Чимину просто повезло

      Утром парни негласно просыпаются около 6 утра, кто-то чуть раньше, кто-то чуть позже, но к 7 уже все собраны и готовы к совершению подвигов (нет). Спать по-прежнему очень хочется, но дела не ждут, поэтому собравшись в кухне за завтраком, они решают обсудить дальнейшие действия.       — Так, Тэ, у ребят занятия начинаются в 9, а я на работу уезжаю к 8, так что повезёшь их ты, окей? — Говорит Юнги, кажется, и правда, взяв на себя роль отца.              — Без проблем, — отвечает Тэхён, — могу каждый день возить.       — Отлично, тогда в темпе вальса доедаем и расходимся, — парни заканчивают с завтраком и, прыгнув по машинам, едут в разных направлениях. По дороге на работу у Мина из головы не выходит один вопрос: что ему теперь делать? В смысле со всем этим. В смысле с тем, что он как бы должен был поймать преступников и посадить их вместо того, чтобы так рьяно начать заботиться о них. И в смысле ещё с тем, что понимание того, что будь на их месте кто-то другой, он так бы так и сделал, нифига не помогает делу. Ну и, конечно, что он теперь должен сказать начальству? «Извините, но один из этих воришек был слишком красивым, поэтому я не мог его сразу привезти в участок, и вообще, они были вынуждены воровать, поэтому я решил, что им нельзя в тюрьму»? Бред полный. Его с работы к чертям уволят ещё и, ни дай бог, на парней выйдут и посадят всё же. Об этом думать ему совсем не хочется — слишком страшная перспектива. Остаётся только один выход.       — Удачи, ребят, — говорит Тэхён, выйдя из машины и смотря на слишком нервничающих перед первым учебным днём братьев, — да не тряситесь вы так, я уверен, всё будет хорошо, — он улыбается и подбадривающе хлопает их по плечам, но, кажется, это не работает. Чимин первый кивает каким-то своим мыслям и, коротко выдохнув, идёт к входу в школу.       — Хён, мне страшно, — произносит Чонгук, вцепившись руками в край тэхёновой футболки и смотря на него настолько загнанным взглядом, что Тэ уже хочет забрать его домой, но вовремя отводит взгляд.       — Не бойся, Гукки, я же говорю, всё будет хо-ро-шо. Ты очень милый парень, они просто должны принять тебя, — Тэхён и сам уже начинает трястись, но виду не подаёт, а только успокаивающе гладит Чона по плечам, — иди, занятия скоро начнутся и… я мысленно с тобой, слышишь? — Добавляет он, взяв лицо Гука в руки и заглянув в его глаза. Тот видит в его взгляде нежность и решается. Быстро чмокнув Тэ в щёку, он срывается с места и бежит в класс. Тэхён даже удивиться не успевает, а, как только Чонгук пропадает из его поля зрения, расплывается в улыбке. «Смотри, Гукки, ты первый начал» — продолжая улыбаться, думает Тэ и возвращается домой к Юнги.       — Знакомьтесь, ребята, это Пак Чимин и Чон Чонгук, они братья и с сегодняшнего дня они будут учиться вместе с вами, — представляет парней классный руководитель — мужчина, лет 30 по фамилии Ким, — скажите что-нибудь своим новым одноклассникам — договаривает он, мягко улыбнувшись парням.       — Привет, я буду рад учиться с вами, позаботьтесь обо мне, — скромно улыбнувшись и соблюдая все корейские традиции, произносит Чим и замечает отовсюду заинтересованные взгляды.       — Мм, надеюсь, мы подружимся, — говорит Гук, боясь задержать взгляд хотя бы на одном ученике, но на него тоже смотрят с нескрываемым интересом.       — Отлично, проходите, садитесь на любое свободное место, и начнём урок, — говорит господин Ким. Чимин выбирает четвёртую парту в первом ряду рядом с парнем, улыбкой которого, похоже, можно осветить всю Землю, а Чонгук — рядом с каким-то телефонным задротом по правую руку от Чимина. Они бы сели вместе, но свободных мест не так уж и много и все рядом с кем-то.       — Привет, меня Хосок зовут, но можно Джей-хоуп, Хоуп или Хоупи, как хочешь, — говорит этот парень, стоило Чимину только присесть.       — Привет, хорошо, приятно познакомиться, — смутившись от такого яркого ученика, отвечает Чим.       — И мне, блин, ты такой милый, — восторженно шепчет Хосок, во все глаза рассматривая нового одноклассника. Тому крайне неловко от такого пристального внимания к себе, но, кажется, с ним они подружатся. Дальше урок проходит в относительной тишине, иногда прерываемой странными возгласами Хоупа, когда у него не получается что-то решить.       — А откуда вы? Сколько вам лет? Почему у тебя волосы рыжие? Рассказывайте мне всё, — налетает на ребят с расспросами новый друг, как только звенит звонок на перемену, и Чонгук присаживается к ним поближе. Чимин и рассказывает. Не всё, конечно, но большую часть. И про родителей, и про то, что их с Чоном якобы приютил неизвестный ранее брат, и про то, что они танцуют и поют. На этих словах Хосок вообще издаёт непонятный радостный писк и душит обоих в объятиях. Помимо Хоупа, к ним периодически подходят другие одноклассники и тоже интересуются их прошлым. Нужно сказать, что всего за этот день Чимин становится популярным, хотя бы в кругу своего класса. Девчонки строят ему глазки и пытаются заигрывать, а парни стараются перетянуть внимание на себя, чтобы Чим стал их другом. Но, по мере общения со всеми ними, он понимает, что, кроме Хосока, здесь все лицемеры и подлизы, собственно, как и везде. К Чонгуку у всех почему-то выстраивается отношение, как к ребёнку. Если на Чимина смотрят оценивающе и заинтересованно, то на Гука — умилительно, а всё потому, что выглядит он, как сущий ангелочек. В общем, первый учебный день у них получается очень интересным и насыщенным. В 3 часа дня за ними приезжает Тэхён. Хоть школа и находится в нескольких шагах от дома Юнги, но первые несколько дней сопровождение им не помешает.       — Ну что? Как всё прошло? — Интересуется Тэ, как только они садятся в машину.       — Отлично, хён, кажется, мы всем понравились, — охотно делится Чонгук, — у нас даже друг появился, его Хосок зовут и фамилия у него, как у меня — Чон, представляешь? — Гук даже светится весь от радости, — а ещё он тоже поёт и танцует, ну, поёт он редко, скорее рэп читает, — усмехается он.       — Рэп? — Удивляется Тэхён.       — Ага, и классно так, он нам пару куплетов зачитал… Это было круто, — Чон даже глаза от восхищения закатывает. Тэ только фыркает на это, а у самого внутри всё взрывается от ревности. Это Чонгук просто не слышал, как Тэхён поёт, а поёт он нереально красиво. Вот он при случае докажет ему, что его хён лучше какого-то там Хосока, — что?       — Да нет, ничего, — натянуто улыбается он.       — Хён, ты не рад, что ли? — Гук не понимает, почему Тэ так напрягся, разве он не хотел, чтобы их хорошо приняли?       — Рад, конечно, ты что, — Тэхёну приходится постараться, чтобы Чон ему поверил. И он верит. Он, кажется, любому его слову верит. А Тэ и пользуется этим. Ну не говорить же младшему, что он бы с удовольствием запер его где-нибудь в комнате и никому не показывал, в особенности «такому классному Хосоку». А Чонгук хоть и верит, но напряжённый и какой-то злой взгляд хёна всё же замечает. О причине его появления старается не думать. Домой они приезжают в 15:20 и, ко всеобщему удивлению, их уже ждёт Юнги.       — О, хён, а чего ты не на работе? — Спрашивает Чимин, увидев старшего на кухне.       — О, вы уже дома! А, да у меня свободный график там, они меня по мелочам не трогают, поэтому, если дел нет — могу спокойно уходить раньше времени, — поясняет он, — как дела у вас?       — Да хорошо всё, — отвечает Чим и пересказывает ему то, что Чонгук говорил Тэхёну.       — Он реально рэп нефигово читает? — Спрашивает Мин, выслушав весь рассказ и оставив для себя только эту информацию.       — Ага, я не особо в этом разбираюсь, но те эмоции, что он у меня вызвал — не передать, — Чимин тоже мечтательно закатывает глаза, и ревность теперь просыпается у Юнги.       — Интересно, интересно, — задумчиво произносит он, — окей, давай тогда проверим: я включу тебе один трэк и, как прослушаешь, скажешь, кто лучше, идёт? — У Мина мгновенно возникает в голове план, как выведать у Чима, понравится ли ему его рэп. Да и независимые слушатели — хорошая проверка для него.       — Хорошо, — легко соглашается тот, и они идут по направлению к студии Юнги, — давно хотел спросить, что это за комната, в которую ты не заходишь и нам ничего не говоришь про неё, — говорит Чимин, сгорая от нетерпения — он с самого первого дня мечтает увидеть то, что находится за этой дверью. Мин открывает её и пропускает рыжего вперёд. Тот, переступив порог, замирает на месте, чуть приоткрыв рот в удивлении. У него перед глазами встаёт огромное количество непонятной ему техники в виде колонок, монитора, микрофона с фильтром по центру комнаты и какого-то пульта перед монитором на компьютерном столе. Это всё так красиво выглядит в приглушённом освещении и настолько восхищает Чимина, что он чисто физически не может сказать ни слова ещё минут пять. Юнги в этот момент подходит к этому пульту, что-то там настраивает, и через секунду из колонок звучат первые аккорды. «Я бежал, не оглядываясь назад, и по сторонам не было времени смотреть…»* — произносит смутно знакомый Чимину голос и его накрывает. С головой так, от души. Потому что обладатель этого голоса не кто иной, как блондин полицейский по имени Мин Юнги, стоящий сейчас напротив него и смотрящий выжидающим взглядом. Чим слышит, как в комнату входят Тэхён и Чонгук, но это сейчас абсолютно неважно, потому что голос этого самого Мин Юнги, который Шуга, заполняет постепенно всю душу Чимина без права на отступление. Трэк кончается, а вместе с ним кончается и Чимин. Для него жизнь уже в который раз переворачивается, и он просто не верящим взглядом уставляется на Юнги. Чонгук с Тэ что-то одобрительно и восхищённо лепечут на фоне, но Мин, похоже, их и не слушает. Он ждёт реакции конкретного человека. Человека, который просто не может собрать все разлетевшиеся вмиг мысли и слова и выдавить из себя хоть что-то. Юнги первым отводит взгляд и, сдержанно поблагодарив тех двоих за комплименты, выключает аппаратуру. Чон и Тэхён выходят из комнаты, и тогда-то Чимин вспоминает о своём умении разговаривать.       — Хён, — начинает он, почему-то севшим голосом, — Это. Было. Офигенно. — По словам говорит он и подходит ближе к Юнги. Тот как-то резко разворачивается, видимо, уже смирился с тем, что похвалы от рыжего он не услышит, — Я в восторге, правда! Это настолько круто, что у меня даже пульс участился, попробуй, — взволнованно произносит Чим и даже руку протягивает Юнги, чтобы убедился. Тот, и правда, нащупывает на его кисти пульсирующую венку и чувствует, как минимум 1,5 удара в секунду и того: 90 в минуту! Затем удовлетворённо улыбается, — хён, у тебя талант, серьёзно. Почему ты до сих пор не выступаешь? — Чимин искренне не понимает, как этот хён может проводить столько времени в полиции, если его призвание — рэп.       — Ещё один, — смеётся Мин, — Тэхён мне уже весь мозг вынес этим. Знаю я, знаю, просто… Не время ещё, — как-то странно отвечает он, — ну, что скажешь, кто лучше: я или Хосок? — Всё же спрашивает Юнги.       — Ты, конечно, хён! — Не раздумывая, выпаливает Чим, — Хосок тоже хорош, но с тобой не сравнится.       — То-то же, — усмехается Мин, — а, и вот ещё что: Тэ говорил, вы петь умеете, да? — Добавляет он, а Чимин уже внутренне напрягается весь.       — Ну да, — осторожно отвечает он.       — Можешь спеть что-нибудь? Если самому неудобно, можешь с Гуком — не проблема, — произносит Юнги, а у Чимина ноги подкашиваются. Он просто уверен, что налажает. Ну потому, что это Юнги. А Юнги — это не Тэхён, перед которым петь было совершенно не страшно.       — Я… Не знаю, могу, наверное, — годы тренировок голоса почему-то не придают уверенности, и Чим чувствует себя, как школьник на экзамене. Он всё же решает для моральной поддержки позвать брата, и они вместе снова поют «We don't talk anymore». Только теперь разница в том, что на своей партии Чимина нехило так потряхивает и голос дрожит, но потом он берёт себя в руки, и они достойно завершают композицию. Теперь очередь Юнги восхищаться.       — Даа, голоса у вас, определённо, имеются. И слух есть, и интонировать умеете, в общем, классно очень, — говорит он, но, конечно же, нормально хвалить не умеет. А Чимину и этого хватает, чтобы понять — Юнги в восторге. Он видит это в его взгляде и лёгкой улыбке. Кажется, он скоро будет понимать его по одним эмоциям. А Мин внутри уже умер морально от тембра Чимина. Он обожает высокие мужские голоса и, когда он впервые услышал его голос тогда на кухне, первой мыслью было: «А он не поёт, случайно? Я бы послушал». И теперь вот услышал и обязательно услышит ещё. Парни выходят из студии и идут ужинать. За едой каждый занят своими мыслями и размышлениями. Юнги, например, думает теперь о новом тексте и как бы ему записать его с Чимином. Тэхён не может выкинуть из головы Хосока, точнее, отношение Чонгука к нему, хотя тот уже и думать забыл про него. У Чона мысли заняты тем самым злым взглядом Тэ — «Он ревнует что ли? Или что это было?». А Чимин вот в голове уже в сотый раз прокручивает строчки трэка Юнги, которые запомнил: «Never mind, never mind, кы оттон гащибат гирирадо твиога»*. Поужинав, Чонгук моет посуду (т.к. проиграл в камень/ножницы/бумагу), а остальные идут отдыхать, а через пару часов все расходятся спать. На этот раз вырубаются без задних мыслей и быстро — сказывается рабочая неделя. Правда, прежде чем уснуть Чонгук хочет прояснить одну вещь:       — Хён, — тихий шёпот, — ты спишь?       — Да.       — Ну, хён.       — Что?       — Почему ты злишься на меня?       — Я не злюсь, Гукки, с чего ты взял? — Но даже это прозвище произносится с какой-то резкостью в голосе.       — Ты меня весь вечер игнорируешь. Это из-за Хосока что ли? — Высказывает он своё предположение.       — Что? При чём здесь он вообще? — Хоть врать у Тэ получается хорошо, но не в этот раз и не Чонгуку.       — Хёёён, — с нажимом говорит он, — я тебе не верю.       — Твои проблемы.       — Ну, Тэхён-хён, не груби мне, мне неприятно, — хочешь получить желаемое — дави на жалость — одно из правил Чона.       — Прости, я не специально, — Тэ всё же смягчается.              — Так из-за чего ты такой нервный?       — Неважно.       — Значит из-за Хосока?       — Да хватит уже! Нет, из-за тебя.       — В смысле?       — Что в нём такого, что ты им так восхищаешься? — Всё же сдаётся старший.       — Так вот в чём дело, — задумчиво говорит Гук, — нуу в нём много чего такого, но у него есть один большой минус.       — Какой?       — Он — не Ким Тэхён, — ещё одно умение Чона — правильно построить фразу, чтобы растопить даже самое холодное сердце.       — О боже, и где ты только такому научился? — Произносит Тэ, старательно скрывая улыбку, но даже в темноте Чонгук замечает её и румянец на его щеках, — спи, давай, — не справившись со смущением, отмахивается он и отворачивается. Чонгук только придвигается ближе и обнимает его со спины.       — Всё равно хёна я люблю больше, — тихо говорит он, а у Тэхёна сердце чаще биться начинает, но мозгом-то он понимает, что чонгуково «люблю» абсолютно отличается от его.

***

      Вся следующая неделя проходит неимоверно быстро и настолько насыщенно, что видеться парням удаётся только за ужином и уже перед сном. Всё это время они перекидываются только посредственными фразами и их сил хватает только на душ и то не всегда. Правда, где-то в пятницу Юнги внезапно посещает вдохновение. Ну, как внезапно, просто днём он случайно натыкается на встрёпанного Чимина, корпящего над уроками и то и дело поправляющего назад волосы. А делает это он, откровенно говоря, очень залипательно. Вот Юнги и залипает, да настолько, что уже к вечеру субботы на его столе в студии лежит готовая песня. Остаётся только записать, но это потом. В итоге, собраться у них получается только воскресным вечером.       — Ребят, идите сюда, — зовёт Юнги всех в зал и, когда те приходят, продолжает, — у меня для вас новость.       — Хорошая или плохая? — Спрашивает Тэхён.              — Ну, это для кого, как. Для меня лично — обалденная и для тебя, кстати, тоже, — произносит Мин, загадочно так прищурив глаза.       — Ну рассказывай давай! — Тэ никогда особо не отличался терпением.       — Окей, — выдох, — Я, — пауза, — Уволился.       — ЧТО?! — Сказать, что Тэхён удивлён — ничего не сказать. Чимин с Гуком только рты открыть успевают.       — Вот так вот, — улыбается Мин.       — В смысле? Зачем? Почему? Как? — Поток вопросов изо рта Тэ уже вряд ли кто-то способен остановить.       — Хён, подожди, Юнги-хён сам всё расскажет, — а нет, Чонгук всё-таки может.       — Вот именно. Присядем для начала, — говорит Мин и они дружно оседают на пол, хотя мебели в доме — завались, — в общем, ситуация с вашим делом была слишком напряжённой для того, чтобы я смог там продолжать работать. И я принял решение уволиться. Но до этого мне нужно было получить деньги, на которые мы сможем жить некоторое время. А получить я смог их вот как: раскрыл пару не очень сложных для меня дел, за которые мне дали внушительные такие премии и… взял отпуск с отпускными, здорово, правда? Ну и сразу после этого уволился, — Юнги просто не может передать всего своего восторга от того, что смог провернуть такую схему, — и теперь мне не нужно заморачиваться с тем: поймают вас или нет, потому что хрен им по всей морде! Никто не смог этого сделать кроме меня.       — Обалдеть, — выдыхает Тэ, — ты чёртов гений, Мин Юнги! — Восторженно восклицает он, — боже, да я же столько времени ждал, пока ты оставишь эту ментовку! — В сердцах произносит он, даже не пытаясь скрыть радости. Да Юнги и сам рад, честно говоря.       — Вау, я всегда знал, что хён крут! — Как ни странно, говорит Чонгук, улыбнувшись Мину.       — Даа это здорово, хён, а что ты теперь будешь делать? — произносит единственный здравомыслящий здесь человек Чимин.       — Потом узнаете, — снова загадочно улыбается Мин, — а пока… Давайте отпразднуем это?       — Давайте, — Тэхён всегда «за», даже рюмочки и алкоголь принесёт ради такого дела. Пить решают в зале на полу — так уютней. Первые несколько тостов выпивают за удачный план Юнги. Даже мелким наливают, но только по чуть-чуть и то, два раза. Спустя стаканов пять-шесть, уже изрядно подвыпивший Тэхён предлагает то, чего Юнги боялся больше всего:       — А давааайте... *ик*... сыграем в игру?       — О нет, только не это, Тэ, — Мин очень хорошо знает эти его игры.       — Ну хёён, ну давай, интересно же будет, — начинает ныть Тэхён.       — Да, хён, давайте, — на его сторону становится Чонгук.       — Да, Юнги-хён, я тоже хочу, — и Чимин туда же.       — Окей, окей, но вы сами напросились, — всё же сдаётся под тремя парами щенячьих глаз (одна из которых косит немного, но всё же) Юнги, — во что?       — «Правда или действие» — резко выпаливает Тэ, как будто только этого и ждал, хотя Мин уже ничему не удивится, — только давайте так: если кто-то выбирает правду, но потом не отвечает на неё, то целует кого-то из нас, идёт?       — О мой бог… хорошо, крути первый, — говорит Юнги и кладёт на пол в круг пустую бутылку. Сидят они следующим образом: Юнги, слева от него Чонгук, дальше Чимин, слева от которого Тэхён, соответственно по правую руку от Юнги. Тэ крутит бутыль, и её горлышко останавливается на Чонгуке — как удачно.       — Оо, Гукки, — пьяненько тянет Тэ, — правда или действие?       — Мм, правда, — чуть подумав, отвечает тот.       — Прекрасно, — произносит Тэхён, и Юнги внутренне напрягается весь, ой не нравится ему такой Тэ, ой как не нравится, — для начала полегче: ты когда-нибудь целовался?       — Эмм, нет, — Чонгука, оказывается, так легко смутить всего лишь одной фразой.       — Океюшки, научим, — хихикает Тэ, а Гук слюной давится, — крути, — он крутит и попадает на Юнги.       — Юнги-хён, правда или действие?       — Действие, — прочуяв уже, к чему сейчас поплывёт ход игры, Мин выбирает путь наименьшего сопротивления.       — Хмм, о! Зачитай фристайл, — это, пожалуй, самое лёгкое задание, которое ему когда-либо попадалось, поэтому он спокойно встаёт и зачитывает. Просто о том, что видит вокруг. Получается очень круто и под всеобщие аплодисменты, он садится обратно на своё место и крутит бутылочку. Прокрутившись, она останавливается на Тэхёне.       — Правда или действие?       — Правда.       — Скажи честно, у тебя же есть человек, который тебе нравится? — Ну, раз пошла такая пьянка, то почему бы и нет? И кого волнует, что он уже давно в курсе. А Тэ палится, как никогда, тем, что взгляд мимолётный кидает на Чонгука. Это замечают все.       — Да, есть, — гордо отвечает он, похоже, надеясь, что для всех останется тайной его личность. Наивный. Тэхён крутит бутыль, и та выбирает Чимина, — о, ЧимЧим, правда или действие?       — Действие, — похоже, не один Юнги здесь умный.       — Окей, станцуй что-нибудь сексуальное, а то я так и не увидел, как вы танцуете, — произносит Тэ, а у Чимина глаза расширяются.       — Зачем сексуальное, хён? — Искренне недоумевает он. Привыкнуть уже пора, Чиминни: Тэхён и логика — это две несовместимые вещи.       — Просто, — легко отвечает он, и Чимин встаёт. «То есть, вы хотите сказать, что он реально собирается танцевать что-то сексуальное? Вот этот ребёнок с милым личиком и что-то сексуальное?» — думает Юнги, но тут же засовывает свои мысли про ребёнка и милое личико куда подальше, потому что Чимин за секунду меняет взгляд с невинного на: «я тот, кого вы будете хотеть всю свою жизнь» и начинает танцевать. Сексуально так танцевать, откровенно. Вот резкий выпад с расставленными даже больше ширины плеч ногами, а вот его руки бесстыдно проводят от паха выше к груди, и это всё проделывается в коротких шортах и лёгкой прозрачной майке. Ещё пара подобных движений, к тому же глядя прямо в глаза Юнги, и он уже натягивает свою майку почти до колен, ибо видеть такое и оставаться спокойным нереально. Когда Чимин, наконец, заканчивает свой разврат и возвращается на место, Юнги теряется в каком-то вакууме. Пол игры вообще пропускает, опрокидывая в себя стакан за стаканом, и приходит в себя только, когда горлышко бутылочки смотрит прямо на него.       — Таак, хён, правда или действие? — Судя по всему, крутил Тэ.       — Правда, — не задумываясь, отвечает Мин и зря. Очень зря.       — Хм, что бы у тебя спросить… — играет задумчивость Тэхён, хотя уже давно придумал вопрос для него, — О! Тебе когда-нибудь нравились парни? — Спрашивает он, и у Юнги одновременно с Чимином челюсть хочет встретиться с полом. Мин пронзительно смотрит Тэ в глаза, но не находит в них и намёка на шутку.       — На это я отвечать не буду, — говорит он, уже предчувствуя какую-то хрень.       — Охо-хо, нам есть, что скрывать, Сахарок? — Расплывается в улыбке Тэхён, — окей, тогда целуй Чимина, — уже почти в голос смеясь, добавляет он. Но Чимина, собственно, как и Юнги, такой расклад вообще не устраивает.       — Почему Чимина? — Пытается тянуть время Мин.       — Ну, Чонгук маленький ещё, а сам я с тобой сосаться не собираюсь, поэтому Чимина, — абсолютно по-дебильному улыбнувшись, поясняет Тэ, — Чим, ты же простишь меня? Я тебе еды потом куплю?       — Иди ты нахрен, Тэхён!.. хён, — уже серьёзно паникуя, вскрикивает Чим.       — Не, ребят, я отказываюсь это делать, — уже заметно пьяным голосом говорит Юнги.       — Хэй, так не честно! — Восклицает Тэхён. Ему лишь бы зрелищ, даже хлеба не надо, — это игра и ты обязан выполнять правила, так что давай!       — Я сказал: не буду. Ты грёбаный придурок! — Зло, насколько это вообще возможно в его состоянии, произносит Мин и, кое-как поднявшись, пошатываясь, выходит из комнаты.              — Пфф, ты думаешь, что так легко отделаешься? — В след ему кричит Тэ, — мдаа, Юнги сегодня, похоже, не в духе, — уже, обращаясь к парням, говорит он, — ладно, ребятня, давайте спать уже, он потом отыграется, — добавляет он, и они встают, начиная потихоньку убирать за собой посуду.       Спустя 10 минут Юнги выходит из ванной комнаты и медленно идёт в сторону своей спальни, всё ещё пошатываясь. Но, поравнявшись со стеной, натыкается на Чимина, облокотившегося на неё.       — Боже, напугал! — Тихо вскрикивает он, — ты что здесь делаешь? — Еле выговаривая слова, произносит он.       — Хён, я тебе, правда, настолько противен? — Дрожащим голосом шепчет Чим.       — Что? О чём ты?       — Ну… Ты же не стал целовать меня, потому что тебе противно? — Высказывает предположение он, а у Юнги глаза расширяются.       — При чём здесь это? Не в этом дело и…       — Тогда почему?       — Какая разница? Чимин, ты парень, очнись! — Мин бы и поцеловал, но не уверен, что сам рыжий от этого был бы в восторге.       — И что? — Почти кричит Чимиин, — Это же игра. Это должно быть весело, и здесь нет ничего такого, вы сами говорили.       — Знаешь, у игр тоже должны быть рамки, — ещё слово из этого пухлогогубого рта и Юнги точно не сдержится. Он же отчётливо видит, как этот наглый парень провоцирует его.       — Но так не честно… Ладно, я понял, ты просто не умеешь, — следующий пункт — брать на слабо. «Не ведись, Юнги, не смей» — твердит здравый смысл.       — Что ты сказал? — «Нет, только не такой тон, ты должен просто развернуться сейчас и уйти, оставь этого ребёнка в покое» — здравый смысл старается изо всех сил, но…       — Ты не умеешь, — с вызовом в глазах.       — Не умею?!       — Да, — «Извини, здравый смысл и… до встречи».              