***
Некоторые ночи превращают жизнь Криденса… не во что не превращают, если честно. Просто за стенкой, где комната Тины, иногда слышно как стучит о стену кровать – если она такая же как та, на которой спит Криденс, то есть шансы, что она скоро развалится, - раздаются стоны, всхлипы и прочие сопутствующие звуки. Криденс не такой уж маленький мальчик, и даже уже не девственник, но знания о себе основаны на его небольшом практическом опыте. У него не было собственной комнаты с закрытой дверью и подключенным к интернету компьютером, чтоб приобщиться к миру сексуального просвещения и потом применять это просвещение на практике. Его возбуждение работает через стыд, и чем постыднее его мысли, тем быстрее он кончает. Он не считает это проблемой, и знает, что об этом лучше никого не извещать. Шрам выше запястья на правой руке служит отличным напоминанием.***
В другое утро Абернети сообщает Криденсу - выездной день, оденься проще. Одежды у Криденса теперь достаточно - Куинни помогла ему заказать вещи в интернете ещё в первые два дня его пребывания. Ему нравится простота и скорость технологий. И никуда выходить не надо. Криденса вполне устраивает жизнь в закрытом помещении их штаба, он не стремиться на улицу. Нагулялся уже по городу, на всю оставшуюся жизнь нагулялся, усмехается он про себя. Но поездка за город на полигон кажется ему отличным поводом выбраться из закрытого помещения. Он и Якоб грузят в неприметный коричневый фургон ящики и сумки, и сами забираются вовнутрь. К ним присоединяются Ньют и Тина. Якоб за рулём. Едут долго, фургон без окон, становится жарко, а кондиционер не справляется. На месте их уже ждёт Грейвз и к всеобщему удивлению Мадам Президент. Оба в помятой и испачканной чёрной полевой форме без знаков отличия. Видимо, они уже закончили тренировку. Тина и Якоб подзывают Криденса и начинают объяснять, как собрать винтовку, потом заставляют сделать это Криденса самостоятельно. Криденсу нравится оружие, нравится его запах, нравится стрелять. Сквозь оптический прицел прицеливаться неудобно - он промахивается первые два раза, но потом привыкает и стреляет уже без промахов, даже когда мишень отъезжает всё дальше и дальше. В конце дня, когда они перекусывают бутербродами в беседке при полигоне, Мадам Президент - похожа на пантеру, с тонкой ментоловой сигаретой в изящной руке, - рассмотрев результаты стрельбы, довольно кивает и сообщает Криденсу: - Снайпер. Меньше всего Мадам Президент похожа на человека. В подсознании Криденса - она жадная программа, алгоритм, подбирающий их, не-мёртвых, сломленных, отчаянных, одержимых, друг под друга, переплавляющих их в некий механизм, одну большую машину, основной функцией которой является найти, допросить и убить. Забота о физическом и душевном комфорте составляющих этого дикого механизма продиктована практической необходимостью. Но Криденс всё равно польщён.***
После обеда в большом зале многолюдно. Якоб и Абернети оживлённо спорят о комплектующих, вернее, Якоб в присущей ему эмоционально манере высказывает пожелания, а Абернети отрицательно качает головой, иногда добавляя односложное «нет». Вид у него при этом, как у Христа, страдающего за все прегрешения рода людского. За большим столом, но по разные его стороны, сидят Грейвз и Куинни, каждый уткнутый в свой ноутбук, и изредка перебрасывающиеся фразами, понятными только им в контексте их работы. Почти благодатная картина, если бы не одно обстоятельство. Ощущение убийственной серьёзности конкретно портит Ньют, который носится по залу с воплем: «Стой, воришка! Отдай немедленно, это же не игрушка!» в попытках догнать какую-то из своих зверушек. - Эм, я хотел спросить – невозможно уйти, это, в смысле, если