Сила знания

Если я и потеряла сознание, то только на мгновение. Я приподняла голову и попыталась оглядеться, но не успела увидеть ни коня, которого, вероятно, подстрелили, ни своего спутника, потому что услышала свист и инстинктивно шарахнулась в сторону. Боюсь, была бы я до сих пор человеком, то была бы уже как минимум ранена... А еще спасало то, что орки были пешими и стреляли на бегу, особенно не целясь, причем во всё, что двигалось, просто с целью освободить себе путь. Меч я достала раньше, чем даже полностью поднялась на ноги. Сознание работало, как бешеное, и тело действовало раньше, чем я успевала осознать мысли. Я рванулась в сторону, туда, где увидела заходящих на обгон коней и воинов эльдар. Наверное, меня в горячке боя затоптали если не орки, то кони, если бы меня, пешую, не заметили и не подняли на седло, чуть не вывихнув руку. Воин, что меня спас, притормозил, пока его обгоняли, а потом коротко бросил непонятную мне фразу на синдарине. - Что? - я уже ничего не соображала. Он указал рукой, и я поняла. Я ему на седле нафиг не сдалась, только мешать в бою, а там, чуть поодаль, были и пешие. Видимо, туда он меня и послал... - Hannad, - я поспешно сползла с седла. Спас от верной смерти, спасибо и на том. Драться в настоящих схватках я не умела. Меня учили побеждать один на один; меня учили справляться с двумя соперниками... если обстоятельства сложатся в мою пользу. Меня учили поражать умелых воинов, хоть я и сомневалась, что это удастся мне; но с рычащей толпой отбросов я сражаться не умела. Тут нужна была не сила, не владение мечом даже... Тут нужно было уметь быстро поворачиваться, взаимодействовать с другими воинами и пользоваться всем, что под руку попадется. А кроме того, я слишком уязвима — даже касательный удар, даже легкое ранение может стать смертельным для воительницы в одной тунике. Я отступила еще, а потом и еще. И вдруг завизжала — кто-то схватил меня за ногу. Меч я из руки не выпускала, но сейчас чисто инстинктивно отпрыгнула, не понимая, кого и куда бить. Однако снизу раздался хрип, а я... я вгляделась и отступила еще дальше. Почти погребенный под грудой орочьих туш воин тянул ко мне руку. Кажется, он был светловолосым... когда-то, но сейчас я почти не различала его лица из-за грязи, черной и алой крови, пыли и еще Эру знает, чего! Только глаза блестели, да рот, кажется, приоткрывался. Он просипел что-то, но я не понимала, только глядела, как на губах лопаются кровавые пузыри. - Возьми... - он из последних сил потянулся, и мне под ноги прикатился некогда, видно, серебристый щит, на котором под потеками крови угадывались лучи герба Третьего Дома. - Бери... глупая... Я, кажется, даже застонала, когда увидела, что взгляд его остановился. Но щит подняла. Слишком тяжелый для моей руки, он оказался неожиданно большим... И я решилась. Помчалась вперед, туда, где, как мне казалось, было поменьше врагов. Кажется, я что-то орала. Кажется, я кого-то убила, но эльдар действовали быстро и решительно — орущую меня локтями затолкали поглубже и подальше, а я только старалась не поранить никого из своих. На миг мной овладело отчаяние. Я не смогу! Когда кругом только враги, я еще могу драться, но я не могу поднять меч на... на собратьев, эльдар. Осознание настолько оглушило меня, что, не возись с абсолютно незнакомой девкой абсолютно незнакомые мне квэнди, точно бы валялась уже вместе с остальными с остекленевшим взором. Я восприняла себя эльфийкой слишком легко. Вообще очень легко представлять себя эльфийкой, когда рядом с тобой почти никого, а вокруг — прекрасный Валинор, которого я толком не узнала; или Черный Враг, которого надо победить, как босса в Варкрафт; или даже друзья. К такому, наверное, любой из России фиг знает какой Эпохи немножко готов. Оказаться среди сородичей — в битве, в бою! — совершенно иное. Рядом что-то изменилось, справа раздался конский топот, выкрики «Айя Нолофинвэ», и по правую руку от нас в бой вмешался еще один непонятно откуда