Кое-что о «Морали»

Она не имела права что-либо запрещать Моллари, ни посещать клубы и глазеть на танцовщиц, ни, тем боле, спать с ними. Если с первым обстоятельством можно было как-то смириться и более или менее (второе — вероятнее) пережить его, то второе… заставляло как минимум нервничать, а как максимум, начинать строить планы по устранению конкурентки. В том, что старый ловелас разобьет однажды ей сердце, Кристалль не сомневалась. И даже была морально готова к этому, намереваясь попусту не лить по послу слёз, но исправить ситуацию решительной контратакой. Только не ожидала она, что случится это столь скоро — буквально через несколько дней после их с Лондо знакомства. Быстрота произошедшей смены эмоций и расположения к ней центаврианина поражала. Множество прошлых жизней, хранившихся в памяти, возмутились столь поспешной измене любовника. Яростно кричали о мести эти голоса, не собираясь терпеть подобное оскорбление. Кристалль всей своей душой желала наброситься на соперницу, вырвать остатки волос с её и так почти лысой головы, выцарапать ей глаза, разорвать глотку, вырвать из груди сердце соперницы, покромсать на кусочки тело острым мечом, что давно не покидал ножен. Сжечь танцовщицу, расстрелять её, заморозить во льду, а затем расколоть на тысячи мелких кусочков. Снять с неё живьем кожу, сварить в кипящем масле, наслаждаясь криками о пощаде, которой не будет. Убивать её снова и снова. И заставить Лондо Моллари смотреть, дабы тот навсегда запомнил свою ошибку и никогда более не повторял. С ней, Кристалль, из рода Королев Зла, Повелительниц Тьмы, Ведьмой Ведьм, так не поступают. А если решатся — по незнанию или со злым умыслом — то дорого платят за подобные ошибки. В зелёных глазах полыхало пламя, холодная кровь закипала, разжигаемая ревностью и жаждой мести. Красное вино ещё более распаляло воображение, заставляя вспоминать всё новые и новые способы болезненной смерти. Пусть страдает несмышленая птичка, решившая поживиться тем, кем не стоит. Пусть страдает и птицелов, так же как Кристалль, чьё сердце только что разбилось на куски и теперь вместо него в груди с десяток острых осколков, терзающих её изнутри. Пусть страдает, оставаясь живым. Так говорила в ней гордость, так говорила в ней ревность. Здравый смысл, как ни странно, оказавшийся там же, где и первые две эмоции — красном вине — говорил иначе. Не стоит поддаваться чувствам и столь очевидно выдавать своё недовольство. В конце концов, Моллари не обещал ей ничего серьёзнее приятного времяпрепровождения в случае обоюдного согласия заинтересованных сторон. И что с того, что ему захотелось поразвлечься с танцовщицей? Подумаешь, сколько таких перебывало в его постели? Но скольким из них он дарил эти, как их, кружевные лили? Хрустальные кружева? Всегда у Кристалль возникали проблемы с экзотическими названиями. К тому же она была достаточно пьяна, что бы язык перестал повиноваться ей и как следует выговаривать даже нечто более простое, нежели названия инопланетных растений. — Мерзкий Морелли, — переврала она фамилию центаврианина. — Так бы и свернула тебе тою очаровательную толстую шейку! Очередной глоток вина, очень большой. — Нет. Убивать тебя пока рано. Это было бы слишком просто, — она усмехнулась. В самом деле, было бы куда проще сразу их убивать, не дожидаясь естественной смерти, чтобы заполучить на вечно их остывшие тела вместе с бессмертными душами, дабы снова вдохнув в них жизнь, оставить при себе, но уже навсегда. Было бы так просто убить их сразу после того, как они становись её любовниками. Бедняжки, они ведь не знали… А когда узнавали, то изменить что-либо уже были не в силах. Вечность предлагалась им за верность, но только после того, как приходилось сперва умереть. И свободное плаванье бессмертной души после смерти тела уже не предполагалось, ибо не вечности принадлежали души её любовников, а ей самой. Солидная коллекция пополнится когда-нибудь и Лондо Моллари, уж в этом, дамы и господа, можете не сомневаться! А пока лишь есть время для того, что бы приручить непокорного центаврианина. Кристалль победит, нужно только немножечко подождать пока новая пассия не надоест Лондо. Или не совершит какую-нибудь другую роковую ошибку, что отвернёт посла от неё. Пусть она молода и одной с ним расы, но… этого так мало, что бы удержать рядом с собой столь непостоянного и влюбчивого мужчину, как Моллари. И тот пусть нарушает приличия, ужиная в открытую со своей танцовщицей в одном из лучших ресторанов на станции. Пусть веселиться, пусть развлекается. Кристалль есть чем заняться. Это будет сюрприз для Лондо. Женщина рассмеялась, коварный сюрприз! Но смех её был мрачен. И ничего хорошего не предвещал, раня осколками острых игл прежде всего саму Кристалль. В груди разрасталась чёрная дыра, а глаза жгли слёзы. Солёная влага стекала по щекам, а с губ слетали рыдания. Так рычит раненный зверь, завывая от боли. *** Предсказание сбылось. Центаврианка использовала Моллари, что бы добыть информацию из его