Чимину просто повезло

      — Ты охренел что ли? Спит он тут… — Громко говорит Тэхён уже утром, войдя в комнату Юнги. Тэ уже успел ребят в школу отвезти, по делам смотаться и завтрак приготовить, а Мин до сих пор дрыхнет.       — Мм, не ори, голова болит, — стонет Юнги и садится на кровати. Тэхён заботливо подсовывает ему таблетку и стакан с водой.       — Ещё бы, блять, она не болела. Рассказывай давай, что у вас с Чимином вчера произошло, что он весь в слезах был? — Спрашивает Тэ, хотя ответ уже давно знает — ещё по дороге в школу он выпытал его из Чимина. А сейчас просто хочет услышать это от самого Юнги.       — Я откуда знаю? У него и спроси, — огрызается Мин, ставя стакан на тумбочку.       — В смысле «ты откуда знаешь»? Ты не помнишь ничего что ли? — Тэхён уже взорваться готов от всей этой ситуации.       — Что я должен помнить? — Непонимающе уставляется на него Юнги, мысленно желая, чтобы он от него отъебался уже с какими-то расспросами с утра пораньше.       — Ооо, всё ясно. Пить меньше надо, Мин Юнги, — качает головой Тэ.       — Да блять, хорош выёбываться и скажи уже, чё тебе от меня надо? — Не выдерживает Мин.       — Тише, тише, ты на меня-то не ори. Вот, как вспомнишь и успокоишься — тогда и поговорим, — мило улыбнувшись, произносит Тэхён и выходит из комнаты, специально умолчав о том, что что-то знает, ибо хочет, чтобы совесть этого блондина хоть иногда просыпалась.       — Бляяя, — тянет Юнги, откидываясь обратно на подушку. Все его воспоминания о вчерашнем вечере заканчиваются на танце Чимина, а дальше — пустота. И хер его знает, что он умудрился натворить после. Догадки лезут не самые радужные. Точнее, наоборот, под радужным флагом, а это ой как плохо. «Ну не мог же я завалить Чимина и…? Не мог же? Или мог? Да не, бред какой-то. Если бы это было так, Тэхён бы таким спокойным не оставался. Значит, что-то не особо серьёзное. Ну, если бы я ему гадостей наговорил, то Тэ мне об этом спокойно бы рассказал, а не устраивал из этого драму низшего сорта.» Провалявшись около получаса в кровати и перебрав в голове всевозможные варианты развития событий, Юнги решает, всё же, поднять свою тушку и попробовать выяснить у Тэхёна хоть что-то. Умывшись и одевшись, он идёт на поиски своего мозговыносительного друга.       — Тээ, — жалобным голосом произносит он, найдя его на кухне, где тот сидит и попивает утренний кофеёк. С довольной такой улыбкой на пол лица. По которой Юнги врезать ему хочется, но тогда он ничего узнать не сможет. Мин садится напротив и тоже наливает себе кружечку, — ну Тэхёён, — ноет он, замечая полнейший игнор со стороны друга, — ну Тэхённи, ну посмотри на меня, — такое поведение Юнги абсолютно не соответствует, но иногда он может так себя вести, когда ему что-то вот прям очень нужно, как сейчас. И это всегда срабатывает. По крайней мере, на Тэ это действует, ибо он тащиться готов, видя такого Юнги.       — Даже «Тэхённи»? — Усмехается он, глядя с неким превосходством на хёна.       — Да, Тэхённи, — подтверждает Мин и, поставив локти на стол и положив голову на ладони, пытается поймать взгляд Тэ.       — Ну ладно, ладно сдаюсь, — смеётся тот, — что тебе надо? Только извинись сначала и пообещай, почаще себя так вести, — пользуясь случаем, говорит он.       — Хорошо, извини, обещаю, — быстро проговаривает Мин, скрестив за спиной пальцы — хрен тебе Ким Тэхён.       — Ну, чего ты хотел?       — Дай мне хотя бы намёк на то, что я вчера сделал, пожалуйста, потому что я уже невесть что понапридумывал, — просит Юнги.       — Мм, окей, дам подсказочку: возможно, стена между ванной и кухней тебе поможет, — гаденько улыбнувшись, отвечает Тэ и наблюдает за нахмурившимся хёном, в голове которого, кажется, промелькнула не одна неприличная картинка. Мин выходит из кухни и подходит к этой самой стене. Проходит ещё несколько секунд, прежде чем в его голову врезается до невозможного странная картина: Юнги, собственной персоной, прижимает к стене Чимина, того самого рыжего милого ребёнка Чимина и… целует его? Не просто так, а в губы и со вкусом. Мин резко отскакивает от стены и вспоминает. Всю вчерашнюю ночь вспоминает. Особенно, губы Чимина вспоминает. А потом и слёзы в его глазах тоже вспоминает. И ударить теперь хочет не Тэхёна с его улыбочкой, а себя. Смачно так ударить, а лучше избить до потери сознания.       — Я смотрю, стена, и правда, помогла, — ухмыляясь, говорит Тэ, оперевшись плечом на дверной косяк.       — Тэхёёён, врежь мне, пожалуйста, — произносит Юнги, закрывая лицо руками и оседая на корточки.       — Я бы врезал, с удовольствием, но не буду, — улыбается Тэхён и присаживается рядом, — ты не виноват, хён, это же всё алкоголь? — Предполагает он, пытаясь хоть как-то подбодрить раскисшего друга.       — Возможно, — тот поднимает на него глаза, — но, что мне теперь делать?       — Вымаливать прощение, конечно, — с готовностью отвечает Тэ, — Чимин добрый парень, не думаю, что он будет строить вселенскую обиду и не прощать тебя три года, — усмехается он, думая, что Чим, в самом деле, простит его даже после одного «извини».       — Я же не умею, Тэ, — хнычет Юнги.       — Заодно научишься, — усмехается тот, — пойдём пока на обед что-нибудь приготовим. Сделаешь ему какую-нибудь вкусняшку — и это будет первый шаг к примирению, — предлагает Тэхён, и они перемещаются на кухню.       Пока Тэ готовит кимбап*, Юнги находит бобовую пасту с рисовой мукой и решает приготовить чапссаль ттоки*. Эти пироженки любят практически все жители Кореи, поэтому он очень надеется, что Чимину понравится. В процессе готовки парни слышат звук поворачивающегося ключа в двери. Они переглядываются, и Тэхён идёт в прихожую. Мин в это время аккуратно выкладывает своё кулинарное творение на тарелку, размышляя над тем, кто мог прийти, ещё и с ключами. Через минуту он слышит голоса, и, развернувшись, видит входящих в кухню Чимина и Чонгука вместе с Тэ, конечно.       — Я вспомнил, я же сделал им дубликаты ещё на прошлой неделе, — поясняет он удивлённому Юнги.       — У нас уроки раньше закончились, и мы не хотели вас отвлекать, поэтому сами пришли, — говорит Чонгук, садясь за стол. Они с Чимом, по-прежнему, в школьной форме, которую переодевать, похоже, не собираются. Чимин ещё ни разу за эти несколько минут не поднял глаз и не проронил ни слова. Да и выглядит он, мягко говоря, зашуганно. У Юнги сердце сжимается от такого Чимина, а ещё больнее становится от понимания того, что это из-за него у парня такой вид. Тэхён возвращается к своему кимбапу и, красиво разложив его по тарелкам, ставит на стол. Мин садится напротив Чимина, боясь даже вдохнуть. Тот незаметно сглатывает (незаметно для остальных, не для Юнги) и как будто через силу начинает есть. Когда дело доходит до пирожных, Тэ произносит, что их сделал Мин, и Чим демонстративно не притрагивается к ним, хотя по глазам видно, что очень хочет. А после обеда вызывается помыть посуду, предварительно сменив, всё же, одежду. Чонгук с Тэхёном идут в зал и заваливаются на диван — играть в приставку, а Юнги… А Юнги подпирает плечом дверной косяк в кухне, наблюдая за рыжим. За то время, пока ребята были в школе, Мин сто раз, если не больше, прокрутил в голове текст с извинениями, но сейчас, пытаясь собраться с мыслями — не может вспомнить и слова оттуда. Заметив, что Чимин уже заканчивает с посудой, он решает, что медлить нельзя, и если не сейчас, то никогда. Коротко выдохнув и пытаясь мысленно успокоить бешено бьющееся в груди сердце, Юнги подходит к парню.       — Чимин-а, — голос почему-то звучит немного хрипло, от чего тот дёргается, испуганно развернувшись в сторону старшего. Когда их взгляды встречаются, Юнги видит то, чего так боялся — холод. Пустое безразличие с долей злости — это то, что плещется сейчас в глазах Чимина, того самого Чимина, который всегда, абсолютно, всегда, смотрел на него с добротой, теплом и даже немного восхищением. Мин теряется от этого взгляда и теряет все слова, которые хотел сказать.       — Ты что-то хотел, хён? — «Лучше бы ты вообще молчал» — думает Юнги, потому что, видеть холод в глазах — это одно, а слышать его — совершенно другое, что оказывается ещё больнее. Зря он недооценивал его, очень зря — хоть готов бы был, что мягкий, тёплый, милый Чимин может говорить так безразлично и насмешливо.       — Я- да, хотел. Извиниться хотел — голос предательски дрожит.       — Мм, если это всё, то я пойду, — говорит рыжий и разворачивается на выход, но на секунду в его взгляде проскальзывает надежда. Ох, знал бы Юнги, как тяжело ему сейчас держать эту маску. Ему безумно хочется, чтобы этот хён остановил его, обнял и сказал, что всё будет хорошо, а ещё, то, что вчерашний поцелуй — не ошибка, не алкоголь и не просто так, а хотя бы из-за каких-то чувств. Но Чимин просто уверен, что старший сейчас начнёт оправдываться и просить забыть его об этом, а он не хочет. Не хочет забывать и оправданий слышать тоже не хочет, поэтому держаться до последнего будет.       — Чимин! — Собрав, наконец, всю свою мужскую гордость в кулак, строго произносит Юнги, и тот останавливается, так и не сделав шага, — Чимин, — уже мягче, — просто выслушай меня, пожалуйста, — говорит он и, обойдя парня, закрывает дверь — от лишних ушей, — послушай, я не знаю, о чём ты сейчас думаешь и, возможно, ненавидишь меня, но я хочу сказать, что очень сожалею о том, что сделал, — слова никак не хотят складываться в нормальную речь, и получается не совсем то, что он хотел сказать. А Чимин только хмыкает — он знал, что так и будет.       — Сожалеешь? — К горлу рыжего подкатывает ком. «Нельзя реветь! Нет, только не сейчас».       — Да, и… Прости за это? Я больше никогда не трону тебя, обещаю, — «Нет-нет-нет и ещё раз нет, Юнги, это совершенно не то, что ты должен говорить, я хочу услышать абсолютно другое, пожалуйста».       — Хорошо, всё нормально, я не обижаюсь, забудем об этом, окей? Просто скажу, что… — «Будь, что будет, если ты сам не можешь, тогда я это сделаю», — Ты идиот, Мин Юнги, полный придурок, как ты можешь так говорить?! Хочешь сказать, засосал меня по-тихому, проверил что-то и всё? «Извини, Чимин, так получилось», иди ты нахер с такими заявлениями! А обо мне ты не подумал? Как я должен реагировать? А вдруг ты мне нравишься? — Чимина прорывает. Причём конкретно. Последняя фраза была лишней, но сказанного уже не вернуть и он почти спалился. Юнги охреневает и глазами хлопает. А Чимин уже уйти собирается, но не тут-то было.       — Что? Что ты сейчас сказал? — Мин хватает его за руку и разворачивает к себе лицом.       — Что слышал! — Того отпускает потихоньку, и щёки краснеть начинают.       — Я? Тебе? — Последнее слово Юнги никак не может добавить, потому что это кажется каким-то абсурдом. Чтобы он нравился Чимину? Да ну.       — Я этого не говорил, — Чим очень надеется, что старший не воспримет его слова всерьёз потому, что он пока не готов к таким признаниям и это было сказано спонтанно и, кажется, скоро совсем красным станет.       — Но ты…       — Я сказал «вдруг»! — Чимин всеми способами пытается свести на 0 этот разговор, но, Юнги, похоже хочет докопаться до истины.       — Так всё-таки вероятность есть? — Хитрый прищур хёна никак не помогает младшему расслабиться. А Юнги вообще мысленно уже канкан станцевал и на Эверест слазил — Чимин же не отрицает своей симпатии к нему, а большего ему и не надо, этого вполне достаточно, чтобы развязать ему руки. Но это чуть позже, когда они оба остынут.       — Хён! Давай закроем эту тему, пожалуйста, я больше не обижаюсь на тебя, всё в порядке, хорошо? — Говорит Чимин, смотря настолько умоляющим взглядом, что по сравнению с ним, все щенячьи глазки мира — ничто. И Юнги уже в который раз думает о двуличности этого ребёнка, ибо как за каких-то несколько минут состояние Чимина успело измениться от «Я тебе ненавижу, можешь даже не подходить ко мне и вообще» до «Прости, пожалуйста, хён, я тебя так люблю и я вообще самый невинный и милый ребёнок на свете»?       — Окей, окей, не вспоминаем об этом больше, и ты так же, как всегда общаешься со мной? — Уточняет Юнги.       — Да! — Слишком резко выпаливает Чим, желая уже слиться с мебелью, лишь бы не стоять ещё минуту рядом с этим странным хёном.       — Хорошо, только пироженку съешь сначала, я же старался, — мило улыбается Мин, от чего рыжий совсем теряется. Он не готов сейчас смотреть на его улыбку, не в такой ситуации точно.       — Я съем, попозже, — смутившись, отвечает он, и Юнги, наконец, отпускает его запястье, которое держал всё это время.       — А, и, если хочешь, то в качестве извинений я могу предложить тебе записать песню со мной, — произносит Мин, когда Чим уже достигает дверей кухни. Фраза заставляет его резко остановиться и развернуться, неверяще смотря на старшего.       — Правда? Песню? С тобой? — Теперь Чимин мысленно танцует канкан и лезет на Эверест.       — Да, почему нет? — Вообще это самое ма́лое, что он может для него сделать, но хоть что-то.       — Конечно, хочу, хён! — Радостно восклицает рыжий, и светится весь, даже электричества не надо.       — Отлично, тогда… Можем начать прямо сейчас? — Предлагает Юнги и наблюдает за разгорающимся огнём восторга в глазах младшего.       — Серьёзно? Я только «за»! — Отвечает тот, и они выходят из кухни. Проходя мимо зала, Мин невольно останавливается, а идущий за ним Чим, врезается в него, — Что та… — договорить Юнги ему не даёт, быстро закрыв рот рукой и кивая в сторону гостиной. Чимин поворачивает голову и видит наимилейшую картину: Чонгук с Тэхёном лежат в обнимку на диване, закинув все свои конечности друг на друга и сладко посапывая. Видимо, игра была настолько интересной, что они вырубились уже спустя несколько минут. Чим невольно улыбается и мысленно радуется за брата. Он бы никогда не смог дать ему столько любви, сколько он получает от Тэхёна. Юнги по-доброму усмехается только, глядя на улыбку младшего, и, взяв его за руку, уводит в студию.       — Хён, как ты думаешь… Тэхён-хён заботится о Чонгуке только потому, что считает его кем-то вроде младшего брата или… — говорит Чимин, как только за ними закрывается дверь в кабинет Юнги. Мин удивлённо поворачивается в его сторону.       — Что ты хочешь сказать? — Спрашивает он, уже догадываясь, к чему ведёт рыжий.       — Мм, ну. Тэхён, он. у него есть девушка? — Решает начать издалека Чимин.       — Неа, да и не будет никогда, думаю, — Юнги отвечает быстрее, чем успевает подумать, — ээ, ну в смысле…       — Не оправдывайся, хён, я давно подозреваю, что он по мальчикам, — произносит Чим, присаживаясь на край дивана и стараясь вообще не поднимать глаз, потому что такие разговоры его очень смущают, но он сам это начал.       — Окей, да, Тэхён не то что бы гей, это не совсем так, просто… — Юнги пытается нормально прояснить ему, что да как, но смотря на постепенно заливающееся краской лицо младшего, останавливается, — так, стоп, я не думаю, что тебе нужно волноваться за Гука, потому что Тэ, хоть и идиот, но не настолько, чтобы по принуждению, ещё и несовершеннолетнего…       — Нет-нет, хён, не в этом дело, да я только рад буду, если у них всё сложится, потому что как-то на днях Чонгук сказал мне, что испытывает что-то странное к Тэ, — говорит Чим.       — Тогда в чём проблема? — Мин снова не понимает, что творится в голове этого ребёнка.       — Мм, просто. Впервые за всю 19-летнюю жизнь Гукки, появился человек, которого он, похоже, любит даже больше меня. Последнее время он только с ним и общается. Мне не то что бы обидно, совсем нет, мне просто сложно это принять, — поясняет Чимин, и Юнги делает то, что перестал делать ещё в детстве — подходит и обнимает рыжего. Хотя, его он уже однажды обнимал так — тогда на кухне, но сейчас многое изменилось, и Чимин доверчиво жмётся к нему, обнимая в ответ.       — Чимин~а, я понимаю, что ты чувствуешь, но Чонгук уже довольно взрослый, чтобы решать, с кем ему проводить основное время, да и наглый он, по-моему, просто, — Чим смеётся, — забей, в общем, а если тебе настолько скучно, то у тебя есть я, чтобы поговорить или просто позависать вместе, — говорит Юнги, отстранив младшего за плечи и заглядывая в его глаза. Он и сам не верит, что только что сказал такое, но, похоже, Чимин всё же оказывает на него какое-то влияние, раз в его присутствии суровый рэпер Шуга, превращается в милого доброго Юнги-хёна.       — Хорошо, спасибо, хён, — улыбается Чим.       — Ладно, смотри, вот текст. Строчки, которые выделены жёлтым — твои — это лирика. Остальное — рэп. Пока читай и пробуй по-разному пропевать их, вот плеер, там бит. Тренируйся, в общем, а я пока запишу свою часть, окей? — Переводит тему Мин, возвращаясь к тому, зачем они изначально сюда пришли.       — Ого, круто как, хорошо, я попробую, — отвечает Чимин и берёт в руки листы и плеер с наушниками. Юнги настраивает всю аппаратуру и подходит к микрофону. Чимин затаивает дыхание. Мин начинает читать.       — Хаго щипын ге оптанын ге… чинчча муот катындэ… Хынан ккумджоча оптанын ге… ханщиман го аро… та анындэ (Паршиво, когда нет того, чем хочется заниматься, знаю, что не иметь даже просто мечту, как у всех — жалко, знаю все это)*, — слова льются из его рта так легко, что Чимин даже вдохнуть боится. Он просто восхищённо смотрит на него, забыв, что ему самому нужно практиковаться.       — Dream — произносит Юнги, и рыжий в лужу разлиться хочет — настолько это прекрасно. Блондин записывается около 10 минут, иногда изменяя интонации и пробуя по-другому. Когда он заканчивает, Чимина можно соскребать с дивана и уносить — он думал, что помрёт там от шикарности происходящего вокруг.       — Ну что? Ты готов? — Спрашивает Мин, а Чим он нет, не готов вообще. Восхищаться Юнги 24/7 — готов, а вот записываться сейчас — неее.       — Мм, да, наверное, — но отвечает положительно. Второй раз облажаться он не должен. В конце концов, он всегда был уверен в своих способностях. Незаметно выдохнув, Чимин встаёт и подходит к микрофону, который пару минут назад контактировал с Юнги — Мин читает настолько проникновенно и с полной отдачей, что то и дело зацеплял фильтр губами. Об этом Чим старается не думать и к фильтру ближе, чем на 10 см не приближаться.       — Ты ближе подойди, он звук только так поглощает, так что почти вплотную нужно, — говорит Юнги, тем самым загоняя рыжего в тупик. Ну, ничего не поделаешь, приходится подходить ближе и вписываться своими губёхами в чёрную натянутую ткань. «Непрямой поцелуй» — проскальзывает у него, вот совсем лишняя сейчас мысль, а Мин уже включает минус, и из больших наушников звучит красивая мелодия. Пропустив часть Юнги, Чимин начинает петь.       — So far away… (Так далеко)* — пропевает он и понимает, что звучит почти идеально. Теперь Мин хочет раствориться в его голосе потому, что рэп рэпом, а лирика это всегда очень круто, тем более с таким голосом, как у Чимина. Он достойно записывает свои строчки, думая, что справился, действительно, хорошо, и, сняв наушники, садится на диван.       — Ты молодец! — Произносит Юнги, ободрительно хлопнув его по плечу, — думаю, у нас получится божественный трэк, — добавляет он и садится за пульт. Следующий час он что-то там подправляет, изменяет, добавляет, а Чимин наблюдает. И думает, что готов наблюдать за таким Юнги вечно — серьёзный, сосредоточенный, а главное — с нескрываемым блеском и азартом в глазах. Когда, по мнению старшего, песня готова, они вместе прослушивают её и остаются довольны результатом.       — Хён, я даже не думал, что мой голос может так звучать, — улыбается Чим, — ты написал отличный трэк, если бы только другие люди услышали его, — немного грустно добавляет он.       — Услышат ещё, — усмехнувшись, говорит Мин.       — В смысле? Как? Я думал, ты просто для себя записываешься, вроде хобби? — Удивляется рыжий.       — Нуу, изначально да, но сейчас у меня есть хорошие связи в одном агентстве — Big Hit Entertainment — и с их помощью мои трэки выходят в свет под псевдонимом Suga. Вообще они уже второй год пытаются заполучить меня в свои лапы, но у меня нет особого желания рэповать сольно. А в группу они меня не приглашали, ну то есть, приглашали, но там не особо подходящее окружение, чтобы я с ними провёл бо́льшую часть жизни, — отвечает Юнги, тем самым раскрывая почти все карты Чимину. Кроме Тэхёна, никто больше об этом не знал.       — Обалдеть, — выдыхает Чим, — получается, косвенно ты — айдол?       — Ну, можно и так сказать, ладно пойдём, покажем наше творение независимым слушателям, — говорит Мин, они выходят из студии и перемещаются в зал, — хэй, ребят, — зовет Юнги, заходя в комнату, но останавливается на полуслове, потому что в кресле напротив Чонгука и Тэ сидит незнакомый ему парень.       — О, Хоупи, привет, — улыбнувшись, восклицает Чимин и обнимает парня.       — Привет, эмм, я… — Хоуп, видимо, хочет представиться, но Мин прерывает его.       — Да, я понял, Чон Хосок, так? — Уточняет Юнги и, когда тот кивает, пожимает ему руку, — Мин Юнги, приятно познакомиться.       — И мне, — парень очень ярко улыбается, тем самым сразу располагая старшего к себе, — ребята много о Вас рассказывали, — добавляет он, а Юнги кривится.       — Давай на «ты», я ещё не настолько стар, — усмехается он.       — А, да, конечно, — улыбка, похоже, просто приклеилась к его лицу.       — Вы помирились? — Вклинивается Тэхён, заметив, что Чимин больше не грустит, да и выглядят они оба как-то счастливо.       — Мы и не ругались, — отвечает Мин, садясь рядом с Тэ на диван, — мы тут песню записали, — добавляет он и на него уставляются три пары удивлённых глаз — Чимин-то в курсе, — если интересно, могу включить.       — Конечно! — Как ни странно соглашаются все трое. Юнги включает трэк, и почти 6 минут в комнате слышится только музыка и голоса из динамика телефона.       — Это. Просто. Охуенно! — Говорит Тэ, не стесняясь в выражениях.       — Да, согласен, — подхватывает Чонгук, смотря то на одного, то на другого.       — И я, — кивает Хосок, всё ещё чувствуя себя немного странно в компании этих классных парней.       — Спасибо, — хмыкает Юнги, — мм, Хоуп, ребята говорили, ты рэп читаешь? — Спрашивает он, подняв глаза на Чона, сидящего в кресле напротив него.       — Ээ, ну да, пробую немного, — тот тушуется под таким внимательным взглядом, да и он наслышан о способностях старшего, так что этот вопрос ставит его немного в неловкое положение.       — Можешь сейчас что-нибудь зачитать? — Просит Мин, уже конкретно загоревшись кое-какой идеей, только бы теперь Хосок оправдал его надежды.       — Окей, — выдыхает Чон, — «Мое имя — J-Hope, я начинаю смазывать. Я превратил этот замкнутый круг, раздул пламя своей ценности. Собирайтесь, одноликие, я покажу, как умею обращаться с ножом…»*, — выдаёт он, и у Юнги глаза увеличиваются в размерах. «А этот ребёнок способный» — проскальзывает у него мысль.       — Воу, ты крут! — Произносит он, даже не пытаясь скрыть восхищения, — скажи, ты никогда не думал над тем, чтобы стать айдолом? — Вдруг спрашивает он.       — Эмм, ну, если честно, то давно мечтаю. Я, вроде, танцую неплохо, да и пою тоже, ну а рэп просто очень люблю, — смущённо отвечает Чон.       — Прекрасно, а, что, если я сейчас предложу тебе записать один трэк? — Спрашивает Юнги, надеясь на положительный ответ. Хосок удивляется и даже подпрыгивает на месте.       — Правда? Мне? — Его радости, кажется, может хватить на половину земного шара.       — Ага, у меня есть один подходящий текст для вас четверых, потому что я не особо люблю такой стиль, но вам будет идеально, — говорит Мин, и они все вместе идут в домашнюю студию.       Ещё через два часа телефоны всех парней пополняются на одну композицию уже собственного исполнения под названием «Beautiful»*.