Жена для Четвёртого.

Вчера её мир перевернулся. Теперь, наверное, каждый в деревне знает о её положении. Жена хокаге ждёт ребёнка, это же ведь такое великое событие! Минато так и не пришёл ночевать домой. Итачи его и не ждала, им не о чем было говорить, не сейчас. Наруто и Саске ждали её возвращения и были взволнованны, когда она пришла домой одна. Намиказе не стала показывать детям, что расстроена, попыталась заверить, что всё хорошо и попросила Ямато отвести Саске домой. Хотя её младший брат противился и явно пытался казаться взрослым, но всё же поддался уговорам старшей сестры. Наруто же, так и не решившись ничего спросить, отправилась спать, оставляя мачеху наедине со своими мыслями. А думать Итачи было о чём. Об их отношениях с мужем, о том, что было между ними и чего точно не будет. Почему она соврала? Не смогла сказать правду? Боялась, что он не поверит ей? Как и чем она докажет, что ребёнок его? Это ведь последнее, во что поверит Минато. К тому же, как она и думала, её муж решил, что это ребёнок Шисуи. Почему его слова были обвинением? Почему он подумал именно о её друге детства? Минато так несправедлив. Он добр и готов отдать жизнь за деревню, пожертвовать самым дорогим, но при этом ему сложно найти маленькое место для неё в своём сердце. Итачи забыла, что он хокаге, что он старше неё и что её муж. Она забыла обо всём, впервые позволяя чувствам взять верх. Обиде и злобе на то, что он, помимо того, что назвал её чужим именем, так и забыл, что был с ней! Просто не помнил... А может быть, в своих мыслях он был с ней? Но сейчас сложность проявлялась в другом. Жители деревни будут знать о её положении, все будут обсуждать и шептаться у неё за спиной. Даже эти, вон, всем составом вновь пришли выносить ей мозг. Итачи устало посмотрела на Рин, как на самую адекватную. К счастью, Нохара пока сдержала слово и никому ничего не рассказала. Это было понятно по реакции Обито. Итачи сидела в уютном кресле, опираясь локтем на подлокотник и подпирая щёку рукой. Она безразлично смотрела в гневное лицо Учихи. — Обито, Итачи беременна, ей нельзя нервничать, — в данной ситуации Рин, как врач, имела большую власть в троице и давить не позволила бы. Какаши как всегда был безучастным, подпирал плечом косяк, скрестив руки на груди и пристально вглядывался в жену учителя. — Беременна?! А от кого? — Обито просто исходила злостью. — Как она вообще посмела за спиной учителя… — С вашей подачи, Обито-сан, — резко оборвала её Намиказе. Учиха даже застыла с открытым ртом, вытаращившись на родственницу. — С моей? — неверяще переспросила Обито. — В каком месте я говорила тебе ложиться под левых мужиков и строить учителю рога? — Но ведь вы буквально вначале лета чуть ли с ума не сошли от того, что мой муж был вынужден, — Итачи подчеркнула последнее слово и продолжила: — меня поцеловать. Вы сказали, как тяжело ему предавать память о своей жене. Вот я и отнеслась уважительно к чувствам хокаге. — Ты слышишь, что ты говоришь? — Учиха была в полнейшем шоке. — Ты слышишь себя, Итачи? — Вы ведь знаете, Обито-сан, что было бы вчера, не окажись я беременна, — продолжала Намиказе говорить спокойно, а внутри всё болезненно скручивалось. — Пролилась бы чья-нибудь кровь. Я должна была забеременеть, это было необходимо ради мира. А хокаге ставит чувства к покойной жене превыше блага деревни. Она не хотела этого говорить. Она даже так не думала. Но злые слова сами сорвались с её языка. Она устала, ей и без Обито было больно. — То, что ты провернула за спиной учителя, не является верным решением, — впервые Какаши встрял в их разговор. — Даже если ты не посчитала себя обязанной отчитаться перед ним, как перед мужем, он в первую очередь хокаге. — И он бы дал согласие? — Итачи выдержала взгляд Хатаке. — Вы правда так думаете, Какаши-сан? — Итачи, по-моему ты зазналась, став женой хокаге, — Обито, кажется, немного пришла в себя. — Если бы сенсей питал к тебе хоть немого светлых чувств… — Но он ничего ко мне не испытывает, — отрезала Итачи. — Я не предала его чувства и не задела его гордость. Более того, я избавила его от необходимости принимать тяжёлое решение и заставлять свою жену возлечь с другим мужчиной. Учиха вновь потерянно заморгала. Она была не согласна. Всё её естество и поза кричали об этом. Рин разрывалась внутренне на части. Но она была в курсе тайны и поэтому мучилась больше, чем члены её команды. К тому же, для неё превыше всего было психическое состояние беременной и пока Итачи не выказала никакого волнения и стресса, Нохара позволяла этому разговору происходить. Итачи на миг прикрыла глаза. Она чувствовала, что теряет контроль, что поддаётся дурацким эмоциям, что ей хочется расплакаться и начать жалеть себя. Рин-сан предупреждала, что гормоны могут скакать и что это скажется на её поведении и восприятии мира. И похоже, что ещё немного и Намиказе