Огонь и Лёд "Битва Пламени и Льда" часть первая

Я решила зайти в дом через кухню, чтобы не попадаться в своем неформальном виде на глаза гостям. Достаточно того, что они уже успели увидеть. Не думаю, что их нежная, хрупкая психика взращенная в среде перфекционизма, способна выдержать все мои изъяны. На кухне царила совсем другая атмосфера, отличительная от той, что плавно текла в парадных залах английской знати. Здесь был иной мир. Мир простых работяг, у которых вовсю кипела работа. Люди сновали туда-сюда, перенося, помешивая, нарезая. В центре этой кипучей деятельности стоял шеф-повар мсье Лево, умело командуя своим кастрюльным королевством. Увидев, что я зашла, он низко поклонился, приветствуя меня: — Бонжур, мадемуазель! Что желаете? — спросил он меня с выраженным французским акцентом, косо глядя на мое оружие. — Быть незамеченной. — буркнула я и прошагала мимо. Выйдя из кухни, я пошла по извилистым коридорам замка, огибая парадную залу и направляясь в восточное крыло, через которое можно было проскользнуть в мои покои. Несколько раз меня все же посещала идея случайно затеряться в этих однообразных, в изобилии роскошных коридорах и галереях, но дорогу от своей спальни до кухни я знала слишком хорошо, чтобы не потеряться здесь даже в темноте. Преодолев бесконечное количество коридоров, я оказалась возле своих покоев. Обреченно вздохнув, распахнула широкие двустворчатые двери и вошла в комнату. Просторная и светлая, с высоким потолком, она дарила уют и покой, которого мне всегда не хватало. У западной стены стояла большая двуспальная кровать красного дерева с пологом и резными столбиками. В трех метрах от кровати была дверь, ведущая в смежные покои. Всю северную стену занимало огромное окно. Часть восточной стены занимал камин, на нем громоздились бронзовые статуэтки, рамки с фотографиями и великолепные фарфоровые вазы. Справа от камина, за дверью, необъятная гардеробная, а еще чуть правее ванна. Рядом с камином, в кресле сладко дремала моя кормилица Тина. Это была худощавая, светловолосая женщина с тонкими чертами лица и теплыми карими глазами. Я любила ее, она была сердечной женщиной и во многом заменила мне мать. Все же, родные стены греют. На душе стало светлее и уютнее, чем мгновенье назад. Улыбнувшись самой себе, я облегченно вздохнула и начала снимать одежду. Короткая черная кожаная куртка полетела на пол, рядом с ней с грохотом упала кобура с оружием. Потревоженная громким звуком Тина вздрогнула и проснулась. — Ой, Селена, — вскрикнула она. — Ты меня напугала! — Прости, Тинатин, но мне надо торопиться, у нас только что прибыли гости. — проворчала я, наполовину стягивая черные стрейчевые штаны. — У меня всего двадцать минут. — Я так понимаю, на стилиста и парикмахера времени уже нет? — уточнила кормилица. — Тина, ну пожалуйста, давай обойдемся без этого, а? — взмолилась я, скорчив жалобную мину. — Впрочем, как и всегда. — тяжело вздохнула она. — И для кого написан протокол, не понимаю. Ладно, пойду, подготовлю все необходимое, — сказала она и, подпрыгнув, засеменила в ванную. — Что наденешь? — Кашемировое платье зеленого цвета! — прорычала я, пытаясь продрать спутавшиеся волосы. — Ох, мне это воронье гнездо и за неделю не вычесать! — Предоставь это мне, радость моя. — беря расческу и усаживая меня на пуфик, сказала Тина. Через пять минут, мои всклокоченные волосы приобрели божеский вид. Тинатин же, вычесав все веточки и листья, повела меня в ванную, подгоняя под ноющий от верховой езды зад, легкими шлепками тонкой руки. — Шевелись, леди, а иначе снова дашь повод для сплетен о своем пренебрежении королевским этикетом. — ворчала она. — Да кому он нужен, этот дурацкий этикет? — бубнила я. — Куча бесполезных условностей и правил, которые созданы лишь для того, чтобы усложнить людям жизнь. — Это и отличает тебя от простолюдинов: умение правильно себя подать. Ведь так? — Перед смертью мы все одинаково равны, так какой смысл ставить себя выше других, если уйдешь ты в мир иной таким же голым и с пустыми руками, как и пришел? На мой вопрос Тина лишь пожала плечами. Быстро стянув остатки одежды, она запихнула меня в душевую и включила воду. Не успела я пикнуть, как она уже мылила мне волосы и терла мочалкой спину. — Тина, мне уже не пять лет, и даже не десять, я сама могу помыть голову и потереть спину! — возмущалась я. — Нет времени капризничать, леди. Через