взявшийся отряд. Впрочем, я уже поняла, что на поле боя всё выглядит совсем не так, как на планах, и кто откуда появляется, отследить практически невозможно, если не смотришь с Тангородрим. Услышав боевые кличи, я распрямила плечи. Ведь не только они мне сородичи, я им — тоже! Ох, как же я сейчас пожалела, что Драконий Шлем так и остался в Ангамандо. Ристанис была права. В ноги получить удар было довольно трудно, тело я защищала щитом, а вот голова... А ведь могла бы взять! Впрочем, Ристанис мне часто говорила, что я безголовая... Главное, чтобы у нее пророческого дара не обнаружилось... Воин, что сражался прямо передо мной, захрипел и пал, а на освободившееся место тотчас метнулся кто-то... Перепутать я не могла. И хотя здесь, внизу, мгла еще не рассеялась, я заранее почувствовала всем своим обостренным сознанием. Почувствовала всё: и слишком тяжелое дыхание, и усилившийся смрад, и шаги — как их вообще можно различить в таком грохоте и крике?! Я вскинула щит, закрывая голову, кстати — или некстати — вспомнив о ранении Ристанис во время обороны Химринга. Оно было очень тяжелым, но ведь она выжила... Голову защитить важнее. О Эру, а ведь где-то там, на востоке, сражается и Ристанис... Когда я почувствовала, что меч нашел цель, а цель эта оседает вниз, заставляя меня опускать руку, поняла, что о Ристанис вспомнила очень некстати. Ранение ее было тяжелым, да, но ведь она была в крепости, а рядом были лучшие целители и друг, который ее допер до лазарета. С таким ранением здесь — не выжить. Умрешь раньше. Причем мучительно, потому что оркам сейчас не до того, чтобы добивать. Мои обостренные чувства вновь сработали, и я махнула мечом в другую сторону, еще не видя и отчаянно надеясь, что на пути у меча нет препятствий в виде эльдар. И когда уже отпихивала еще одного орка, сообразила — не могло там быть препятствия в виде тела собрата: слишком близко прозвучало, да и слышно бы было, как кто-то умирает рядом. Это было вовсе не то, что я хотела знать. Знать, как это — когда умирают соратники рядом. Но я уже знала. И это тоже открыло передо мной свои перспективы. Больше я такого слышать не хотела. И я сражалась. Плохо понимала, за кого — знамени над нами не реяло, хотя я несколько раз, рискуя жизнью, вскидывала взор вверх. Лица же были мне не знакомы. Воины старались меня защитить, видя, что я без доспехов, но это получалось далеко не всегда. Тут вообще далеко не всё и всегда получалось... Зато я видела, что над нами — Эру Единый! — очищается от Тьмы небо. Я ведь так же в него смотрела, когда лежала на грязном снегу по пути в Ангамандо. Сейчас под ногами чавкало, и я не хотела знать, что именно чавкает. Хотя, конечно, знала... Наклониться бы! Хотя бы ненадолго... Орочье вооружение — дрянное, но мне бы хоть шлем... Беда в том, что в бою и секунды лишней не было. Подумав это, я снова чуть не замерла и поняла, что, хоть выучка и невеликий опыт берут свое, двигаюсь я гораздо быстрее. Секунда — много. В бою и мгновения не было. Рядом со мной пал еще один воин. И еще. И я вдруг поняла, что передо мной больше особо никого и нет. Из защитников, я имею в виду, потому что врагов... Врагов хватало. И до этого мне доводилось видеть перед собой эти оскаленные морды с гнилыми зубами и зловонным дыханьем; эту серую шелудивую кожу; это грубое железо доспехов и кривую сталь ятаганов. Но в таком количестве — никогда. Я отступила назад, а потом еще отступила, буквально спиной чувствуя, что свои — близко... Но больше времени у меня не осталось. Кто-то один рванулся вперед, но я осадила его мечом, прячась за щитом, и даже не поняла куда попала. Но, видимо, попала, потому что меч пришлось тянуть обратно с силой, и я едва успела отразить удар сбоку. Я не понимала, с кем я дерусь, сколько их, чем вооружены... Когда мне довелось сражаться со многими в прошлый раз — когда мы попались в пещерах к северу от Дортониона — я атаковала, а теперь мне приходилось лишь защищаться. Тогда я жмурилась, боясь получить