Don't Forget To Breathe (Не Забывай Дышать)

Я провела большую часть своей жизни в нескончаемом ожидании. Сколько могу себя вспомнить, я ждала. Но я не знаю чего именно. Кажется, что, когда я была ребенком, я ждала, чтобы стать подростком, потому что я думала, что все мои лучшие воспоминания будут созданы в этот период времени. Я думала, что буду проводить пятничные вечера на вечеринках, а по выходным с наступлением ночи сбегать из дома, чтобы увидеться со своим школьным парнем, который, как я думала, у меня, несомненно, будет. Когда я была подростком, я ждала, чтобы стать взрослой, потому что мне казалось, что я была слишком молода, чтобы оставить какой-либо отпечаток в мире. Я думала, что к тому времени, когда я закончу колледж, я уже буду изменять жизни, возможно, не оказывая влияние в глобальном масштабе, но хотя бы в жизни одного человека. Это было не только идеальным провалом, но еще и чем-то, что, как я думаю, мне никогда не удастся сделать. Сейчас я взрослая, но я до сих пор жду чего-нибудь лучшего. Не поймите меня неправильно, я жила достойной жизнью. У меня есть семья, которая любит меня, я ходила в хороший колледж, у меня высоко оплачиваемая работа, и я живу, по моему мнению, в самом великолепном городе мира; в Нью-Йорке неизменно бурлит жизнь, и это просто завораживает. Также у меня есть прекрасная девушка, о которой я очень забочусь. У меня не плохая жизнь, но я все еще жду. Это почти, как будто бы мне недостает кого-то, кого я никогда не встречала, или же, как будто мне нужен кто-то, кто не нуждается во мне в ответ. Я продолжаю ставить себе цели, в надежде, что, когда я их достигну, я смогу найти то, что ищу, но каждый раз, когда я достигаю одну из них, мне не кажется, что мое чувство ожидания пропадает. Будто, где-то рядом есть нечто большее, и самая худшая часть в том, что я чувствую, будто оно смотрит мне прямо в лицо, но я просто не могу разглядеть. – Лорен, у тебя осталось всего пятнадцать минут, дорогая. Я удивленно оглядываюсь на свою девушку, находя ее одетую в плотно-обтягивающее голубое платье, ее темно русые волосы каскадом спадали на ее плечи. Макияж на ее лице уже готов, и задаюсь вопросом, когда она успела закончить, ведь я начала краситься раньше нее. Она всегда намного лучше, чем я, когда дело касается косметики. – Хорошо, спасибо, детка, – говорю я и гляжу обратно на зеркало перед собой, чтобы продолжить наносить свой макияж. Мои губы слегка приоткрываются, пока я наношу тушь, и во время этого занятия я ощущаю взгляд Алисии на себе. Я могла чувствовать, как она подходит ближе, когда она прислонилась на стойку с дьявольской улыбкой на ее губах, и мне было интересно, что же она собиралась делать. – Могу ли я чем-то помочь? – игриво спрашиваю я. Не говоря ни слова, она пожимает плечами и хватает мое лицо, помещая поцелуй на мою щеку, с характерным противным чмокающим звуком, после чего хихикая, убегает. – Ой, да брось, Алисия! – кричу я, пока гляжу на след красной помады, который она только что оставила на моей щеке. Я пытаюсь не улыбаться, но ничего не могу поделать, будучи очарованной ее детскими штучками. – Теперь мне придется приводить лицо в порядок! – кричу я, пытаясь звучать серьезно, но мягкие хихиканья все равно вырывается. Наконец я слышу ее смех издалека, пока вновь сосредотачиваюсь на поставленной задаче, зная, что мне придется исправлять беспорядок, который она натворила. Когда я заканчиваю восстанавливать макияж после жестокой атаки Алисии, я проделываю свой путь на кухню, чтобы налить себе немного кофе, который, как я знаю, уже ждет меня. Так как мы живем вместе уже почти год, мы уже разработали систему, и это является ее частью. Она делает это каждое утро, так как, обычно, мы завтракаем только по выходным. Тем не менее, в будние дни она готовит кофе и оставляет для меня яблоко, чтобы я могла съесть его по дороге на работу. Я чувствую, как пара тонких рук позади, обнимает меня за талию, пока я наливаю