Неправильный Тритон

Русалка сидела на мелководье и перебирала ракушки. Влас не понимал, зачем она это делает, часть ракушек летела обратно в воду, другая аккуратно складывалась в похожий на сетку мешочек, болтавшийся на запястье морского существа. На взгляд охотника все эти ракушки были одинаковыми, и зачем они понадобились русалке? Впрочем, какое ему до этого дело, его задача проследить, прощупать почву, так сказать. Он второй день наблюдал за этим берегом и уже видел возле него целых трёх русалок, чем плоскогрудые и хвостатые девушки могли так привлечь купцов, охотник тоже не понимал, но те обещали заплатить кругленькую сумму тому, кто сможет изловить хоть одну из них. Влас ни за что бы не взялся за такой заказ, но Филип, юноша за которым ухаживал охотник, заявил, что если Влас упустит такой шанс разжиться, наконец, деньгами, он его к себе больше близко не подпустит. Мужчине пришлось спускаться с гор и идти к морю, по пути он по расспрашивал о русалках, не услышав ничего нового — глупые, пугливые создания, говорить не умеют, с людьми в контакт не вступают, живут на дне, и вообще большинство воспринимало их скорее как очень умных животных, нежели равных себе разумных. Пока Влас не видел повода сомневаться в полученной информации, русалки, приплывавшие в небольшую скрытую от людских глаз бухточку, не делали ничего, что свидетельствовало бы об их высоком интеллекте. Сегодняшняя особь сидела и перебирала ракушки, вчерашняя выползла на видневшийся неподалёку от берег камень, погрелась на солнышке, выхватила из воды проплывавшую мимо рыбёшку, да так и слопала её сырой, ещё дёргающейся. После того, как русалка покончила с рыбой рядом всплыл тритон, от самой русалки он отличался разве что более ярко выраженной мускулатурой и более резкими чертами лица, а так — всё те же непонятного цвета мокрые и спутанные волосы, плоская грудь, бледная сероватая кожа, жабры на шее и странные плавники, то ли прикрывающие, то ли вовсе заменяющие уши, ну и конечно, хвост. У русалки хвост был более насыщенного цвета, плавники на нём имели замысловатую форму и были длиннее, чем у тритона. Вообще, охотник не был уверен в том, что русалка не была тритоном более яркой масти, ибо явных половых признаков не наблюдалось, по крайней мере с того расстояния, с которого наблюдал за хвостатыми Влас. В любом случае, мысленно более ярких и утончённых особей мужчина решил окрестить русалками, а более крупных и серых — тритонами. Так вот в предыдущий день тритон всплыл перед русалкой, та сразу распушила чудной формы плавники, как-то замысловато махнула хвостом и спрыгнула в воду, покружила вокруг тритона, который, не сводя с неё глаз, не двигался с места. После странного танца русалки тритон что-то довольно просвистел, и пёстрохвостая особь увлекла его под воду, вдалеке плеснули хвосты, и русалки больше не появлялись в тот день. Сегодня русалка, перебирающая ракушки, пока была одна, но охотник не спешил нападать, хотя та и сидела удачно спиною к берегу, на мелководье, откуда она не сможет сразу так быстро уплыть. Влас хотел ещё немного понаблюдать за этими существами, решить, стоит ли оно того. Отец учил его охоте для того, чтобы он умел обеспечить себя и семью пропитанием, а вовсе не ради браконьерства. Единственное, что еще заставляло его не отказываться от этой затеи, это лукавые глаза Филипа, говорившего: «Когда вернёшься с русалкой и получишь эти деньги, я покажу тебе, насколько ценю твои старания. Даю слово, ты сможешь больше не волноваться о намерениях нашего кузнеца, я пошлю его подальше раз и навсегда». Да, Филип не был верен Власу, и тот об этом знал, об этом все знали, но это было в порядке вещей, ведь они не были в браке, а девушек в их горном поселении, как и во все стране, было немного, так что утончённый, голубоглазый Филип пользовался большой популярностью. Впрочем, в последнее время он уже серьезно выбирал между охотником и кузнецом. Влас догадывался, что тот же ультиматум, что и ему, юноша выдвинул и кузнецу, так что он не удивился, когда заметил, что Виктор тоже куда-то собрался. Очевидно, Филип