компьютера. Хотя и делала она это, в общем-то не по своей воле, но всё равно ситуация для отношений с послом становилась критической. Старый дурак простил её и даже предлагал остаться с ним, на что маленькая глупая пташка ответила отказом, пропев что-то о свежих ранах. «Да что ты знаешь о ранах и о любви, птичка моя!» — подумала Кристалль. Ей даже было несколько жаль свою теперь уже бывшую соперницу. Как легко отказалась она от своего счастья. Какие к дьяволу душевные переживания, когда любимый мужчина просит тебя остаться?! Бросай всё и посылай вселенную в Тартар, но не уходи от того, чьи руки заставляют тебя дрожать, чей голос манит сильнее всего на свете. В чьих глазах — космос. Босыми ногами ступай по острым шипам, по раскаленной лаве шагай, по холодному льду, сотри ступни в кровь, но иди навстречу, а не прочь от своего мужчины. Умри, но останься. Танцовщица села на свой рейс, покидая станцию. Что же, одной проблемой меньше. Настораживает лишь то, что Лондо обещал её ждать и был бы рад новой встречи. Этого Кристалль допустить никак не могла, и потому из тени рядом с ней выступил силуэт. Блондин с холодными глазами голубого льда. Кристалль не повернула головы, смотря на Лондо. — Ты знаешь что делать, — беззвучно проговорила она. Тень растворилась, поклонившись хозяйке перед тем, как исчезнуть. Смертный приговор вынесен бедняжке. И был неотвратим. Моллари не сразу заметил Кристалль. Дамочка была ослепительно прекрасна в своём белом костюме, украшенном множеством бриллиантов и перьев. Она сверкала, и её красота была несколько неуместна на территории посадочного терминала. И всё же Кристалль казалось Лондо не столь прекрасной как та женщины, с которой он только что распрощался. Может быть чуть позже, после пары бокалов вина и даже чего-нибудь покрепче она снова покажется ему идеалом, но не сейчас. Не так скоро. Женщина как-то странно смотрела на Моллари, будто бы не замечая его, смотря сквозь центаврианина. В зелёных глазах не было жизни, будто пустая оболочка, машинально совершающая необходимые для поддержания жизнедеятельности тела манипуляции — вдох, выдох, вдох, выдох. Затяжка сигаретой. Выпустить струйку дыма, и снова приложиться губами к палочке медленной смерти. Она, безусловно, всё видела и поняла превратно, застав с другой женщиной Моллари. Хотя, домыслы её были не далеки от истины. Угрызений совести Лондо не испытывал. И подумал было улучить момент, что бы скрыться, но зелёные глаза ожили, и на губах отразилась тёплая улыбка. Женщина направилась на встречу к послу и у того не осталось шанса, что бы улизнуть незамеченным. С неё сталось бы устроить сцену и начать выяснять отношения прямо здесь, не смущаясь наличия посторонних. Однако Кристалль оказалась достаточно умна и сдержанна для того, что бы не подать виду, будто что-то её не устраивает, будто ревность грызёт её, разрывая на части своими стальными когтями. Нет, она не подала виду и даже во взгляде не было угрозы или обиды. — Провожали соотечественницу? — осторожно поинтересовалась она и, не давая времени Моллари ответить, спешно продолжила, дабы он не понял её неправильно. — А мне только что прислали прекрасную посылку — великолепные «снежные» сигареты с моей родины. Превосходный вкус и непередаваемая морозная свежесть. Хотите, попробовать? Она протянула ему раскрытую пачку, в которой лежали аккуратными рядами тоненькие белые палочки, искрившиеся в свете искусственного освещения, словно снег на солнце. И веяло от них холодом, казалось странным, что их необходимо поджигать так же, как и обычные сигареты. Моллари взял одну палочку, ожидая, что нечто со столь морозным названием окажется таковым и на ощупь, но он ошибся, сигарета не была холодной. — Только курить их лучше не на ходу, по крайней мере, в первый раз, — предупредила Кристалль. — Но вы же курите их сейчас, — мягко возразил Моллари. — Я привыкла к ним, Лондо, а вы — нет. Поверьте, лучше не здесь, — она улыбалась, и так ненавязчиво взяла его под руку, а теперь уводила прочь отсюда, прямиком в его каюту, что Лондо не успел даже попробовать отказаться от незапланированной встречи в формате тет-а-тет. Лондо расстался с Одирой очень легко, по крайней мере, так могло показаться на первый взгляд. Верно то, что за свою длинную жизнь он множество раз влюблялся и столько же часто расставался со своими пассиями так, что за его душевное равновесие можно было особо не опасаться. Легко было у него на сердце сейчас, на сколько это возможно в сложившихся обстоятельствах. Но и место для легкой грусти нашлось, делить которую с Кристалль он вовсе не намеревался, но она не спрашивала его об этом, а молча расположилась напротив него, сбросив шелковые туфельки и устроившись в кресле, поджав под себя ноги. — Итак, теперь-то раскурить сигарету можно? — спросил Лондо. — Теперь — можно, — подтвердила женщина, наслаждаясь зрелищем. Она так увлечённо следила за Моллари, что едва не забыла о своей сигарете, а вспомнила лишь тогда, когда та догорела почти до