Алфавит Бейкер-стрит

Мы умираем, мы умираем. По частям наши тела умирают... И душа наша остаётся обнажённой под тёмным дождём. - Д.Х. Лоуренс

1 Выразительный голос ведущего прогноза погоды "ВВС" всё бубнил и бубнил об ужасающем шторме, что бушевал на значительной части территории Британии, ударив по столице особенно сильно. Различные приглашённые эксперты рассуждали о разрушительной силе ветра, потоках ливня и ударах молний, которые к данному моменту уже стали причиной трёх пожаров. В общем, прислушиваясь к этим мрачным подробностям (которые каким-то образом звучали гораздо веселее, чем им следовало), несложно было представить, что происходящее снаружи служило предвестием какой-то катастрофы библейских масштабов. С впечатляющей графикой и бодрыми комментариями. Откровенно говоря, Джон Уотсон не собирался переживать обо всём этом. На самом деле, он был более чем немного утомлён всей этой апокалиптической темой, уже пройдя через конец света, примерно полгода назад. Не было ни грома, ни дождя, ни ветра по этому случаю. Был в общем-то довольно приятный безоблачный день. Яркий солнечный свет позволил ему видеть всю катастрофу, развернувшуюся перед ним, пока он стоял на мостовой перед Бартсом. Так что, раз уж в тот день его мир был разрушен и сожжён, с какой стати ему волноваться об этой буре? Или вообще о чём-либо ещё, коли на то пошло? Его отношение было источником в различной степени печали, гнева, презрения или жалости, в зависимости от того, кто читал ему нотации в данный момент. На его взгляд, это было довольно забавно - они все продолжали думать, что он действительно слушал то, что они говорили. В большинстве случаев всё, на что его хватало - это не обзывать всех и каждого идиотами, затем сбегая прочь. Но Джон Уотсон был вежливым человеком, так что он просто выпивал чашку чая или стакан пива, в зависимости от того, где ему читали нотации, и время от времени кивал. К счастью, случаев, когда кому-то необходимо было сказать ему, что пришло время двигаться дальше, становилось всё меньше с каждой неделей. Он был уверен, что очень скоро не останется никого, кто захочет докучать ему. Он ждал этого с нетерпением. Ещё один раскат грома сотряс здание. Это было похоже на возвращение на войну. Может быть, молния ударит прямо в дом, и все его проблемы будут решены. И несмотря на то, во что он верил с двенадцати лет, возможно, загробная жизнь действительно существует. Он бы хотел надеяться на это, потому что у него имелась парочка вопросов к одному почившему консультирующему детективу. Он был один в квартире, само собой, потому что он всегда был там один. Он решил, что будет именно так. Со дня похорон никто не переступал порог 221Б. Он мог сидеть на кухне миссис Хадсон и пить чай, или прогуляться за угол до паба ради неудобной встречи с Лестрейдом за кружкой пива, но никто не заходил внутрь квартиры. (Встречи с Лестрейдом были неудобными потому, что, хоть инспектор и извинился несколько раз за свои сомнения, Джон не мог этого забыть. Или простить.) По большей части эти встречи состояли из болтовни Лестрейда о каких-нибудь делах, которые он пытался раскрыть. //Не так легко без него, да?// Джон часто думал так, но никогда не говорил этого вслух. Этим вечером он был один во всём доме, поскольку миссис Хадсон решила в эти выходные навестить свою сестру. Что ж, это было даже к лучшему, потому что все ужасные предсказания относительно погоды сбылись, и этой доброй женщине лучше быть рядом с кем-то, кто её любит, когда разразятся бедствия. Джон принёс стул из кухни и поставил у окна, чтобы было удобнее наблюдать за бурей. Ему нравилось смотреть, как неистовые зигзаги молний расчерчивают чёрное небо. Череп был поставлен на подоконник, рядом с банкой пива, и иногда Джон комментировал особенно яркие вспышки. Череп в основном игнорировал его, так что это было почти как сидеть рядом с единственным в мире консультирующим детективом. Почти. На какое-то время он развлёк себя, представляя, как Шерлок закатывает в небесах истерику и заставляет трястись землю от рокочущих раскатов грома. Если кто и был способен на такое, то только он. Череп встрепенулся, чтобы наказать его за такую глупость. Далеко не в первый раз Джон ощутил, что череп разделяет с Шерлоком больше чем одну черту характера. Внезапно комната