ты решишь уйти – то тебя… устранят? Абернети прыскает в кулак, а Куинни и вовсе заливисто хохочет. - Боже, малыш, кто тебя так запугал? – Куинни перестаёт смеяться и серьёзно продолжает, - Уйти нельзя в обычную жизнь. Не потому что мы не отпустим, а ты сам не сможешь. Это всегда жизнь немного в страхе, всегда нужно ходить и внимательно отслеживать, что у тебя за левым плечом. Ты сам будешь стараться держаться ближе. - Таки простейшая логика - всем гамузом легче защищаться, - подключается Якоб, и хлопает Криденса по плечу. - Можно сменить специализацию. Стареющие оперативники в М.А.К.У.С.А. уходят в обливейтеры. Наводят чистоту и порядок, если мы, ну или тамошние бравые молодчики перестарались. Ещё можно в булочную к Якобу – ему всегда нужны помощники. Только никто ещё не ушёл сам, по доброй воле. Нас всех здесь крепко держит. - Что держит? - Харизма командора Грейвза вестимо, – веселится Абернети. - И эротические флюиды Мадам Президент!- ехидно добавляет Ньют, поймавший наконец-то своего уродца, напоминающего дикую помесь крота с утконосом. - Вот уроды, - беззлобно ругается Грейвз, не отрывая взгляда от ноутбука. В такие моменты Грейвз думает, что выбрал не ту профессию. Запросто мог бы быть воспитателем в детском саду – справляется же с этими великовозрастными идиотами. А вообще – он хочет на покой. Домик на средиземноморском побережье, ходить в море под парусом, вести неспешную и размеренную жизнь. Заведёт себе молоденького любовника, будет с ним трахаться, пить молодое вино и выращивать мандарины. И ни одного душевнобольного дебила с личным внутреннем адом в радиусе одной сотни километров. Иногда, в мечтах, - подумать только Персиваль Грейвз умеет мечтать, - ему видятся сумерки, залитое лунным светом море, и смутный силуэт с каштановыми кудрями и покрытыми веснушками плечами. Тогда Грейвз встряхивает головой. Он знает, что нихрена у него не получится. Потому что эти обалдуи правы - никуда им друг от друга не деться. Потому что Персиваль Грейвз умер четыре года назад, оставив после себя оболочку в виде командора Грейвза. Потому что главным душевнобольным дебилом с личным внутренним адом является он сам. Когда он всё же возвращается из своих мыслей, то ловит взгляд Криденса, полный осторожного любопытства, как будто тот хочет что-то спросить. Грейвз приподнимает брови, приглашая к разговору, но Криденс тут же опускает глаза и почему-то краснеет. Криденс уже успел понять, что каждый из них по-отдельности представляет собой образец почти нормального, почти вменяемого человека. Ну, если не присматриваться, конечно. Но стоит им собраться всем вместе, как они превращаются… Криденс не может подобрать нужного определения, но ему весело и страшно одновременно. Они понимают друг друга с полу взгляда, с полуслова, они говорят друг другу такие кошмарные вещи, и ещё большие – не говорят.***
- Так, девочки, - говорит Грейвз утром, настойчиво игнорируя тот факт, что половина собравшихся на кухне – мужчины, - заканчиваем балаган, и вперёд, в главный зал. Намечается работа! И в этот момент всё меняется. Лицо Куинни становится хищным и требовательным, Ньют и Якоб становятся предельно серьёзными, Абернети, с коротким кивком уходит вниз, у Тины, обычно спокойной и даже флегматично-равнодушной, взгляд становится жадным, живым и нетерпеливым, а лицо Грейвза расцветает искренней радостной дикой улыбкой. Криденсу слегка жутко от такой резкой смены настроения на кухне. - И так, - говорит Куинни, - с нами в очередной раз работает Бюро. Как вы знаете, есть на побережье весьма влиятельная и уважаемая семья Шоу. Нас интересует самый младший – Лэнгдон Шоу. До недавнего времени – бездарный журналист на папиных подачках, а с