Огонь и Лёд "Битва Пламени и Льда" часть первая

Я приду к ней этой ночью, как приходил все предыдущие ночи со дня ее приезда в Италию. Я сделаю все, чтобы облегчить ее страдания, может, мне даже удастся подавить свою гордость и заключить с ней хотя бы некое подобие мира. Возможно, Деметрий прав, и, мне не стоит зацикливаться на ее образе жизни, ведь это ее выбор и, я не вправе за это осуждать, потому что нас с ней, абсолютно ничего не связывает кроме нездорового интереса друг к другу. Но об этом, я это поразмыслю чуть позже, а сейчас, мне лучше уйти. Я знаю, что первым ко мне зайдет Аро, а следом Джейн. Сестра очень обидится, когда не увидит меня в комнате и не найдет в других частях замка. Когда она поймет, что я ушел к Селене, ее обида перерастет в бешеную ярость. Едва за Деметрием и Селеной закрылась дверь, как взгляды всех присутствующих устремились на, до сих пор, находившихся в башне наемников. Я спустился вниз и подошел к Аро. Тот улыбнулся мне и, безмятежным голосом произнес: — С ней все будет хорошо. Я нахмурился. — Как может быть все хорошо, если ее заказал собственный отец? Аро глубоко вздохнул и, подперев правой рукой подбородок, зашагал к своему креслу. Выдернув торчащий в изголовье топор, он уселся, и, его задумчивый взгляд остановился на киллерах. — Интересно, что она задумала? — размышлял он вслух. — Но ясно одно, убить мы их пока не можем. — Что-о-о? — тут же подал голос Кай. — Как это не можем? Я уже настроился на ужин! — Прости, брат, но ужин отменяется. Алек! — позвал меня Аро. Я подошел к нему и вопросительно посмотрел в глаза. — Мой дорогой мальчик, позаботься о том, чтобы эти гости, в целости и сохранности покинули стены нашего замка. Проводи их за пределы города, а еще лучше, отвези в одну из частных клиник, где мы являемся спонсорами, пусть их там подлатают. А потом возвращайся, я буду ждать тебя в библиотеке. — Как прикажете. — коротко ответил я. И развернувшись, пошел к наемникам. Они толпились возле раненного товарища, оказывая ему первую медицинскую помощь. Судя по-всему, он потерял много крови и был очень слаб. Подойдя к ним ближе, в нос мне ударил запах свежей крови — здесь он был еще сильнее. Красная пелена заволокла глаза, клыки больно впились в нижнюю губу, а жажда завладела мной и руководила моим разумом. Я чуть было не поддался искушению, но вовремя спохватился, быстро совладав с собой, я затаил дыхание. Помогло. Жажда отступила и, я снова смог трезво мыслить. — Господа, — обратился я к ним. — Прошу на выход. Двое ребят подняли своего товарища и повели его к выходу; он повис у них на плечах, и, чтобы хоть немного им помочь, опирался на здоровую ногу. Очень медленно, мы преодолели длинный, погруженный во мрак коридор, стены которого, сочились мутной влагой, оставляя темные борозды на потемневших от времени камнях. По сравнению с теплым и живым поместьем Хелсинг, подземелья Вольтерры казались затхлой темницей и, все больше напоминали мне тот полуразрушенный замок в лесу, куда потащила меня Селена. Вообще, после возвращения из Англии, пропитанные запахом сырости, плесени и тлена коридоры нашего замка, стали до тошноты мне ненавистны, пусть жилая часть и была образцом роскоши и статуса, на деле, это был холодный, мрачный, переполненный страхом и ужасом склеп, из которого, не могли выбраться не только наши жертвы, но и мы. Миновав лабиринт коридоров, мы вышли в светлый атриум и направились к лифту. Поднявшись вверх на два этажа, я вывел неожиданных и, не очень приятных гостей на ресепшн. И суть иронии заключалась в том, что несмотря на причину, по которой они попали в наш замок, эти смертные, едва ли не первые, кто покидает его живым. — Привет, Алек! — поздоровалась со мной, светловолосая девушка-администратор. — Здравствуй, Джина. — ответил я, даже не глянув в ее сторону. Наконец мы вышли на улицу. В другом конце площади, я увидел автомобиль. — Это ваша машина? — кивнул я в сторону лоснящегося в тусклом свете фонаря «Мерседеса». — Да. — коротко ответил один из парней. Я ощущал их страх передо мной, инстинкты самосохранения предупреждали об опасности и, люди чувствовали себя некомфортно в нашем обществе. Но это правило не распространялось на Селену, она легко общалась со всеми нами и, даже умудрилась подружиться со мной. Как это у неё получилось, даже для меня было загадкой. — Мне нужны ключи от вашей машины. — сказал я. — Куда ты нас повезешь? — прищурившись, с недоверием и опаской в голосе, спросил главный. — Для начала, в клинику. Тебе необходима медицинская помощь, а потом, вы поедете на все четыре стороны. Но при одном условии… — Каком? — Вы больше никогда, не переступите ворота этого города. Забудьте сюда дорогу. — То, что мы оказались здесь — чистая случайность! Но даю слово, что ни один из нас, больше не приедет сюда. — И еще, пока вы не выполните то, что от вас хочет леди Карон. За вами будут наблюдать. Так что, без глупостей. Он кивнул в знак того, что понял меня более чем ясно и, наконец, вручил мне ключи от машины. Я нажал кнопку на брелке. Ярко моргнули габариты, щелкнул центральный замок, и, я потянул ручку на себя, чтобы открыть дверь. Когда все уселись, я открыл окна, чтобы запах крови разбавлялся с прохладным вечерним воздухом. Не спеша, мы поехали по узким улицам Вольтерры, но едва ворота города остались позади, как я быстро начал набирать скорость. Ветерок залетавший в окна, уже казался не прохладным, а студеным и освежал не только салон, но и мою голову. Жажда опять отступила и, я с облегчением вздохнул, подставляя лицо потокам воздуха. — Эй, — окликнул меня главный. — Прости, но я не знаю, как тебя зовут? — Неважно… — коротко ответил я, раздражаясь от чрезмерной любопытности. — Ладно, мистер «Неважно», скажи, ты знаком с мисс Карон? — с запинками произнес он. — Леди Карон, — поправил я. — А что? — Просто ответь. Я утвердительно кивнул, хотя то, что он задает вопросы, мне совсем не понравилось. — Тогда, может ты ответишь, почему он ее заказал? — немного сконфуженно спросил он. — Я думал, что ты мне ответишь на этот вопрос. — хмурясь, ответил я. — А что, я могу тебе ответить? Когда поступил заказ и обозначилось имя заказчика и заказанного, я думал, что он хочет просто припугнуть девчонку. Но, позже из разговора я понял, что граф настроен серьезно. Не знаю, чем провинилась эта крошка, но ее отец дал ясно понять, что церемониться не стоит. — Она провинилась тем, что родилась не в той семье и не у того отца. — прошипел я, сатанея от злости за эту маленькую, но храбрую и, такую сильную девочку… мою девочку. Как бы я не прятался в свою раковину от правды, желание защитить девушку, преобладало над здравым смыслом и моими принципами. Нетипичное для меня поведение. Пугающее… Я на мгновение представил, как весь этот идиотизм смотрится со стороны. Кажется, теперь я понимал, почему у меня за спиной, добрая половина клана крутит пальцем у виска — я выглядел, как смертный мальчишка, который потерял голову от женской красоты. — Заказчик требовал доказательства о выполненной работе? Я посмотрел в зеркало заднего вида, где мне было хорошо видно лицо главного наемника. Тот утвердительно кивнул и отвернулся к окну. Я еще несколько секунд сверлил его взглядом, но не видя смысла играть в гляделки, сосредоточил внимание на дороге. Я был чертовски зол и, безумно, переживал за Селену, поэтому не ограничивал себя в скорости, к тому же, реакция у меня была отменная — в аварию я попасть не боялся. Почти через полчаса, мы приехали в частную клинику, с которой сотрудничал наш клан. Сделки заключенные между кланом и клиникой, носили очень даже криминальный характер, но так как на кону вертелись огромные деньги, сотрудничество было выгодно обеим сторонам. Находясь в нескольких километрах от больницы, я достал телефон и набрал врача, с которым мы сотрудничали. — Привет, Дамио, нужна твоя помощь. Ты на месте? — Да, конечно, я вас жду. — Готовься, у меня огнестрел и ножевое в легкой