Don't Forget To Breathe (Не Забывай Дышать)

Эмили Дикинсон однажды сказала: "Иногда молчание… говорит больше всего". Поэтому в этот момент я изо всех сил пыталась выяснить, что значит эта тишина. Алисия просто смотрит на меня глазами полными слез, и я чувствую, как будто я уничтожила ее, но я не знаю, что сказать, чтобы все улучшить. Мое, – Прости, – кажется обычным и не искренним, но я не смогла придумать, какое-нибудь другое слово в данный момент, так что мы стояли здесь, глядя друг на друга, пока Алессия, Нормани и Камила пристально смотрели на нас. Я открыла рот, чтобы попытаться дать какое-нибудь объяснение, но не могла. Мы провели, наверное, чуть больше двух минут в той же самой манере, но казалось, будто бы два часа. Тишина причиняет боль, и пусть я знаю, что я та, кто должна говорить, ничего не выходит. Я просто тихо молюсь о том, чтобы кто-нибудь меня спас, или лучше, чтобы все это было плохим сном. Не сказав ни слова, Камила встала с дивана и схватила меня за запястье, утягивая меня в сторону двери, в коридор. Это действие также привело всех остальных, кроме меня. На заднем плане, я слышала, как Нормани подходит к Алисии и спрашивает в порядке ли она, после чего Камила закрывает за нами дверь. – Какого черта ты творишь? – спросила она, когда я оперлась на стену для поддержки. – Разве ты не любишь ее? Миллионы мыслей пронеслись в моей голове из-за этого вопроса, и я знала, что она заметила, что я внутренне паниковала. Я сделала мысленную заметку поблагодарить ее за то, что она вывела меня оттуда, как только ко мне вернется контроль над моей речью. Однако сейчас моя грудная клетка сужается, и моим легким не поступает достаточно кислорода. – Хорошо, – сказала она, подходя в мою сторону. – Все хорошо, – уверяет она, но я смогла только потрясти головой, пытаясь хватать ртом воздух. Я действительно только что это сделала? Почему я это сделала? Разве жениться на ней не входило в мои планы? Но не прямо сейчас! Вообще-то даже не в скором времени! Я почувствовала, как мягкие ладони Камилы скользнули к моим щекам, сохраняя мою голову сосредоточенной на ней. – Ты в порядке, – нежно сказала она. Мои глаза взглянули в ее, и я незамедлительно почувствовала себя более расслабленной. – Дыши, – сказала она. Я кивнула и поместила свои руки поверх ее ладоней, чтобы убедиться, что она сохранит их на месте. Сейчас мне нужно было быть под ее прикосновениями, не знаю почему, просто нужно было. – Не забывай, – она слегка улыбнулась. Она вела себя как дурочка, ссылаясь на то, что я говорила ей в записках, которые оставляла для нее, и из-за этого я не смогла сдержать улыбку. Так было до того, как ей удалось вытащить меня из моей головы, и тогда я осознала, как близко мы находились друг к другу. Мое тело незамедлительно напряглось из-за такой близости, а мои глаза опустились на ее губы. Я бы солгала, сказав, что не думала о том, каково было бы поцеловать ее, но я не могла. Там за дверью стоит моя девушка с разбитым сердцем, и я должна вернуться туда и исправить это. Поэтому я взглянула Камиле в глаза, чтобы ответить на ее ранний вопрос. – Да, – мягко прошептала я. – Я ее люблю, – ответила я, когда в моей голове наконец все прояснилось. Камила понимающе кивнула и убрала свои ладони с моего лица. – Тогда иди и верни ее, – сказала она, отступая назад. Вместе с этим дверь отворилась, показывая Нормани, которая захлопнула ее за собой. В ее выражении лица читалось чистое беспокойство, и я начала думать, что быть может, у нее есть сердце. Несколько секунд мы стояли в тишине, после чего я заговорила, – Я должна поговорить с ней, – говорю я, но мой голос слаб. Нормани трясет головой. – Не сегодня, – говорит она. – Позволь ей остаться сегодня со мной, и ты сможешь попытаться все исправить завтра, но дай ей время. Как бы мне не хотелось поспорить с ней, я знала, что это скорее всего к лучшему. Мы с Камилой встретились взглядами, после чего молодая девушка заговорила. – Она права, Лор, – уверяет она. – Пойдем домой. ——— По дороге домой Нормани написала мне с телефона