страшный удар, а сейчас смотрела открытыми глазами, потому что только так можно было выжить. - Держись! - раздался рядом красивый мужской голос, и это сразу придало мне сил. Я почти с таким же, как у орков, рычанием расправилась с противником и даже успела посмотреть ему в глаза, прежде чем вогнала меч в горло. Закричала — от радости ли, от еще чего-то? Но теперь я всей душой осознала, что есть не только эстель, есть и амдир. И первой ринулась на врага. И только после этого осознала, что славила Феанаро... Я собиралась умереть с этим кличем? Теперь я хотела с ним жить! Я не знала, кто борется рядом со мной, но чувствовала поддержку. Орала — наверное, так же, как все. Не зря Ристанис так ругалась, когда учила меня менять хват меча — пригодилось. И умение ругаться пригодилось тоже. Я чувствовала — рядом со мной воюют настоящие воины, не мне чета. И сердце полнилось гордостью. Честь, сила, доблесть — не просто слова! Рука с мечом была липкой от черной крови, но я наловчилась использовать и это — меч больше не скользил в моей руке, как было ранее, когда орочья кровь заливалась на гарду. Я чувствовала... если не уверенность, то упоение. И вдруг... Я не знаю, что заставило меня повернуться. Верно, какой-то звук... Не успела осознать, какую беду это может нести, но услышала свист, повернула голову... И словно в замедленной съемке успела увидеть, что прямо мне в лицо несется стрела. Короткая, грубая... На кончике ее блестел оконечник. Я вскинула щит, но... Но уже понимала, что не успеваю. Счет шел на доли секунды, на доли мгновений, а щит был слишком тяжел для моей руки. Я хотела уже было зажмуриться, но вспомнила, что отныне я больше не закрываю глаз. Да и умирать... Больно, но быстро. Я уже знаю. И за долю мгновения до того, как стрела впилась бы мне в лоб, передо мной мелькнул чей-то золотистый щит. Я услышала звон ударившейся о сталь стрелы, но не понимала, что мне теперь делать. Неожиданный защитник дернул меня за руку, и я услышала безумно знакомый голос: - Прикройте! Я отступлю! Вернусь! Меня буквально отнесло за чьи-то спины, но передо мной всё так же был спасительный золотой щит. Рядом кто-то проносился — из эльдар, лежали мертвые тела... И лишь когда я буквально всем естеством ощутила, что ни стрелы, ни мечи нам не грозят, я опустила единственную свою защиту и неуверенно произнесла: - Финдарато? Мне хотелось заплакать и повиснуть у него на шее, но.... Я помнила, как он выглядел в последний раз, когда я его видела — мечтательный, освободившийся. Но сейчас я видела перед собой не доброго друга, и не стойкого пленника, и не властного короля... Я видела воина, жесткого и горделивого. - Анна? - он спросил у меня так, как будто показывал, что узнал, но меня это не спасет. - Я считал, что ты мертва. Что ты делаешь здесь? Ты бежала из Ангамандо? - Можно сказать и так, - выпалила я. Времени объясняться не было. Голос его сразу смягчился: - Ты стоишь на ногах и даже сражаешься... Рад, что тебя не сломил плен. - Там многое было, - торопливо произнесла я, но он остановил меня взмахом ладони, и я зачарованно уставилась на его руку. С первой нашей встречи, когда я невольно увидела его без одежд, он был светел и чист — во всех смыслах, а сейчас легкий аналог латной перчатки, защищающий тыльную сторону руки, но оставляющий открытой ладонь, был весь залит черной кровью. Да и пальцы... Те самые, что так ласково касались меня, когда он врачевал песней, были как будто темно-фиолетовыми от размазанной крови. - Потом, - успокаивающе заметил он. - После битвы. Когда победим. Потому что ты выживешь. - А ты? - мне вдруг почудилось... - Я не могу знать, - сказал он. - Пока нам везет, хотя большинству из нас уже сейчас приходится сражаться пешими. А я предводитель, я в первых рядах. - Я тоже хочу, - само собой сорвалось у меня с губ. - И ты пойдешь, - уверенно заявил мне Финрод. - Если сумеешь достать воинское облачение. А пока я проведу тебя дальше. - Нет! - я вцепилась в его руку. - Я