь в мозгу эти пузырьки летают. — Терпи и пей, это поможет от твоего недуга, — ещё раз поморщившись от неприятного послевкусия, Гук всё же выпил лекарство, — хороший мальчик. — Тэхён, мне не пять лет, чтобы так ко мне обращаться, — и почувствовал, что его мягко гладят по волосам, — ну Тэхён-а. — Прости, не смог удержаться, — широко улыбнувшись, Ким убрал руку с головы младшего, с довольством глядя на это покрасневшее чудо. — «А может…, а может есть шанс у меня? А хотя навряд ли», — думал Гук, пока на его кровать не плюхнулись. Тэ обнимал кролика и глазел на младшего. Чонгук, когда встретился с ним взглядом, проглотил комок в горле и вполне спокойной сказал, — Тэтэ, живот уже не болит, та штука помогла. — Так быстро? Шикарно тогда, — возрадовался старший и взял в руки недалеко лежащий дуалшок, — Гука, а что это ты геймпады на кровати разбрасываешь? Как-то плюхнешься тушкой и раздавишь его. — И ничего не раздавлю, — фыркнул недовольно Чон и отобрал контроллер, — вообще я собирался поиграть, но меня резко скрутила боль в животе, поэтому он и остался лежать на кровати. Раз ты тут, Тэтэ, то хочешь поиграть со мной? — В формате сплитскрин? Ну, а во что? — Да даже тот самый "Resident Evil 6", попугаемся немного. — Доставай второй геймпад, сейчас будем проходить проверку на прочность — кто первым заорет от страха как девка! — воодушевился Тэхён и переполз на пол, прихватив с собой одеяло Гука, чтобы сделать обоим удобное игровое гнёздышко. — Ставлю любое желание, что это будешь ты! — достав второй контроллер, парень уселся рядом со старшим, включил телевизор и в меню PS выбрал нужную игру-ужастик.

***

Ближе к четырём часам утра на одеяле, что постелено на полу, наблюдалось движение — это проснулся Чонгук от света не выключенного телевизора, что ворошил хрупкий сон, пробиваясь под веки. — «Чёртов телик…» — Гук приподнялся и потер сонные глаза, чтобы начать хоть что-то видеть, — «наверное Тэ забыл выключить». Чонгук взял контролер, что лежал в ногах, вышел из меню PlayStation и включив таймер лег лицом к Киму, не стесняясь разглядывать спящего хёна: даже при холодном освещении лицо казалось мраморным, с идеальной кожей, длинные ресницы мягко ложились на лицо, лёгкие движения полноватых губ со сне завораживали, манили к себе шаловливые руки, прося прикоснуться, а волосы, светло-русые волосы, что в таком освещении казались серебристыми, переливались, с натуральной завивкой на краешках, поблёскивали от тускнеющего света, а от малейших движений волоски словно серебряные нити чёлки спадали на глаза старшего. — «Прекрасен…» — выразил откровенное восхищение неземной красотой своего хёна шатен и продолжал, будто заколдованный, рассматривать такие любимые черты, какие ему в повседневности абсолютно недоступны в такой близости. Чонгук осторожно коснулся ладонью щеки, провёл кончиками пальцев по линии скулы и начал приближаться к губам старшего, что манят его так давно. Еще пять сантиметров. — «Так нельзя.. » Три. — «Боже, что я творю?» Два.. — «Меня отец уничтожит когда узнает…» Один! — «Ай, плевать, я люблю его» Остались считанные миллиметры до того самого неизвестного и желанного, запретного, но манящего, и их Чонгук без колебаний преодолевает, поддаваясь действию дымки у себя в глазах, бегло пробуя губы на вкус. Мягкие и сладкие, прямо как в его представлениях и снах. Коснувшись краешком языка нижней губы, как видел Чонгук в дорамах, осознал, что вкус опьяняет как крепкое десертное вино Марсала, такое же приторно сладкое до одури, но и крышесносяще приятное, вызывает привыкание, хочется ещё… Чон не собирался так просто отходить от начатого, да и по сути сознание уже отключило функцию "понимание здравого смысла", так что просто следовал зову своего желания, поглаживая нижнюю губу спящего большим пальцем, только хорошо, что Тэхён имеет очень крепкий сон. Чонгук снова не сдержался и поцеловал Кима в губы, но уже задерживаясь подольше, смакуя каждый миллиметр губ любимого. Парень отстранился на два сантиметра от него, обдал чужие губы горячим и сбитым дыханием, и когда с глаз спал занавес густой дымки влюблённости, Чон опомнился о содеянном мгновением назад. Глаза расширились от шока, зрачки из широких, что были таковыми от тянущегося чувства в животе, мгновенно сузились, сам побледнел как смерть и схватившись за рот рукой быстро лег на свое место, отвернувшись от Кима. Щёки горели пламенем, отдавая жаром на уши, шею, всё остальное тело, вплоть до кончиков пальцев ног. Гука бросало в жар, сердце колотилось, угрожая вылететь из плена грудной клетки, а сам он был и смущен, и напуган, и конечно же удовлетворён. На губах у младшего всё ещё оставались ощущения прикосновения и сладковатый привкус на языке. Тэхён — точно вино. Дурманящее. Сносящее крышу. Чон думает об этом поцелуе и с каждой новой мыслей он перестаёт бояться своего порыва, и начинает ликовать своей маленькой победе. Самый любимый сон произошел наяву, хотя признаться себе даже в его существовании просто напросто неловко! Пока Гук проваливался в сладкие сны в прекрасном настроении, в это время Тэхён лежал, и пялясь в потолок, пытаясь понять — это был дурной сон или его правда поцеловали, облизнув широким мазком нижнюю губу.