форме, но все должно быть без шума. — Я Вас понял. Подъезжайте к служебному, я вас встречу. Я нажал отбой, спрятав телефон в карман. Через несколько минут, я завернул за угол здания и остановился возле служебного входа. Все прошло быстро и тихо. Оставив раненых на попечении врача и товарищей, я отдал ключи одному из наемников. Заплатив сумму вдвое больше указанной Дамио, я развернулся и направился к выходу. Перспектива добираться пешком назад в Вольтерру, меня совсем не пугала, я знал, что доберусь туда быстрее чем на машине. Завернув в темный закоулок, я поднял голову вверх, высматривая куда запрыгнуть. Здание было не очень высоким, поэтому одного прыжка было достаточно, чтобы оказаться на крыше. Я согнул ноги в коленях и, слегка оттолкнувшись, прыгнул. Считанные секунды полета, и, мои ноги коснулись плоской поверхности кровли. Я четко знал направление: Вольтерра находилась на востоке, поэтому развернувшись в ту сторону, я определял путь. Впереди находилось трехэтажное здание с покатой кровлей, я подошел к краю крыши и посмотрел вверх: здание возвышалось надо мной метров на двадцать и, настолько же дальше — в принципе, тоже пустяки. Взяв небольшой разгон, я легко подпрыгнув вверх, ухватившись за поручни балкона. Еще один прыжок, и, мои ноги коснулись покрытой лишайником черепицы. Быстро передвигаясь по покатой крыше, я то и дело, поглядывал вниз. Нет, я не боялся упасть, просто мне нравилась высота. Пусть и не такая большая, но она дарила ощущение свободы, которой последнее время, мне катастрофически не хватало. Перелетая с крыши на крышу, я не таился, потому что знал: меня нелегко заметить. Можно было выбрать более удобный путь — пойти по улицам. Но время было еще не позднее, а так как жажда во мне не утихла полностью, передвигаться постоянно соприкасаясь с людьми, мне было не комфортно. Крыши были более безопасными, хотя даже здесь, ноздри щекотал сладковатый аромат крови. В то время, когда мы с сестрой переродились, охотиться было гораздо проще. Болезни, голод, разбой — трупы валялись на вонючих улицах городов в грязи и помоях. Никто не вел счет погибшим от болезней или убитым ворами и разбойниками. Лондон — город аристократов, такой изысканный и прекрасный, но далеко не все районы дышали цивилизацией и уютом. Мы родились в грязных трущобах, находившихся на окраине Лондона, в семье безродного простолюдина, который зарабатывал себе на хлеб воровством и разбоем. Нашей семье удавалось свести концы с концами, и иногда, даже больше. Отец хотел приобщить и меня к этому делу, но мать была против. Имея скромные средства, она пристроила нас с сестрой в местный монастырь им. Святого Марка. Джейн помогала на кухне, а я был направлен в библиотеку, в помощь пожилому монаху. Там располагая достаточным количеством времени и книг, я научился читать и писать. Под чутким руководством старого монаха, я обучился химии и медицине; он говорил, что из меня вышел бы неплохой лекарь. Но ничему этому не суждено было сбыться. Святая инквизиция спалила все дотла, и превратила в ад наши жизни. Безумные фанатики, руководствующиеся Божьи Словом, уничтожали всех тех, кого подозревали в связи с нечистой силой. Этот беспредел коснулся и нашей семьи. Рождение близнецов или двойни, считалось сделкой с дьяволом, а женщина родившая их — ведьмой. Еще один бредовый миф: у ведьм зеленые глаза и рыжие волосы. Мы с Джейн, конечно, были похожи, но в подростковом возрасте, я перегнал ее в росте и выглядел года на три старше. Можно было выдать нас за погодок. Все бы ничего, но одна черта, которая по сути дела, и подписывала нам смертный приговор: глаза изумрудно-зеленого цвета, а у нашей матери, волосы были цветом пламени костра, на котором ее сожгли заживо. Этого инквизиция никак понять не смогла. Нас объявили отродьями дьявола, а нашу мать — ведьмой. Ее сожгли после долгих пыток, на несколько дней раньше, чем собирались сжечь нас. Сколько боли и мук, как душевных, так и физических, мы