не могу уйти. Там есть воин... - Здесь почти целая равнина воинов, - улыбнулся мне он. Так странно было здесь видеть его улыбку... - Но он... - почти прошептала я. - Финдарато, пойми... Он лишился надежды увидеть меня. - Вот как? - он свел брови. - Знаешь, я бы, может, настоял на своем, но после Тол-ин-Гаурхот... не смогу. Ты прошла Ангамандо. Тебе решать. Я передам тебя первому, кому смогу доверить — и вернусь в схватку. Он снова потащил меня за руку, но я уже не сопротивлялась. - Этот воин — из Дома Феанаро? - утвердительно и напряженно произнес Финрод. - Да... - Будет нелегко, - он не угрожал, а констатировал. - Далековато. Но возможно, наверное... Тут уже многие перемешались, может, кто и подскажет. Я замолчала было, а потом не сдержалась: - Почему ты не уверен, что выживешь? Разве ты не видел Света? Света Древ? Света Сильмарилла с башни Тангородрим? - Видел, - коротко ответил он. - И слышал голос Майтимо. Уж не знаю, что сейчас с Моринготто, но явно ничего хорошего. Майтимо добыл Свет... Я всегда в него верил. Не только в него — в его братьев, приближенных, воинов... Я верил. Ты, наверное, знаешь, как так получилось, но я не буду расспрашивать — время не ждет. Возможно, ты успеешь, как я, остановить стрелу уже в полете. Тут я остановилась и вырвала руку. Он остановился тоже. Нас толкали, отпихивали; где-то рядом проходила «линия фронта»... Он вопросительно воззрился на меня, и я с изумлением отметила, что в его взгляде нет раздражения, только усталость. Если бы я позволила так себя в Химринге вести... - Почему ты не идешь? - вздохнул Финрод. - Каждый миг важен. - Важен, - подтвердила я. - Но почему ты не ответил? Почему ты не веришь, что выживешь? С этого начинается смерть. Я знаю. Он прикусил губу, а потом вздохнул: - Ты дева-аданет, поэтому, наверное, лишь тебе я могу это сказать. Потому что желание жить во мне сейчас горит не меньше, чем желание умереть. Я хочу увидеть победу эльдар. Я хочу увидеть Белерианд, освобожденный от Тьмы... Но у меня за Морем осталась та, к которой я не могу вернуться. Моя жизнь — это вечный выбор. Это началось еще со времен смуты нолдор, и продолжается до сих пор. И какой бы выбор я не делал и не сделал, ни один не лишит меня боли. Ни один не доставит счастья. Я завидую тебе, Смертной... Я хотел бы, как ты. Мне поплохело еще в начале его речи... Причем поплохело странно. Я знала, как можно заболевать. Я знала, как ощущается жар; как знобит; как может быть плохо при тепловом или солнечном ударе; как падает давление... Но чувствовала я что-то совершенно иное. Мне стало больно, почти невыносимо, и я не могла сказать, где. Кажется, в душе. Еще я ощутила слабость... И тоже не ту, когда нужно съесть кусок сахара и отсидеться. Слабость такую, как будто из мира уходит что-то... что-то важное... - Финдарато, - я сама схватила его грязной рукой за такую же окровавленную руку. - Не смей, слышишь?! - Слышу, - он чуть улыбнулся. - Ты же кричишь. - Не смей, - повторила я. - Я знаю... Ты был прав, я знаю, откуда у Майтимо Сильмарилл. И оттуда же я знаю, что Амариэ... Она здесь. В Эндорэ. Если ты умрешь, вы разминетесь. Она будет плакать здесь, а ты будешь томиться в Мандосе или бродить по лесам и лугам Валинора один... - Зачем?! - лицо его исказилось болью, которую я уже видела однажды в Тол-ин-Гаурхот. - Если это ради моей жизни, прошу, пощади! - Это правда, - я всхлипнула, не зная, как донести до него эту чертовски важную мысль. - Мир изменился. Сын Феанаро держал в руках Сильмарилл! Если ты сейчас уйдешь... Даже если ты перестал верить, в тебя верит она! Не лишай ее... эстель. - Я выживу, - вдруг неожиданно гордо и сильно произнес Финрод. - Я хочу верить тебе. Но если ты солгала мне... Обещаю, я уйду сам. - Это правда, - я посмотрела ему в глаза. Как вообще это можно доказать? И сколько раз еще придется доказывать? - Ты изменилась, Анна, - Финрод вдруг пригляделся ко мне. - Впрочем, ты мне и сама всё расскажешь... когда мы выживем. - Да, конечно... - Тогда