Алисии, оповещая меня о том, что ей бы хотелось остаться у Нормани на несколько ночей. Я хотела попросить ее вернуться, но я не думала, что это сработает, поэтому я просто отпустила. По пути мы с Камилой едва обмолвились парой слов друг с другом. В конце концов, здесь нечего было сказать. В тот момент, когда я поняла, что происходило, я просто отступила, потому что, хоть я не хотела терять Алисию, мысль о вечном пребывании с ней была пугающей. Не потому что она плохая девушка или что-то близкое к этому. А потому что в последнее время я начала чувствовать кое-что, что никогда не чувствовала раньше, и моя девушка не была тому причиной. Я вздохнула про себя, бросая свое тело на диван и задаваясь вопросом, почему я продолжаю лгать себе? Алисия должна быть любовью всей моей жизни, но она ей не является. Я очень люблю ее, я знаю это наверняка, но я не уверена, влюблена ли я в нее. Оглядываясь назад, я даже не уверена была ли я когда-нибудь влюблена в нее. Но разве это причина, чтобы не жениться на ней? Я имею в виду, в конце концов, какова вероятность, что я найду кого-то, чтобы влюбиться? Может это не идеально, но зато это практично. И все же, возможно практичность — это тоже не причина, чтобы жениться на ком-то. Может я могла бы поработать над тем, чтобы влюбиться в нее. Это не должно быть слишком тяжело, Алисия Дебнем-Кери — почти моя идеальная женщина, так почему же я не влюблена? – Лорен, – слышу я мягкий голос Камилы. Я взглянула на девушку, стоящую напротив дивана, и угукнула в ответ. – Ты в порядке? – спросила она. Она была уже в пижаме, которую мы купили ей сегодня, ее волосы были влажными, что подразумевало то, что она только что вышла из душа, так что я начала гадать, как долго я лежала на диване, будучи потерянной в своих мыслях. – Я отказалась, – сказала я, будто бы она не знала эту информацию. Она кивнула. – Я помню, – мягко усмехнулась она. – Но ты в порядке? Я пожала плечами и минуту подумала над ее вопросом, и честно говоря, я была в норме. Я была совершенно в порядке из-за отсутствия помолвки. Меня расстраивали только воспоминания о слезливых глазах Алисии, смотрящих в мои собственные. Я попросту чувствовала вину за то, что не хотела этого так же сильно, как хотела она. Я почувствовала, как прогнулся диван, когда Камила села рядом со мной с книгой в руке. Она выжидающе взглянула на меня, все еще ожидая мой ответ. Я кивнула. – Да, – сказала ей я. – Все хорошо. Она незамедлительно выпускает раздраженный вздох. – Ну, это плохо, – говорит она. – Ты ведь осознаешь, что она все выложила для тебя, а ты сказала "нет", верно? Мои глаза уставились в потолок, и я кивнула. – Осознаю. Она усмехнулась. – Как ты можешь быть такой спокойной? Это может стоить тебе отношений, – напомнила она. До этого момента эта мысль не приходила мне в голову. Быть с Алисией — это моя вторая натура, поэтому сложно представить мир, в котором она не моя девушка. Я подумала, что мы переживем весь этот инцидент и женимся, когда будем одного и того же мнения по этому поводу, хотя я не знаю как скоро это произойдет. – Ты веришь в родственные души? – спрашиваю я. Безусловно, этот вопрос, должно быть, кажется действительно случайным и даже возможно чрезвычайно странным, но эта идея уже некоторое время была в моей голове, так что я подумала спросить. – Да, – без сомнения отвечает она. Я завидовала ее уверенности. Хотелось бы мне быть настолько же уверенной в этом, но я не могу. Что странно, учитывая то, что у нее есть больше причин иметь пессимистичный взгляд на жизнь, чем у меня. Суть в том, что если родственные души существуют, то Алисия не тот человек, которого я считаю своей. Я взглянула на нее и пожала плечами. – Как ты можешь быть так уверенна? Она предлагает мне улыбку и наклоняется ближе, заправляя прядь выпавших волос за мое ухо. – Я не уверенна, – призналась она. – Но я ведь могу мечтать. Она была права. Я кивнула и мягко улыбнулась, прежде чем признать, – Я не думаю, что Алисия является моей родственной душой. Она кивает. – Ты хочешь расстаться с ней? Я сразу же