10.
…Дождь. Дождь, спорый и частый, громыхает по обшивке маленького грузового судна, отданного с недавних пор под командование бывшего пилота повстанцев. Лучшего пилота в Галактике. Гера не знает наверняка, так ли это; впрочем, Траун вряд ли стал бы льстить кому бы то ни было — даже ей, чтобы просто сделать приятное. Траун… То место, где они находятся сейчас, одновременно по-своему дорого и ненавистно ему. Слишком сильно оно похоже на другое — то, где он провёл много лет в суровых условиях и, главное, в полном одиночестве…9.
Гера внимает негромкому проникновенному голосу, рассеянно глядя в сторону леса. Одна за другой с дерева звучно падают крупные капли дождя. Траун немногословен; однако, чем больше Гера узнаёт из его слов, тем сильнее понимает, насколько огромное доверие оказано ей сегодня. — Как же вы жили там… совсем один?.. — наконец спрашивает она, встречаясь с ним взглядом. — Временами мне казалось, что жизнь потеряла смысл. Тогда я обретал его в самой жизни. В наслаждении тем, чтобы вдыхать этот воздух, питаться плодами этой местности, преодолевать трудности и лишения… Она погружается в суть его слов, слегка прикрывая глаза. — Иногда бывало и так, что у меня пропадало желание жить, — помолчав, уже другим тоном добавляет Траун. — Надежды на перемены не было, равно как и желания их испытать… Тогда меня держало на плаву лишь одно. Она снова встревоженно ловит его взор; но искры в алых глазах необычайно ярки и слегка ироничны. — Любопытство. Гера с облегчением выдыхает, отзываясь на его улыбку тихим радостным смехом.8.
Их прежние встречи до сих пор были редки, чаще всего — довольно скупы на внешние проявления чувств… Но сегодняшняя тактика Трауна оказалась совсем иной. Неожиданной. Смелой. Изысканной. Что бы ни произошло, Гера готова ему довериться. И всё же волнение не оставляет её.7.
Снаружи уже темнеет; однако автоматика отчего-то не спешит включать освещение в каюте. Гера глядит в иллюминатор, созерцая уютный дикий пейзаж. — Гранд-адмирал… — шепчет она, чувствуя, как нежно Траун целует её шею и гладит зелёные лекку. — Должно быть, сегодня мы здесь не только для того, чтобы любоваться видами?.. — Всё возможно, — загадочно отвечает тот; и Геру пробирает до дрожи звук его голоса. Дождь продолжает барабанить по крепкой обшивке грузового шаттла.6.
…Лётная куртка падает к ногам. В ушах все еще звенит негромкий звук широкой, податливой «молнии». — Вам очень идёт имперская форма, Гера, — негромко замечает Траун; и Гера разворачивается навстречу ему. — То же самое можно сказать и о вас, — улыбается она. Изящные пальцы касаются его шеи, скользят вниз по прочной белой ткани, касаются ярких квадратов на ранговой планке… Всё это, неожиданно даже для самой Геры, превращается в отвлекающий манёвр. Ещё пара малозначимых жестов — и её руки начинают методично расстёгивать белоснежный китель Трауна. Он наблюдает её действия с неподдельным интересом, однако останавливает её, когда она робко касается блестящей пряжки ремня. — Не спешите, Гера, — мягко произносит Траун и вешает китель на крючок.5.
Гера прижимается к широкой груди гранд-адмирала, неловко обхватывая его шею своими лекку. Руки Трауна скользят по её спине; пальцы мягко очерчивают линию позвоночника, отчего по всему телу разливается волна приятного тепла. Повинуясь неведомому импульсу, Гера поворачивается к возлюбленному спиной, желая вновь ощутить лёгкие, но чувственные до мурашек поцелуи в шею. Он понимает это: желанная ласка не заставляет себя долго ждать. Его руки неспешно приподнимают край чёрной гимнастёрки; но по мере того, как ткань скользит вверх, обнажая светло-зелёную кожу, Геру всё сильнее охватывает неловкость, которая в итоге разрешается сдавленным выдохом. — Что-то не так?.. — спрашивает Траун. — Я… я просто… — шепчет Гера, не в силах признаться ему в причинах своего стеснения.4.