конца, опалив ей губы, но и тогда она лишь легонько вздохнула, наблюдая, как курит Лондо. Как его пальцы берёт сигарету, отправляют её в рот, поджигают свободный конец, и вот уже начинает виться тонкая струйка дыма, заполняющего неспешно всё пространство вокруг. Но вместо удушливого запаха лишь аромат горных пиков, укрытых шапками снега, свежеть северного ветра, очищающего мысли. Лёгкий холодок ледяных глыб, сковывающих океаны. Мурашки пробегают по телу, а тонкие иголочки начинают приятно покалывать кожу. Затем приходит тепло, медленно и аккуратно, будто обволакивая невесомым пледом, сплетённым из тончайших нитей вечности. Дым превращается в туман, а тот постепенно рассеивается, оставляя после себя аромат пряностей. Волшебный транс, усыпляющий все дурные мысли. Блаженная тишина, в которой слышится лишь дыхание и легкий шепоток падающих снежинок, которые не тают, устилая собой ковёр. Легкий ветерок переворачивал их, снежинки сверкали, переливаясь, словно драгоценные камни. Пепел так же сгорал, так что можно было не опасаться, что он испортит одежду или мебель. Не требовалось следовательно и пепельницы, сигарета догорала до конца, а эффект оставался ещё некоторое время. — После них остается долгое послевкусие, так что почти не вызывают привыкание. По сравнению с обычными, конечно же. — И всякий раз такой эффект? — Зависит от расы курящего. Люди приходят в себя через несколько часов, центавриане, очевидно, гораздо выносливее в этом отношении. Мой народ попадает в сказочный лес на несколько десятков секунд. Это успокаивает и приводит мысли в порядок, уберегая от необдуманных поступков. — Ты хотела совершить что-нибудь необдуманное? — осторожно спросил Моллари. На пальцах чувствовался легкий холодок, будто бы снег и вправду касался его кожи. — Очень, — тихо проговорила она, не смотря на Лондо. — Но снежная палочка спасла меня этого. Она в очередной раз улыбнулась, и казалось, что от этой улыбки лицо её треснет, порвется и сползёт ткань, за которой скрывается настоящее лицо этой женщины. О! Оно не будет ужасным или столь уж отличным от того, что сейчас видит перед собой Лондо, но… Что-то не давало покоя Моллари, что-то в ней было не правильно. Однако посол позволил снова себя увлечь, на этот раз прочь из его каюты. — У меня есть сюрприз для тебя, Лондо, — произнесла она интригующим голосом и потащила посла за собой. Путь оказался недолгим, и под конец она попросила его закрыть глаза. Ожидание развязки было скорым. Заведение должно было иметь какое-то изысканное, и даже вычурное название, судя по тому, что обнаружилось внутри. «Нежность мерцающего серебра» или «Бархат сладкого тумана», а то и вовсе что-нибудь вроде «Жемчужины, нанизанные на шелковые нити, вплетённые в чёрные косы богини». Однако Моллари не успел узнать названия этого чудесного места, а инопланетные знаки, тут и там встречающиеся на стенах, обстановке и даже пробках бутылок с шампанским, переводу не поддавались. По крайней мере, посол Центрава обратил внимание на них гораздо позже, первым делом оценив множество собранных в зале красавиц. Все они окружили Моллари, танцевали вокруг него. Такие разные и такие головокружительно притягательные! Блондинки, брюнетки, рыженькие… Человеческие женщины и не только. Все они приятно радовали глаз и были во вкусе центаврианина. Нежные и ласковые, они манили к себе, сверкали глазами и складывали свои прелестные губки, посылая Лондо воздушные поцелуи. Тут и там мелькали изящные ножки, шейки всё остальное, едва прикрытое прозрачными тонкими тканями. Дамы обступили Моллари, не давая тому и шанса на побег. Всё это было похоже на сладкий сон, кажется, сигарета не догорела и вокруг вместо ковров устилали пол снежинки, хрустя под его сапогами. — Я дарю их Вам, Лондо, — прозвучал голос Кристалль. Тихая музыка, играющая с того момента, как Моллари вошёл в зал, тут же умолкла. — Наслаждайтесь. И прежде чем он успел что-то ответить — возразить ли или наоборот поблагодарить за подарок, щедрая дарительница покинула его. Резко и зло прозвучали её слова. Но вот музыка заиграла снова, а девушки снова затанцевали, будто ничего не произошло. Они не выпускали Моллари из круга, но и не были агрессивны в своём намерении удержать его. Лондо был хорошо знаком с женской ревностью, но что бы так проявилось это чувство — такое случилось, наверное, впервые с ним. И это было гораздо приятнее всего остального, что пришлось когда-либо претерпеть ему со стороны ревнующих женщин. — Если ты думаешь, что я не воспользуюсь твоим подарком, Кристалль, то ты ошибаешься! — произнёс Моллари. И позволил сладкоголосым гуриям утешить и развлечь себя. В чём, спросите, вы подвох и скрытое коварство сюрприза? Не глупо ли добиваться мужчины, самолично толкая его в объятия других женщин? Не верх ли тупости оставлять сластолюбца в столь интересной и соблазнительной для него компании? Или быть может они должны обратиться в сирен, несущих гибель тем, что поддастся на их сладкие голоса и утонет вместо того, что