не стой, - он не разорвал слияния рук, но потянул меня за собой, как и раньше, мощным тараном. И даже, кажется, еще быстрее. Я не успевала следить, кого вижу, но когда врезалась в грудь резко повернувшемуся эльда, не смогла не остановиться. Рука Финрода выскользнула, а я потерла ушибленную о сталь грудь. И услышала голос, еще не успев поднять голову. - Прости, дева стукнутая, - этот голос мог принадлежать только одному эльфу. - Я не видеть тебя глазом, когда ты залетела в меня. Все-таки что-то во мне и от эдайн осталось, потому что мне очень захотелось возразить, что я никак не могла залететь. А он продолжал: - Вижу, дева из нолдоров, почти голый для боя... - Эктар! - я не выдержала. - Перестань! Я одетая и никуда не залетала! - Леди Анна? - он чуть склонился надо мной. - Что ты быть здесь? Зачем?! Тебе надо прятаться от король Элу! А он здесь будет скоро, я с отрядом первым сюда. Он хатит тебя изловить за то, что ты уморил его дочь! Но я знал принцесса. Она не уморилась бы с кем-то, только с тем, кто возлюбил. Король Финрод, дева надо уводить. Уводить хоть пинком. - Не надо меня пинком, - я отступила, но злость на Эльвэ проснулась с новой силой. - Я поговорю с королем Элу, если надо! А принцесса Лютиэн жива! И если Мелиан об этом не знает, то она очень хреновая мать! - Королева ушел из наших земель, - грустно заметил Эктар. - Как только на вдалеке пал ночь, а принцесса перестал... выходить на связь, королева ушел. Далеко. Смертных отныне она не любил... И очень нескоро полюбил вновь. Но она могёт. - О, Эру... - простонала я. - Куда Мелиан пошла? - На восток, - грустно ответил Эктар. - В земли, где страшный зверь заводил Моргот. Хочел искать других. Король Элу сказал, что она возвернется, как только захотит. Всё королевство ждал... А дождался только письмо из Маэдроса. И король сразу решил походить на войну. - О Эру Единый, - я вновь застонала и повернулась. - Финдарато, я останусь с Эктаром. А ты иди... И возвращайся живым. Амариэ... любит тебя. Я ее видела. Она мне столько про тебя рассказывала... - Не говори, - поднял руку Финрод. - Иначе я не удержусь, и захочу хотя бы знать, как это могло произойти. А долг призывает меня вернуться в бой. Эктар... я, кажется, припоминаю тебя... передай Анну дальше, когда будешь возвращаться в бой. - Я не передаст, - возмутился Эктар. - Я отводист в дали. Дева без доспех, где видан бой? - Бой тут везде, какие еще «дали», - хмуро уронила я. - А мне нужны воины Дома Феанаро. Я еще видела, как мелькает среди постоянно перемещающихся фигур грязный золотистый плащ, а потом Эктар потянул меня в сторону. Я насторожилась, но «отводист» обернулся и произнес: - Я помню Финрод, он у нас бывать. Король тоже. Не знаю, где король упрямее. Я отвожу тебя в сторону нолдоров, чтобы ты не встречал Элу. Но сначала назад отвожу — там у мну есть шлем. - Шлем? - во мне загорелась надежда. - А не обманешь? А то я знаю, у синдар указ привести меня к королю под угрозой меча... - Не время, - грустно ответил мой союзник. - Брат мой старшой — был командир наш отряд. Первым шел... Я шлем отдаст, чтобы сохранил. Тебе нужен больше. - Эктар, - я прикусила губу, - ты... - Ты еще жив, - резко сказал он, и это прозвучало как-то не очень оптимистично. - Ты должен быть жив, дева из нолдоров. Маблунг говорил за тебя, когда граница мы проезжали. Его в схватку король не возьмув. Говорил, виноват. А на граница остались и еще — Завеса нет, как королева уйти. - Маблунг ни в чем не виноват, - буркнула я, но послушно пошла, куда позвали. Здесь было немного поспокойнее, мимо нас к западу отправлялись воины на помощь королю Нолофинвэ. Только что мимо нас, проорав, чтоб мы побереглись, пронесся отряд конных эдайн под стягом Третьего Дома... Наконец Эктар нашел, кого искал. Туда же, к западу, шествовали синдарские отряды. Их от нолдор я и на поле боя отличала легко – другое вооружение, доспехи даже на взгляд более легкие. Мой спутник нашел взглядом среди подступающего