перенесли за тот короткий период. Тяжесть целой вселенной покажется мелочью, по сравнению с той мукой, которую довелось нам пережить! Я был готов умереть тысячу раз и гореть в аду вечно, лишь бы забыть страдания сестры и крики матери. Даже спустя пятьсот лет, память в мельчайших подробностях воспроизводит сцены давно минувших дней. Я бы хотел назвать это прошлым, но оно не отпускает меня на протяжении всего моего существования. Не забыто ничего. Все воспоминания в мельчайших деталях крутятся у меня в голове. Когда я был последний раз в Англии, мне пришло в голову съездить в ту часть Лондона и, посмотреть, что она представляет собой спустя такой огромный временной промежуток. Я поддался порыву и поехал туда. Изменилось все. Теперь, это престижный район, заполненный дорогими бутиками и роскошными салонами. Нет больше тех вонючих и залитых помоями улиц, на которых изо дня в день от голода умирали люди, а живые ходили по мертвым, как по мостовой… Таким был Лондон моего детства и юности, пока не пришли Вольтури… Я был едва живой, израненный пытками и измученный голодом, едва дышал, и молил высшие силы о смерти. В Бога я уже не верил, разве мог Всевышний так наказать нас? За что? За какие провинности он послал нам такие муки? Я молил лишь об одном, о смерти. Они пришли едва пропели первые петухи. В камерах было еще темно и непривычно тихо. В ту ночь, пытки затянулись далеко за полночь, нас мучили раскаленным железом и ледяной водой, просили раскаяться в грехах перед церковью и Всевышним. Я помню, как кричала Джейн, когда ее избивали и насиловали, грязные, похотливые палачи, а я, зверел от ярости и собственной беспомощности. Сначала я не смог помочь матери, а теперь и сестре. Разве это справедливо? Разве так возможно? Мои руки были закованы в кандалы, от которых к потолку тянулись длинные, ржавые цепи. Мое тело было в подвешенном состоянии, но его я почти не чувствовал. Руки затекли и онемели, а все остальное, задеревенело от холода. Через металлическую решетку оконного проема, пробивался тусклый свет первых солнечных лучей. Дверь со скрипом отворилась и, на пороге возникли четверо элегантно одетых мужчин. Но, в глаза бросилась не одежда из дорогой ткани индивидуального покроя, а белизна кожи и необычный цвет глаз — кроваво-красный. «Ах, какая печальная картина». — едва различимым шепотом, выдохнул один из них, с цветом вороньего крыла волосами, которые мягкими волнами ложились ему на плечи. «Ты думаешь, они на что-то способны?» — холодным, как лед голосом, спросил второй. «Их сила велика, они затмят любой талант твоего клана!» — ответил третий, мягким, с легким намеком на печаль голосом. Больше не прозвучало ни единого вопроса. Четвертый мужчина, который молчаливо наблюдал за всем происходящим со стороны, подошел ко мне и одним легким и неуловимым движением оборвал цепи. Я ничком рухнул на пол. «Убейте меня!» — это единственное, что я был в состоянии произнести. «Смерть — это слишком примитивно и легко. Я дам тебе нечто большее, о чем та даже и мечтать не мог…» — сказал темноволосый. — «Разве ты не хочешь отомстить за смерть своей матери, и муки сестры?» — продолжал шептать надо мной он. Я молчал. Вся тяжесть вселенной навалилась на меня, и, я не мог пошевелить ни языком, ни пальцем. «Ты только ответь мне: да или нет!» — продолжал, уговаривать темноволосый.  «Да…» — одними губами ответил я и потерял сознание. Боль адским огнем лизала мое тело. Мне хотелось кричать, но я не видел в этом смысла, легче все равно бы не стало. Было такое ощущение, что время остановилось и, мои муки длились вечность. Кровь, расплавленным железом текла по моим венам, сжигая остатки меня прежнего и настоящего, перерождая во что-то новое и совершенное. Когда я спросил: «Чем я стану?» Мне ответили: «Будущим». Но разве будущее может доставаться такой ценой? Меня как будто кинули в самые недра преисподней, где я горел в адском пламени боли и собственной ярости. Мне казалось, что эти пытки