бы насладиться прекрасным? Быть может, они убьют Лондо Моллари, но тогда он не достанется Кристалль, а это явно противоречило её планам. Так где же хитрость, где же ловушка, где западня? Где скрытый подвох и на что рассчитывает влюблённая хищница, отдавая другим свою добычу? Неужели наивно полагает она, что Лондо откажется от искушения и не воспользуется услугами каждой из подаренных ему красоток? Двойное дно было. Обман присутствовал и расчет был на то, что Моллари догадается, рассвирепеет и явится к Кристалль за объяснениями, или на то, что не пронюхает старый пройдоха ровным счетом ничего, но в раскаянии опять-таки придёт к Кристалль, только теперь с повинной — просить у неё прощения за гарем, а заодно и за Одиру. Словом, Кристалль ждала его визита. Но и была готова к тому, что Лондо не захочет её видеть в любом случае, и уж тогда ей придётся делать первый шаг к примирению. Второй вариант, понятное дело, нравился ей меньше всего и, следовательно, лучше всего и детальнее был проработан. Надейся на лучшее, но готовься к худшему, таков был её девиз. Лондо наслаждался. Стройными ножками, ласковыми пальчиками, сладкими губками, пышными бюстами, нежной бархатной кожей, сладкими голосами, мягким шелком волос… Каждый день «пробуя» новую забаву. Очаровательная стайка окружала его, предугадывая каждое желание. Блаженство и нега прогоняли прочь все заботы и тревоги. Даже Одиру он не вспоминал в эти ночи, полные пьяных любовных безумств. Но ему всегда было мало, чего-то не хватало. Женщины были удивительны, пьянящие и сладкие они дурманили сознание, наполняли экстазом тело, ловкие их пальчики, бесстыдные язычки и сочные губки — всё было прекрасно в них. Сочные они были великолепны, шикарны. Просто сказка! Но чего-то не хватало. И даже не того, что среди них не было ни одной центаврианки. Это-то как раз было вполне понятно и объяснимо. Да к тому же наводило на размышления. Но как только гурии замечали хоть маленький проблеск мысли на лице или во взгляде Лондо, они старались ещё больше отвлечь его от этих размышлений. Пели новые песни, предлагали новые игры, танцевали ещё задорней и чуть ли не набрасывались на беднягу по три и более за раз. Впрочем, господин посол особенно против не был. Но чем больше они старались угодить ему, тем отчетливее и яснее становилась его тоска, его жажда. А когда он понял причину своего состояния! Он пришёл в ярость и впору было снова собирать разобранный и спрятанный в его комнатах бластер, дабы разрядить его в безжалостное, эгоистичное и злое сердце той, что вздумала играть с Лондо Моллари в свои мерзкие игры. Однако мужчина всё же решил обойтись без оружия. — Я не знаю, как ты это делаешь, но прекрати сейчас же! — заявил посол, едва ли дождавшись, когда за ним закроется дверь. Центаврианин бесцеремонно вторгся в покои представительницы Менезиса, впрочем, намерения не впускать Моллари вовсе не было у хозяйки комнат, скорее наоборот. Кристалль наблюдала за разбушевавшимся Лондо, точнее за его отражением в зеркале, расположившись спиной к вошедшему. Тонкое тело было укатано в голубых оттенков домашнее платье, босые ножки утопали в мягком ковре. Ощущение несбыточной мечты усилилось, в каждой, что обнимал Моллари эти ночи, была частичка Кристалль, словно капельки яда были они, а сосуд — менезианка. — Прекратить «что»? — кокетливо спросила она. И через секунду продолжила, но уже зло. — Неужели тебе не понравилось, Лондо? — Мне не нравится, когда из меня делают дурака! — резко оборвал её Моллари. Женщина наконец оторвалась от созерцания своего и Лондо отражения в зеркале. — А мне не нравится, когда нарушают соглашения. — Соглашения? О чём это ты говоришь, моя маленькая несмышлёная девочка? Постой, постой, не отвечай, — Моллари «задумался», а затем разразился хохотом. — Неужели ты думаешь, что случайный секс накладывает какие-то обязательства на его участников? Ой, не могу, ой, насмешила! Маска надменной красавицы треснула, Кристалль начинала злиться, и это вполне удовлетворяло Моллари, который вдруг резко оборвал свой смех, став убийственно серьёзным. — Послушай меня и запомни хорошенько! Я не стану играть в твои игры. И не прибегу, как только ты поманишь своим пальчиком! — Ты уже это сделал, — мягко возразила женщина, намеренно совершая ошибку, вызывая у Лондо очередную вспышку ярости. О! Как соблазнителен он был сейчас! Как хотелось ей, что бы в этой своей ярости он набросился на неё с намерением растерзать, сжал бы её горло своими пальцами. Но не совершил бы убийства, поцеловав вместо этого. Моллари злился, но подобных действий не предпринимал. — Такого больше не повторится, — процедил он сквозь зубы. И уже собирался уйти, сожалея о том, что нельзя громко хлопнуть автоматической дверью так, как теми старомодными, что крепились на петли. — Я предлагаю тебе сделку, Лондо Моллари! — раздался голос Кристалль. Чуть хрипло прозвучали слова, будто и вправду мужские пальцы сжимали её глотку. — Меня не интересует ничего из того, что ты можешь