позапрошлого года влиятельный бизнесмен, владелец двух казино в Вегасе, звезда светских хроник, правда на страницах всё того же папы. Умные дяденьки из Бюро по указке ю-эс-эс-эс, - Грейвз в этот момент раздражённо морщится, - считают, что Шоу-самый-младший открыл свои казино не только за папочкин счёт. Но законная проверка им ничего не дала. - То есть они обосрались в очередной раз, а нам подтереть им жопу? – со злобным весельем спрашивает Ньют, у которого к Бюро свой счёт. - Именно, дорогой. Готовь наждачную бумагу. – с азартом улыбается ему Куинни. - В общем, в одном из его казино есть мощный, но закрытый сервер. Официально он проходит, как компьютер для сбора и анализа данных с игровых автоматов. Наши заказчики считают, что именно там хранится чёрная бухгалтерия, и вообще все данные о неофициальной деятельности Самого-Младшего-Шоу. Задача – попасть в казино, в серверную, прикрепить к нему вот это маленькое – Куини кивает на чёрную коробочку на столе, - передающее устройство, воткнуть в их систему безопасности второе маленькое устройство, быстро и не вызывая подозрений смыться, аккуратно прикрыв за собой дверь. Последнюю фразу она произносит, смотря в упор на Тину. Та заливается краской, все кроме ничего не понявшего Криденса, усмехаются. - Значит так, - теперь говорит Грейвз. – Мы с Тиной идём вовнутрь, в качестве обслуживающего персонала. Ньют – в зале, мониторишь обстановку. Куинни – как всегда. Абернети, организуешь перелёт, и форму под пропуска. Они, надеюсь, готовы? - Будут к вечеру, - кивает Куинни. Криденс надеется, что сейчас и ему выдадут задание, пусть не важную, но ответственную роль, но Грейвз молча встаёт из-за стола и идёт в свой кабинет. В груди Криденса что-то досадливо сжимается, а потом начинает расходиться пустота. - Не грусти, малыш, - обнимает его подошедшая Куинни. – В это время года в Вегасе, пожалуй, чертовски скучно.***
- Мы выходим, - коротко сообщает Грейвз из динамика. - Всё чисто, - вторит ему голос Ньюта. Криденс вытирает потные ладони о штаны, и вспоминает как дышать. Все три часа, что длилась операция, он сидел рядом с Куинни, и внутренне замирал, то ли от ужаса, то ли от восторга. Они действовали слаженно, привычно, как единый живой организм. Если прислушаться, можно услышать, что они даже дышали синхронно, в ритм друг друга. Действительно, единая душа. - И всё? – удивлённо спрашивает Криденс, когда Куинни отключает прямую связь. - Нет, дальше работа только начинается – мне надо перелопатить весь их сервер, в поисках нужной информации. Она может быть зашифрованной, а может быть её там и вовсе нет. - И что, нам не заплатят? - Нет, ну что ты малыш, нам уже заплатили. Мы попали туда, куда официальным властям дороги нет, но куда им очень надо. И если данные ошибочны – это их проблемы. Куинни напоминает хищную паучиху, в сетях у которой весь цифровой мир. На самом деле, это не так, но Криденсу нравится думать, что вот она, как и все здесь, неуловимая, неуязвимая, могущественная. Потому что возможно, он и сам сможет стать таким же. Они возвращаются этой же ночью, под утро. Как ни странно – никто из них не курит. Не курит в обычной жизни, полной дрянного кофе, ехидных и беззлобных шуток, стрельбы по мишеням и ловли ньютового зоопарка. Но сейчас они все, стоят на тёмной улице, у открытой двери чёрного хода, окутанные холодным ночным воздухом, и пускают в небо струйки дыма. Криденс останавливается и смотрит на этих невероятных людей. Из проёма двери льётся электрический свет, и это больше выглядит, как вход в другой, волшебный мир, чем чёрный ход их штаба. Вход в волшебный мир могучих, свободных, прекрасных и неуязвимых тварей. И Криденс очень хочет быть частью этого мира.