кофе. – Ты прощаешь меня? – спрашивает она, и я могу лишь предположить, что это отсылка на то, что она ранее испортила мой макияж, опуская свой подбородок мне на плечо. Ее австралийский акцент никогда не перестает быть сексуальным для меня, так что это никогда не приводит к ссорам, когда ты все время так говоришь. – Уже прощена, – отвечаю я, закрывая крышкой мою кружку-термос для кофе. – Хорошо, – говорит она с яркой улыбкой, пока я оборачиваюсь и помещаю нежный поцелуй на ее губы. – Куда ты едешь? – спрашиваю я, пока направляюсь, чтобы взять свои ключи и яблоко. – На фотосессию, – говорит она. Мои брови хмурятся в замешательстве, пока я бросаю ключи в свою сумку. – Так, ты накрасилась, чтобы ты смогла приехать на фотоссесию, а потом они смогли смыть косметику, чтобы накрасить тебя снова? – спросила я, зная, что любой визажист, с которым она сегодня работала, должен будет переделать ее макияж, чтобы он подходил под тематику съемки. Она пожала плечами. – Я должна хорошо выглядеть по дороге туда, – говорит она, будто бы это должно быть очевидно. Я трясу головой, решая не надумывать о ее анализе данной ситуации, и целую свою девушку на прощание, прежде чем ухожу на работу. Я никогда особо не понимала всю эту модельную индустрию, поэтому я стараюсь держаться подальше от трудовой деятельности моей девушки. Пока она счастлива от того, чем занимается, я тоже счастлива. Мы с Алисией встретились сразу после колледжа, когда она только начинала свою модельную карьеру, и она довольно быстро взлетела. Никогда бы не подумала, что буду встречаться с супер моделью, хотя я, безусловно, не жалуюсь. Иногда, кажется, что эти студенческие деньки были только вчера, но тот факт, что мой 25-ый день рождения уже в следующем месяце, возвращает меня в суровую реальность, говоря о том, что прошло уже четыре года с того момента, как этот аспект моей жизни подошел к концу. – Мисс Хурэги, – слышу я слова швейцара, когда покидаю мое здание, в котором мы с Алисией владеем пентхаусом, и выхожу на улицы Нью-Йорка. – Здравствуй, Джейсон, – приветствую я в ответ. Джейсон работает здесь с тех пор, как мы въехали. Он и Элли, девушка, которая работает за стойкой регистрации, практически управляют этим местом, и я не уверенна, понимает ли кто-нибудь это. Они знают все: от людей, которые здесь проживают, до лучших мест по близости, где можно перекусить, я не удивлюсь, если они даже знают бездомных людей на улице. И все же, они знаю не только людей, они знают все о людях. Они знают, кто с кем крутит романы, они знают, чей сын попал в тюрьму в прошлом году за наркотики, и они знают, что мужчина в квартире номер 407 бросил свою жену ради парня, который работает в продуктовом магазине через дорогу, хотя об это знали все. Но эта парочка, безусловно, узнала раньше остальных. Фактически, я зову их Призраки, потому что они всегда рядом, они видят все, но ты видишь их, только когда они позволяют тебе увидеть. – Ты хоть когда-нибудь приходишь вовремя, Хурэги? Я вздыхаю и поднимаю глаза, находя Райана Гузмана, уставившегося на меня с противной ухмылкой на его лице, пока я прохожу через двери своего рабочего здания. – Я как раз вовремя, Райан, – отвечаю я своему боссу, но я отказываюсь остановиться на пути к лифту. – Если ты вовремя, ты опаздываешь. Ты должна быть здесь за 15 минут до начала твоей смены, Лорен, – говорит он, следуя за мной в замкнутое пространство. Я начинаю сомневаться в существовании Бога, Будды или кого бы то ни было, кто там наверху, черт возьми, контролирует наши жалкие маленькие жизни, потому что, с чего бы им ставить меня в подчинение такого придурка как Райан? Я хороший человек, я оплачиваю такси, я не ворую, я проживаю жизнь правильно. Так, за что мне такое наказание? – Да, сэр, – нехотя бормочу я, пока мы начинаем подниматься на нужный этаж. Я благодарю свою счастливую звезду за то, что он не сказал больше ни слова, пока я не смогла сбежать за пределы крошечного