Цикл, боль и перемены

      Каллен, конечно же, представлял и принимал такой исход и, естественно, он не надеялся на то, что она обратит на него своё внимание. Может, только самую малость. И только в самых смелых мечтах. Вот только, если надежды и смелые мечты его посещали редко, то сомнения и жгучая, тягучая боль в груди от действий не свершившихся, жили с ним все эти долгие годы. Каллен много думал о том, что могло бы быть и, что он должен был сделать. Может быть, он должен был быть более открытым, и может тогда она бы обратила на него своё внимание. Может, если бы он решился нарушить законы Церкви, они были бы вместе. Может быть, если бы он осмелился сказать ей, что он чувствует в ней, какую бурю эмоций она в нем пробуждает, они бы смогли быть счастливы вдвоем. Иногда злая память подкидывает ему моменты, когда он случайно слышал перешептывания учеников Круга, которые обсуждали слухи, о том, что Солона была влюблена в Каллена. В такие моменты Резерфорд хочет спрыгнуть с какого-нибудь высокого, как тот самый чертов Круг Магов, места, ну или напиться до потери сознания, так как в эти моменты боль, будто проедает сердце насквозь. Как бы там не было, теперь она - Герой Ферелдена, советник короля Алистера и... всё также прекрасная леди, у которой, наверняка, есть любимый человек. Возможно, этот самый человек сам Алистер Тейрин, но Каллен старается не слушать слухи о личной жизни короля и Героя Ферелдена.

***

      Проходит время, молча унося в прошлое большую часть страданий и боли храмовника. Но не всю, поэтому Каллен по-прежнему печалится, что нельзя усмирить храмовника, словно обычного мага. Чтобы все эмоции и переживания стали просто пустыми словами. Иногда Резерфорд, смеется сам над собой. Он взрослый мужчина, переживший много боев, усмиривший много магов, убивший много одержимых, он правая рука и заместитель Рыцаря-Командора Мередит, до сих пор страдает из-за первой любви к одной из многих учениц Ферелденского Круга Магов. Но сколько бы он не смеялся и не старался убедить себя в том, что все в прошлом, ничего не менялось. Каллен спокойно живет, ну или делает вид, что так, а потом он встречает Гаррета. Будущий Защитник Киркволла - маг-отступник и он во время какой-то беседы, говорит, что его фамилия по-материнской линии Амелл. Тогда Каллен нечаянно упомянет Солону, а любопытный Гаррет начинает активно расспрашивать храмовника про свою знаменитую родственницу, сам того не зная, заставляя боль Резерфорда обостряться. Каллену больно и тогда судьба решает немного помочь мужчине, вызвав поток быстро сменяющихся событий. Проблем стало больше, но боль душевная отступила.

***

      Резерфорд живет в постоянном потоке событий и боев, так что времени на душевные терзания становится все меньше. А после встречи с Инквизитором, совсем не становится. Работа с Тревельяном и Инквизицией занимает его целиком и полностью. Каллен очень рад этому. Но этакое своеобразное затишье длиться ровно до того момента, когда их дела более менее наладились и когда господин Инквизитор стал давать больше времени на отдых, пока он обсуждает с Быком их какие-то там вопросы. Свободное время Резерфорд начал проводить, как и много лет назад. Страдая от ошибок прошлого. Каллен долго страдал и в какой-то момент привык к этой сдирающей его боли. Она стала частью его существования. А потом он привык к своему распорядку дня: подъем, завтрак, долгие копошения в бумагах, дела с солдатами, обед, снова бумаги и солдаты, тренировки, времяпровождение с, наверно, интересными книгами, смысл которых сразу же забывается, ужин, недолгий обход, отбой, долгие мысли о не сделанном, долгожданный сон, чаще всего наполненный кошмарами. Иногда цикл прерывается на задания с Инквизитором, но тот предпочитает общество Варрика, Быка и Сэры, так что вылазки довольно редкие. Каллен, может и нехотя, но придерживается этого расписания. Храмовник думает, что перемены несут только неприятности и старается их обходить десятой дорогой. А ещё проблемы несут разговоры по душам, поэтому Каллен ими не занимается. Так легче жить, когда никто не знает, что тебя разъедает безответная первая любовь и не пытается докопаться до истины, до страдающего сердца.

***

      Дориан вливается в этот цикл легко, незаметно и, как обычно, грациозно, мягко, начиная с простых касаний к плечу и непринужденного флирта до теплых прикосновений к щекам и шуток про размер "меча". Изменения были совсем незаметны, но все-таки они очень ненавязчиво заставляют мысли о Солоне и ошибках исчезать. И вот в один момент, одним, не отличающимся от других, вечером, Дориан также просто, как вошел в цикл, меняет его. Пьяный Каллен, никогда не пьянеющий Дориан и его опьяняющие поцелуи. Нет, он ни капли не похож на Солону, в нем нет тех почти детской искренности и неповторимого сиянья карих глаз, но... Дориан хитро улыбается и валит командора на кровать. Каллен с ужасом осознает, что он готов разделить ложе с мужчиной, да и к тому магом. Но все предрассудки летят к чертям, и этой ночью Каллен ни разу не вспомнит о своих проблемах, старых надеждах, душевной всепоглощающей боли и о Солоне. Цикл поменялся и, обычно боящийся перемен, Каллен невероятно рад этому. Постоянные дела и бумаги перестают быть такими ужасающе скучными из-за сидящего и поедающего, откуда-то раздобытый, да ещё и чищеный, виноград, рядом Дориана. Времяпрепровождение с интересными книгами, сюжет которых Резерфорд вряд ли когда-нибудь вспомнит, меняется на увлекательные партии в шахматы. А долгие часы мыслей о безответной любви, заменяют мысли о очень даже ответной.