трясу головой из-за мысли о жизни без моей лучшей подруги. Мы были вместе почти большую часть мой взрослой жизни, я не могу представить свою жизнь без нее. – Тогда, что ты хочешь делать? Это был вопрос на миллион долларов, не так ли? Я понятия не имела, чего хотела. Я не хочу уходить от нее, но я не хочу жениться на ней. Я была бы блаженно удовлетворена, оставив ее моей девушкой, но я знаю, что она хочет большего, а я попросту не могу ей этого дать. По крайней мере, не сейчас. Мне известно только то, что я провела всю свою жизнь в нескончаемом ожидании, и если я женюсь на Алисии, я могу никогда не найти то, что ищу. – Я не знаю, – честно говорю ей я. Она понимающе кивает, и я ничего не могу поделать, кроме как подарить ей маленькую улыбку. Я никогда не ощущала, что она меня осуждает, и я люблю чувствовать себя так свободно рядом с кем-то. И вот я вновь начинаю задаваться вопросом, как такой человек как она остался на улице. До этого я решила, что я позволю ей рассказать только тогда, когда она будет готова, но, быть может, ей просто нужен небольшой толчок. Плюс ко всему, я определенно могла бы использовать это, чтобы отвлечься от того, как дерьмово я себя чувствую в данный момент. – Камз, – говорю я. Я не уверена, когда это случилось, но нам удалось сесть максимально близко друг к другу, не сидя друг у друга на коленях. – Да? – отвечает она. Наши глаза встречаются, и я вижу, что мы так же близко как были ранее в том коридоре, может даже ближе. Потому что сейчас я могу ощущать ее горячее дыхание на моих губах, и я начинаю передумывать о том, чтобы спросить ее о том, что у меня на уме, боясь разрушить момент. Но сейчас, здесь не должно быть момент, который можно было бы разрушить. Она просто советовала мне, как исправить мои отношения с моей девушкой, а я могу сосредоточиться только на том, какими розовыми выглядят ее губы. – Лор? – спрашивает она. – Что такое? Ее брови слегка нахмурились в замешательстве, и я осознаю, что она не думает о том же, о чем думаю я. Поэтому я решаю продолжить мой опрос. – Что случилось с тобой? Камила медленно выдыхает и обхватывает мою щеку своей ладонью. Она и не догадывается, что со мной делает это простое прикосновение. Я даже сама не понимаю. Ее глаза полны эмоций, но я не могу точно определить, которая из них более очевидна. Сострадание? Привязанность? Если бы я не знала наверняка, то подумала бы, что и любовь. Она смотрела на меня так, будто бы она пыталась защитить меня от ее прошлого, но я не могла вынести этого. Я хотела, чтобы она знала, что она не была в этом одна, по крайней мере, не теперь. – Ты и правда хочешь знать? – спросила она. Интимность момента заставила меня забыть на секунду, что я вообще что-то спрашивала. Секунды казались часами, и именно здесь я хочу остаться. – Да, – говорю я, чуть громче шепота. Она кивает и садится ровнее, освобождая больше пространства между нами. Когда тепло ее близости исчезает, по всему моему телу неожиданно пробегают мурашки, и я почти хочу забрать вопрос назад, чтобы она вернулась обратно, но я не делаю это. Я хотела знать, что случилось, и она наконец-то была готова рассказать мне. Я тоже села ровно, наблюдая, как она скрещивает ноги и разворачивается в сторону на диване, чтобы быть повернутой ко мне лицом. – Мне было 18, – начала она. – Я оканчивала первый курс в колледже, так как я выпустилась из школы на год раньше. Из-за этого факта на мои губы опустилась улыбка, я гордилась маленькой Камилой за это. Это было вовсе неудивительно, учитывая насколько она умна. – Я была посреди лекции по психологии, когда мне позвонили, – ее голос уже начинал дрожать, и я гадаю, что возможно именно поэтому она уклонялась от рассказов этой истории. – Я вышла из аудитории, потому что узнала телефонный код Флориды, поэтому я подумала, что может быть звонила семья, – она прокашлялась, и между нами повисла тишина. Я была не против подождать, когда она будет готова, чтобы продолжить. На моем лице появилась маленькая улыбка, видя, что она пользуется моим советом. Ее глаза закрылись, и она