металлического ящика. – Твой дизайн для проекта Хенсен, должен быть у меня на столе к завтрашнему дню, прежде чем ты уйдешь, – говорит он прямо в тот момент, когда я начинаю направляться к своему офису. Полагаю, я поторопилась с выводами. Я киваю, отмахиваюсь от него и ухожу в противоположном направлении. Пусть даже мне известно, что мне понадобится больше времени, чтобы добраться до моего кабинета таким путем, но это стоит того, чтобы просто уйти от него. Хотя, я все же втайне благодарна ему за то, что он напомнил мне о сдаче моих эскизов, так как мне нужно было добавить в них кое-какие завершающие детали. Проект Хенсен продолжается последних два года, с того момента, как я начала работать здесь. Какая-то богатенькая дамочка что-то строит в Лос-Анджелесе, но дело в том, что мы не можем спроектировать то, что она хочет, потому что она до сих пор не сказала нам для чего это здание. Каждый дизайнерский проект, который мы предлагали, был закрыт, потому что она говорит, что это не ее видение, но мы и понятия не имеем, чего она хочет, поэтому нет никаких шансов, что мы сможем угадать, каково ее предполагаемое видение. Мы создали проекты дома, отеля, всевозможных фирм и даже предлагали дизайн больницы, и все из этого было отвергнуто. Так или иначе, она — деньги для нашей компании, поэтому мои боссы вынуждены продолжать целовать ее задницу, а мы вынуждены продолжать угадывать, пока не попадем в точку. Как только я отворяю дверь в свой офис, я открываю свой ноутбук, чтобы проверить всю последнюю электронную почту, которую я могла получить. Я рычу про себя, видя, что 6 из 10 непрочитанных сообщений от Райана. – Тук-тук. Мои глаза поднимаются, находя улыбающуюся Алессию, просунувшую свою голову через дверь, и непроизвольная улыбка украшает мои губы. Алессия Кара вроде как единственная подруга, которая есть у меня на работе. Она свободомыслящая, добрая и совмещает в себе практически все те качества, которые вы ищите в верном друге. – Я принесла вкусняшки, – говорит она, показывая мне бело-розовый пакет с логотипом "Данкин Донатс". – Я когда-нибудь тебе говорила, что ты потрясающая? – спрашиваю я. Она пожимает плечами с яркой улыбкой на губах, пока сама практически скачет к стулу напротив моего стола. – Никогда не вредно услышать, – отвечает она, передавая мне пакет, пока отпивает свой кофе. Я открываю пакет, находя мой любимый сэндвич на завтрак, и я начинаю думать, что, возможно, Будда не так уж сильно меня ненавидит. – Ну? – спрашивает она, когда я начинаю наслаждаться своей едой. Я ждала, что она закончит предложение, но я поднимаю глаза, обнаруживая, что она выжидающе глядит на меня. – Что? – спрашиваю я, не трудясь сначала проглотить еду у себя во рту. Она морщит нос от этого зрелища и предлагает мне салфетку. Алессия никогда не была той, кто оскорбляет людей, но она всегда вежливо выражает свое мнение и, предложив мне салфетку, она как бы сказала: "Пожалуйста, никогда больше так не делай". Я улыбаюсь и вытираю рот, пока она выкладывает то, что у нее на уме. – Ты спросила у нее? Точно, думаю я, это. Я таскаю с собой обручальное кольцо вот уже шесть месяцев. Мы с Алисией встречаемся достаточно долго, и есть смысл пожениться. Я продолжаю уверять Алессию, что я еще не нашла подходящего времени, но правда в том, что что-то каждый раз останавливало меня. В какой-то момент я рассчитывала спросить у нее публично и сделать широкий жест, так что таким образом я бы не смогла отступить от своего предложения, но затем я решила, что я спасу нас обеих от позора. Не потому что я боюсь, что она скажет "нет", так как я вполне уверенна, что она не откажется, но я всегда думала, что публичные предложения были излишними и драматичными. На мой взгляд, есть нечто особенное в том, чтобы позволить этому моменту быть интимным между двумя людьми, которые собираются быть в браке. Мы с Алисией уже говорили о браке и детях. У нас обеих одинаковое мнение, когда дело касается