отряда кого-то, и громко свистнул — так, что у меня чуть уши не заложило. На его свист тотчас примчался какой-то по виду еще совсем юный синда – они коротко переговорили, и тот умчался. Эктар успокаивающе заметил: - Надо ждать, пока принесли. Скоро здесь отступать. Ирчи нападаст сильно. Гибнуть много, но того мало. Надо дать им огонь. Я затупила, пытаясь понять, зачем оркам огонь, а потом догадалась — жару им надо задать, а не факел подарить! Честно говоря, находиться здесь было как-то... не очень приятно. Я чувствовала, что меня просто тянет в бой. Не хочу я стоять здесь, когда где-то совсем рядом гибнут те, кто нас защищают. Я тоже хочу вперед. Неожиданно я поняла и Мистафаро. У меня нет желания умереть, но я тоже хочу быть в первых рядах, а ведь они оказываются под самым сильным ударом. И гибнут из передовых отрядов многие. Никогда не понимала, что должно чувствовать тому, кто на самой линии фронта, а теперь поняла. Где-то впереди — или позади — раздался такой же резкий свист. Впереди — для меня, потому что я стояла лицом к Дортониону, но не могла понять, что происходит. Эктар сразу заволновался и подтолкнул меня, а потом сам же потянул за руку, возвращая на место. - Что случилось? - спросила я у него. Не до церемоний было. - Король, - озабоченно сообщил мне синда. - Едет здесь. Но я не могу тебя отпускать, потому что обещал король Финрод, что спасать и защищать. А слово король Финрод — сильно дорогое. - Не волнуйся, - попыталась его приободрить я, потому что и сама испугалась. - Я не боюсь короля Элу. Я сама не была уверена в этом утверждении, но у меня мелькнула мысль, что я должна защитить Лютиэн. Не факт, что выживу я, Мишка, Майтимо... А вот Лютиэн, скорее всего, выживет — я успела увидеть, что ей с Нельданаро удалось проскочить, и Лютиэн сейчас должна быть в лагере у Барад Эйтель. И я хотела, чтобы моя подруга получила то, за что боролась так отчаянно — свободу. Я услышала топот множества коней. Я подумала, что никогда не дралась на лошади, но быть выше схватки, наверное, гораздо безопаснее и надежнее. Хотя... Да нет, не надежнее. Я вон с коня навернулась, конь тоже живой. Пока не убьют... Во главе приближающегося большого отряда ехал сам Элу Тингол, возвышаясь над всеми, как башня. С таким-то ростом, наверное, в битве несладко — прямо мишень живая. И очень удобная... Король меня, конечно, не заметил, зато за ним кто-то протрубил в рог, на что воины отозвались нестройным, но приветственным хором; и со всех сторон начали подтягиваться ближе – видно, планировалась массированная атака. Эктар потянул меня за запястье в сторону, но вот его Эльвэ заметил и воскликнул: - Эктар! - а дальше последовала уже не понятная мне речь. Я машинально попятилась, однако Эльвэ обратил взгляд и на меня, и мгновенно замолчал, разглядывая меня, а потом заговорил снова, но уже с совершенно другой интонацией. Речь его оставалось такой же для меня непонятной, но я несколько раз слышала свое имя. Эктар выслушал, довольно коротко ответил своему королю и вздохнул: - Буду работать квэнья-синдарин, для тву, Анна. Вот только такого переводчика мне и не хватало... Эльвэ обращался только к своему подданному, но обнаженным мечом тыкал в мою сторону, и мне это не понравилось. Тыкать мечом в сторону кого-то — вообще плохая идея, некоторые из-за такого тыканья чуть ли не войны начинали... Эктар чуть склонился и заговорил: - Король Элу хатит знать, как ты здесь и как ушел его дочь. Он хатит брать тебя в плен и после боя осуждать на всех. Я разозлилась. Конечно, брать кого-то в плен, когда народы Белерианда выступили единым фронтом против Ангамандо — очень в стиле Тингола! - Передай королю Элу, - звенящим голосом бросила я, - что его дочь Лютиэн жива. А если он не уберет меч... Должной кары мне в голову не пришло — я находилась в окружении синдар, и угрожать Эльвэ было не очень умно; к тому же здесь я не видела никого знакомого, кроме Эктара. Но чувства во мне говорили громче логики. Эктар