Огонь и Лёд "Битва Пламени и Льда" часть первая

В гробнице, практически безвылазно, мы провели последующие два дня. Обессиленная, но впервые счастливая за последние несколько недель, я вернулась в отель глубокой ночью. Спать мне не хотелось, поэтому приняв душ, я вышла на балкон и подкурила сигарету. Я знала, что если эта гробница окажется уникальной, то на следующее утро, когда мы выйдем из подземелья, все будет по-другому. Мир изменится, а наши имена будут на первых полосах газет и о моем пребывании в Италии станет известно всем. Так и вышло. Сенсационная находка привлекла свое внимание, наверное, всех журналистов, какие только находились в Парме и близ нее, а к обеду следующего дня, к нам стали стягиваться со всех уголков Италии и даже других стран. Телевидении, журналисты, власти: все пытались разорвать нас на части, желая заполучить сенсационную информацию. Войну с этой армией я скинула на Тодда — он у нас руководил раскопками и вся слава, по праву принадлежит ему и его команде, так пусть и отдувается. Мое лицо попало в поле зрение камер лишь единожды, но этого хватило, чтобы поднялся несусветный шум. Стараясь быть незамеченной, я, накинув капюшон пробралась к машине и, проскользнув на заднее сиденье, приказала Фабрицио немедленно ехать в отель. Спросонья парень вначале не понял чего я хочу, но увидев бегущую орду папараций, рванул с места раньше, чем те успели добежать до машины. Мы неслись в сторону отеля так быстро, что ни один «хвост» за нами не успел, поэтому свободно стоя на балконе и наслаждаясь ночной Флоренцией, я искренне надеялась, что никто не узнает где я живу. Если уже не узнал… Мое внимание привлекло движение на булыжной мостовой. Под фонарным столбом, лампа которого отбрасывала тусклый свет на гладкие камни, стоял парень, слишком неподвижный и бледный, чтобы быть человеком. Мне бы испугаться и вернуться в комнату, но вместо этого, я перегнулась через перила, пытаясь разглядеть кто там стоит. Парень поднял голову вверх и посмотрел на меня, затем развернувшись на сто восемьдесят градусов, шагнул в проулок и растворился в клубящемся сумраке ночи. Кто же мог найти меня в такой немаленькой Италии? Ответ очень прост: это был Деметрий. Как-то в один из вечеров, когда Вольтури под видом неотложных дел уехали на охоту, Вильгельм мне подробно рассказал о способностях каждого из свиты этого одаренного клана. А так же, он сказал мне, что никто из Вольтури, не может использовать на мне свой дар. Чем это вызвано, объяснить он не смог, лишь высказал свое предположение по этому поводу: они с Аро считали, что у меня есть некий дар, который помогает мне блокировать вмешательство извне в мое личное пространство. Хорошо это или плохо, я не знала. Мне было известно лишь то, что если я обрету бессмертие, мой дар многократно усилится. А что, если герцог ошибся? Что если я не могу противостоять дару Деметрия, и ему нет сложности отыскать меня даже в многомиллионном городе? Зачем он меня нашел, может это Джейн прислала его, чтобы он убил меня втихаря от Алека? Ну, еще бы, столько хлопот малявке Джейн еще никто не доставлял, не мудрено, что она захочет меня ликвидировать, ведь в любой момент, ее братец может сорваться и прилететь в Англию. Может она и страхуется на всякий случай, ведь убрав меня, она избавится от одной огромной проблемы. И даже если случится чудо, и Алек таки одумается, и приедет в Англию, то будет уже поздно. Максимум, что он сможет сделать, так это высказать соболезнования Вильгельму, и со скорбным выражением лица смотреть на мое надгробие… Но зачем это Деметрию? Мне казалось, что он неплохо ко мне относился. Может, я опять ошиблась? Что-то последнее время, я часто ошибаюсь в людях. Это все из-за Алека, это он сломал все мои стереотипы и перевернул вверх дном мой взращенный и холеный мирок. А может на самом деле все намного проще, они давным-давно забыли обо мне, просто Вильгельм попросил старого приятеля присмотреть за мной, а тот, по долгу дружбы, не смог ему отказать. А может все-таки… это происки сестрички-собственницы Джейн? От мыслей, что эта