глубоко вдохнула, через несколько секунд она медленно выдохнула. – Звонок был по поводу моего папы, – сказала она, завершая ее раннюю мысль. – И моей маленькой сестры. Не знаю почему, но я не ожидала, что это было связано с ее семьей. Она упоминала их раньше, так что мне следовало это предвидеть, но по какой-то причине я этого не сделала. – Они попали в аварию, – сказала она. – Шел дождь, и мой папа не справился с управлением, – продолжала она, и у меня начала складываться картина того, к чему все это шло. – Они оба умерли от удара, – призналась она, заставляя мое сердце рухнуть в живот. Все что я могла представить — это моего папу и сестру Тейлор, и как сильно я их люблю. Я понятия не имею, что бы я делала, если бы потеряла их. Только от одной мысли об этом в моем горле появляется ком, а воспоминания вызывают слезы в глазах Камилы. – Я предложила полететь во Флориду, но мама продолжала твердить остаться, потому что мне нужно было закончить семестр. Я сказала ей, что она спятила, и что я не собиралась пропустить похороны своего отца и сестры, – она пожала плечами. – Мы сильно поругались, я бросила трубку, наговорив много вещей, которых мне не следовало говорить, – сказала она, пока я смотрела, как слезы стекают по ее лицу. – Я сказала ей, что ненавидела ее, – призналась она. – Я сказала ей, что это она должна была быть в той машине. Моя рука поднялась к ее щеке, вытирая ее слезы, но это было бесполезно, их было слишком много, чтобы остановить. – Позже этим же днем, мне снова позвонили. Мне было сложно разобрать ее слова, и моя ладонь потянулась к ее колену. – Камз, ты не должна, – сказала я, чувствуя себя полной идиоткой за то, что вообще спросила. Мне следовало держать рот на замке. – В ее предсмертной записке говорилось, что она не смогла вынести смерть ее мужа и дочери, – сказала она, заставляя меня почувствовать резкий укол боли в груди. – Но я не могу отделаться от мысли, что, в какой-то степени, это была моя вина из-за того, что я наговорила ей все это. Я наклонилась вперед, и мои руки сами обняли плечи маленькой девушки, пока она поместила свои руки вокруг моего туловища. – Позже я узнала, что мы были разорены. Мой папа рефинансировал дом, чтобы платить за мое обучение, так как стипендия не покрыла его полностью. Я пыталась найти кого-нибудь, кто бы прикрыл меня, но государственная стоимость была слишком высока. Я осталась в общежитии до конца семестра, но после этого мне было не куда идти, – сказала она, пока я начала пробегать своими пальцами по ее волосам. Я ничего не могла сказать, чтобы как-то улучшить это для нее. Поэтому вместо каких-либо слов, я крепко обнимала ее и продолжала утешать ее. Примерно через двадцать минут, когда она перестала плакать, она продолжила открываться. Она рассказала мне о ее отце и о том, как они обычно совершали поездки на пляж. О том, как они с ее младшей сестренкой часто проводили песенные вечеринки, подпевая под High School Musical [прим. переводчика: рус. "Классный Мюзикл", музыкальный фильм от Дисней] и о том, как она раньше любила проводить время на кухне со своей мамой. Она говорит, что многому научилась от них, даже от Софи, особенно от Софи. Мы сидели, и я слушала, как она активно обо всем говорила. Из всего, что она рассказала, мне, по большей чести, нечего было добавить, чтобы все улучшить, но не думаю, что ей нужно было, чтобы я пыталась все исправить. Думаю, она просто нуждалась в ком-то, кто выслушает ее. Мой взгляд оставался сосредоточенным на девушке, которая открывалась передо мной самым неожиданным для меня образом. – Я отчетливо помню это, – сказала она. – Тот момент, когда я осознала, что была совсем одна, – она вновь села передо мной на диване. С того момента, как слезы прекратились, рассказывая свои истории, она оставалась безэмоциональной, почти если бы она онемела. Ее глаза были сосредоточены на всем и одновременно ни на чем. Будто бы она следовала за сценами фильма в ее голове. – Я пролистывала списки контактов, один за другим, и я знала, что здесь не было никого, кто бы помог