Метроном

В четверг у студентов третьего курса по расписанию была военная кафедра, и поскольку Отабек как гражданин Казахстана военнообязанным не был, он позволял себе в этот день выспаться, как и все немногочисленные девочки на курсе. Позднее утро, ну, или ранний день, выдались необычно солнечными для хмурого Питера, и Отабек с удовольствием потянулся в кровати, высунув из-под одеяла ногу и обе руки и подставив их солнечным лучам. Лениво пролистал ленту фейсбука, проверил почту, отписался маме, что переехал благополучно и спал нормально, соседи спокойные, он всем доволен и денег высылать не надо. Когда в животе призывно заурчало, он встал и, зевая и почесывая затылок, пошлепал босиком на кухню, минуя оставленный прямо в коридоре чехол с контрабасом Георгия. Соседи, вероятно, вернулись вчера поздно и теперь отсыпались, по крайней мере, из-за двери их смежных комнат доносился богатырский храп. Зажмурившись от особо сладкого зевка, он открыл глаза, которые в момент округлились до максимально возможного для казаха состояния, потому что на кухне спиной к нему стоял у окна абсолютно незнакомый человек. С Георгием он успел познакомиться вчера вечером, он заходил за Виктором, поэтому это был точно не Георгий. Отабек даже не сразу понял, мальчик это или девочка, потому что светлые волосы субъекта почти касались узких худых плеч, а невысокая фигура была хрупкой и тонкой, так что, казалось, сломается от одного прикосновения. Незнакомец обернулся к Отабеку, окинув его взглядом с ног до головы, презрительно фыркнул, словно недовольный кот, и буркнул себе под нос что-то вроде: "Новенький? Добро пожаловать, бл*!" Отабек не то чтобы рассчитывал на какое-то радушие, но и такого откровенного негостеприимства тоже не ожидал. Однако лезть на рожон он не привык, поэтому просто пожал плечами и щелкнул чайником. Зато теперь Отабек был уверен, что перед ним юноша. Или мальчик. Если быть точным, то что-то среднее. Ему было от силы пятнадцать-шестнадцать, и у него было бледное и худое лицо с острыми, словно выточенными из мрамора чертами, и еще по-детски большие зеленющие глаза, смотревшие так грозно, будто он метал ими громы и молнии. Отабек достал из хлебницы батон белого хлеба, который он за три года жизни в Питере так и не научился называть булкой, обзавелся потертой доской и давно не точенным ножом и принялся готовить традиционный холостяцкий завтрак. Вчерашняя санация холодильника показала, что мыши в нем вешаются с завидной регулярностью, так что Гоша и Виктор уже устали убирать трупы. Именно поэтому Отабек вчера сходил в ближайший магазин и затарился нехитрым провиантом и теперь намеревался с удовольствием умять три-пять бутеров с сыром или колбасой, или и с тем, и с другим, а еще выпить горячего чаю. Открыть холодильник Отабек постарался по возможности осторожно, чтобы не потревожить так и стоявшего у окна паренька. Тот на его движения практически не отреагировал, однако как только дверь холодильника захлопнулась с характерным шлепком, а Отабек зашуршал запакованной в полиэтилен нарезкой сыра и колбасы, обернулся и завис, разглядывая руки Отабека. Тот чувствовал взгляд, но пытался не обращать внимания, намазал три ломтика хлеба сливочным маслом, накрыл сыром и колбасой, подумал немного, отрезал еще один кусок. Парнишка следил за каждым его движением, словно проверял. Может, подумал, что Отабек позарился на чужие продукты? Может, он родственник Виктора? Тоже светленький, в принципе. Вполне может быть. Отабек намазал четвертый ломтик маслом, отложил и встал. Вчера в магазине ему всучили по акции банку какого-то низкокалорийного джема без сахара и он запихнул его куда-то на полку. Вот он сейчас будет очень кстати. Щелкнув крышечкой, Отабек потянул носом: какой-то ягодный, не разберешь. Окунув нож в джем по самую рукоятку, Отабек зачерпнул вязкую малиновую желеобразную жижу и размазал ее по ломтю. Парень смотрел, пока Отабек не закончил, щелкнув крышкой джема. Затем снова фыркнул и отвернулся к окну. "Подумаешь. Дедино варенье крыжовное вкуснее", - расслышал Отабек негромкое бормотание. Может, парень тоже хотел позавтракать? - Я могу еще сделать, – проговорил он, протягивая парню намазанный маслом и джемом бутерброд. – Будешь или нет? Парень обернулся резко, и в зеленых глазах его была смесь чувств, которую Отабек, наверное, не решился бы описать. Страх вперемешку с радостью, благодарностью и еще чем-то странным, не поддававшимся здравому осмыслению. Парень несколько раз моргнул, попятился до подоконника, а потом рванул с места и выскочил из кухни. Хлопнула дверь. Отабек посидел немного, пожал плечами и впился зубами в бутерброд.