Он обнимает её, развернув к себе, и вновь успокоительно пристраивает к себе на плечи дрожащие лекку. Однако Гера слишком взволнована тем, что происходит. — Гранд-адмирал… — шепчет она, и её руки снова оказываются у него на поясе. — Позвольте… — Вы так пытаетесь казаться смелее, чем вы есть, — замечает Траун. — Зачем?.. — В конце концов, мы с вами сейчас находимся на моём корабле, — не до конца осознавая свою дерзость, изрекает она. Глаза Трауна на секунду вспыхивают столь выразительной иронией, что, будь на его месте кто-то другой, Гера провалилась бы сквозь обшивку от стыда за столь грубое нарушение субординации. — Дело не в этом. Вы пытаетесь вести себя, как… — он легко берёт её за подбородок и добивается прямого ответного взгляда. — Так, как если бы всё это давно было для вас частью привычного опыта. Не знаю, зачем вы так стремитесь ввести меня в заблуждение, Гера; в любом случае, вам это не удалось. Она опускает глаза, признавая тем самым, что это правда. — У вас кружится голова, но не от страсти, а от неизвестности. Вам безумно страшно, несмотря на то, что вы давно стремились к близости… со мной. Она пытается не заплакать: настолько внезапна, трогательна и вместе с тем требовательна эта забота. — Не стоит спешить, Гера, — мягко, но настойчиво произносит он. Гера опускает глаза. — Позвольте мне немного побыть одной, гранд-адмирал. Когда он удаляется, она ложится на постель и сворачивается в комочек, усиленно дыша. Спокойствие возвращается удивительно быстро — но всё-таки не мгновенно.3.
…Гера не сразу оборачивается, слыша тихие шаги; лишь когда Траун прикасается к ней, она пытается приподняться, и он легко усаживает её на постели. — Мой адмирал, — шепчет Гера, прижимаясь к нему. Отчего-то память вдруг приносит образы их первых встреч. С тех самых пор она, порою против собственной воли, жаждала прикоснуться к его гладкой коже, ощутить его мощь и нежность… пусть ненадолго, но самозабвенно раствориться в них. И вот это время пришло. Гера чувствует, как вдоль пальца левой руки скользит тонкий ободок из прохладного металла; по телу пробегают лёгкие мурашки. — Такие союзы никогда не были известны моему народу… Однако я хочу, чтобы вы были уверены в моей верности и искренности, Гера. Пальцы Геры машинально сжимают маленький холодный предмет, в котором она на ощупь узнаёт инфочип. — Все документы уже готовы. От изумления она широко раскрывает глаза. В полумраке крохотной капитанской каюты поймать сияющий взгляд Трауна оказывается весьма простой задачей.2.
Гера чувствует спиной его прохладную кожу. Их тела впервые соприкасаются настолько близко, настолько открыто… Он прижимает её к себе; его руки нежно гладят её лекку, ласкают её, невесомо скользят по телу. Страх и неловкость всё больше сменяются желанием, доверием, нежностью… Гера слегка запрокидывает голову и опирается затылком о надёжное плечо. — Траун… — Позвольте мне вести вас, Гера, — произносит он; и его голос завораживает, прогоняя остатки прежнего смятения. — Я никогда не сомневалась в вас… — горячо выдыхает она, в то время как его поцелуи спускаются от основания одного из лекку к гибкой шее — увлекая, сводя с ума. — Я никогда не собирался давать к этому повода, — тихо шепчет он ей прямо на ухо, отчего по коже вновь проходит волна мурашек. — Вы можете доверять мне. Её тело подаётся вперёд под мягким нажимом. Время пришло. — Как самой себе… — выдыхает она, прежде чем сознание покинут последние обрывки мыслей.1.
…За иллюминатором — россыпь звёзд, столь хорошо различимых. На руке еле заметно блестит кольцо — тонкое, но прочное, с маленьким гербом Галактической Империи. Гера не знает, почему она вдруг проснулась. Тело всё ещё хранит память о том, что произошло. Рядом слышно мерное дыхание Трауна. Она обнимает его, стараясь прижаться крепче, чтобы унять несильную, но своеобразную боль, и вскоре засыпает столь же безмятежным сном.