либо разрыдается, либо заистерит. Но в данной ситуации Итачи больше всего ненавидела себя. Именно за то, какой сумбур творился в её душе. Она впервые не могла обуздать собственные чувства и взять их под контроль. Хотела, но никак не получалось… Оставалось лишь надеяться, что Рин-сан, желая защитить её, не взболтнёт правду. Они перестали резко спорить, когда хлопнула входная дверь. Итачи не хотела открывать глаза. Она знала, что это Наруто. Наверное, в академии Узумаки уже спрашивали о положении её мачехи. Какой же будет реакция дочери хокаге? Конечно же самой ожидаемой... Наруто влетела в гостиную вихрем, её лицо было заплаканным и она слегка тряслась. То ли от гнева, то ли от рыданий. Хотя сейчас дочь хокаге вроде бы не плакала. Итачи скользнула по падчерице печальным взглядом. Надежда на то, что они когда-нибудь поладят с Наруто рушилась у неё на глазах. Были моменты сближения, ситуации, в которых они понимали друг друга. Но сейчас Намиказе видела только боль в голубых глазах. И кажется, понимала Наруто больше, чем кто-либо ещё. Ведь она её обманула, сказала, что не претендует на её отца, что не будет пытаться занять место её матери. И обманула. Точно так же ранила маленькое сердце Наруто, как Минато ранил её сердце. Она не хотела ненависти Узумаки. — Как ты могла? — у Наруто не было сил кричать и она нервно шептала. — Как ты могла обмануть меня, Итачи? Ты обещала, что не заберёшь моего папу… а сама соблазнила его! — Наруто, — осторожно сказала Намиказе. — Нет, — девочка мотнула головой, всхлипнув. — Не прощу тебя за это! Стоило понять, чего ты добиваешься, когда полезла к нему с поцелуями. Я тебе почти поверила! Ты хочешь, чтобы мы забыли о маме? Чтобы папа забыл о маме? Забыл обо мне? Когда появится этот... ребёнок, папа выгонит меня? — Конечно нет, — Итачи почувствовала слёзы на щеках. — Твой отец любит тебя, Наруто, и... — Но ты сделаешь так, чтобы он любил твоего ребёнка, а не меня! — всхлипнула Наруто, растирая слёзы по лицу. — Заберёшь моего папу... Итачи дрогнула, моргнув, заметив, как вокруг Наруто начинает скапливаться красная чакра. Даже ученики четвёртого напряглись. — Наруто, сенсей никогда... — попыталась влезть в разговор Обито. — Он уже разлюбил меня! — воскликнула Узумаки, посмотрев на Учиху лисьими глазами. — Он больше не разговаривает со мной, не спрашивает, как у меня дела! А сегодня меня даже не пустили к нему в кабинет! У Итачи сердце болезненно сжалось. Она не знала, что отношения её мужа и его дочери стали настолько напряжёнными. Как она могла это видеть, когда была занята собственными проблемами? — Наруто, ты… — Намиказе не могла подобрать правильных слов. — Нет, всё, что ты скажешь, будет ложью, — чакра вокруг девочки сгущалась и уже образовывался первый хвост. — Ты пообещаешь мне очередную ложь и не сдержишь слово… — Хочешь, я сделаю аборт? — Итачи сказала прежде, чем смогла осмыслить, даже не зная, способна ли она на это в действительности. — Я убью этого ребёнка, если ты хочешь… Наруто посмотрела на неё в полнейшем ужасе и чакра, что собиралась возле неё, словно лопнула, растворяясь в воздухе. Голубые глаза были широко раскрыты и полны непонимания. Она смотрела на мачеху и нервно открыла рот, словно не могла вздохнуть. — Дура ты, Итачи! — что есть мочи крикнула Узумаки и, развернувшись, бросилась по лестнице в свою комнату, разрыдавшись на ходу. — Ты совсем ума лишилась? — бросила Обито на ходу, направляясь вслед за девочкой. Какаши лишь покачал головой и исчез в облаке дыма, отправившись докладывать четвёртому. — Ты сможешь… сможешь сделать аборт? — в ужасе спросила Рин. Итачи тихо всхлипнула, спрятав лицо в ладонях. — Я так не могу, Рин-сан. Эти гормоны меня с ума сведут… — Ну, Итачи, — Нохара подошла к жене учителя и, склонившись, обняла её, прижимая к себе и поглаживая по трясущейся спине. — Если бы ты не скрыла правду от учителя… — Наруто всё равно будет ненавидеть меня, — всхлипнула Итачи, крепко вцепившись в медика. Ей нужна была хотя бы чья-нибудь поддержка. Хотя бы одного человека, который не будет смотреть на неё и её ребёнка с презрением. Она бы не смогла… точно бы не смогла оборвать жизнь внутри себя. Но слова вновь сами, против её воли, слетели с языка и с этим уже ничего не поделаешь. — Наруто просто нужно время, — ласково говорила Рин. — А учителю нужна правда. — Я хочу, чтобы ты избавилась от этого ребёнка, — Итачи вздрогнула от этих слов и, отстранившись от Нохара, посмотрела на неожиданного посетителя. Сердце болезненно сжалось. Она не думала, что он отреагирует так... Итачи не была готова ко встречи с ним сегодня. Надеялась, что у неё будет хотя бы немного времени. — Что ты такое говоришь? — возмутилась Рин, посмотрев на Учиху. — Это ребёнок хокаге. — Итачи, — в чёрных глазах впервые проявилось первое красное тамое, — избавься от него! — Саске, — голос Намиказе задрожал.