психопатка открыла на меня охоту, все тело пробрал холод. Мой взгляд прилип к островку света под фонарным столбом. «Сколько времени мне отведено? А может, я все придумала? Джейн конечно жестока, но избавляться от меня глупо. Правда рано или поздно все равно всплывет и между старейшинами завяжется война. А так как она близка с Аро, то ей должно быть известно о том, как он дорожит дружбой с Вильгельмом». «А может, Деметрий был просто поблизости и, уловив мой запах, решил проверить? Ведь вампиры именно так и находят своих жертв». «Хватит накручивать!» — одернула я себя. Если бы от меня хотели избавиться, то сделали это так, что я и не заметила. Я вернулась в комнату и улеглась в кровать, с головой укрывшись одеялом, как будто оно могло защитить меня от клыкастых монстров. Свернувшись клубочком и обхватив колени руками, я думала о том, что первый раз в жизни встретилась с тем, что мне неподвластно, и меня это пугало. Люди любят бояться, но не я. Я привыкла все держать под контролем. Не было таких ситуаций, в которых я думала: «Все, конец! Здесь я невластна…», но эта ситуация доказывала мне то, что так будет не всегда. Вампиры — сила, которой я не могу противостоять, это как стихия, ураган, где человек не может сделать ничего, ему остается только смиренно ждать конца… Когда я открыла глаза, было уже утро. Солнце высоко поднялось и светило мне прямо в окно. Я удивленно заморгала: «Как, я еще жива?» — первое, что возникло у меня в голове. Значит, все мои страхи, возможно, лишь плод разыгравшегося воображения вызванного переутомлением. Вильгельму я решила ничего не говорить: незачем наводить смуту. Ничего же вчера не случилось, значит, не случится и сегодня, и завтра, и вообще. Единственное на что я жаловалась, так это на то, что из-за слишком пристального внимания журналистов к гробнице, я не могу появиться на месте раскопок, потому что меня просто разорвут! Вильгельм, ухмылялся: «Ты, что думала, что тебе удастся остаться незамеченной? Глупышка!»  — смеясь в трубку, говорил он мне. На мой вопрос о Вольтури, он советовал не волноваться, никто меня не посмеет побеспокоить — я для них теперь что-то вроде табу. Интересно, а как бы он тогда объяснил появление Деметрия под окнами отеля? Но об этом я ему не сказала.

***

На дворе был теплый осенний вечер. Сегодня я отпустила Фабрицио пораньше: он праздновал день рождения своей двухлетней дочурки. Закинув его домой, я решила прокатиться по городам и поселкам. Италия похожа на рай — все было ярким и цветущим. Я не спеша колесила по Флоренции, любуясь архитектурой и памятниками. Вскоре дома стали редеть, а количество людей уменьшилось. Я выехала на полупустую трассу. Указателей куда она ведет, я не увидела, поэтому поехала на авось: мне все равно нужно было убить время. Дорога петляла между садами и полями, на них, вовсю кипел сбор урожая. Я чуть прибавила газу: трасса пустая, а я люблю скорость. Лишь за мной, то отставая, то опять нагоняя, двигался «Мерседес Вито». Включив громче музыку, я начала подпевать. Через двадцать минут, впереди показались стены какого-то древнего города. «Вот и славно!» — думала я, пройдусь по городу, полюбуюсь архитектурой. Но мое настроение резко упало, когда я подъехала вплотную к стенам. Над массивными чугунными воротами красовалась надпись: «Вольтерра» — Вот же, черт! — непроизвольно вырвалось у меня ругательство. — Нет! Ну что за дела такие? — ворчала я. — Это какой-то злой рок судьбы. Но отступать не в моем стиле, значит, прогуляюсь пару минут и назад. Надеюсь, меня не заметят. Я медленно ехала по изящным улицам города. Дома стояли вплотную друг к другу, за счет чего было темнее чем ожидалось. Вскоре улица начала расширяться и я выехала на центральную площадь города. Припарковавшись возле стен старой часовни, я надела очки, накинула капюшон и вышла из машины. Опустив голову, направилась к фонтану, располагавшемуся в центре площади. Задумчиво глядя на танцующие струи, я не обратила внимания, как рядом с моей машиной остановился тот самый Мерседес, который следовал за мной по дороге. Из него вышли