никогда не закончатся. Но через некоторое время, огонь начал отступать, оставляя тело нежиться в блаженной прохладе. Еще немного, и, я открыл глаза, и новым взглядом посмотрел на этот мир. Первый год для меня был самым тяжелым. Кровь на моих губах не обсыхала, как молоко на устах младенца. Я был диким, голодным, жаждущим крови и мести новорожденным вампиром. Мной было трудно управлять, в прочем, как и Джейн. Наши способности начали проявляться с первых дней новой жизни. На пару с сестрой, мы доставили много хлопот старейшинам. Каждую ночь, мы охотились на городских площадях и рынках, случалось, что даже днем бывало трудно устоять перед соблазном. Не то, чтобы мы привлекали много внимания или было сложнее достать пропитание, напротив, в то время, было намного проще, чем сейчас. Просто эта безумная жажда привела к тому, что реки крови проливались каждый день. Но, Аро был снисходителен к нашим проказам: «Мол, молодежь, что с них возьмешь?» Чуть позже, в наши края пришла эпидемия чумы. Достать еду было еще проще, но кровь инфицированных была густой и горькой. Это постепенно свело дикую жажду к минимуму. Наконец, мы стали спокойней и цивилизованней. Теперь, появилась возможность трезво мыслить. Нам позволили приступить к исполнению своих обязанностей в клане и, дальнейшему развитию своих способностей. Через несколько лет после перерождения, когда мне относительно спокойно удавалось находиться среди людей, а не впиваться первому встречному в горло, я наконец-то отправился в Англию. Мне безумно хотелось проведать отца. Узнать как он, жив ли после «черной болезни», чем занимался после нашего исчезновения и где похоронили мать. Когда я вошел в дом, стало ясно, что здесь давно уже никто не живет: пыль и сырость въелись в стены и пропитали воздух. Я не спеша обошел все комнаты, но и здесь, не было никаких признаков жизни. Понятно. Надо сделать еще одно дело, и все, оставаться здесь больше нет никакого смысла. Я быстро спустился в темный погреб. Свет мне был без надобности, мои глаза видели так же, как и днем. Я нагнулся и отодвинул огромный деревянный ящик. За ним, зашитая дубовыми досками, находилась ниша. Одним ударом, я разбил деревянные доски в щепки — за ними образовалась пустота. Я просунул руку и нащупал льняной мешочек и небольшую деревянную шкатулку. Смахнув пыль с резной поверхности дерева, я поднял крышку. Там, слегка покрытые пылью, лежали драгоценности. Эта шкатулка принадлежала моей матери, все ее содержимое было подарено отцом. Разумеется, бриллианты и сапфиры не были куплены — на такие вещи в нашей семье, просто, не было денег. Ни в этом суть, по правде говоря, до этих побрякушек мне не было никакого дела, просто, их носила моя мать, а теперь, пусть носит Джейн, если захочет. Единственное, что я взял, так это кольцо с большим темно-синим сапфиром каплевидной формы. Его, отец подарил матери в тот день, когда она родила нас. В мешочек заглядывать не стал, я знал, что там лежат драгоценности, которые отец собирался продать, поэтому интереса они у меня не вызвали. Спрятав все в карманах накидки, я поднялся наверх. Накинув на голову капюшон, я вышел на улицу. Моросил дождь. Заскочив в ближайшую таверну, я уселся возле стойки. Заказав себе, для отвода глаз, кружку эля, начал прислушиваться к тому, что говорят. Поймав нужный момент, я задал интересующий меня вопрос: «Здесь за углом, пустует дом. Сказали, он продается. Верно?»  «Кто его знает, ведь хозяев у этого дома нет!» — ответил мне хозяин таверны.  «Где они, умерли от чумы?» — невинно поинтересовался я. «Нет, здесь чума не причем. Инквизиция, вот что. Их было четверо: муж, жена и двое детишек. Женщину с детьми долго пытали, а потом, сожгли, а мужик, протянул недолго, некоторое время пил, а через несколько месяцев удавился». — шепотом ответил он. Я молча встал, меня всего трясло от ярости. Оставив горсть монет на столе, я вышел на улицу, провожаемый удивленным взглядом хозяина таверны. Чьи-то глупые предрассудки стоили жизни целой семьи! А сколько их таких, искалеченных и уничтоженных Святой Инквизицией? Безумные фанатики, гореть вашим душам в аду целую вечность! В тот вечер, ярость до краев наполнила меня. Нерастраченная злоба распирала ребра так, что болела грудь, и, не в состоянии держать ее, я выпустил это безумие наружу. В ту ночь, мир Инквизиции вздрогнул. Я устроил им самую настоящую Вальпургиеву ночь. Стоны и крики наполнили улицы Лондона. Я был палачом для тех, кто когда-то был моими палачами, для тех, кто каждый день обрекал на смерть сотни людей. Пришел час расплаты за то зло, которое они творили, теперь, оно обернулось против них! Аро был очень зол, но быстро сменил гнев на милость. Несмотря на массовую резню, я себя не выдал и не поставил существование нашего мира под угрозу, хотя и без меня, следов было много. Некоторые вампиры были очень неосмотрительны, постоянно случались казусы: кто-то не очень осторожный или сдержанный, попадался на глаза людям, и соответственно, начиналась паника. На такие неприятные случаи существовал наш клан, созданный Аро, Марком и Каем. Они на протяжении нескольких тысячелетий поддерживали порядок и создали ряд правил, нацеленных обезопасить наш вид. Прошли десятилетия. Я стал сдержан и цивилизован: больше мне не приходилось идти на поводу у жажды и, в скором времени, я перестал относиться к охоте, как к скорому обеду — это переросло в нечто большее и уже носило совсем другой смысл: я стал настоящим охотником, азартным игроком, который всегда побеждал. Иногда мои игры заходили слишком далеко, от чего награда, становилась еще слаще! Деньги — открыли мне двери домов высшего света, а дьявольски красивое лицо и природное обаяние вампира, сделали меня самым желанным трофеем среди женщин, как свободных, так и замужних, начиная от простых горничных и заканчивая придворными дамами. Они вешались на меня, караулили у дверей и парадных, писали полные любви и страсти письма, каждая из них мечтала растопить мое ледяное сердце, и похоже, их совсем не пугал мой кроваво-красный цвет глаз. Приходилось сочинять истории о генетической особенности, которым охотно верили все желающие. Разумеется, такая мелочь легко прощалась мне, за мои богатства и популярность. Хотя отвергнутые мужья, были ко мне не столь благосклонны, они желали поквитаться со мной за уязвленную гордость, и, не редко, это заканчивалось дуэлью, из которой я, разумеется, выходил победителем. Слава непобедимого дуэлянта и рокового ловеласа, широко шагала впереди меня, окутывая еще большим вниманием и тайнами. А моя непобедимость на дуэлях, породила новые сплетни: завистники начали твердить, что за свою неуязвимость, богатство и красоту, я продал душу дьяволу. Но я от души смеялся над суеверностью, в глубине холодея от страха того, насколько люди были верны в своих догадках. Но тем неимение, женщины были готовы рвать друг другу волосы и царапать лица, отстаивая право на танец со мной или прогулку по саду или парку. Но мне было плевать на то, кто из титулованных красавиц будет сопровождать меня и что она ко мне испытывает. Я лишь брал желаемое в уединённых углах поместий, темных закоулках сада, или несущих нас по булыжным мостовым каретах. Я пил их сладкую кровь, впиваясь острыми зубами в нежные шеи, а потом забывал о них, как забывает выросший ребенок о своей любимой игрушке. Иногда, некоторые женщины, добивались желаемого и оказывались в моей кровати, но для них, это всегда заканчивалось трагедией: они умирали от острых зубов чудовища, извиваясь от наслаждения и боли. Время шло, а мне все было мало и, мои забавы заходили все дальше, переступая все черты приличия. Каждый день, я мог появляться с новой дамой, а то и с двумя, меняя их как перчатки в любой момент, когда мне заблагорассудится. Я мог приехать на прием с одной, а уехать с другой, напрочь забыв о предыдущей спутнице. Если быть откровенным, меня удивляло то, что пренебрежительное отношение к женщинам, вовсе