Гостья из будущего.

Газета из киоска прояснила ситуацию окончательно. Год на дворе 1998. Совсем чуть осталось до рождения Нади. И еще меньше – до встречи родителей. Вот уже совсем-совсем скоро… А если Городецкая что-то спутала, то они уже даже знакомы. Просто пока не вместе. Смутно знакомый по фоткам дом Надя нашла легко. Папин этаж – одиннадцатый. Это помнится отлично. Три двора осталось. И можно будет присесть, передохнуть… - Эй, герла! – бандитского вида парень чуть старше Нади загородил дорогу. С таким перегаром, что закусывать можно. Да еще и во главе трех приятелей. Ничуть не интеллигентнее его. – И одна. Повеселиться не хочешь? Дружки подходят ближе – слаженно так. Смачно харкают на плохо вычищенный асфальт двора. Похабно переглядываются. Рука главаря явно нагло тянется туда, куда и Кешка-то еще не забирался. Ладно, ребята. Светлые тоже умеют учить манерам. Особенно злые. И усталые. - Хочу, - приветливо улыбнулась Надя. – И именно сейчас повеселюсь. Вы не против, если за ваш счет? Совсем легкое воздействие. Теперь мальчикам больше не захочется пить, курить и нагло приставать толпой к беззащитным девушкам. Более того, молодых людей теперь потянет на поэзию. Этого – на Блока, вон того – на Гумилева, хилого в коже – на Есенина, а главаря Надя отправила учить архаичный английский. Чтобы потом зазубрил на нем всего Шекспира в подлиннике. Отныне тот - любимый автор этого милого юноши. Настолько, что главной целью жизни пацана станут диплом, дисер и докторская по этой теме. Вот вам и лихие девяностые. А сейчас пора сматываться. А то нарвешься на Дозор – любой. Ох, и почему эти вежливые будущие фанаты поэзии засветились именно здесь? Не могли попасть под руку дальше, чем в квартале от папиного дома? Код на дверях сломан – очаровательно. Домофона – нет и не было. Кошки в подъезде живут, плодятся и устроили общественную уборную для всего района. И не только для себя, но и для окрестных бомжей. В… продукт их жизнедеятельности Надя чуть не угодила каблучком. Потому как лампочку кто-то вывернул. И притырил? Городецкая читала, что в эти годы даже белье с веревок воровали. Даже старое. А до кучи – сломан лифт. Отлично. Да здравствует папин десятый этаж пешком. Ладно. Городецкая – девочка спортивная. Не портал же пробивать снизу вверх. Мы теперь всего лишь Высшие. Надо Силу экономить. И зря магию не светить. А вот возле папиных дверей Надин план кончился. Во-первых – квартира пуста, это ясно. Во-вторых – ну можно, конечно, из Сумрака тенью следовать за Антоном Городецким всегда и везде. Ну, кроме здания Ночного Дозора, конечно. Только отловят на этом легко. Да и жить постоянно в Сумраке можно Абсолютной, а вот Высшей – уже сложнее. Ладно, надо все-таки осторожно проникнуть в квартиру. Как и собиралась - присесть, передохнуть, чаю горячего хлебнуть или кофе. И дождаться папу… Думать о будущем лучше тоже в отдохнувшем состоянии. В тепле, уюте и относительной безопасности. А значит… Значит, Городецкая сейчас попросту откроется папе. Чем это навредит-то? «Я – твоя дочь из будущего. У меня задание от Ночного Дозора. Пришла тебе помочь». Нельзя, конечно, так поступать с родным отцом, но слегка подкорректировать воспоминания магу третьего или даже четвертого уровня Надя потом сможет – если вдруг понадобится. Очень осторожно. Да он сам ее об этом попросит – во имя незыблемости будущего. Иной ведь. Светлый. Угу. Сам попросит. Как сам попросил отдать именно его жизнь Двуединому. С таких компромиссов, Городецкая, всё и началось. Умный и сильный папа опять всё возьмет на себя, да? Снимет непосильный груз с твоих хрупких плеч? Ведь это же папа! А ты – его любимая, беззащитная маленькая девочка. И неважно, что в этом времени еще даже не родилась. Тьфу, от себя самой