ребенка. Мы хотим только одного, а может быть, вообще ни одного, мы решим, когда придет время. Но брак обсуждается уже довольно давно, и я знаю, что она хочет этого, потому что она бросает мне этот взгляд каждый раз, когда видит объявления о помолвке от одного из ее друзей на Фейсбуке. Полагаю, единственная причина, по которой я все еще не спросила, — это потому, что я напугана. Алисия замечательная. Она красивая и умная, она трудолюбивая, милая, обаятельная, эта девушка практически идеальна. Я очень забочусь о ней, и для нас есть смысл пожениться, но часть меня напугана, что провести остаток наших жизней вместе, не является чем-то правильным. Я не хочу жениться на ком-либо, только потому, что это логично или потому, что это попросту следующий шаг в жизни, который все ожидают от меня. Я хочу жениться потому, что я безумно и бесповоротно влюблена в кого-то, и хоть я действительно люблю Алисию, я не знаю, является ли это именно той сумасшедшей любовью, которую я ожидаю. Впрочем, возможно такое существует только в фильмах. Вечность — это долгий период времени, и я не уверена, что готова к такому обязательству. Поэтому, ссылаясь на вопрос моей подруги, я гляжу на кареглазую девушку и слегка трясу головой. Я вижу, как ее плечи опускаются, пока она испускает раздраженный вздох. – Почему, Лорен? Я пожимаю плечами. – Это просто— – … не подходящее время, – говорит она, заканчивая мое предложение. Я откусываю кусочек сэндвича, даря ей кивок, пока она закатывает глаза. – Тебе нужно придумать оправдания получше, Хурэги, – отвечает она, вставая со стула. Она практически выносится из помещения, и я смотрю, как ее кучерявые волосы подпрыгивают, пока она выходит. – Спасибо за сэндвич! – выкрикиваю я. На секунду я сомневаюсь, услышала ли она меня, но когда я вижу, как ее вытянутая рука возвращается в мой кабинет с показанным средним пальцем на конце, я понимаю, что она услышала. Я смеюсь и мысленно делаю заметку, что завтра нужно отблагодарить ее и принести ей завтрак. Я выделяю секунду, чтобы выглянуть из окна своего офиса на оживленные городские улицы. Вскоре я осознаю, что стою у окна, наблюдая за морем людей, плывущих бесконечным потоком. Меня удивляет то, как много вы могли иметь общего с незнакомцем, и даже не знать об этом. Прямо сейчас там стоит высокая блондинка, помахивающая в сторону такси и мужчина, всего в нескольких шагах от нее, глядящий в свой телефон. Представьте, они могли бы быть родственными душами, стоящими прямо рядом друг с другом, и совершенно не знать об этом. Мужчина носит спортивную сумку с логотипом Манчестер Юнайтед, а у блондинки рядом с ним есть такой же логотип на телефонном чехле. Они оба довольно хорошо выглядят, у них подходящий рост друг для друга. Я почти вижу, как они поворачивают головы, встречаются взглядами и делятся улыбкой. Они могли бы начать разговор о футболе, а потом пойти на свидание. Идея хороша, но вместо этого, я вижу, как девушка садится в свою машину, а мужчина начинает уходить в противоположенном направлении. Затем я мысленно фыркаю сама на себя за то, что вообще рассматриваю идею родственных душ. Безусловно, все это звучит романтично, но не реалистично. Прежде чем вернуться к работе я бросаю последний взгляд на людей внизу, и задаюсь вопросом, удовлетворены ли они своими жизнями? Счастливы ли они или же тоже ждут? А если и так, знают ли они, чего ожидают? Потому что я, определенно, нет. Все что мне известно — это то, что здесь должно быть нечто большее, так что пока, полагаю, мне ничего не остается, кроме как ждать. ——— Я никогда не была более радостной, уходя с работы. Я работаю на эту архитектурную фирму уже чуть больше двух лет, и у меня никогда не было дня хуже, чем сегодняшний. Было похоже, будто все, что мне не нравится в моей работе навалилось как 33 несчастья, и мне кажется, что я никогда не чувствовала большую связь с Лемони Сникет, чем прямо сейчас [прим. переводчика: в общем здесь отсылка к серии