погрузилась во мрак; весь мир за окном тоже окутался темнотой. К счастью, Джон предвидел такую возможность (в конце концов, он был солдатом) и поэтому сразу же смог зажечь свечу. Он поднялся и прислонился лбом к стеклу, уставившись во тьму. - Знаешь, - тихо сказал он, - сейчас самое время для того чуда, о котором я говорил. Помнишь об этом? Было бы очень в духе твоей чёртовой драматичности, если бы ты появился в вихре дождя, и ветра, и молний. Не заботясь о том, чтобы постучать, или что-то подобное. Просто распахнул бы дверь и вошёл. Крикнул бы мне "Джон, у нас есть дело!", и мы бы ушли. Это было бы такое приключение. Он чувствовал, как дождь стучит по окну. Джон поднял одну руку и прижал её к стеклу. - Прошу, Шерлок, - прошептал он. - Я так устал от темноты. 2 Он находил Москву угнетающим городом даже в самые солнечные дни. А когда сильная буря бушевала в городе, как это происходило сейчас, это было почти невыносимо. Крохотная комнатка отеля пахла капустой и слишком большим количеством предыдущих постояльцев. В другой раз он бы с удовольствием дедуцировал всех этих прошлых жильцов, раскрывая их маленькие грязные тайны. Но сейчас он не хотел этим заниматься. С тех пор, как электричество мигнуло и погасло, всё, что Шерлок мог делать, это сидеть на немного липком широком подоконнике и смотреть на дождь. Его голова всё ещё пульсировала после того, как пострадала от довольно сильного удара рукоятью какого-то лёгкого русского пистолета днём ранее. Он подтянул ноги к груди, обхватил их руками и опустил подбородок на колени. Вот так, подумал он, ощущается одиночество. Это не было чувством, которое давалось ему легко. Но прежде всего, Шерлок считал себя рациональным человеком, и было бы вызовом логике отрицать нечто столь болезненно очевидное. Шерлок Холмс больше не знал, как быть одиноким. Это была худшая ночь за последние полгода. Ну, одна из худших. Он вспомнил ночь в Лондоне после того, как видел миссис Хадсон и Джона на своей "могиле". Он прятался в унылой комнатке недалеко от станции Святого Панкраса, и всё, о чём он мог думать, это взгляд Джона Уотсона, стоящего у надгробия. Он видел, что Джон сломлен. Когда он по-военному развернулся и промаршировал прочь, потребовалось абсолютно всё самообладание Шерлока, чтобы просто остаться стоять там и смотреть, как он уходит. Но он должен был это сделать, и тогда ему пришлось вернуться в ту отвратительную комнату и неделю дожидаться возможности покинуть Лондон. По крайне мере, в эту ночь он испытывал чувство отдалённости от всех тех событий. Чувство, что ничего из этого не было действительно реальным. Но сейчас, полгода спустя, реальность его жизни была ужасной, и постоянно пульсировала внутри его головы и груди. Шерлок наблюдал, как грязная вода струится по улицам за окном. Он так сильно устал, измотан в том смысле, который был совершенно чужд человеку, что мог днями носиться по Лондону, если попадалось стоящее дело. Усталость засела глубоко в его костях, с ней не могли справиться несколько часов неспокойного сна, что ему удавалось урвать в большинство ночей. Всё было так плохо, что впервые он задумался, что, возможно, вся эта авантюра обречена на провал. Он никогда не сможет победить остатки сети Мориарти, никогда не обеспечит Джону и остальным безопасность, никогда не сможет вернуться на Бейкер-стрит. Никогда больше не увидит Джона. Никогда не скажет своему другу, как много тот для него значит. Шерлок яростно запустил руку в волосы и потёр голову, пытаясь удалить все негативные мысли. Если он поверит, что не сможет победить, что никогда не вернётся домой, какой тогда смысл ему продолжать? Почему ему просто не засунуть дуло пистолета в рот и не спустить курок? Или пойти и утопиться в ближайшей реке. Или найти здание повыше... Он хлопнул ладонью по лбу. //Нет, перестань так думать. Ты обязан добиться успеха, ты обязан завершить это и вернуться домой. Ты обязан сидеть снова в кресле на 221Б и пить чай с Джоном, и играть на скрипке, и делать ещё много всего.// Так много всего. Внезапный раскат грома прокатился по городу подобно рёву какого-нибудь древнего божества. Может, это был знак. Шерлок поднял руку и прижал её к стеклу. - Не забывай меня, Джон, - прошептал он. - Я вернусь домой. Он просидел так очень долго, пока буря не утихла.