мне предложить, — намерения даже выслушать её предложение у него не было, но что-то всё-таки задерживало его здесь, не давая ступить ни шагу. — И не пытайся удержать меня! — Ты свободен как ветер, и не я держу тебя, — ответила женщина. В чём-то она была права. Если бы он хотел, то ушёл бы тотчас, и держи его все демоны мира, им не удалось бы остановить его. Но он по-прежнему стоял на месте, лишь зло смотря на свою собеседницу, стараясь не совершить тот роковой шаг, отделяющий ненависть от любви. — Совсем-совсем ничего? Вот ни капельки? Моллари лишь неопределённо хмыкнул. — Итак, рискну озвучить своё предложение. Оно просто как пол кредитки и столь же дешево, мой дражайший Лондо. Собственно, не очень отличается от недавней моей просьбы к вам, вы ведь помните, не так ли? Словом, мы остаёмся с вами любовниками. Мне стоило несколько конкретнее выразить то значение, что это слово означает у меня на родине. Тогда, полагаю, у нас было бы куда меньше проблем с самого начала. Кроме и так понятного, любовники должны быть верны друг другу, а измена одного из них — обида, смываемая кровью. Не бледнейте так, ничто не угрожает вашей милой танцовщице, — соврала Кристалль без зазрения совести. — Что-то мне не верится в это и если только хоть один волосок упадёт с головы Одиры… — предостерегающе начал Моллари. — Всё зависит только от тебя, Лондо. Но так и быть, я буду играть честно и раз ты не знал, — обращение «ты» с лёгкостью заменила она, перейдя с «вы», что вполне согласовалось с размытыми границами их с господином послом отношений. — То отказ твой не причинит ей вреда. Но потом, если согласишься, тогда уж пощады не жди. В глазах её вспыхнуло пламя и тут же погасло. Лучше всего было немедленно отклонить подобное предложение и оставить мерзавку ни с чем. Однако Моллари ответил весьма дипломатично и даже деликатно, что подумает над этим. — Не буду тебя торопить и не стану говорить, что с нетерпением жду окончательного решения. Словом, женщина так же была сама любезность и ловко сглаживала острые углы. Посол покинул её апартаменты и, уходя, не обернулся, что бы ещё раз взглянуть на свою смертельно опасную мечту. *** Прошло несколько дней, а решение не было принято. Кристалль слово держала и с ответом не торопила, даже не встречалась Моллари и старательно его избегала. Пара первых часов после неприятного разговора прошли в раздумьях, однако немного погодя всё более и более в сознании Лондо укоренялась мысль о том, что никакого решения и вовсе принимать не стоит, ни положительного, ни отрицательного. В самом деле, что за странные предложения! Да и вообще, кто поймет этих менезийцев! Создавалось впечатление, что быть любовниками там у них — означает нечто что-то более серьёзное, чем быть женатыми. Наконец, Моллари сделал то, что следовало сделать едва ли не первым делом после приёма у королевы Менезиса — запросить информацию по этой планете и правящей династии. Результаты исследования, проведённого Моллари лично (доверять столь деликатное дело своему помощнику он не стал) оказались неоднозначны. С одной стороны, информации конкретно по Менезису было крайне мало, и вся она слово в слово повторяла официальное коммюнике правительства, разосланное всем полномочным представителям на станции. С другой, вместо чего-то конкретного всплывали лишь туманные легенды и старинные предания, причем почти все происходили с Земли. Это были истории землян, в которых говорилось о страшных тенях, живущих в душе каждого человека. Пороки, вырвавшиеся наружу, тайные желания, выпущенные на волю. Подлые страсти и мелкие страстишки, отравляющие существование человечества. Люди, чьи души пожрал дьявол и чьими телами владеют демоны. Старинные гравюры пестрели множеством иллюстраций и всегда за маской милого личика прятались отвратительные существа, отталкивающие не только своей внутренней сущностью, но и внешностью. Вампиры, оборотни, ведьм и колдуны, болотные кикиморы, черти и дьяволы, демоны и тени, гремлины, вурдалаки и прочая нечисть. Список можно было продолжать бесконечно. И чем больше Лондо искал что-нибудь конкретное о предках Кристалль, о традициях её народа, тем более уходил в сторону от того, что хотел найти. Хотя, если принять за правду, что вся эта компания — так или иначе потомки разнообразной нечисти, то неудивительно, что никто из исследователей ни рискнул ознакомиться и документально зафиксировать нечто вроде любовных отношению подобных существ. Разве что упоминались разнузданные оргии, в которых принимали за раз участие сотни… особей. Воображение Моллари не на шутку разыгралось. А ведь его недавнее приключение и вправду смахивало на оргию… Скромненькую такую, и даже вполне приличную, если сравнивать с развлечением демонов и прочих существ, информацию о которых предлагал компьютер. Моллари понял, что поиск зашёл в тупик, когда поисковая система предложила ему вместо серьёзных книжных изданий древности сравнительно новомодную продукцию человеческой развлекательной индустрии — кино