книг, которая на самом деле в оригинале называется примерно "Череда неудачных событий", а на русском "33 несчастья"]. Мой босс, Райан, сказал, что мой дизайнерский уровень был "ниже среднего", и что даже его двухлетний племянник смог бы лучше справиться с этой работой. Этот идиот Мендес продолжал подкатывать ко мне; принтер не работал; клиенты, с которыми мы говорили по конференцсвязи были надменными придурками; а Алессия, которая довольно таки единственный человек, который мне нравится в офисе, была вынуждена уйти пораньше, оставляя меня разбираться со всем самостоятельно больше чем на половину дня. Все начинало усиливать мой уровень стресса, пока единственной вещью, на которой я могла сосредоточиться, не стала безустанная боль за моими веками, а единственная мысль, оставшаяся в моей голове, была о том, как сильно мне нужно выпить, чтобы расслабиться. Поэтому, прежде чем направиться домой, я остановилась в ресторане "Эмберс" не далеко от пентхауса. Он очень разделенный и очень американский, там подают в основном бургеры, ребрышки и яблочный пирог, но главная причина, по которой я так сильно люблю это место, — бар. Я направляюсь к нему, как только вхожу внутрь знакомого заведения. – Мисс Хурэги, – слышу я. – Рад снова Вас видеть, – я поднимаю взгляд, встречаясь лицом к лицу с единственной вещью, которая смогла бы сделать этот день еще хуже. Ну, конечно, думаю я. – Остин, – говорю я в своей лучшей попытке вежливого приветствия. Остин Махоун — это тот, кого я знаю со времен колледжа. Он правил школой, он был мальчиком вечеринок, а еще и главным защитником в футбольной команде. Не говоря уже о том, что тот факт, что он передвигался по территории кампуса с гитарой, размещенной за его спиной, означал, что у него на ладони было 95% девушек университета. Другие 5% были либо слишком умны, чтобы влюбиться в уловки этого бабника, либо лесбиянки, я была в числе последних, и он так и не смирился с тем фактом, что никогда не сможет подобраться ко мне. После того, как он повредил свою руку на футбольной тренировке за год до выпуска, он больше никогда не смог играть. Он полностью выздоровел, ну или так говорят, но очевидно его скорость и сила пострадали, а защитник, который не может кидать мяч на необходимые дистанции, никому не нужен. Поэтому теперь, вместо того, чтобы быть в Национальной Футбольной Лиге, он бармен в этом ресторане. Но положительная сторона всего, по крайней мере, для меня, в том, что он делает убийственные напитки. В то время, пока Остин был на вершине пирамиды, у меня же, с другой стороны, был относительно нормальный студенческий опыт; не слишком популярная, но и не изгой. Я никогда бы в жизни не подумала, что Остин Махоун будет обслуживать меня. Полагаю, жизнь может принимать неожиданные повороты. Я опускаюсь на один из стульев у бара и безмолвно молюсь, чтобы он не слишком сильно беспокоил меня, учитывая мой сегодняшний день. Но если он все-таки пристанет то, несомненно, пожалеет. – Оу, что за грустное личико, детка? – спрашивает он. Я съеживаюсь от прозвища и метаю в него кинжалы своим взглядом. – Просто принеси мне выпить, ладно? Как обычно. Он поднимает свои руки в поражении, но ухмылка на его лице дает мне понять, что он еще не закончил быть мудаком. Думаю, что у него до сих пор есть эта иллюзия, что он важная персона, которой был раньше в колледже. Полагаю, его реальности еще предстоит пойти на дно. – Да, мадам, – слышу я, как он почти шепчет, в жалкой попытке звучать соблазнительно. Я даже не могу вспомнить, сколько раз говорила этому идиоту, что я лесбиянка, но он все еще пытается приударить за мной каждый раз, когда я прихожу сюда, и неважно одна я или со своей девушкой. Алисия находит это смешным. Она настаивает, что это забавно, но ему никогда не удается рассмешить меня. Даже в те дни, когда мы приходим сюда и случайно целуемся, он не сдается и шутит, намекая на то, какой бы хорошей идеей был тройничок. Краем глаза я