Зелёный чай с лимоном

      Его вновь разбудило солнце, а еще Живоглот, снова почивший на груди. Казалось, он весил больше самой Гермионы, но, видимо, наконец начал симпатизировать Гарри, а это настоящее достижение. Часы с кукушкой показали ровно восемь, юноша наконец встал, стараясь вести себя как можно тише. Подошел к окну, вдохнул запах летнего зноя, пытался вспомнить, какое сегодня число. На календаре было 21 июля, сладостное осознание того, что это его первый июль не в доме Дурслей, и что до его дня рождения, которое в этом году точно будет незабываемым, осталось всего десять дней, заставило Гарри довольно улыбнуться. Поттер на цыпочках вышел из комнаты, весь дом был погружен в аромат свежей выпечки и ежевичного варенья, неспешно и беззвучно Гарри спустился на кухню. Увиденная картина сделала его утро еще прекрасней. Гермиона господствовала на кухне, но не так как миссис Уизли, которая воспринимала каждый завтрак, как рутину. Для Гермионы это было чем-то новым, непривычным для нее проявлением заботы и нежности. Она заведомо встала на час раньше обычного, ей хотелось приготовить свой первый завтрак, удивить всех, а в особенности Гарри. Однако,домашние дела казались для нее невыполнимыми, если не сопровождались любимой музыкой, поэтому сейчас она кружилась по кухне, танцевала, тихонько напевала что-то себе под нос. Когда оладьи были готовы, она щедро посыпала их сахарной пудрой и полила ежевичным вареньем миссис Уизли. Девушка замерла на мгновение, любуясь своим шедевром, и вдруг чьи-то сильные руки обхватили хрупкую талию, притянули к себе, оставляя кроткий поцелуй на открытой шее девушки, ведь волосы были собраны в пучок. Грейнджер дернулась, тихо пискнула от страха и неожиданности, а затем вытащила наушники, и медленно провела пальцами, исследую руки нападавшего. Она узнала их сразу, и мимолетное касание жарких губ все еще чувствовалось на бледной коже. Гермиона резко повернулась, разрывая цепкие объятия, легонько толкнула Гарри, на лице которого замерла улыбка: -Ты напугал меня! – несмотря на все усилия, Гермионе так и не удалось скрыть улыбку. -Прости, ты слишком великолепно танцевала, - Гарри рассмеялся, а Грейнджер залилась краской и надула губы. -Вот нужно тебе все испортить! – Гарри потянул ее за руку и прижал к себе, целуя в макушку, девушка вмиг растворилась в любимом запахе, утыкаясь носом теплую грудь юноши. -Ты такая…восхитительная, - Поттер отстранился на мгновение, вглядываясь в черты лица девушки: сегодня она не казалась фарфоровой, бледной, неприступной. Сегодня она была разгоряченной, живой, настоящей, румяной, и даже непослушные кудри выглядели иначе, добавляя очарования и некой наивности, ей чертовски шли убранные волосы, обнажая лебяжью шею, ключицы, хрупкие плечи, которые казались слишком идеальными, чтобы быть настоящими. Он любовался ею, а она смущенно отводила взгляд, поглядывая на обнаженную грудь Поттера, который так и не надел футболку. А затем миг и Гарри чувствует вкус ежевичного варенья на ее губах, смакует, растягивает удовольствие, дразнит. Тонкие пальцы Гермионы забираются в непослушные волосы, она прижимается к нему всем телом, делая поцелуй глубже и увереннее. Нехотя оторвавшись от губ, она исследует шею юноши, оставляя багровые следы, проникает в ямочку между ключицами, рисует хаотичные узоры языком, впивается ногтями в обнаженную спину, царапает, он шумно выдыхает, обжигая шею горячим дыханием, скользит рукой по внутренней стороне бедра, находит ее слабое место. Девушка утыкается в теплое плечо, с губ срывается стон. Разумом давно завладели чувства, запахи лимона и чая смешались, рука Гарри поднимается выше, ее ногти оставляют кровавый след на спине, она кусает губы, подается вперед, чувствует его бедром, это окончательно сносит крышу. Звуки шагов на втором этаже действуют словно ледяной душ. Гермиона отталкивает его, не давая возможности опомниться. Хватается за голову, ей нужен воздух. Поттер пришел в себя, когда девушки