о разных представителях мира монстров в широчайшем спектре жанров, начиная от классических ужасов и триллеров и заканчивая эротикой и детективами. Моллари прекратил поиск, стоило отвлечься от всего этого. И лучшим вариантом представлялась прогулка по увеселительным заведениям Вавилона. Точно такой же способ отвлечения выбрала и Кристалль, однако, старательно выбирая те места, где Моллари не появлялся. Парочка весело проводила время отдельно друг от друга, но, в общем-то, одинаково. Пока, наконец, они не встретились в одном из казино. Кристалль проморгала появление Лондо, увлечённая игрой. Глаза её горели, она бросила кости, в очередной раз выиграв, выпало 12 и дамочка чрезвычайно довольная собой сгребла фишки в свою маленькую, но, как оказалось, весьма вместительную сумочку. Крупье украдкой облегчённо вздохнул, чрезвычайно удачливая посетительница рисковала разорить сегодня владельцев злачного заведения. Кристалль нетрезвой походкой направилась к барной стойке, плюхнулась на свободное местечко, и едва не потеряла равновесие, и дабы не грохнуться уж совсем непристойно на пол, зацепилась за своего соседа, которым случайно (ну совсем-совсем-совсем-совсем, честное слово, совсем-совсем, случайно!) оказался Лондо Моллари. Она скорее инстинктивно, нежели осознанно произнесла: — Угостите даму напитком, красавчик! Моллари, по сравнению с Кристалль трезвый как стёклышко, укоризненно покачал головой, но помог-таки даме удержаться на табуретке, и заказал ей напиток. — Что предпочитаете пить? — спросил бармен. — «Голубой ирландский кролик»! — провозгласила Кристалль и, услышав, что такого напитка алкогольная карта не содержит, возмутилась до глубины души, обращаясь к своему соседу. — Нет «голубого ирландского кролика»?! Что же тогда у вас вообще есть? Ой, Лондо, друг мой! В порыве чувств Кристалль собралась обнять Моллари, и осуществила своё намерение, что Лондо стоически стерпел, ибо если бы он попытался увернуться, то дамочка наверняка потеряла бы равновесие и не удержалась бы на стуле. И хотя ей не помешало бы «потерять лицо», упав на пол, Моллари всё же был джентльменом и подобной подлости не мог себе позволить. Потому пришлось стерпеть. — Мой дорогой посол Центавра! Как же рада я вас видеть! Посоветуйте хороший напиток, раз уж нет тут «ирландского кролика». Знаменитого напитка! Ужас! Куда катится эта вселенная? В какую пропасть, я вас спрашиваю? Моллари не хмурьтесь, ну перестаньте, неужели вы до сих пор дуетесь на мою глупую шутку? Признаюсь, мне не следовало затевать всё это, и мне так стыдно, так стыдно, даже представить себе не можете! — И вы решили утопить свой стыд в алкоголе? — снисходительно спросил Лондо, испугавшийся было, что она устроит истерику и будет и дальше вешаться на него, признаваясь в любви. Но обошлось, она лишь интересовалась его мнением относительно выбора напитка. Посол заказал им обоим по стаканчику виски, причём дама решительно отказалась от того, что бы алкоголь был чем-то разбавлен. — Ваше дело, Кристалль, но завтра вы пожалеете. — Я не оглядываюсь и потому не жалею. — Боюсь, голова ваша будет завтра иного мнения, — Лондо улыбнулся. Бедная девочка ни черта ни смыслит не только в любви, но и в алкоголе. — Как-нибудь переживу. — Я вас предупредил, — свою порцию Моллари всё же предпочитал пить разбавленной. — Очень мило с вашей стороны, — покачиваясь из стороны в сторону, ответила Кристалль. Взяла стакан в руки и выпила залпом, вздрогнула всем телом, лицо женщины передёрнула гримаса. Но через секунду она попросила повторить и проделала все действия снова. На третьей рюмке Моллари её остановил. — С вас хватит, Кристалль. Женщина просто чудом держалась на своем месте, и могла упасть каждую секунду, но пока держалась. — А ведь вы правы, Лондо, — неожиданно согласилась она. — Совершенно верно, хватит. Моё время прошло, безвозвратно утекло сквозь пальцы, а я и не заметила. Посол вовсе не это имел ввиду и было даже смешно слушать подобные разглагольствования от молоденькой женщины, совсем недавно ставшей таковой. — У вас впереди ещё много мужчин и много любви, уж поверьте старому сердцееду, — примирительно сказал Моллари. — Лондо, Лондо, если бы вы знали, как быстро проходит время! Впрочем, — она окинула его «внимательным» взглядом пьяных своих глаз. — Вы знаете. Неумолимо быстро. И не говорите, что у меня больше времени, чем у вас. Женский век короток. Но дело даже не в этом. Милый мой добрый Моллари, забудьте всё, что я вам говорила и предлагала. Это такой вздор, в самом деле. Уловки влюблённой дурочки, которая ни черта-то не смыслит в этой жизни и ужасно, просто чудовищно, не понимает мужчин. — Вы научитесь, Кристалль. Если бы она только сказала что-нибудь вроде «так научите же меня, Моллари», тогда всё было бы кончено. Но она не сглупила, не показала столь явной своей заинтересованности в нём. Хотя то, что она ответила, да и как вела себя в остаток вечера, не было очень-то умно. — Лучшая их худших — так говорили всегда обо мне. Кажется, они