пятнадцать минут, ты уже должна сидеть за обеденным столом. Ты же не хочешь опоздать? — строго спросила женщина. — Конечно, нет. — ее аргумент был весом, поэтому я притихла и отдалась во власть ловких рук. Не прошло и пяти минут, как кормилица промакивала и вытирала мои волосы. Работы с ними всегда было много. Копна длинных медно-рыжих волос струилась по спине волнами и заканчивалась ниже пояса. Я взялась за фен, отправляя Тину в гардеробную, и принялась сушить свою шевелюру, хотя, у меня в уме не укладывалось, как я собираюсь высушить ее всего за пять минут! Тина справилась в разы быстрее меня, она вынырнула из гардеробной, держа в руках то самое платье, о котором я говорила. Я улыбнулась. — Ты понимаешь меня с полуслова, и я тебя боготворю за это! Тина заулыбалась от удовольствия. Она знала, что я безмерно люблю ее, но лучшим подтверждением ей были мои слова. Она спохватилась. — Так, хватит разглагольствовать, у нас пять минут, чтобы сделать из красавицы богиню! Ведь первое впечатление очень важно! — Ага. Первое впечатление уже безнадежно испорчено, они же видели меня вот в этом. — я кивнула головой в сторону бесформенной кучи, из-под которой выглядывал дробовик. — Как ты думаешь, какое впечатление обо мне, у этих, до мозга костей, аристократов? Они, наверное, подумали, что я выжила из ума! — выпалила я, и почему-то от этих мыслей мне стало горько. Неужели мне важно, что они подумают обо мне. Я уверяла себя, что это ненадолго. Вольтури лишь немного погостят у нас. Ну потерплю неприязненные и испуганные взгляды: ради Вильгельма можно, а через неделю — свобода! Тина помогла мне натянуть платье, и пока я надевала чулки, она достала из шкатулки брильянтовый гарнитур. Тонкая цепочка с изящным кулоном, кольцо и серьги. — Безупречно. — пробормотала кормилица, бросая взгляд на часы, что неумолимо отсчитывали время. — Так, последний штрих и ты готова. Она быстро нанесла мне макияж, а я подкрасила губы блеском. — Ну вот! — Тинатин развернула меня к себе, проверяя все ли в порядке, — Само совершенство. — с этими словами женщина подтолкнула меня к двери, пожелав удачи. Путь к обеденной зале через парадную был короче, поэтому у меня едва хватило времени, чтобы собраться с мыслями. Они, как испуганные птички разлетелись в разные стороны и никак не хотели собраться в кучу. Подойдя к обеденной зале, я остановилась и, глубоко вздохнув, распахнула тяжелую, резную, украшенную золотом и эмалью дверь. Все уже сидели за столом и о чем-то оживленно переговаривались. Как только я вошла, разговоры смолкли, а присутствующие перевели взгляд на меня. В зале повисла гнетущая тишина. «Что они так на меня уставились? Они что ждали, что я влечу сюда с топором и боевым кличем?! Черт! Угораздило же их приехать в тот момент, когда я только вернулась с охоты!» — мрачно подумала я. Неловкое молчание прервал Аро. — Ах, Селена, моя милая маркиза! Я так ждал вас! Прошу, не томите меня больше, присаживайтесь. — он жестом указал на свободный стул напротив. Я улыбнулась и пошла к указанному месту, грациозно усевшись на услужливо выдвинутый лакеем стул. С грацией изящной кошки, я разгладила складки на платье и наконец, посмотрела на Аро. По левую руку от него сидел Кай. Блондин даже ухом не повел, сделав вид, что меня не заметил. По правую сидела Джейн. А вот ее взгляд был красноречив. Чем вызвано было ее негодование, я так и не поняла, просто сделала вид, что не заметила раздражение в ее глазах и приветливо улыбнулась. В ответ она несколько секунд буравила меня своими изумрудными глазами, а потом опустила их и стала ковырять вилкой запечённый кусок мяса. Рядом с Джейн сидел Алек, он оживленно беседовал с Деметрием и взглянул на меня лишь мельком, подарив скупую улыбку в знак приветствия. Разглядеть других возможности не представилось, так как Аро нетерпеливо заерзал. Я перевела взгляд на него, давая понять, что полностью в его распоряжении. — Маркиза, вы говорите на итальянском? — поинтересовался Аро. — Бегло. — честно призналась я. — Но если вам так удобней, то будем вести беседу на итальянском. — О, не беспокойтесь, я прекрасно владею английским, так что мне не доставит это проблем, милая герцогиня. Я поперхнулась. Никто не называл меня высшим титулом. Сказать по правде, я не имела права даже называться маркизой, ведь герцог приходился мне лишь опекуном. Единственный титул, на который я смела