пятеро ребят, явно, спортивного телосложения в черной спецовке. Меня они не видели. Один парень подошел вплотную к моей машине и приник к тонированному стеклу, пытаясь разглядеть, что там внутри. Я попятилась назад, желая поскорее скрыться в спасительном узком проулке, в двадцати метрах от меня. Но сделать этого не успела, один из ребят обернулся и посмотрел прямо на меня. — Да вот же она! Стой! Но для меня это был совсем другой сигнал, призывающий к действию. Я развернулась и со всех ног кинулась в проулок. Парни одновременно сорвались с места и побежали за мной. Я была уже на другом конце улицы, когда они выскочили из-за угла. Я свернула в сторону, там оказался тупик. — Да ладно?! — зло прошипела я. Но сдаваться я не собиралась: пусть поймают, если смогут. Слева от меня, вверх на выцветшем четырехэтажном доме тянулись балконы. Не сбавляя скорости, я оттолкнулась от стены и, вывернувшись, ухватилась за бетонные балясины. Подтянувшись, я забралась на перила и повторив процедуру, полезла на следующий этаж. Я была уже почти на третьем, когда из-за угла выскочила банда преследователей, они волчком крутились на узком пятачке, пытаясь понять куда я исчезла. — Вот сука! — раздался нервный вопль. — Как она туда залезла?! — Пристрели ее! — скомандовал кто-то. Эти слова мне совсем не понравились, к тому же оружия у меня с собой не было чтобы открыть ответный огонь. Выход один: надо было преодолеть еще один этаж, а там, по крышам, уходить вглубь города, потому что назад к машине путь был заказан. Я ухватилась за перила. Мимо меня просвистели две пули, чудом не задев левую ногу и попали в стену у меня за спиной. Штукатурка фонтаном брызнула в разные стороны. Последний рывок и я уже на крыше и пригнувшись, побежала почти по плоской черепичной кровле. — Давай за ней, идиот! «И откуда вы взялись на мою многострадальную задницу?» — кому я так крепко насолила, мне было невдомек, но выяснять это у преследующих меня здоровых, вооруженных мужиков желания как-то не возникало. Я обернулась. Пытаясь повторить мой путь, на балкон, помогая друг другу, лезли двое парней. Взяв разгон, я перепрыгнула на соседнюю крышу и чтобы не скатиться, уперлась ногой в водосточный желоб. Поймав равновесие, я побежала дальше. Может мои преследователи и не столь быстры, но пули гораздо быстрее. Перемахивая с крыши на крышу, я то и дело оборачивалась, мои палачи не отставали: пыхтя и громко ругаясь, они следовали за мной. «В каком направлении мне двигаться, чтобы не загнать себя в тупик?» Я посмотрела по сторонам. Справа от меня была центральная площадь, а впереди красовался какой-то старый комплекс: двухэтажная галерея примыкающая к башне. Здания хоть и старые, но фасад ухожен и чист, с большим количеством стрельчатых окон: несколько их них были открыты. «Отлично! пока эти клуши до меня доберутся, я скроюсь в этом здании: оно вряд ли жилое, поэтому меня не заметят». Определив курс, я направилась к башне, аккуратно огибая ее вдоль стен, подошла к окну. Заглянуть и оценить обстановку у меня не получилось, потому что с противоположной крыши открыли огонь. Недолго думая, я проскользнула в узкий оконный проем и полетела вниз. Понимание того, что я могу переломать себе ноги, не оставляло меня ни на секунду, и даже в полете я старалась оценить обстановку: по правую руку от меня висела длинная, цвета глубокого изумруда портьера. Протянув руку, я ухватилась за плотную ткань и продолжая уже скользить, приземлилась на пол и тут же подняла голову вверх. Ого! Башня уходит вглубь как минимум на полтора этажа. Но теперь это не страшно, мое приземление смягчили занавески. В оконном проеме появилась голова. Вращая ей из стороны в сторону, один из преследователей пытался отыскать меня. Увидев, что я стою посреди огромного зала, он ухмыльнулся. Достав пистолет, он нацелил его на меня. — Сейчас ты сдохнешь, сука! — прорычал он и открыл огонь. Но мне дважды говорить не надо, я отскочила в сторону и спряталась за колонной. — Выходи, тебе все равно не скрыться! — закричал он. — А ты спустись и попробуй взять меня голыми