вижу, как входят две женщины, вырывая меня из моего потока мыслей, так как я не могу ничего поделать, но замечаю значительную разницу в их внешности. Одна была одета в персиковое платье без бретелек. Золотые кольца и браслеты, которые были на ней, идеально подходили к ее золотистым волосам, которые превосходно стекали вниз по ее плечам. Не говоря уже о том, что было невозможно не заметить ее изгибы из-за того, как плотно сидело на ней платье. Не было сомнений в том, что она была абсолютно красива и, очевидно, материально обеспечена. Однако девушка рядом с ней носила несколько слоев нестиранной потрепанной растянутой одежды всевозможных цветов, и все были выцветшие. На ее лице была грязь и весьма заметный порез на нижней губе, у нее были грязные длинные коричневые волосы, которые нависали над половиной ее лица. – Мне нужно, чтобы ты перестала влезать в неприятности, пока я уезжаю, Мила, – сказала блондинка. – Дайна, клянусь, я не нарывалась на драку, – заговорила другая девушка. Они сели лишь через пару стульев от меня, и как только они заняли места, я почувствовала ужасный запах пота, исходящий от девушки в лохмотьях. Я могла только догадываться, сколько времени прошло с того момента, когда она последний раз принимала душ. – Но это была моя единственная еда, и они хотели ее украсть, – защищалась она. Часть меня ощущала небольшую вину за то, что я подслушивала их разговор, но что-то во всем этом зрелище не позволяло отвести взгляд. В любом случае, это ведь общественное место, и они находятся в пределах слышимости, так что это не моя вина, верно? Верно. Блондинка, которую, как я уже знаю, зовут Дайна, качает головой со скрещенными на груди руками. – И они все равно ее украли, не так ли? Девушка пониже вздохнула и кивнула, выглядя практически пристыженной. Мои глаза изучали молодую особу, и заметили, какой маленькой она была. Она довольно низкая, возможно 1.55 или 1.60, а также достаточно худая, хотя, полагаю, я могу винить в этом нехватку пищи. Неужели она и правда влезла с кем-то в уличную драку? И неважно кто этот кто-то, он, должно быть, был больше и сильнее. Она незамедлительно получает мое уважение, будучи такой стойкой. – И вдобавок ко всему тебе разбили губу, всезнайка. Это заставило девушку усмехнуться, и она кивнула. Присмотревшись, оказывается, что у нее действительно красивая улыбка. Я уверенна, что если ее привести в порядок, она будет довольно привлекательной. – Ну, мне пора на деловую встречу, – говорит Дайна, оставляя на столе немного денег. – Когда все закончится, мне нужно будет успеть на самолет обратно в Калифорнию, но прошу тебя, позаботься о себе, пока я не вернусь обратно в Нью-Йорк, ладно? Брюнетка дарит ей уверенный кивок, и у меня складывается впечатление, что забота о себе на самом деле для нее не вопрос выбора. Когда Дайна уходит, маленькая девушка забирает деньги со стола и подзывает Остина, чтобы сделать заказ. Я была так увлечена взаимодействием двух девушек, что не заметила, когда он поставил мой напиток напротив меня, но как только я вижу его, я делаю глоток. Я позволяю гладкой жидкости путешествовать по моему горлу, пока ощущаю легкое жжение алкоголя, который располагается у меня в груди. Я испускаю довольный вздох и задаюсь вопросом, что Алисия имеет против алкоголя? Она не разрешает его в доме, и я понимаю, если она сама не хочет пить, так как я, очевидно, не собираюсь оказывать давление на свою девушку из-за выпивки, но нет причин, чтобы мне тоже запрещать выпить. Мы много раз ругались на эту тему, особенно в самом начале наших отношений, пока я не решила сдаться. Именно поэтому я всегда возвращаюсь в один и тот же маленький бар, чтобы выпить, поскольку мне нельзя делать это в комфортной обстановке своего собственного дома. Нелепо, думаю я. – Я сказал, выметайся, – слышу я, как Остин говорит повелевающим голосом. Его тон привлекает мое внимание, заставляя мои глаза приземлиться на него, и я замечаю, что он напротив той девушки, которую Дайна, по-моему, назвала Милой. – Слушай, я просто хочу немного поесть, – спокойно ответила она. Он фыркнул. – Ты причиняешь дискомфорт мне и другим людям здесь, я хочу, чтобы ты ушла, – выплюнул он. – Мы здесь не обслуживаем бомжей, ясно? – Но у меня есть деньги, – сказала она, поднимая 50-ти долларовою купюру, которую Дайна оставила для нее на столе. Затем Остин выхватил деньги из ее руки и положил в свой задний карман. – Посмотри-ка, теперь их нет, – сказал он. – Можешь считать, что это мои чаевые за то, что пришлось возиться с тобой. Я не заметила, что мои руки сжались в кулаки, но я отчаянно хотела врезать ему по шее. Он не имеет права так с ней разговаривать. Кем он вообще себя возомнил? Всего лишь несостоявшийся спортсмен, злящийся на жизнь из-за своих собственных недостатков. Она вздыхает, и я вижу, как она сглатывает ком в горле. – Можно мне хотя бы немного воды? – спрашивает она. Я интересуюсь, почему она терпит это? То есть, она же действительно недавно ввязалась в кулачный бой, судя по ее губе, так, почему же она выслушивает все это дерьмо от Остина? Готова поспорить на деньги, что она смогла бы справиться с ним в бою. Но затем я понимаю, что прямо сейчас она не на улице. Она посреди относительно элитного ресторана, и, бросаясь с кулаками, здесь проблемы не решают. Поэтому, кем бы ни была эта девушка, она очевидно образованная или, по крайней мере, вежливая. Тогда почему она бездомная? – Там, снаружи, есть шланг, – говорит он, отворачиваясь и направляясь ко мне. Он что, блять, издевается?? Он действительно только что предложил ей шланг?? – Прошу прощения за это, – говорит он мне, пока мои глаза все еще сосредоточены на девушке позади него, по щеке которой теперь бежит слеза, пока она собирает свой рюкзак, который, как я могу предположить, является ее единственным имуществом. – Могу я принести, Вам, что-нибудь еще? – спрашивает он. Я вижу, что девушка собирается уйти, поэтому вместо ответа, я оставляю десять долларов на стойке, оплачивая свою выпивку, прежде чем выплескиваю остатки содержимого Остину в лицо. – КАКОГО ЧЕРТА? – орет он, но я уже иду в сторону молодой девушки, которую он выгнал. Я мысленно делаю заметку, что, вероятно, не смогу больше вернуться в "Эмберс", или, по крайней мере, не в скором будущем, учитывая мой предыдущий поступок, поэтому я должна найти другой бар на некоторое время. – Эй, – говорю я, когда девушка собирается выйти за дверь. Я рада, что смогла поймать ее прежде, чем она покинула здание, так как было бы практически невозможно отыскать ее на оживленных улицах Нью-Йорка. Она не поворачивается, поэтому я помещаю руку ей на плечо, чтобы привлечь ее внимание. Когда она обернулась, ее глаза сосредоточились на мне, и я отвожу свою руку назад, чтобы вытереть ее о свою черную юбку-карандаш. Я почти сделала это о свою рубашку, прежде чем до меня дошло, что, возможно, вытирать ладонь о мою белую шелковую блузку — это не лучшая идея. Я замечаю, что ее глаза следят за моей рукой, и гадаю, могла ли она счесть это оскорбительным. – Извини, – незамедлительно говорю я. – Ты все еще голодна? – риторически спрашиваю я, зная что она, должно быть, умирает с голоду. – Пойдем куда-нибудь и перекусим, я угощаю, – предлагаю я. Она пристально смотрит на меня; и я практически вижу смятение в ее глазах, будто бы она решает, доверять мне или нет. А почему? Очевидно, что ранее она уже принимала помощь от кого-то, кто был более обеспечен, поэтому она и была здесь с самого начала, принимая помощь от этой Дайны. – Нет, спасибо, Мисс Хурэги, – мягко отвечает она, прежде чем покинуть ресторан. На минуту я стояла как парализованная, интересуясь, откуда она знала мое имя. Вернувшись в реальность, я осознала, что она ушла. Я быстро вышла из ресторана и огляделась вокруг, гадая, в каком направлении она могла уйти, но она потерялась в море людей. Это Нью-Йорк, думаю я. Вероятнее всего, я больше никогда ее не увижу.