собирался выбрать того, кто из них поймает-таки русалку. У дальнего края бухты мелькнул ещё один хвост. Серый, про себя отметил охотник, тритон подплывает. Когда тритон подплыл ближе, Влас заметил, что тот как-то мелковат для самца. Он был какой-то щуплый, даже русалка на его фоне казалась крупнее, впрочем, русалки действительно были достаточно мускулистыми, вероятно сказывались особенности их проживания. Этот задохлик подплыл ближе к мели и стал уже не загребать хвостом, а аккуратно перебирая руками по дну подкрадываться к русалке, казалось, он её опасался. Мужчина, всё так же наблюдавший из засады, смог лучше рассмотреть тритончика, тот был очень худым и мелким, хотя необходимые для быстрого передвижения под водой мышцы всё так же были явно выражены, кожа его была чуть менее серая, чем у других тритонов, сквозь неё даже издалека были видны самые крупные артерии. Хвост его был похож на хвост окуня, только плавники были такими же коричневатыми как основной цвет хвоста, только чуть более темные полосы выделялись на нем. Тритоном это создание язык бы не повернулся назвать, возможно, это был детёныш сидевшей ближе к берегу особи? Данное предположение было сразу же опровергнуто — как только русалка заметила так и не выбравшегося к ней на самую мель тритона, она поморщилась, прижала все свои плавники ближе к телу, сразу становясь чуть менее яркой, и запустила одной из закрытых ракушек тритончику прямо в лоб. Тот испуганно отпрянул, но на мели этого не получилось сделать, и он, запутавшись в своих руках, на несколько секунд окунулся под воду, высунувшись оттуда потирая пострадавший лоб, выражение лица у него при этом было как у щенка, которого незаслуженно пнули под хвост. Раздался какой-то неприятный свист, Влас сначала думал, что это русалка решила высказать своё недовольство незваному гостю, но оказалось, наблюдая за щуплым тритоном, он не заметил, как в бухточке появилось ещё одно действующее лицо: крупный тритон, с тёмных хвостом и кожей не такой бледной и сероватой, как у другого тритона прошлым днём, а действительно серой, будто акульей. Охотник попытался понять, что должен обозначать свист издаваемый этим тёмным тритоном. Судя по оскаленной в улыбке физиономии и поникшей голове тритончика, крупный самец просто глумился над мелким. Русалка тоже заметила нового тритона и тут же распушила свои пёстрые плавники, вильнула хвостом так же, как и та, что была здесь прошлым днём, и, на удивление ловко, перебралась с мели на глубину, поближе к тёмному тритону, тот что-то ещё просвистел, русалка ответила каким-то клёкотом, после чего они снова что-то просвистели, уже вместе, оставшемуся у мели тритончику, от чего тот вовсе постарался спрятаться за собственным хвостом, который выставил перед собой, усевшись на песок совсем близко к берегу. Парочка свистунов развернулась и уплыла, игриво кружась друг вокруг друга, чем затянула процесс уплывания. Тритончик у берега тоскливо смотрел на них сквозь так и не опущенный хвост. Когда тритон и русалка скрылись из виду, он опустил свой хвост и, согнув его, как если бы человек согнул ноги в коленях, уткнулся лбом в сгиб, обхватив себя руками. Выглядел он весьма несчастно. Зато схватить его сейчас было бы проще простого. Ну, по крайней мере Влас мог быть спокоен, похоже по этому тритону пара тосковать не будет. Мужчина пришёл к выводу, что сюда русалки приплывают в поисках партнёра, охотник знал, что у некоторых морских обитателей есть такой инстинкт — переться не пойми куда, чтобы найти себе пару для продления рода. Раз этот экземпляр не заинтересовал русалку, то никакого вреда для этого вида не будет, если охотник сбраконьерит его, правильно? Влас, правда, еще не понял, насколько разумны эти существа, и будет ли аморально сдавать тритона торговцам, но с другой стороны, такой возможности может больше не представиться, а разобраться с разумностью этого существа можно уже после отлова. К сожалению, Виктор тоже пришёл к такому выводу, ибо именно его заметил охотник на другой стороне пляжа. Влас прикинул — он был ближе к ничего не