руками! — прорычала я в ответ, шаря взглядом по стенам. Мои поиски увенчались успехом: чуть левее от меня, на стене висел металлический щит со скрещенными поверх боевыми топорами. Недолго думая, я кинулась к щиту. Запрыгнув на мраморный стол, сорвала топоры со стены. — Спускайся! — закричала я ему. — Давай, я тебя жду! И дружков прихвати! Повеселимся! Он взревел, как раненый зверь. Вниз упала веревка, и протиснувшись в окно, он начал спускаться. Я перебежала за другую колонну. Выглядывая из-за нее, я видела, как на пол стал четвертый парень, а пятый, спустился уже до середины. Я затаила дыхание. Адреналин закипал и растекался по венам горячим потоком, смывая страх и сомнения. — Где ты, малышка? Выходи! — похотливо растягивая слова, сказал кто-то. Я глухо зарычала и выскочила из своего укрытия. Они немного опешили от моего поведения, но быстро совладав с собой, приняли оборонительную позицию, трое даже выхватили пистолеты. — Пятеро на одну, да еще и с огнестрельным? Вы что, не можете с одной девчонкой совладать? — пытаясь задеть их за живое, продолжала я. — Нет ничего проще! — сказал один из них, скорее всего, старший. — Но у нас просто нет времени возиться с какой-то малолетней сучкой! — Хм, если у вас так мало времени, тогда зачем вы такой компанией гоняетесь за мной? Достаточно и одного. — я пыталась выиграть время, чтобы разработать тактику нападения. Топоры предусмотрительно приготовила за колонной, когда преследователи кинуться, думая, что я безоружна, мне не составит труда подхватить их и проломить кому-нибудь голову. — Не твое дело! — рявкнул старший. — Схватите ее! Двое верзил кинулись ко мне, но я ловко увернулась и с ноги ударила одного из них в челюсть, он упал, держась за лицо. Второй выкинув кулак вперед, целясь мне в подбородок, я перехватила его удар и, схватив за горло, оттолкнула к колонне. Он ударился спиной и пока осознавал, что происходит, мощный удар в грудь сотряс его тело, и, задыхаясь, он сполз на пол. Пока все пытались понять происходящее, я метнулась за колонну и, схватив топоры, выскочила с другой стороны и, размахивая тяжелым боевым оружием, метнула его в главного, но тот пригнулся, и топор просвистел мимо его головы, воткнувшись в один из трех стоявших на постаменте стульев очень смахивающих на трон. Недолго думая, я запустила второй топор: этот бросок оказался более удачным, он угодил в среднего парня, вонзившись ему в правое плечо. Зал взорвал душераздирающий вопль боли. Пользуясь замешательством, я кинулась в лобовую атаку. Главный выхватил нож и метнул его в меня, я увернулась, но острое лезвие полоснуло меня по правой руке, глубоко врезаясь в кожу. Я почувствовала, как потекла теплая кровь, но не обращая на рану внимания, двигалась к своей цели. В метре от противника, я перенесла вес на руки и поднимая ноги вверх, обхватила ими его вокруг шеи, и, беспомощный, увлекаемый моим весом, он упал на пол. Я сильно стиснула его шею ногами. Он захрипел, пытаясь расцепить мои ноги, но у него ничего не получалось, лишь когда мужчина начал закатывать глаза, я ослабила хватку и, перекатившись в бок, выхватила пистолет у него из кобуры. Поднявшись на ноги, я попятилась назад, поочередно нацеливая пистолет на своих преследователей: они беспомощно топтались на месте, не зная как ко мне подступиться. — Стоять! — зашипела я. — Кто дернется, открываю огонь на поражение! Тут в себя пришёл главный, он поднялся и, шатаясь, направился ко мне, явно пропуская мои слова мимо ушей. — Назад! — но он продолжал двигаться дальше. — Я, сказала, назад! Еще один шаг в мою сторону. Я не раздумывая, нажала на курок, целясь в левую ногу. Крик боли сотряс стены башни. Громила рухнул на пол, его пальцы были скрючены над раненой ногой, а лицо исказила гримаса боли. Мельком оценив масштабы ранения, я опять подняла пистолет, поочередно переводя его с одного парня на другого. — Я, кажется, вполне четко изъясняюсь: открываю огонь на поражение! Это был предупреждающий, следующий будет в голову. Так что, дернетесь — пристрелю! Кто у вас главный? Раненный минуту назад мною парень