уже не было на кухне. Спина саднила, возбуждение сводило с ума,тонкая ткань пижамных штанов предательски выдавала его. Он побежал на второй этаж, надеясь на то, что ванная будет свободна. Повезло. Перси заправлял постель в комнате, Рон все еще спал. Ледяная вода едва ли помогала, казалось, прошла вечность, прежде чем он покинул душевую кабину. Оглядев свое отражение в зеркале, он заметил несколько багровых следов от губ Гермионы, как смертельно не хотелось от них избавляться. Пересилив себя, он вывел все, оставив лишь едва заметный, у самой ключицы. Царапины болели, но Поттер был уверен, в аптечке Грейнджер найдется нужная настойка, если она, конечно, сможет с ним разговаривать после произошедшего. Максимально закрытая футболка, джинсы, очки. Гарри спускался на кухню, в надежде увидеть ее и поговорить, он почему-то так остро чувствовал на себе вину, сам не зная, за что. Гермиона могла бы стать отличной актрисой, ведь уже вовсю щебетала на кухне, принимая похвалу от Перси, они вдвоем накрывали на стол. Она была все в той же пижаме, лишь распустила волосы, которые теперь струились по плечам, прикрывая шею. При виде Гарри щеки густо покрылись румянцем, но она ни капли не растерялась, расплылась в улыбке и пожелала юноше доброго утра. Поттер, однако, держался гораздо менее уверено. Его «доброе утро» получилось невнятным и наигранным, а улыбка и вовсе напоминала скорее следствие нервного припадка. -Гарри, ты обязан попробовать оладьи Гермионы, это волшебно, - Перси кивнул девушке, чтобы та подала Гарри тарелку, но Грейнджер решила сделать все по-своему. Смущенно улыбнувшись, она взяла один оладик, щедро политый вареньем, и протянула Поттеру. Он откусил прямо с ее рук, а затем облизал губы, собирая остатки варенья. Гермиону бросило в жар, она ловила каждое движение, упорно игнорируя недоуменный взгляд Перси. А Гарри просто ел оладик с ее рук, ему казалось, что так слаже, а ее ни сколько не смущало варенье, капающее на ладонь. В конце, сделав серьезное выражение лица, он вынес самый важный для Грейнджер вердикт: «Это действительно волшебно!» Гермиона расплылась в улыбке, и застыла на мгновение, изучая его. Она смотрела на шею. Вывел все до единого. Она понимала, что так нужно, что это правильно, но где-то в глубине души скребли кошки. Она хотела, чтобы ее след остался на его теле. Когда Рон наконец спустился, и Джинни вышла после душа, их маленькое семейство село за стол. Гермиона была единственной, кто остался в пижаме, но это волновало ее не так, как аромат ее шампуня на волосах Джинни. Младшая Уизли будто специально села около Гарри, и Грейнджер была уверена, что он тоже чувствует запах. Она видела его смущение и неприязнь, а еще видела, как он напрягается, когда выравнивает спину. И это заставило щеки девушки густо покрыться румянцем, ведь она знала наверняка, что царапины болят, и знала, как от них избавиться, но боялась, что скорее сгорит со стыда, чем еще раз прикоснется к его спине. Оладьи Гермионы понравились всем, а особенно Рону, по подсчетам Гарри, именно он съел половину тарелки, и сгоряча даже сказал, что до конца лета будет есть только то, что готовит Гермиона. И ей безумно льстило такое внимание к себе, льстило Грейнджер и дико раздражало Джинни, ведь ее еду Рональд и вовсе отказывался есть. Время медленно тянулось к полудню, на заднем дворе дома Уизли шла напряженная игра в квиддич. Пока Гермиона читала, лежа на газоне, изредка поглядывая на происходящее над ней, Джинни неудачно спикировала, столкнув Гарри с метлы. Ее испуганный крик заставил Грейнджер вновь оторвать глаза от книги. Юноша упал на траву, лишь немного ударившись поясницей, но Джинни причитала так, будто он при смерти. Она склонилась над Гарри, который пытался встать, повторяя, какая она неуклюжая, что больше никогда не сядет на метлу, и как ей жаль. Гермиона подбежала мгновенно, протягивая руку, помогая Поттеру подняться, Рон только что спустился и слегка хлопнул друга по плечу, спрашивая, все