претендовать, это титул графини, но примерить его на себя, я смогу только после того, как мой отец приставится, и так как он был вполне жив и здравствовал, при том вполне активно успевая портить мне жизнь, то мне оставалось довольстваться лишь титулом «леди», но лично меня это не особо волновало. В разговор вмешался Вильгельм. — Аро, давайте без титулов, а то Селене придётся называть тебя, как минимум, Ваше Величество, а то и просто Всевышний. Кай прыснул в тарелку. Такое ощущение, что «камень в огород» Аро, доставил ему моральное удовлетворение. Я приподняв брови, посмотрела на Аро. Он широко улыбался, видимо оценив колкий юмор моего деда. — Если вы не против, называйте меня леди Карон, или как мой дед: Селеной. — предложила я. — О, с удовольствием! А ты меня, просто Аро. И с этими словами «просто» Аро пустился в подробные расспросы о моей жизни, образовании, увлечениях. Время от времени я ловила на себе взгляды окружающих: то одобрительные Вильгельма, то заинтересованный Алека, то гневный Джейн. Было ясно, что хоть они и не принимают участия в нашем с Аро разговоре, но внимательно следят за ним. Все так увлеклись разговорами, что практически никто не ел, хотя блюда на столе были весьма изысканны. Лакеи освежали и добавляли еду и напитки, но никто не обращал на это внимание и большая часть блюд была нетронута. И тут Аро задал вопрос, на который я не очень хотела отвечать: — Селена, а что за воинственный вид был у тебя сегодня? Не думаю, что это было просто развлечение. Приоткроешь завесу над тайной? Я подумала, стоит ли говорить об опасности нависшей над нашей деревней, или нет, я не хотела пугать людей. Но решила, что лучше пусть знают правду и проявят бдительность, гуляя по территории и окрестностям поместья. — Нет, не развлечение. Я была на охоте. — То, что я увидел, далеко от моего представления о классической охоте. — медленно, растягивая каждое слово, будто насмехаясь надо мной, заговорил Алек. Взгляд его изумрудных глаз был устремлен на меня, и казалось, своим презрением, прожигает на мне не только одежду, но и кожу. — Я думал, английские аристократы по прежнему охотятся большими группами и со стаями охотничьих собак. А тут, какой-то сталкер с кольтами и дробовиком наперевес. Что поменялось? Нравы или ситуация не столь однозначна, как нам преподносят? «Ах ты ж, напыщенный павлин! Ты, что, хочешь сказать, что я вру?» — во мне разрушительной волной поднимался гнев. — «Какой-то смазливый итальянский князёк смеет обвинять меня в том, что я лгу?» — но тут я вспомнила, что мне плевать на мнение других, ведь я слишком часто встречаюсь с неприятием моих взглядов и действий. Какая разница, что думают об этом другие, когда на кону стоит так много? Поэтому натянув на свою физиономию самый доброжелательный и понимающий вид, я решила закончить то, на чем меня так бестактно перебили. — Последнее время участились нападения волков… — я выдержала паузу, думая продолжать ли дальше фразу, взвесив все «за» и «против», я выдавила — …на людей. Повисла гнетущая тишина, а все взгляды устремились на меня. Я поняла, что напугала их. — О, не стоит волноваться. Территория поместья снабжена современной системой безопасности, так что муха незамеченной не пролетит. Просто не заходите в лес и старайтесь не гулять после захода солнца… — стараясь исправить ситуацию, сказала я. Созидая их реакцию, мой взгляд скользил по бледным лицам. Неподвижные, словно мрамор, они застыли восковыми масками и лишь жизнерадостный и болтливый Аро, выделялся среди общей массы. Его реакция привела меня в замешательство: на его лице играла широкая улыбка, а глаза блестели от предвкушения какого-то значимого события. «Чего это он так скалится?» — подумала я. Ответ не заставил себя ждать: — Охота… — благоговейно пролепетал он, сложив ладони вместе и, поднеся их к левой щеке. — Как прекрасно! Когда следующая? Я опешила. — Наверно, завтра. А что? — до меня стало доходить, что он задумал. — Аро, не хотите же вы сказать, что собираетесь… — Собираюсь! — не дав мне договорить, ответил светлейший. — И я думаю, что мы замечательно проведем время! Верно мои дорогие? — с улыбкой спросил он, обращаясь ко всем сидящим. Эта идея мне совсем не понравилась. Мало того, что он подвергает свою жизнь опасности, так еще и семью в это втягивает. Но никто не выказал протест. Судя по всему, в этой семье не принято было перечить