прохрипел: — Я… Все замерли как вкопанные, обеспокоенно переводя взгляды друг на друга. Медленно крадучись, не сводя глаз с заложников, я подошла к главному. — Кто вас нанял? Он молчал. Я повторила вопрос, но парень лишь ухмыльнулся. Это вывело меня из равновесия. Я подскочила к нему и пальцами впилась в его рану. Он истошно закричал. Не обращая внимания на боль в руке, я продолжала со всей силы давить на уязвимое место. — Кто вас нанял? — пытаясь перекричать его, заорала я. Но в ответ, я слышала лишь истошные вопли. Понимая, что в агонии боли он мне вряд ли даст вразумительный ответ, я убрала руку. Он беспомощно хватал ртом воздух и был не в состоянии произнести хотя бы слово. — Я жду ответа на свой вопрос. Он молчал. Моя рука замерла в двадцати сантиметрах над его раненой ногой. Он дернулся и, посмотрев на меня, начал… хохотать. Я опешила. — Что смешного? Мы, по-моему, не в цирке. — Ты так хочешь правды, но даже не подозреваешь, какие последствия она за собой повлечет. Я скажу тебе ее, лишь для того, чтобы посмотреть, как изменится твое личико. Для меня это будет дороже тех денег, что мне за тебя заплатили! — и он опять расхохотался. — Правду… — прорычала я. — Кто вас нанял? Он перестал смеяться и, глядя мне в глаза, произнес: — Уильям Карон… Граф Орлеанский. Смысл сказанных слов стал доходить до меня. Мое дыхание сбилось, но я старалась дышать ровно. — Ты лжешь. — прохрипела я. Опять безумный хохот. — Да, в это сложно поверить, и этот случай в моей практике первый. Но это правда. Отец заказал свою собственную дочь, это ж надо. Чем ты ему так насолила, куколка? Не осознавая, что делаю, я наступила на его рану. Он взвыл, и очередной вопль содрогнул здание. — Ты лжешь! Последний раз спрашиваю, кто тебя нанял? — сквозь зубы процедила я. — На этот раз, постарайся дать правильный ответ, если не хочешь, чтобы я нафаршировала тебя свинцом! — С этими словами я направила на него пистолет и добавила: — На счет три! Раз… — Постой! Постой! В правом кармане куртки лежит договор. Достань его, там все написано. Он заверен штампом и росписью. «Договор? Не думала, что на такие случаи тоже заключают договора. Хотя, весьма правильно, это своего рода гарантия». Я подошла к лежащему на полу парню и, не отводя дуло пистолета, принялась шарить у него в кармане. Достав сложенный вчетверо лист бумаги, я помахала им у него перед носом. — Это он? Тот утвердительно кивнул. Я выпрямилась и отошла к мраморной колонне, за которой пряталась. Дрожащими руками, развернув лист бумаги, принялась читать договор. Комната закружилась у меня перед глазами. Раненой рукой, я опёрлась о колонну, оставляя кровавые разводы на мраморной поверхности. На бумаге, черным по белому, было написано, кто, кого, и за какую сумму нанял. В графе заказчика числилось имя моего отца, а в правом нижнем углу была его размашистая роспись. Мой отец заказал меня за триста тысяч долларов! Именно во столько, он оценил жизнь своей единственной дочери. Мне было так больно, что я задыхалась. Такое ощущение, что внутри снова переломаны ребра. На глазах предательски заблестели слезы. Понимая, что совершаю самую непростительную ошибку, которая может стоить мне жизни, я повернулась к своим карателям спиной. Просто я больше не могла сдерживать себя, а показывать свои слезы и боль кому-то, тем более тем, кто пришел меня убить, для такого человека как я, это было верхом унижения. Я невидящим взглядом смотрела на лист бумаги, который только что вывернул весь мой мир наизнанку. В голове вертелось тысячу вопросов, но самый главный был: за что? Кап-кап. Закапали на бумагу слезы, которые я не смогла сдержать, но как говорят, слезами горю не поможешь, поэтому надо было принимать решение. Сложив договор и спрятав его в карман, я вытерла лицо тыльной стороной ладони и, глубоко вздохнув, повернулась. — Сколько из указанной суммы ты получил? — холодно поинтересовалась я, опять подходя к нему и, нагнувшись, выхватила нож, висевший у него на поясе. Он вздрогнул. Но я выпрямившись, сделала шаг назад и, сделав надрез, одним резким движением оторвала низ своей майки. Вернув нож на место, я принялась перематывать широкой полосой раненую руку, стараясь напустить на себя безразличный вид. — Так сколько? — повторила я свой вопрос. — Сто пятьдесят тысяч — ровно половину. — опустив глаза, прохрипел он. Ответила я не сразу, тщательно взвешивая свои решения, затем, не отрывая взгляда от руки, ответила: — Завтра ты получишь остаток, и еще столько же сверху. Через пару дней, я выйду на связь и скажу, что делать. Теперь, ты работаешь на меня. — Что? — его удивление было столь сильным, что я не удержалась и перевела на него взгляд. — Я нанимаю тебя, что тут непонятного? — четко проговаривая каждое слово, сказала я. — А если я откажусь? — прищурившись, спросил он. — Ты умрешь. — спокойно ответила я, затягивая узел на импровизированном бинте и тихо добавила: — Ни ты, ни твои ребята, не покинут стены этой башни живыми. Закончив фразу, я посмотрела на него, ожидая ответа. Его темные брови сошлись на переносице. После секундного колебания, он ответил: — Я согласен. Я опять шагнула к нему и, нагнувшись, достала телефон из нагрудного кармана. Набрав на нем свой номер телефона, нажала кнопку вызова. Через несколько секунд, в моем кармане завибрировал мобильный. — Будь на связи, завтра я позвоню тебе и скажу, что делать. И не вздумай играть у меня за спиной, только хуже себе сделаешь. С этими словами, я вернула ему телефон и оружие и, развернувшись, огляделась в поисках выхода. И тут я увидела их, таких прекрасных и неподвижных. Вольтури. Они стояли на площадке второго этажа между двумя колоннами, и с мрачными лицами смотрели на меня. От ужаса, я чуть не потеряла сознание! Не важно, сколько они здесь стоят, главное то, что они слышали каждое сказанное мною слово. Теперь, они расскажут все герцогу, и, он уничтожит моего отца, не дав возможности мне самой с ним поквитаться. А может, они сейчас просто убьют меня, ведь весь пол в башне залит моей кровью. Насколько сильна их жажда? Пока я размышляла над этим вопросом, ко мне спустился Аро. Я попятилась назад, увеличивая между нами расстояние. — Селена, — мягко начал он. — Тебе нужна помощь. — Единственное, что мне нужно, это выбраться отсюда. Где выход? — Я не могу выпустить тебя в таком состоянии, позволь мне позаботится о тебе. — он умоляюще смотрел на меня, но я была непреклонна. — Прости, Аро, но не сейчас. Мне надо вернуться в отель, я должна все обдумать… — Ты никуда не поедешь! — со скоростью пули спускаясь по лестнице, безапелляционным тоном сказал Кай. — Ты находишься под нашей юрисдикцией, и мы несем за тебя ответственность. Подумай, что бы сказал Вильгельм, узнав, что мы тебя отпустили? Он встал рядом с Аро, уперев руки в бока и нахмурив брови, принялся сверлить меня взглядом. — Во-первых, я не нахожусь ни под чьей юрисдикцией. Во-вторых, ни при каком условии и случае, независимо от обстоятельств, Вильгельм не должен узнать о том, что здесь произошло. — четко проговорив каждое слово, я посмотрела на Кая. Но мой красноречивый взгляд прервала нарастающая ссора наверху. Я перевела взгляд на площадку второго этажа и посмотрела на выясняющих отношения. Разумеется, это были Алек и Джейн. Они стояли на неприличном расстоянии друг от друга, и их гневное шипение переросло в шумную ругань. — … и в-третьих, я и так доставила вам слишком много хлопот, так что, мне лучше уйти. Спасибо за беспокойство и… простите за беспорядок… Кай, было, дернулся ко мне, но я предостерегающе подняла руку. — Прошу, позволь мне уйти. Сейчас мне надо побыть одной. Видно было, что ему не по душе мои споры, он хотел что-то сказать и уже открыл рот, но передумал, махнув рукой. Силы покидали меня, но я старалась не сгорбиться под тяжестью душевной и физической боли. Аро смотрел на меня с состраданием. — Милая, может все-таки останешься? Здесь ты в безопасности. — протягивая ко мне руки, переспросил он. Я отрицательно мотнула головой. Наконец подал голос Кай: после долгих раздумий на его мраморном лбу залегла складка, казалось, что она навсегда оставит отпечаток на его лице. — Хорошо, езжай. Только наши люди присмотрят