подозревавшему тритону, но сидел за камнями на возвышении, пока он будет спускаться кузнец успеет схватить тритончика. Проигрывать Виктору не хотелось совершенно, тем более, что на кону был прелестный Филип. Выход оставался один. Влас достал из сумки мелкое яблоко, взятое для перекуса, и запустил им в тритона. Глаз у охотника был меткий — он попал сразу. Тритон испуганно дёрнулся, потёр ушибленное плечо, поднял яблоко и обернулся, ища, откуда же появился этот странный предмет. — Кыш! — крикнул ему охотник и указал существу на подкрадывавшегося кузнеца, выглядел тот устрашающе, с тяжёлым молотом в одной руке и железной сетью в другой. Глаза тритона испуганно расширились, и он быстро заработал руками и хвостом, заползая обратно в воду. Виктор рассерженно крикнул и попытался накинуть на тритона сеть, та сильно ударила мелкого по хвосту, но тот только быстрее скрылся под водой, добравшись до глубины, сеть потонула рядом. — Влас! — рассерженно рявкнул охотнику кузнец, тот развёл руками, мол «а ты чего ожидал?». Тем не менее, он всё же спустился к берегу, уже добродушно улыбаясь. Может, они и были соперниками, но всё ещё оставались односельчанами. — Вик! — передразнил он кузнеца. — Я тебя ненавижу! — оповестил его Виктор. — Я почти взял эту дрянь. — Ну, я тоже, — пожал плечами мужчина. — Ничего, в следующий раз одному из нас повезёт больше. — И это будешь не ты, — очень серьезно ответил кузнец. — Чёрта-с два я уступлю тебе мальчишку. — Филип уже взрослый мальчик и может сам принимать решения. — Да, и это решение зависит от того, кто из нас притащит торгашам русалку. — Или тритона, — поправил Влас. — Или тритона, — согласился Виктор. — В любом случае, тебе его не видать. И слава богу, кому ты сдался, охотник! Что это за работа такая, по лесу бегать, да шкуры со зверья спускать. — О, Филипа во мне всё устраивает, — отмахнулся от наезда мужчина. — Слышал бы ты, как он стонал подо мной в ночь перед моим отбытием. Заметь, ту ночь он провёл со мной, а не с тобой. А знаешь почему? Лицо кузнеца нехорошо побагровело, но он ничего не ответил. — Потому что я его удовлетворяю куда лучше тебя. Мужик ты, может, и сильный, и в своём деле мастер, а вот в постели не мастак, Фил говорил… — Завали хлебало! — рыкнул кузнец. — Ой, да ладно тебе, все свои, — хмыкнул охотник. — Ну с кем ещё ты сможешь обсудить эту проблему? — Ты моя единственная проблема! — А Филип говорил… — договорить Влас не смог, так как кулак кузнеца прилетел ему прямо в голову. Влас пошатнулся, но сразу же ответил ударом в челюсть. Он, конечно, понимал, что зря подливает масла в огонь, Виктор был взвинчен уже, когда упустил тритона, стоило просто мирно разойтись на поиски другой русалки, но Влас любил повыводить вспыльчивого кузнеца и ничего не мог с собой поделать. К тому же их перебранки чаще всего заканчивались парой фингалов и совместным походом в трактир. Но сегодня что-то пошло не так. Получив в челюсть, Виктор схватился за неё рукой, он сразу же замахнулся другой рукой, но слишком поздно вспомнил, что всё ещё зажимает ею молот. Влас не ожидал такого поворота, он не предвидел этого. Охотник не успел увернуться, а кузнец не успел остановить свой удар, оба с ужасом смотрели на молот, какие-то секунды. Удар, кровь. — Влас! — испуганный голос Виктора, но охотник уже падает навзничь. Мир перед его глазами темнеет, что-то тёплое течёт по лицу. Последнее, что он слышал, это дрожащий голос односельчанина: — Прости, я не хотел… прости, прости… Охотник лежал у самой воды, светлый песок моментально окрасился в алый. Кузнец дрожащими руками попытался остановить кровь, но под его пальцами страшно зашевелилась кость. Он отпрянул. Он видел, что Влас ещё жив, но понимал, что очень, очень ненадолго. И он ничего не мог сделать. Виктор впервые в жизни по-настоящему испугался, дрожа от шока, он попятился, чуть не упал, подхватил выроненный ранее молот и побежал что было сил. Куда и сам пока не понимал, но подальше от места своего преступления. «Прости. Я не хотел. Это вышло случайно. Прости, прости, прости…», — всё бормотал он себе под нос.