Кара небесная или Мелкая, отвали уже, наконец!

      Кладбище не лучшее место для знакомств, но именно здесь можно найти собеседника, который сможет понять тебя и сказать именно то, что тебе нужно в этот момент. Гажил стоял у могилы убитой им девушки и слушал монотонную речь её отца и всхлипы рыдающего навзрыд призрака. Жуткая симфония звуков и слов рвала душу убийцы, но он продолжал стоять и смотреть на могильный камень с именем единственной девушки, которая была ему дорога. Он снова и снова думал о том, что мог бы что-то изменить и исправить, вот только эти мысли были даже хуже осознания действительности.       Что же он чувствует к Леви? Это явно не просто муки совести или банальная симпатия. Нет, это нечто больше, но размышлять на эту тему мужчина не желал, особенно сейчас, стоя перед могилой самой МакГарден.       Идя на кладбище, Редфокс осознавал, что будет непросто и больно не только Леви, но и ему, но не думал, что настолько сильно. Он столкнулся с последствиями своих действий, и ничего не мог исправить. Леви… Эта девушка изменила его, показала иную сторону жизни и его работы, заставила его вспомнить о совести и чувствах, о том, что он не машина для убийства и не железный, у него тоже есть сердце, способное любить и сожалеть. Он человек, но отчего-то позабыл об этом. Если бы он только узнал эту девушку раньше, то обязательно спас бы от самого себя, спрятал от всего мира и защитил любой ценой.       Виктор же продолжал говорить, рассказывая о своей малышке, которую обожал, практически боготворил и считал совершенством. Чем больше мужчина рассказывал, тем больше Гажил осознавал, что имела в виду Леви, говоря о том, что убив её, он много лишил её родных и близких. Одна смерть — но столько боли и страданий. Раньше он никогда не задумывался над этим, не понимал.       — Леви всегда была необычной девушкой. Наверное, слишком наивной для этого мира. Она верила в то, что мир можно изменить, а в каждом есть что-то хорошее, но при этом она еще и на проказы была способна. Яркая, светлая, такая же звонкая, как колокольчики, — с печальной улыбкой на лице говорил Виктор. — Моя малышка была замечательной девочкой, но именно это привело к беде. Она не понимала, что иногда нужно отступить, повернуть назад и подумать головой. И вот теперь она в могиле, уже ничего не сможет и не успеет, а полиция не способна дотянуться до её убийцы… Нет, не до того, кто нажал на спусковой крючок, он всего лишь орудие, а до того, кто приказал убить мою девочку… Никто не ответит за это преступление, об этом даже мечтать не стоит. В этом мире нет справедливости и никогда не было, только такие наивные дети, как моя Левичка верят в это. Все так сложно… Родители не должны жить дольше своих детей — это неправильно.       Гажил сжал кулаки. Ему безумно хотелось набить морду самому себе, но это вряд ли получится сделать. До чего же мерзко! Хочется напиться, встрять в драку, чтобы кто-нибудь, как следует, поколотил его или прикончил. Леви стала его единственным сожалением, единственной болью. Как с этим жить? Редфокс не находил ответ на этот вопрос. Ему никогда не искупить этот грех, не вымолить прощенье.       — Я знаю… — сипло ответил Гажил, ощущая, что в глазах предательски защипало. У него не осталось никакой надежды на то, что еще можно что-то сделать и изменить. Он не умеет воскрешать, не знает, кому продать душу ради того, чтобы Леви воскресла, не способен придумать лекарство от смерти. — Она необыкновенная, даже меня смогла достать и изменить…       — Да, моя девочка такая, непомерно настырная, — Виктор опустился на землю и прикоснулся рукой к холодному камню. — Иногда мне кажется, что она где-то рядом, смотрит на меня, говорит, просит помочь, что она не умерла вовсе… Так глупо… На том свете ей будет лучше, я … я хочу в это верить…       — Папа!!! Папочка!!! Прошу не надо!!! — рыдающая Леви попыталась обнять отца, но ничего не вышло, она даже не ощутила его тепла. До чего же больно! Девушка вновь вспомнила обо всем, чего лишилась, о том, чего никогда не попробует и не сделает, не ощутит. Она хотела бы стереть все воспоминания о себе из памяти людей, чтобы родители и друзья не страдали. Лучше кануть в реку забвения, чем быть причиной страдания и боли.       — Не стоит… Не надо… — тихо пробормотал Гажил, толком и сам не понимая, кого утешает, призрака или её убитого горем отца. — Уже ничего не изменить. Леви… Она бы не хотела, чтобы вы страдали. Так что не стоит постоянно приходить и вспоминать. Слезы лишь причиняют боль, лучше подумайте о том, чего бы хотела Леви.       — Это не так просто, — Виктор устремил полный слез взгляд на друга своей дочери. — Я понимаю, что это не выход. Да и сердце уже не выдерживает напряжения и воспоминаний, но смириться с потерей не просто. Моей девочки больше нет, и эту пустоту уже ничто не сможет заполнить. Вы ведь понимаете — она тоже была вам дорога?       — Да, вот только осознал я это слишком поздно, — Редфокс опустил голову, слышать всхлипы Леви и видеть её слезы было невыносимо, но сбежать он не мог. Это было проявлением трусости, а он не такой. Мужчине хотелось наплевать на все, прижать призрака к себе, начать шептать ласковые слова, утешить, поменяться с ней местами. Сделать хоть что-нибудь, чтобы её глаза прояснились от слез, а на губах появилась улыбка! Уж лучше пусть она злится, кричит, пытается испортить ему жизнь, чем так!       Дорога ли ему Леви? Глупый вопрос, он теперь даже не представляет своего существования без этой мелкой заразы. Лучше бы она никогда не появлялась в его жизни, чем так. Он собственными руками устроил себе пытку, хуже которой и выдумать нельзя. Леви — это имя для него все. Гажил понимал, что он все тот же, что по-прежнему будет убивать, но в то же время что-то в нем изменилось, заставляет искать иные пути и думать о том, что он делает. Редфокс не желал отпускать призрака, но и видеть её страдания был не в состоянии. Замкнутый круг, из которого не выбраться.       — Гажил, давай уйдем, — всхлипнула призрак, прижимаясь к мужчине всем своим дрожащим телом. И снова она ощутила живительное тепло, так необходимое ей в этот момент. Лишь её убийца мог ей дать это... — Я больше не могу. Мне плохо… Так больно, словно я снова и снова умираю. Прошу, забери меня отсюда!       — Да, Мелкая, мы пойдем, — тихо прошептал Редфокс, резко разворачиваясь, не прощаясь с Виктором, он направился прочь. В душе царила настоящая буря, способная разрушить все и довести до грани безумия, переступив через которую уже не будет возврата назад.