тошно. - Эй, вы не Антона ищете? Окликнули Надю с верхнего этажа. Как раз над папиной квартирой. Мужчина средних лет. Темный Иной. Вампир с печатью на груди. Уровень четвертый вампирский примерно. Или пятый обычный. Надя, очнись! Этажом выше папы жил серийный маньяк Геннадий Саушкин. Хладнокровный убийца пятидесяти с лишним невинных людей. Злейший враг папы. Один из. Во, нарвалась! Допрыгалась, Городецкая. И зачем папа жил именно здесь, а? Хотя – откуда ему знать будущее? Может, это и есть та самая ошибка в прошлом? Вдруг именно Саушкин обратит того дикого залетного вампира, что позднее нападет на папу? Самое главное Надя оценила мигом. Вампир Геннадий дома один. Если убить его превентивно (то есть упокоить, он ведь уже мертв) – Надя спасет пятьдесят с чем-то жизней. И никто никогда не найдет убийцу. - Да, ищу. Меня зовут Надежда, Надя. Я его сестра из Сибири. Троюродная. На Олимпиаду приехала, - на ходу сочинила девушка. Только бы в эти годы, в таком жутком бардаке, кто-то и впрямь проводил всероссийские Олимпиады! А если и нет, пусть не-человек Саушкин об этом не знает! Ему-то зачем? - Вы не пугайтесь так, - сдержанно улыбнулся Геннадий. – Я – законопослушный. Могу печать предъявить, у себя в Дозоре спросите. - Не надо, я вижу. И я не в Дозоре. Ее уровень ему не просчитать. И то ладно. Как бы теперь соседушку сплавить подальше? Для реморализации Иного уровень воздействия уже совсем другой. Силы придется применить куда больше. Засветишься – как пить дать. - Антон еще два часа назад ушел. На всю ночь. - Ему же дядя Тихон звонил… - изобразила огорчение Надя. Хорошо, что в это время мобильников еще почти ни у кого нет. Дядя Тихон из Сибири не дозвонился – вот беда-то. Гуляй теперь, сестричка Надя. Делай в чужой Москве, что хочешь. Братец Антон тебя не ждет. - Родители-то одну отпустили? – вроде как даже сочувственно уточнил вампир. Держи карман шире – сейчас тебе Надя поверит. Вопрос прямо из серии: «Куда идешь, девочка? Не хватятся ли тебя? А то дядя серийный маньяк очень хочет кушать». Но – черт! Неужели Надя выглядит младше своих лет? Да нет. Сама же сдуру брякнула про Олимпиаду. - Мне семнадцать. Будет. А когда – неважно. Всё равно технически лет через двадцать. - В одиннадцатом классе, значит? – подмигнул Геннадий. - Ага, - выдавила улыбку Надя. Хорошо, что подсказал. Городецкая ни черта не помнила, когда именно ввели одиннадцатилетку. Как раз настолько подобную инфу Завулон ей не закачал. Кто знал точно, в какое время путешественницу закинет? Точно. Папа говорил, что успел закончить еще десять. А вот мама уже прыгала через класс. Кажется. Сейчас оказалась бы Надя второгодницей. - Меня зовут Геннадий Иванович. Я – сосед твоего брата. Пока его нет – может, посидишь у нас? Отдохнешь с дороги? Чаю выпьешь горячего? У серийного маньяка?! Который еще и один дома? Надя чуть не попятилась. Чтобы освободить пространство для боя. Ей же надо только вампира упокоить, а не дом разнести. Папин, между прочим. Правда, маньяком Саушкин-старший станет только через несколько лет. А сейчас он – законопослушный вампир. Официально зарегистрированный, при печати. И уж точно не нападет на Светлую Иную, сестру соседа-Дозорного. И точно не вспомнит потом Надю. Потому что Геннадий Саушкин будет развоплощен в Надины неполные шесть. Почти у нее на глазах. Почему бы Антону и не назвать дочь в честь любимой троюродной сестрички? Это нормально. Так делают. - Хорошо… Геннадий Иванович. Спасибо. - Если хочешь, можешь звать меня попроще – дядя Гена. Будем надеться, к чаю у него есть что-нибудь съедобнее консервированной крови. И не слишком засохшее. И, в любом случае, не может же приезжая девочка Надя из Сибири прямо при соседе-Ином вскрыть чужую квартиру. Пусть и братскую.