easy love

- Все, что произойдет в Токио, останется в Токио! – Чимин смеется, но Чонгуку немного не по себе, потому что он видит, чувствует, как неуловимо меняется парень, только вдохнув «запах» города в аэропорту. Шар солнца торопливо прячется за небоскребами, подсвечивая персиковым розовым асфальт. Чонгук собирается поспать после перелета, культурная программа подождет до завтра, но в его комнату спешит вломиться неугомонный сосед по путешествию. - Пойдешь на частную вечеринку? Предупреждаю – там будет не совсем обычная атмосфера, но такой Японии ты больше нигде не увидишь. Любопытство пересиливает и Чонгук кивает. Чимин вспыхивает от удовольствия, хлопая в ладоши. - Надень что-нибудь открытое. Или кожаное. Только не скучное. Я скоро буду. Младший старается не пожалеть о решении, когда видит Чимина «в образе». Шорты из кислотно-зеленой синтетики не оставляют простора для фантазии, перехватывая ремнями бедра. Его сапоги со шнуровкой до колена на такой высокой платформе, что он почти на полголовы выше Чонгука. На серебристый топ накинута жилетка, обшитая переливающимися паетками. Все это приправлено крупными черными украшениями на шее, запястьях, пальцах и макияжем – длинные накладные ресницы, неоновые тени, фиолетовые линзы. Чонгук себя голубем чувствует, что стоит рядом с павлином. - Тебя… не узнать, - осторожно говорит он, но Чимин заливисто хохочет, поправляя розовые кудри на голове. - Раз в году могу себе позволить. Такси везет их в незнакомый Чонгуку район, что не удивительно, он тут не особо и бывал, и парень буквально прилип к окну, разглядывая обилие фонариков, лампочек, вывесок, яркой рекламы, которые пытаются притянуть внимание именно на себя. Чимин в эти декорации удивительно вписывается. - Что бы ни случилось, главное не глотай колеса и не бери выпивку у незнакомцев, если не хочешь очнуться в компании горячих незнакомцев, которые пускают тебя по второму кругу, - «инструктирует» напоследок старший, и выскакивает из машины, позволяя Чонгуку посидеть мгновение в ступоре. Зал встречает их яркими переливами света, летающим конфетти и жесткими частыми битами, еще более настойчивыми, чем стук клюва дятла по темечку. У пульта невысокий паренек с длинными оранжевыми дредами, окруженный танцующими благодарными зрителями. - Расслабься, милый. – Чимин исчезает ненадолго, но возвращается с красным коктейлем и желатиновым глазом вместо вишенки. – Это вкусно, правда! Он опрокидывает пойло залпом и бежит в толпу, завидев кого-то и визжа счастливо имя друга. Чонгук спешит последовать примеру, ему неуютно даже от того, что он по сравнению с разношерстной, разноцветной толпой он непозволительно одет. Коктейль растекается по пищеводу, прогоркло оседая на небе. Еще один глоток и сознание смазывается маслом на разогретой сковороде. Во вспышке света раскрасневшийся разгоряченный от танцев и тесноты Чимин, в следующей они курят кальян, выпуская из легких цветной дым. Чонгуку тоже смешно, особенно когда сидящий рядом японец делает колечки и даже незамысловатые фигуры. Девушка, что сидит напротив и запоминается темной, неестественно коричнево-оранжевой кожей и длинными, больше чем ладонь, ногтями, связывает его рубашку на груди, и кто-то восторженно пищит, трогая рельефный твердый пресс. Диджея сменяет живая рок-музыка, в зале начинается настоящий хаос из танцующих, прыгающих, кружащихся людей. Чонгуку страшновато немного, он повторяет движения, что схематично изображает вокалист, а с ним сталкиваются, его трогают, даже целуют куда-то в поясницу. Но это и весело тоже. Чимина он теряет ближе к середине ночи, от непривычки голова кружится и дышать нечем. Шатаясь, Чонгук обходит темные уголки, но друга не видит, начиная немного беспокоиться. Спасает его все та же девушка. - Чимини? - Чимини, - кивает Чонгук, объясняясь на ломаном японском. - Там, - она машет в сторону и, не успев парень её поблагодарить, исчезает в груде вывалившихся из-под потолка алых воздушных шаров в форме сердца. У Чимина в руках фиолетовая плетка с разноцветными узлами на кончиках полосок кожи, ритмично опускающаяся на голый зад существа, почти полностью свесившегося с другой, невидной Чонгуку, стороны диванчика. В горле пересыхает и становится очень стыдно, но он тут не один, кто-то спокойно смотрит на «представление», кто-то вообще не обращает внимания, кто-то задорно считает вслух. Существо оказалось девушкой в таких маленьких телесных шортиках, что их не видно с некоторых ракурсов, но Чонгуку от этого не легче, ему жарко и как-то… тяжело. Даже руки чуть-чуть дрожат, и он знает, что образ Чимина с плеткой в руке так просто даже с алкоголем не выветрится из его головы. - Устал, Гук-и? – Ласково мурлычет ему на ушко парень, пугая, он не заметил когда "шоу" кончилось. Лаская плеткой обнаженный живот, Чимин улыбается, почему-то только это на оскал похоже. Узелки щекочут кожу, а потом обжигают даже от самого легкого замаха. Чонгук скребет розовые надувающиеся полосы ногтями и неуверенно кивает. Лицо Чимина так близко, что он чувствует удушающий запах выпитого алкоголя, видит, как переливаются всеми цветами радуги его скулы, от света прожекторов. Чимин ведет его куда-то, долго, многообещающе придерживая за талию. У Чонгука взгляд виктимный, надломленный, он напряжен так, что пот течет ручьем и на затылке волосы от этого подкручиваются. Чертовски соблазнительно. Чимин оберегал его почти всю ночь, но попался сам. Уснул. Или без сознания? Нет так уж и важно. Чимин гладит ладошкой багровые полосы на бледных бедрах, чернеющие пятна на рельефном животе и улыбается. Все, что произойдет в Токио, останется в Токио. Если Чонгук не попросит еще.