кивнул и снова заговорил. Я не знала, что уж он передал, но Эльвэ, хоть меч и убрал в ножны, выдал целую яростную тираду... - Говорит, хатит знать. Не верит, что Лютиэн живой. Его супруг... королева Мелиан, - поправился синда, - ощущал смерть. Хатит знать, зачем ты лгёшь и хатит осуждать на всех вдвойне. - А сам он осанвэ с дочерью не имеет? - еще больше разозлилась я. - И мать хреновая, и батя не лучше... Эктар явно растерялся: - Что передать мой король? О-сан-вэ — я не знать, что есть это, а остальное зря говорить, я такое не хотеть сказать. - Передай, что его дочь действительно погибла. И я погибла вместе с ней, и мой брат, - буркнула я. - Но ведь ты быть здесь, - растерянно сказал мне Эктар. - Живой. Хотя я знать, что ваш собака говорить. И она говорить, что вы совсем уйти. Я носил письма в Химринг, на договор перед битвой. Тогда узнать, когда говорить с нолдорами. Так что передать? - Передай, что он и сам может видеть, что я жива, хоть и умерла, - хмуро ответила я — меня эти разборки посреди поля битвы уже начали раздражать. Будто сейчас дел других нет. - И что Лютиэн жива тоже. Опешивший Эктар явно ни хрена не понял, но честно начал отрабатывать на синдарине. Элу переспросил, мой спутник только пожал плечами и покачал головой. Я честно дожидалась новой реплики, и дождалась. - Хотеть знать, как так бывать... - Эктар задумался, а потом явно обратился лично ко мне. - А принцесса Лютиэн — она где быть? - Надеюсь, в лагере у Барад Эйтель, - ответила я. - Мой знакомый увез ее туда, и я видела, орков им удалось обогнуть. Майтимо... Маэдрос велел ее спасти и вывезти из битвы. Я настолько задумалась, глядя в никуда, что не сразу поняла, что Эктар вполне дружески положил мне руку на плечо и что-то говорит, ярко и убедительно, указывая на меня. Я была готова даже к тому, что меня прямо сейчас свяжут и увезут куда-нибудь в Дориат — и веревка у них найдется! — но Тингол спрыгнул с коня, снимая шлем с головы; подошел ко мне и посмотрел вниз, взглядывая прямо в глаза. Потом что-то произнес, обращаясь к Эктару, но глядел только на меня. Эктар сбоку встревоженно сообщил: - Сильно хатит знать, правда ли твой слов. Но я чувствовать, что правда, потому не знать, что сказать. Мой король не верить мне. Мой король бояться верить. - Король Элу! - я попыталась перейти на синдарин. - Прошу... Элу Тингол сейчас выглядел совершенно не так, каким я его запомнила, будучи в Дориате. И дело было вовсе не в том, что он сменил длинные расшитые одежды на красиво украшенные доспехи, а серебристые волосы были сплетены сзади, а не прижаты венцом. Было что-то такое в его лице, в глазах... Я раньше видела это выражение. Так глядели нолдор, когда вспоминали времена Исхода. Когда в разговорах упоминались сражение за корабли, гибель Феанора, переход через Хэлкараксэ. Сейчас я даже смогла представить, каким Эльвэ был в юности. Боль от потери дочери, ухода жены в неизвестность и падения Завесы не только подкосила его, но и заставила иначе взглянуть на жизнь, которой он не жил уже много веков. Заставила умерить гордыню, договориться и объединиться с другими народами, пойти войной на Ангбанд — хотя бы в качестве мести за дочь или ради спасения своего королевства... Он не сломался, но в глазах его плескалось отчаяние. И невыразимая боль. И тут я поняла, чего он от меня хочет. Да, у синдар не было отдельного слова для этого, но умели они это так же, как и нолдор. Не гляди мы друг другу глаза в глаза сейчас, не получилось бы — мы не были близки и вообще были едва знакомы. Я глубоко вздохнула, позволила прорваться чувствам, позволяя их почувствовать и увидеть... Не всем, разумеется, чувствам. Ощущения от такого вынужденного осанвэ были не из приятных. Я понимала, что могу закрыть доступ к тому, чего не хочу показать, но я и сама не знала, что именно хочу, а чего не хочу. В результате получились обрывки воспоминаний, причем не хронологически. Свет Сильмарилла над равниной и разразившейся битвой — впрочем, это Эльвэ тоже мог видеть... Лютиэн уезжает вместе с Нельданаро, по ветру вьются обрывки ее платья... Мы с Мишкой сражаемся в пещерах к северу от Дортониона... И последним — звезды над Валинором. Я не знала, что он увидел или понял. Эльвэ долго молчал, даже после того, как я разорвала зрительный контакт — становилось уж совсем невыносимо. Синдар из сопровождения короля отступили от нас на приличное расстояние, выжидая и молча переглядываясь, и только Эктар никуда не делся, стоял рядом, встревоженно наблюдая за нами обоими. Король Элу неожиданно шагнул вперед и — я даже растерялась — на несколько секунд прижал меня к доспехам на груди. Я замерла, и не подумав трепыхаться... Эльвэ отступил, поворачиваясь к гонцу. Эктар выслушал и передал: - Верит. Не очень, но уже. Хатит знать, как то получался, но поспешив в бой. Просит дозволения... - он замялся и добавил, - очень сильно просит. Просит с мечом, так можно сказать? - Нет, - фыркнула я. - Когда с мечом — уже требуют. - У нас есть такой слово, - поведал мне Эктар. - Когда не требуют, но просят так, что готов калечить. Он очень хатит в королевство нолдоров, где Лютиэн. - Передай, что это не в моей власти, - сурово сообщила я. - В Барад Эйтель заправляет даже не мой лорд, а за нолдорана я ответственности не несу. И передай, что это я достала Сильмариллы. Все три. Они сейчас у... у сыновей Феанаро, но я желаю воспользоваться правом стать Лютиэн... - тут у меня и квэнийские слова закончились. «Женой» — неправильно, «мужем» — еще более глупо... - Я желаю взять ее, - невнятно закончила я. - Король Элу сам объявил, что отдаст руку дочери тому, кто предъявит Сильмариллы. После боя я смогу... Эктар посомневался, но произнёс вполголоса: - Не знать, стоит ли говорить. Если всё так, король Элу сам тебя уморить, чтобы ты не стать для Лютиэн муж. Такое случайся, он не захотеть для дочери того. - Передай тогда, что у меня есть брат, с которым я была в Ангамандо, - ехидно сощурилась я. - И мы вместе достали Камни из короны Моринготто. Умру я — это ничего не изменит. Эктар кивнул, тяжело вздохнул и начал переводить. Я чувствовала удовлетворение, но постепенно мной начал завладевать и страх. В своем праведном негодовании, пытаясь защитить подругу, я, кажется, наговорила много лишнего... Но сейчас в моем сердце вспыхнула уже не мстительность — желание справедливости. Теперь я знаю, как может гореть в груди огонь... А наблюдать за Эльвэ было приятно. Лицо его сначала вытянулось, потом гневно нахмурилось, потом стало отрешенным... - Говорит, не хатит тебя для дочери, - перевел мне Эктар. - Говорит, лучше твой брат. Но готов, если то правда. Еще сказав... правда, не для тебя, но я сказать хочу. Еще говорил, что готов на адан, не готов на аданет. Мне очень хотелось сдвинуть волосы и продемонстрировать кончики ушей, но я решила сохранить для Лютиэн возможность выбора: - Пусть так. Лютиэн мне только подруга. Друг! Я для того и умирала... Если ее заберет любой из нас, она сможет выбрать сама. Я достала Сильмариллы для этого. «Не только», - мелькнуло в голове. Конечно, не только... Ещё для нолдор... Для Майтимо. Для меня. Для Арды... Но Эльвэ вряд ли поймет. Тем более с таким переводчиком. Король Дориата долго хмурился, после чего что-то произнес, обращаясь к Эктару, и тот перевел: - Хатит видеть Сильмарилл в твой рука. После того благословлять любого, кто Лютиэн хатит, если ты одобрять. - Идет, - я кивнула. - Меня и саму заботит ее выбор. Надеюсь, на сей раз это будет эльда. Эльвэ кивнул на перевод, и с мягким акцентом, совсем не таким, как у того же Эктара или Маблунга, произнес: - Hantale. Когда Эльвэ вернулся на коня, все вокруг как-то отмерли, засуетились, а король указал на меня и что-то явно приказал, судя по тону. - Что он говорит? - почему-то испугалась я. - Хотеть на тебя в доспех, - пояснил синда. - Ты же хотеть драться? Не споруй! И я не стала спорить — лучше синдарский доспех, чем никакого. Мне еще к своим пробиваться. К воинам Первого Дома.