В следующий момент Мин почти вплотную подходит к Чимину и ставит руки по обе стороны от его головы.       — А то, что я просто не хочу забирать себе твой первый поцелуй из-за какой-то игры, ты как вариант не рассматриваешь? — Выйдя из себя, довольно грубо говорит Юнги и смотрит Чимину прямо в душу. У того на секунду в глазах появляется страх, но потом он отрицательно качает головой, решив продолжать начатое, — ах, так значит, да?       — Да, это просто отговорка, а на самом деле ты не умеешь, поэтому и… — договорить ему Юнги, конечно, не позволяет, впиваясь в его пухлые губы, подчиняющим поцелуем. Выпросил? Глаза рыжего расширяются, а тело внезапно ослабевает от такого напора. Мин настойчиво терзает его губы, показывая всю свою злость, грубость и недовольство. Не встречая отказа, он проталкивает язык в приоткрытый (от удивления, не больше) рот младшего и продолжает целовать его. Когда руки Юнги оказываются на талии Чимина, пытаясь приподнять футболку, тот протестующе стонет в поцелуй и упирается ладонями ему в грудь. Благо, Мин понимает, что нужно остановиться. Плавно отстранившись от парня, он смотрит в его глаза и замечает в их уголках слёзы, но он слишком пьян, чтобы понять всю серьёзность ситуации. Поэтому, кинув короткое: «убедился?», он разворачивается и уходит в свою комнату. Чимин оседает на пол, закрывая рот рукой, чтобы не зарыдать в голос. Его первый поцелуй был с парнем! С парнем блять! Да ещё и с Мин, мать его, Юнги. И больно ему даже не столько от этого, сколько от того, что самому Юнги плевать на это. Нет, он согласен, что сам напросился, но это не давало право этому блондину целовать его. Тем более без спроса. Тем более, если он сам не хотел этого делать. Немного успокоившись, Чимин решает подумать обо всём этом утром, как говориться, оно поумнее вечера будет, но… ложиться спать с Юнги?!       — Тэхён-хён, можно я попрошу тебя кое о чём? — Тихо спрашивает Чимин, подойдя к Тэ.       — Да, конечно, что-то случилось? — Красные глаза и грустный вид младшего не укрываются от его внимательного взгляда.       — Ты не мог бы уступить мне сегодня место с Чонгуком, пожалуйста, — проигнорировав его вопрос, говорит Чим.       — Да, могу, а что не так? Юнги что-то сделал? Обидел тебя? Ударил? — Включает «мамочку» Тэхён.       — Нет-нет, всё нормально, просто… немного поругались, — отмахивается Чимин. Не говорить же Тэхёну, что минуту назад его друг просто поимел его рот.              — Ну, ладно, хорошо, — соглашается Тэ, но решает спросить обо всём у самого Юнги и идёт к нему в комнату.       Чимин ложится к брату и, отвернувшись к стене, пытается уснуть, но это у него не очень-то хорошо и выходит. Перед глазами так и стоит эта сцена с поцелуем, а на губах до сих пор ощущается карамельный вкус. Чимин вынужден признать, что губы Юнги невероятно притягательные, и целоваться с ним было прикольно. Но только тихо, молча и исключительно внутри себя. Обида на блондина всё же перекрывает все эти тёплые мысли. Чонгук уже спит, так что не замечает душевных терзаний хёна, но это ему сейчас даже на руку — не придётся отвечать за свой потрёпанный вид. Проворочавшись ещё около часа, рыжику всё же удаётся уснуть.       Тэхён заходит в комнату Юнги и уже открывает рот, чтобы начать выяснять причину подавленного состояния Чимина, но тут же закрывает его, так и не сказав ни слова, потому что Мин лежит на кровати в позе звёздочки и мирно посапывает, уткнувшись в подушку. Тэ только вздыхает недовольно и, отпихнув его тельце к стене, сам ложится рядом. А об этой странной ситуации он узнает у него завтра, обязательно, а пока, его ещё пьяный организм тоже требует сна.