были правы. Не буду вам больше мешать, милый Лондо у вас и без меня хлопот полно. С этими словами она предприняла попытку переместиться с табуретки на пол и при этом не упасть. Лондо опасался, что последнее всё-таки случится, но обошлось без жертв и разрушений. Безусловно если не боги, то демоны хранили её. Спотыкающаяся фигурка всё удалялась, неровным шагом направляясь на выход. Точнее куда-то за сцену, но Моллари уже этого не видел. Она была совершенно права, ему было чем заняться и помимо неё, например своими должностными обязанностями, для разнообразия. Цетаврианин решил пропустить ещё по паре стаканов виски и… Заиграла музыка, исполнитель нежно коснулся клавиш, извлекая из инструмента пронзительную мелодию, пробирающую до слёз. Необычный выбор для казино, однако, никто из присутствующих не возражал, требуя вернуть легкомысленные мелодии, звучавшие фоном до сего момента. На сцену вышла певица, уселась на самый краешек и начала петь. Голос её звучал поначалу тихо, едва перекрывая музыку, но креп с каждой нотой и был так знаком Лондо, что тот, наконец, повернулся, дабы увидеть исполнительницу. Это была Кристалль. Логично было ожидать нестройных пьяных воплей, но вместо этого была красивая песня о дожде, что падал с небес посреди бескрайней пустыни. О солнечном свете, пробивающемся сквозь грозовые тучи. О мягкой зелени, бескрайним ковром расстилающейся на поверхности ледяных шапок Земли. Она пела о том, что противоречило всем законам природы, но всё-таки случалось. Она пела о чудесах, которые совершались, стоило только поверить в них. Песня закончилась столь же неожиданно, как и началась. Голос утих. Раздались аплодисменты. Певица спустилась со сцены, и нашлось множество желающих проводить её до каюты. Но она неизменно отвечала отказом, рискуя в итоге не дойти до места назначения. Опасно медленно, кренясь на бок, она шла к выходу. — Сейчас упадёт, — как бы между прочим заметил бармен, протирая пустой стакан. Лондо Моллари не собирался ничего предпринимать в связи с этим. Он не двинется с места, вот что он сделает, точнее не. Не кинется как послушная собачонка, униженно лизать ножки хозяйке (забегая вперёд, отметим, что он будет проделывать означенное действие вовсе не чувствуя себя при этом униженным, скорее счастливым)! Она сама во всём виновата и пусть сама разбирается с последствиями. И всё же, нельзя оставить её в таком бедственном положении. Врождённое благородство, дьявол тебя побери! Противоречивые чувства раздирали Моллари в клочья так, что он даже не замечал строившей ему глазки хорошенькой дамочки, сидящей неподалеку. Та призывно хихикала, жеманно пожимая плечиками, тем самым как бы приглашая Лондо составить себе компанию. Но поглощённый душевными и не только, терзаниями посол не замечал (!!!) её попыток привлечь его внимание. Стойкой ощущение, что он попался в хитроумную ловушку, не покидало Лондо Моллари, но он всё же пришёл на выручку Кристалль, взяв её под локоток и проводив до каюты. Здравый смысл, точнее его остатки, не вытравленные сегодняшним вечером виски, обзывал самого Лондо дураком и другими нехорошими словами. Но Моллари предпочитал не слушать. Тем более, что распеваемая им с Кристалль весёлая пьяная песенка отвлекала от такого сложного процесса как здравомыслие. Кристалль путала слова и больше смеялась, подпевая Лондо, взявшего на себя роль солиста. Сладкая парочка добралась-таки до месте назначения и тут-то чувство опасности включилось на полную катушку. Они пришли к покоям Моллари, а не Кристалль. И все намерения Лондо стали ясны как день для него самого. Правда, нельзя с точностью утверждать, что ничего между ними не произошло бы, доберись они в итоге до комнат Кристалль, так что разница была не очень-то велика, и потому совесть центаврианина лишь устало зевнула, переворачиваясь на другой бок. Кристалль упала, точнее чуть не сползла на пол, когда лишилась поддержки Моллари всего на пару секунд, ибо тот был вынужден выпустить из рук свою драгоценную ношу, дабы вставить, наконец, ключ-карту в замок. Проделать одной рукой это не получилось. Дверь была открыта, а дамочка, прислонённая к стенке, не могла сделать ни шагу и потому пришлось взять её на руки, и так перенести через порог, дабы опустить потом на кровать (что ещё раз подтверждало намерения Лондо). Хотя, положи мужчина женщину на диван — опять-таки разница не столь велика. Разве что удобнее… Ловушка. Ловушка. Ловушка. Предупреждение, которое Лондо игнорировал, и потому через пару секунд это перестало тревожить его. Что по-настоящему мешало, так это камзол, который и был снят, для начала. Гостья, как только голова её коснулась подушки, уснула или талантливо сделала вид. Лондо, присев с краю кровати, любовался своей сегодняшней «находкой». Миниатюрные ступни, розовые пяточки, крошечные пальчики, стройные ножки, легко различимые за полупрозрачной блестящей тканью. Захотелось провести по ним рукой, ощутить мягкость и упругость кожи. Соблазн, которому Моллари уступил