мне, – озвучила она. – Моих родителей не стало, я была в незнакомом городе, без денег и без людей, к которым можно было бы обратиться. Я изо всех сил старалась сохранять тишину и наблюдать за тем, как она все объясняла, но я бы солгала, сказав, что я не был в ярости на ее предполагаемых друзей из прошлого. Она должна была встретить людей, пока была в колледже, так почему же они ей не помогли? – А хуже всего было то, что мне пришлось встретиться со всем этим, так никогда и не вернувшись во Флориду, так как я не смогла позволить это. Мне так и не удалось официально попрощаться с моей семьей. Я даже представить не могла, как тяжело это должно было быть. Один день ты в колледже, у тебя нормальная жизнь, и внезапно, твоей семьи больше нет, и тебе негде остаться. За какие-то несколько недель, ее жизнь перевернулась с ног на голову, а она была просто невинным наблюдателем всего этого. – Я помню момент, когда я забрала свой чемодан, пошла в переулок и села на него. Помню, как чувствовала, что моя грудная клетка рушится, будто бы я задыхалась, потому что я была одна, напугана, и у меня не было никаких вариантов, – объяснила она. – Это был первая ночь, когда я спала на улице. Я клянусь, что слышала, как надломился ее голос, но я решила проигнорировать это. Если она снова начнет плакать, я просто еще раз обниму ее, чтобы дать ей понять, что она не одна. – Ты когда-нибудь чувствовала это? – спросила она с глазами полными слез. – Когда ты проходишь через что-то, и ты просто знаешь, что тебе не к кому обратиться? Как бы, ты проходишься по списку людей в своей голове, – начинает она. – Ты знаешь людей, которые говорят тебе, что ты можешь позвонить если что, но тебе очень хорошо известно, что они не серьезны на этот счет. Затем ты пробегаешься по людям, которые действительно имеют это в виду, но ты не достаточно доверяешь им со своими проблемами? Честно говоря, я не знала каково это. Так что я хранила молчание на ее вопрос и надеялась, что он был риторический, потому что у меня, в отличие от нее, всегда было плечо, в которое можно было поплакать. До этого момента я не осознавала, как мне повезло, что они у меня есть. Она продолжила рассказывать мне о многочисленных попытках, которые она предприняла, чтобы найти работу, но все они не были неудачны из-за недостатка опыта. В общем, ей просто чертовски не повезло. ——— Камила Я не помню, как шла в постель. Последнее воспоминание было о том, как я прошлой ночью сидела на диване, разговаривая с Лорен. И все же, каким-то образом, я обнаружила, что проснулась в моей комнате. Моя комната, снова подумала я. Эта идея все еще нова для меня, я могу к этому привыкнуть. Я определенно не скучаю по переулку. Воспоминания со вчерашнего дня врываются в мою голову, пока я сижу на кровати. Все, начиная с нашей поездки в магазин до катастрофического ужина и еще более трагичного предложения. Однако в моем разуме выделяется тот факт, что я рассказала Лорен все о моем прошлом. С их смерти, я никогда не говорила о моей семье вслух. Прежде всего, потому что у меня не было никого, чтобы говорить о них, кроме Дайны, но она никогда не спрашивала. Лорен, с другой стороны, ее любопытство было слишком уж сильным, поэтому я знала, что так или иначе расскажу ей, но я понятия не имела, что превращусь в рыдающий беспорядок. Я думала, что могла быть сильнее этого. И хоть одной части меня было стыдно из-за моего срыва, большая часть меня наслаждалась, будучи в ее объятиях. Я вздохнула и потрясла головой. У нее есть девушка, говорю я себе. Сказать, что у меня не зародились чувства к моему ангелу хранителю, было бы самой огромной ложью в мире, но эти чувства были неуместны. Она не только в отношениях, но еще мне хочется верить, что я вижу ее таким образом только из-за всего того, что она для меня сделала. Это было бы нормально, начать чувствовать что-то к тому, кого ты считаешь своим спасателем. Мои глаза опускаются на дверь, и я замечаю листок, приклеенный к ней. Я поднимаюсь на ноги, и проделываю свой путь к двери, чтобы прочесть, что там сказано.