за тобой. — я, было, собралась возразить, но он предостерегающе поднял руку, призывая меня не спорить. — А иначе, ты и шагу за порог не ступишь. Это мое условие. Я глухо зарычала от злости: — Ладно, где выход? Сверля глазами, я смотрела на Кая. Внутри у меня все кипело. Мне так надо побыть одной, выплеснуть все свои эмоции вдали от посторонних глаз, а меня лишают даже этого. — Деметрий! — позвал Кай. — Проводи нашу гостью к выходу. Деметрий возник почти из воздуха, с какой стороны он пришел, я не видела, просто в какое-то мгновение, он возник возле нас. — Привет, Сэм. — хмуро оглядывая меня с ног до головы, сказал он. Его взгляд остановился на моей раненой руке, по которой от самого предплечья, вдоль по локтю, тонкими струйками текла кровь и с кончиков пальцев капала на мраморный пол. — Хреново выглядишь… — кривясь, констатировал он очевидное. Со второго этажа, послышалось гневное шипение. Я подняла голову вверх: на нас, вцепившись руками в мраморные перила и перегнувшись через них, смотрел Алек. В его взгляде было столько ярости, что я поежилась. — Пойдем. — заикаясь, пролепетала я. И уже собиралась уйти, как вспомнив, опять остановилась и обратилась к Аро. — Прошу тебя, не говори ничего Вильгельму — он не должен знать. — Почему? — удивленно спросил он. — Я сама решу этот вопрос. И этих тоже не трогай, — кивая головой в сторону горе-киллеров. — Мне они нужны. — Ты же не собираешься заказать своего отца? — вмешался Кай. — Нет, но мне они нужны. — упрямо повторила я. — Хорошо, делай, что посчитаешь нужным, а герцогу мы ничего не скажем. — успокоил меня Кай. — Но в таком случае, держи нас в курсе. — Ты не вправе требовать от меня это! — вскинулась я. — Да, не вправе, — ощетинился старейшина, — но учитывая обстоятельства, и то, что мы отпускаем тебя полуживой из-под своей защиты, дает нам некоторые права, просить тебя о столь незначительной услуге… — его шепот был похож на шипение раздраженной змеи. И испугавшись того, что могу перегнуть палку в своей грубости, я согласно кивнула, но все равно решила оставить последнее слово за собой: — И, Кай… — Ну, что еще? — раздраженно спросил он. — Я сама доеду до отеля. Мне надо побыть одной. Подумать. Прошу тебя. Я в состоянии самостоятельно добраться. — Кай, пусть едет сама, мы не вправе ей указывать. — поддержал меня Аро. — Поступай как знаешь. И развернувшись, пошел к одному из кресел. Быстрым шагом, мы с Деметрием покинули зал. Едва мы вышли в коридор и за мной закрылись двери, как мои ноги подкосились и, я чуть не упала. Деметрий подхватил меня и, придерживая под руку, повел в другой конец коридора. — Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил он. — Бывало и похуже. — кривясь, ответила я. — А душевно? Я посмотрела на него, но ничего не ответила, лишь тяжело вздохнула и прибавила шагу. На улице уже было темно когда мы вышли на пустынную площадь, на другом конце которой, в тусклом свете ламп, поблескивал мой автомобиль. Деметрий довел меня до машины и открыл двери. — Ты уверена, что доедешь сама? — Не переживай, доеду. — как можно уверенней, сказала я и уже собиралась захлопнуть дверь, как вспомнила о загадочной фигуре под фонарным столбом у стен отеля. — Деметрий! — я тут же окликнула парня. — Мы с тобой на днях случайно не встречались возле отеля во Флоренции? Парень остановился и оценивающе посмотрел на меня. — Нет, не думаю. — немного отстраненно ответил он. — Извини. — поспешила оправдаться я. — Было темно, я наверное, обозналась. — Ты немного промахнулась, подруга. Но, я знаю, что Алек на днях уезжал во Флоренцию по делам… — и подмигнув мне, он растворился в темноте. Несколько минут я смотрела в пустоту, раздумывая над услышанным. «Неужели, тот загадочный парень под фонарным столбом был никто иной, как легендарный Алек Вольтури? Вот уж не думаю, что подобное вообще возможно! Ведь он четко дал понять, что я для него пустое место, лишь миг, в его бесконечной, длинною в вечность жизни…» Ладно, подумаю об этом в другой раз, и, захлопнув дверь, покатила по ночному городу навстречу боли и горькому отчаянию.