не отталкивало их, а наоборот, распаляло еще больше. Иногда я ощущал себя куском свежего мяса для голодной стаи гиен, удивляясь тому, что из охотника превращаюсь в жертву женских уловок и чар. Мне стоило немалых сил, не попасться в губительные сети отверженных мною женщин, ведь едва мне стоило потерять к ним интерес, как они утраивали свои усилия, не давая мне покоя ни днем, ни ночью! Аро восхищенно посмеивался надо мной, удивляясь моей столь рано приобретённой выдержке, ведь для моей новой ипостаси, семьдесят — это совсем не возраст. Если выражаться прямо, то я был еще ребенком, который должен был совершать ошибку за ошибкой. Но мне везло, я быстро научился контролировать свою жажду, тем самым зная, когда необходимо прекратить трапезу, не убив свою жертву… Но наши алчные сердца, легко поддаются соблазну, и в один прекрасный день, я совершил то, чего боялся и с чем так старательно боролся. В конце концов, моя грязная репутация, распахнула передо мной двери будуара, уже не молодой королевы Медичи. Я не испытывал к ней никаких чувств, кроме тошнотворного отвращения: дурно пахнущая, с дряблой и обвисшей кожей женщина, жадно искала плотской любви, и, объектом этих грязных желаний стал я! Единственное, что меня в ней заинтересовало, это ее ум. О, да! Она была умна, но по отношению ко мне, потеряла всякую бдительность. Она приняла за друга того, кому совсем не стоило бы доверять. «Мой консорт!» — хрипло шептала она, перебирая тонкими, белыми пальцами мои волосы. — «Я дам тебе все, что ты пожелаешь.… Только попроси…». Но я оставался нем, как к ее просьбам, так и к предложениям. Она считала, что владеет мной, но она ошибалась. Это я владел ей, манипулировал, как умелый кукловод, подталкивая к глупым, а иногда и опасным поступкам; хотя, не спорю, это было потрясающе. Я брал что хотел, уходил и приходил тогда, когда считал нужным, отталкивал от себя, когда тошнота от ее присутствия подкатывала к самому горлу, но вопреки всему, она была у моих ног, была готова целовать их. Я пресытился ее присутствием. Устал от ее поцелуев и ласк, которые были мне противны, к тому же, я никогда не давал ей того, чего она так страстно желала — себя! Я так устал от нее, и, чтобы избавиться, затеял свою последнюю, самую губительную и роковую игру, после которой, на столетия исчез из мира смертных. Я открылся ей, предложил бессмертие. Для стареющей, быстро теряющей свою красоту женщины, это было самым лучшим подарком судьбы, который она, конечно же, приняла. Будучи ярой ненавистницей гугенотов и имея в своих руках огромную власть, Екатерина Медичи не боясь законов и расправы, устроила судную ночь, которая в историю вошла как Варфоломеевская. Ее главным пособником был я, нарочно забыв предупредить о том, что наказанием за такую бездарную и открытую войну — смерть. В ту ночь, стоны умирающих сотрясали город, а реки крови затопили грязные улицы Парижа. Я понял, что совершил ужасную ошибку, стоимостью в тысячи невинных человеческих жизней! Я зашел слишком далеко. Надо было убить ее раньше — мне бы не составило это труда, и, я ужасно жалел, что не поступил именно так, позволив творить свои бесчинства. Поздно. Теперь пролиты реки невинной крови, а Вольтури не заставят себя ждать. Чтобы не навлечь еще больше бед, едва забрезжил рассвет, я без всякого сожаления уничтожил ту, которую сам же и создал. Аро был в бешенстве. Я думал, чего гляди и сам отправлюсь следом за своей протеже, но старейшина быстро успокоился и инцидент вскоре сошел на нет, при этом, став мне очень хорошим уроком на будущее. C того дня, я зарекся иметь дело со смертными женщинам, а тем более обращать их в вампиров. Интересно, если обратить Селену, какой она будет? Насколько, кровожадной и неуправляемой, и, самое интересное: что за дар скрыт в ее смертном теле? Но боюсь, я не узнаю этого никогда. Я не смогу обречь ее на такое существование, и другим не позволю, бессмертие — это проклятие, от которого нет лекарства!