ли в порядке. Юноша пытался разогнуться, но свезенная, и к тому же поцарапанная спина саднила. Джинни, думая, что проявляет заботу, подняла футболку, чтобы осмотреть ссадину. Поттер среагировал мгновенно, одернул ткань быстрее, чем младшая Уизли смогла что-либо разглядеть. -Прекрати, Джинни. – он был слишком резок, Гермиона бросила на него строгий взгляд, но было поздно. По усыпанной веснушками щеке покатилась слеза, девушка не понимала, почему все, что она делает, его раздражает, почему она такая неловкая и глупая, почему она - не Гермиона? -Прости, - она сказала это как можно тише, боясь, что и эту фразу он воспримет в штыки. Попятилась назад, взяла метлу и скрылась на веранде, за ней поплелся Рон, в его взгляде читалось что-то вроде «держись подальше от моей сестры». Гарри вновь остался наедине с Гермионой, он ненавидел себя, ненавидел то, что случилось с Джинни, ненавидел это неловкое молчание и вечное чувство вины. Грейнджер подошла бесшумно, опустив ладонь на плечо. -Ты был резок, - она пыталась сделать тон как можно мягче, осторожно поглаживая теплые плечи юноши. -Я не могу так больше, понимаешь? Слишком много эмоций, все одновременно, и она некстати попалась под руку. Она могла бы все увидеть, Гермиона, неужели ты не понимаешь? – руки сомкнулись в кулак, он боялся, что вот-вот взорвется от нахлынувших эмоций. -Она хочет заслужить твою любовь, хочет быть заботливой. Она все знает, Гарри, и я могу ее понять. -Это так глупо и низко, хотя я сам виноват. -Она поймет, вот увидишь. А пока…это сложно, но будь с ней мягче, не заставляй ее чувствовать себя несчастной,- Гермиона вдруг оживилась и убрала руки с плеч Гарри, - Пойдем, я посмотрю твою спину. Бордовая комната пугала своей мрачностью, пока Грейнджер не раздвинула плотные шторы, в тон обоев, пуская в спальню яркие лучи света. Теперь слой пыли на захламленных полках и столе был виден еще более явно, девушка никак не могла найти времени для уборки. Гарри щурился от света, пока Гермиона отчаянно пыталась найти нужную настойку в бездонной сумочке. Прозрачный пузырек, с неприятной на вид жидкостью, был наконец найден, и девушка вдруг залилась краской: -Эм, сними, пожалуйста, футболку. - Гарри послушно разделся, а затем по указанию лег на кровать. Грейнджер ликовала про себя, заметив крошечное багровое пятнышко прямо над ключицей. Она с трепетом, дрожа всем, телом присела около него, замерев на миг, разглядывая спину Поттера. Сначала она занялась своими царапинами, что спускались красными полосками параллельно позвоночнику, настойка щипала, она чувствовала, как Гарри напрягается, сжимая руки в кулак, и каждая венка сводила Гермиону с ума. Когда следы от ногтей девушки полностью затянулись, а кожа приобрела здоровый оттенок, Грейнджер взялась за огромную ссадину на пояснице, щипало так, что Гарри едва сдерживал крик, что есть силы сжимая зубы, смотреть на его мучения было невыносимо, и Гермиона бережно дула на рану, чтобы облегчить жжение. Так дули на ее сбитые коленки родители, но для Поттера это ощущение было новым и безумно приятным. Боль прошла и рана затянулась слишком быстро, он хотел снова ощутить эту заботу и нежность, и готов был, наверное, падать, царапаться и разбивать себе что угодно ежедневно, зная, что она вылечит его с такой же любовью и теплом. Он поблагодарил ее кротким поцелуем в щеку, покинул комнату, оставляя за собой лишь шлейф из запаха чая, мыла и душистых трав, которые находились в настойке. Джинни не было на ужине. Сегодня она ночевала у подруги, хотя Гермионе было вполне очевидно, что это всего лишь отговорка. Она сама отправилась в постель раньше обычного, чтобы не видеть Гарри в пижаме, чтобы не вспоминать утро снова, но все же невольно прислушивалась к голосам за стенкой, пока они не стихли. Просто она не могла уснуть без его баритона, а он представлял ее ровное дыхание, и как волосы рассыпаются по подушке, представлял губы со вкусом ежевичного варенья и сон был таким же сладким.