без особой борьбы. Женщина не шелохнулась, то ли вправду заснув, то ли искусно претворяясь спящей. Лондо продолжил свою ласку, с каждым мгновением чувствуя, что не стоит продолжать. Но как же сильно жгло его желание в эту минуту! И не нашлось ничего лучшего, кроме проверенного способа — избавиться от наваждения, поддавшись ему. И вот уже не только стройные ножки ласкает посол, задрав пышные юбки. Подобные ласки уже трудно не заметить даже спящей. И хотя глаза Кристалль закрыты, но нежный ротик чуть приоткрылся, и губы её зашептали чуть слышно имя, его, Лондо, имя. А потом и вовсе не смогли выговорить эти два слога, окончание потонуло в тихих вздохах. Ей нравилось гостеприимство господина Моллари… Смелые ласки прервались на пару мгновений, но только для того, что бы перейти к главному номеру сегодняшней концертной программы. Глаза Кристалль распахнулись, когда она ощутила свою «жизнь, наполненной невероятно прекрасным смыслом» и подобное «озарение» случилось с ними обоими ещё несколько раз в эту ночь. *** Лондо Моллари разбудил запах блинчиков и кофе. Голова раскалывалась, всё тело приятно ныло, и безусловно огромнейшим счастьем оказалась бутылка минералки, да открытая баночка холодного пива, стоящие на прикроватной тумбочке и явно ожидающих своего звездного часа, хотя на самом деле, для напитков это был час расправы, но погибали обе бутылки гордо, сознавая своё предназначение. Военный оркестр, засевший в голове Моллари и выбравший своим инструментом виски и барабанные перепонки, смилостивился и перестал играть марши. Сахара в горле так же перестала быть пустыней, едва посол сделал пару глотков спасительных жидкостей. Если в мужчинах Кристалль и не разбиралась, то в похмелье, похоже толк знала. Молодец, девочка! Последняя обнаружилась на мини кухне, бывшей у Моллари в большей степени баром, чем местом, где можно было приготовить или хотя бы разогреть пищу. Мокрые волосы вились на кончиках, а стройное тело пряталось в рубашке посла. Лондо предпринял попытку застать женщину врасплох, оказалось, виски ещё колобродило в его крови, бесшумно подошёл сзади и заключил Кристалль в объятия, нежно поцеловав мочку ушка женщины. — Лондо, — промурлыкала она, довольная, словно кошка, слямзившая тарелку сливок. — Ждала кого-нибудь другого, милая моя девочка, а вовсе не надоедливого старикашку? — Угадал. Думала всё о красивом и благородном после Центавра, — она повернулась, что бы поцеловать Моллари, но тот щелкнул зубами, намереваясь укусить её. Она в долгу не осталась и клацнула своими. — Влюблённые акулы, — проговорил Лондо, крепче обнимая её. — Влюблённые? — переспросила она. — До последнего зубика! — А как же… — она не договорила, Лондо приложил палец к её губам. — Я не обещаю тебе ничего, кроме огненного вихря поцелуев, кроме своих крепкий объятий, кроме пылкого жара своего сердца и всего остального, моя милая девочка, — к удивлению, приятному, щеки Кристалль вспыхнули краской смущения, хоть и не сильной. — И я не жду от, тебя, что ты не будешь ревновать меня как сумасшедшая мартовская кошка. Я просто хочу быть с тобой столько, сколько ты согласишься терпеть меня со всеми моими недостатками и ужасными выходками. Согласна ты на такую сделку? И учти, я ответа ждать долго не буду. — Согласна, любовь моя. Забирай с потрохами свою глупую ревнивую девочку! Оба рассмеялись. Парочку не раз ещё лихорадило, не раз Лондо давал повод для ревности и не раз несмышленая девочка манила его к себе, устраивая истерики и скандалы. Но увлечения проходили, сотрясая волнами цунами хрупкий мирок влюблённых идиотов, а те по-прежнему мирились, прощая недостатки друг друга.  — Лондо, мне иногда кажется, что вы намеренно злите Кристалль, конечно, это не моё дело, — сказал командующий как-то раз, беседуя с Моллари, когда тот был замечен в обществе очередной красотки. — Но дело в том, что иногда вспышки ревностьи Кристалль не проходят бесследно.  — Отправьте претензию королеве Менезиса, — посоветовал Лондо.  — Уже и знаете что, она оплатили всё в тройном размере!  — Так радуйтесь, Синклер, они богаты как Крез, одни имена, чего стоят.  — И всё же, мне бы не хотелось собирать Вавилон по кусочкам, а к тому всё и идёт… Вы так часто её дразните, Лондо, не боитесь, что однажды ей это надоест?  — Не думаю, не переживайте, Синклер, я умею приручить этого дракона.  — Только на вас вся надежда. Но всё же, будьте осторожны, мой друг.  — Как и всегда, Синклер, как и всегда. Маленький секрет Лондо Моллари состоял в том, что ему чрезвычайно нравилось злить свою молоденькую любовницу. Он был без ума от её бешеного взгляда, от этой её дикости и неудержимости, животной страсти, просыпающейся в ней, когда чуткий нос её начинал чуять хотя бы малейшую угрозу её месту в сердце Моллари. Она превращалась в бушующего дракона, усмирить которого мог лишь Лондо. Проблема состояла лишь в том, что каждый раз всё труднее было находить новую «жертву», ведь никто не горел желанием быть съеденной заживо мифическим монстром…