главному. Да и по выражению лиц нельзя было сказать, что кто-то из них был недоволен решением Аро. Напротив, очень быстро нашли желающие присоединиться. И этим человеком стал тот Вольтури, кого я меньше всего видела заинтересованным в подобном мероприятии. Джейн. — Конная охота? Как замечательно, жаль, я не захватила костюм для верховой езды. — надув губки, сказала она. Кажется, малышка выглядела слегка раздасадованой тем, что не предусмотрела подобный нюанс и теперь оказалась неготовой. — Что? — не выдержала я, уставившись на нее округлившимися глазами, даже не замечая, того, что от удивления приоткрыла рот и опешивши таращусь на миниатюрную блондинку с колючим взглядом. — Не хочешь ли сказать, что собираешься присоединиться к охоте? — Разумеется, собираюсь. — высокомерно глядя, ответила она. Было в этой девушке, что-то такое, что тревожным колокольчиком в моей голове зазвенел встревоженный голос, который говорил: «Берегись, опасность!» Но поборов приступ непонятно откуда взявшейся тревоги, я ответила: — Это абсолютно недопустимо! Эти волки очень агрессивны и умны, они нападают стаей, я не позволю подвергать вас опасности! — я перевела взгляд на деда. — Вильгельм, прошу тебя, не позволяй этого! — взмолилась я. Герцог улыбнулся. — Милая, я думаю, не стоит так переживать. Опасность не столь велика, к тому же, мы не будем охотиться поодиночке, а сформируем несколько групп. Я думаю, нас вряд ли застанут врасплох. Я поняла, что воззвать всех к здравому разуму у меня не удастся и союзников среди сидящих вряд ли найду. Кипя от негодования, я уткнулась в тарелку и со злостью, начала ковырять вилкой ни в чем не повинный кусок мяса. Аппетит пропал, и я отодвинула тарелку. Услужливый лакей тут же ее убрал, поставив передо мной бокал красного вина. Сжав пальцами изящную хрустальную ножку и, пригубив ледяное вино, я подняла глаза и обвела взглядом сидящих: Аро, Вильгельм и Кай были заняты беседой о каких-то нано технологиях, Феликс и Деметрий шумно спорили о том, какая футбольная команда лучше, а Джейн, что-то тихо рассказывала Алеку, а он, скрестив руки на груди, внимательно ее слушал. Мой взгляд невольно задержался на нем: тонкие черты лица, аристократический профиль, правильная осанка. Видимо почувствовав на себе чужой взгляд, парень поднял глаза и посмотрел на меня, наши взгляды встретились, и на протяжении нескольких секунд он буравил меня взглядом. Какими зелеными были в этот момент его глаза, настоящие изумруды и такие же холодные. Я поймала себя на мысли, что мне хотелось бы, чтобы он смотрел на меня не столь ледяным взглядом. «Напыщенный павлин! Я бы прорядила твои красивые пёрышки». — снова с досадой подумала я, злясь больше на себя, за свой интерес, нежели на парня, хотя меня по прежнему злило то, что он заподозрил меня во лжи. Одернув себя, я поспешила отвести взгляд в более безопасное направление, но глаза магнитом тянуло взглянуть на этого загадочного принца из сказочной Италии. Несмотря на свой юный возраст, он выглядел довольно серьезным и собранным. Какое-то странное выражение было в его глазах, там не было юношеской наивности и беспечности, в них светились ясный ум и мудрость, такой взгляд я видела у людей проживших долгую жизнь, приобретших бесценный жизненный опыт, познавших радость и горе, взлеты и падения, счастье взаимной любви и боль утраты. Но откуда у двадцатилетнего парня такие качества, что могло произойти в его жизни такого, что оставило столь яркий отпечаток в его глазах? Время стремительно летело вперед, стрелка часов приближалась к девяти вечера, а разговоры все никак не смолкали. Мыслями я возвращалась в свой кабинет, где на столе у меня лежала гора документов по управлению поместьем и бухгалтерией, отчеты по археологическим раскопкам, которые проводились в Италии, к тому же надо было уделить внимание финансированию детского приюта, построенного моей матерью в нашей деревне. Я печально вздохнула, судя по-всему, мне полночи придётся просидеть, разгребая этот ворох бумаг. Услышав мой удрученный вздох, Вильгельм вопросительно посмотрел на меня. — Селена, что такое? — взволнованно спросил он. — Эм… Прошу меня простить, но я думаю, мне пора. Меня ждут дела. Еще раз извинившись и пожелав всем доброй ночи, я поднялась из-за стола и направилась к выходу. Впереди меня ждала бессонная ночь, наполненная шелестом бумаги, запахом сигарет и кофе.