Кое-что о «Морали»

Тело Императора Центавра было одето в белый костюм, расшитый золотыми нитями и украшенный множеством драгоценных камней. Вдовы намеревались провести над усопшим обряд погребения, но кое-кто препятствовал этому. Женщина в чёрном платье стояла рядом с Моллари и не давала забрать тело. — Он принадлежал Вам при жизни, теперь же смерть отобрала его у Вас, и он — мой! — она говорила не громко, сдержанно и даже скупо, будто отмеряя каждое своё слово. Мертвенно бледная кожа её казалась ещё белее на фоне чёрной ткани её платья. Женщина была похожа на воскресшего мертвеца. Три вдовы физически чувствовали холод, исходящий от любовницы Императора, которая имела наглость перечить его законным супругам! Но никто из них не рисковал предпринять что-либо, дабы поставить нахалку на место и забрать, наконец, тело Императора. Охранники, которым было приказано силой заставить её уйти, не добились ничего, кроме состояния глубокой заморозки собственных персон. И теперь вдовы сами застыли в нерешимости — пойти на уступки они не намеревались, но и сдаваться — такой вариант был так же неприемлем для них. Чума, Мор и Смерть, так «ласково» называл Моллари своих драгоценных женушек. Любовнице, последовавшей за ним с Вавилона 5 осталось четвёртое «имя» — Война и оно ей нравилось. Ибо следовавший за четверкой Апокалипсис был её старым знакомым… Ужас сковал сердца центаврианина. Лондо Моллари проснулся у себя в покоях на Вавилоне 5 и с радостью осознал, что это был всего лишь сон, ночной кошмар, слишком яркий и от того, слишком уж сильно похожий на реальность. В любом случае не очень приятно наблюдать себя мёртвым и глубоко старым. А если учесть присутствие в сюжете «любимых» жёнушек, то уж совсем ужас из ужасов. Единственным приятным моментом оказалось наличие загадочной любовницы, в которой, если хорошенько присмотреться, проглядывали черты Кристалль. Да что там, это, без сомнения, была она — избалованная девочка, всегда добивающаяся исполнения своих желаний. Только вот на что ей мёртвое тело Моллари? Лондо потянулся к коммуникатору, набрав номер Кристалль. — Лондо? — спросила она сонным голосом. — Что-нибудь случилось? Она не жаловалась на то, что посол Центавра разбудил её посреди ночи. Хотя нет, постойте, скорее ранним утром, от чего вставать с мягкой, уютной кровати было, однако же, не легче. Даже была рада, хотя полностью ощутить данное чувству сонный организм был не в состоянии, когда Моллари пригласил её к себе. И тот факт, что причиной оказался всего лишь дурной сон, нисколько не расстроил её. Фактически, она просто перебралась из одной постели в другую, причем в последней находиться было куда приятнее, ведь там был и Моллари. Кристалль обняла центаврианина и почти внимательно слушала его рассказ. — Это была ты, теперь я точно уверен, — произнёс в конце Лондо, описав свое не очень приятное сновидение. Объятия Кристалль действовали на расстроенные нервы центаврианина успокаивающе. — А ведь я знаю, что было дальше, Лондо, — тихо проговорила Кристалль. — И что же? — Моллари покрепче обнял свою гостью. — Я забрала твоё тело домой, на Менезис, воскресила тебя, и мы собирались заняться с тобой любовью, — тонкий пальчик коснулся губ Моллари, повторяя их очертания. — На самом интересном месте, меня разбудил твой звонок. — Что же, эту часть я, пожалуй, готов воплотить в реальность, — поцелуй достался сначала тонким женским пальчикам, а потом было уделено пристальное внимание и всему остальному телу… Страх, навеянный сном о собственной смерти, исчез. И даже вопрос о том, на каком таком основании тело его могло после смерти принадлежать Кристалль, а так же не менее интригующий вопрос о том, как она могла вернуть его к жизни, не волновал Моллари, ускользнув вместе с необоснованной тревогой. И только где-то там, на границе сознания, возникла согревающая душу, такая уютная мысль о том, что Лондо Моллари станет однажды Императором.  — Знаешь, мне иногда кажется, что Менезис оставил на Вавилоне 5 своего представителя с единственной целью, — сказал после Моллари, обнимая засыпающую рядом с ним женщину.  — И какой же? — сонно пробормотала она, поудобнее устраиваясь, собираясь, наконец-таки выспаться.  — Из-за меня. Знаю, с самомнением у меня проблем нет.  — Всё может быть, — «промурлыкала» Кристалль, засыпая с улыбкой на устах в объятьях любимого мужчины. Моллари провел рукой по коротким волосам женщины. «Всё возможно», — мысленно повторил он. Странное, давно не испытываемое чувство, посетило его в этот момент. Тёплое и прекрасное, определять которое более точно и категорично не хотелось. Дабы не спугнуть это хрупкое ощущение чего-то хорошего, нежного, чистого и столь желанного им.