То, что ты сейчас находишься здесь, не означает, что это должно прекратиться. Прошлой ночью я не смогла сказать что-нибудь утешительное, и если честно, у меня и сейчас все еще нет подходящих слов. Но цитируя то, что однажды сказал твой любимый автор, Оскар Уайльд: "Смерть должно быть, прекрасна… Забыть о времени, простить жизни ее зло и обрести полный покой". Так что, если ты веришь, что это правда, тогда они, по крайней мере, обрели покой. Когда будешь готова, завтрак ждет тебя. И Камз, Не Забывай Дышать.

Я не уверена, верю ли я в идею Мистера Уайльда о том, какова смерть. Однако то, что Лорен приложила столько усилий, снова начиная эти записки, чтобы подбодрить меня, очень заботливо. Когда она делает такие вещи, становится просто невозможно лгать самой себе и говорить, что мои чувства неуместны. Но в конечном итоге, у нее все еще есть девушка-супермодель, а я попросту та, кого она подобрала на улице. Нет шансов, что она когда-нибудь будет чувствовать то же самое. Через несколько минут, я завершила свои утренние процедуры и направилась на кухню, где, несомненно, меня ждал завтрак. Вместе с определенным зеленоглазым архитектором, которая уже приступила к своему собственному завтраку. Я трачу секунду, чтобы понаблюдать за ней в ее естественной среде обитания, прежде чем огласить свое присутствие. Она жует драники, которые приготовила, и читает газету. Это что-то, чего я никогда не видела, так как обычно она спешит на работу. – Доброе утро, – мягко говорю я, привлекая ее внимание. Она взглянула в мою сторону, и мои колени подкосились. Ее зеленые глаза все еще делают меня слабой таким образом, что даже не справедливо. – Привет, Камз, – улыбается она, и я прохожу к своему месту. – Возможно, уже немного остыло, но я могу подогреть для тебя, – говорит она, ссылаясь на мою еду. Я откусываю и трясу головой, давая ей понять, что все идеально. – Ты обычно просыпаешься после меня, – отмечаю я, замечая темные круги под ее глазами. – Ты вообще спала? Она отпивает свой кофе и мотает головой, подтверждая мои подозрения. – Не особо, – признается она. Я чувствую укол вины, задаваясь вопросом, связано ли мое вчерашнее признание с этим. – У меня много всего на уме, – говорит она. Я киваю и неожиданно вспоминаю, что не я ее главная забота. Она сосредоточена на том, чтобы исправить ее отношения, как тому положено быть. – Что ты собираешься делать? Собираешься поговорить с ней? Ее брови хмурятся, прежде чем она спрашивает, – С кем? – Эм, с Алисией. Я вижу, что в этот момент она осознает, на что я ссылалась. – Оу, нет, – говорит она. – Я дам ей несколько дней, как она и просила. На протяжении нескольких секунд я продолжаю есть в тишине, но я попросту не могу сдержаться от вопроса, – Если ты не думала об этом, что тогда не давало тебе спать? Она выпускает небольшой вздох и поворачивает свой стул, чтобы мы были лицом к лицу. – Ты, – признается она. Это было простое слово из двух букв, но тот факт, что я достаточно важна для нее, чтобы терять из-за меня свой сон, заставляет мой живот сделать сальто. – Я бы просто очень хотела иметь возможность сделать что-нибудь, чтобы помочь тебе, – сказала она. Этот комментарий заставил меня усмехнуться. – Лорен, ты серьезно? – спрашиваю я. – Оглянись, я пришла из переулка, полного кошачьей мочи, в пентхаус. Ты достаточно мне помогла. Она мотает головой. – Я не об этом, – говорит она. – Я имею в виду все то, через что ты прошла, я знаю, что прошли годы со времен твоей потери, но у тебя на самом деле не было шанса, чтобы разобраться с этим, – объяснила она. Я поняла, о чем она, но я все еще не знала, что она думает, она может сделать для меня в этом вопросе. – Ты, эм… – она приостановилась. – Хочешь пойти на терапию? Мысль о том, чтобы изливать душу незнакомцу, была мягко говоря чрезвычайно непривлекательной для меня. Не уверена, какое выражение появилось на моем лице после этого, но из-за моей реакции на ее губах появилась маленькая улыбка. – Ладно, полагаю, не хочешь, – говорит она. – Так, как ты самовыражаешься? Мои глаза опустились на зеленые водоемы, вспоминая кое-что, чего я не делала очень долгое время, но я помню, что это очень помогало мне. – Ну, – начала я. – Ты могла бы достать мне гитару.