От края до края

      Море отливало стальным цветом. Гладкое, почти недвижное, оно походило на запылившееся зеркало, в котором отражалось такое же пыльное небо. Холодные северные ветра гнали к берегу тучи, намереваясь испортить погоду на ближайший день проливным дождём. Что ж, в этом тоже можно найти свои плюсы.       Ньют стоял по колено в воде, закатав штанины бридж до середины бедра. С точки зрения Тесея, брату не лишним было бы снять рубашку, но тот, похоже, считал, что светло-голубая ткань помогает ему сливаться с небом.       — Ну как? — спросил Тесей. Он удобно устроился на скале у самой кромки воды. Солнце спряталось за облаками совсем недавно, успев нагреть светло-коричневый камень достаточно, чтобы на нём можно было сидеть и не мёрзнуть. Он наблюдал за вознёй брата в запруде, предпочитая не лезть под руку.       — Ему нравится, — улыбнулся Ньют, разгибаясь. Сквозь полупрозрачную воду было видно, как довольно светящийся голубым мармит обвивает щупальцами лодыжки своего… друга… Тесею не сразу удалось привыкнуть, что Ньют предпочитает не называть себя «хозяином» зверей в чемодане. Для одних он был вместо потерянных из-за браконьеров родителей, для других — действительно другом, а то и членом стаи. А хозяином — только для низзла Гестии, не признававшей над собой никого, даже хозяев дома, в котором жила.       — Передай банку, пожалуйста.       Тесей отлевитировал сосуд вниз и Ньют высыпал его содержимое, похожее на мелкий розовый песок, в воду, чем привёл мармита в совершеннейший восторг. Голубое сияние усилилось. Ньют довольно улыбнулся.       Тесей не завидовал мармиту. Зверь родился уже в чемодане, никогда не знал воли, а потому плаванье в запруде было для него увлекательным приключением, а не первым этапом возвращения в дикую природу.       — Я хочу дать ему имя. Есть идеи?       — Как насчёт Агинор?       — Хм… — Ньют про себя повторил имя по слогам, точно пробуя на вкус. — Мне нравится.       Тесей улыбнулся и откинулся на спину, разглядывая теперь всё мрачнеющее небо. Зрелище было далеко не такое же интересное, как занимающийся мармитом Ньют, но от долгого сидения в одной позе тело несколько затекло.       Тесей закрыл глаза и, потягиваясь, прогнулся вверх в пояснице, не уловив момент, когда холодная рука шлёпнула его по боку.       — Ты пахнешь солью, мокрый, холодный и весь светишься, — фыркнул Тесей, легко спихивая с себя брата, широко улыбавшегося от осознания собственного коварства. Тот весь был перепачкан, а теперь голубые пятна покрывали рубашку и, судя по ощущениям, щёки Тесея.       — А ты похож на индейского вождя перед битвой. Ходи так на все облавы, устрашай тёмных магов.       Тесей закатил глаза. Будь он подростком, точно бы спихнул брата с тёплой скалы за глупые шуточки. Но, во-первых, он знал, что Ньют не пытается его задеть, а во-вторых, падение со скалы бы ничем хорошим не обернулось.       — Я передам твоё предложение директору. Возможно, он найдёт его интересным. Ньют фыркнул, поднимаясь на ноги и поудобней перехватывая чемодан за ручку.       — Пойдём домой.       В бухту, где они проводили уже третий день подряд, нельзя было спуститься без скалолазного снаряжения, но для магов это не было проблемой. Обжитый ими дом располагался как раз над ней, на приличном расстоянии от ближайшей деревни. Магглы сюда не ходили, предпочитая более доступные для плаванья и рыбной ловли пляжи. А даже если бы забредали, всё равно не увидели бы опрятный двухэтажный коттедж, выкрашенный в белый цвет. Тайну этого места Тесей хранил в самом сердце.       На веранде их уже ждала Гестия, обвив длинный хвост с лохматой кисточкой на конце вокруг передних лап. А рядом с ней лежало тельце какой-то птички.       — Отлично, кормить не придётся, — прагматично заметил Тесей, когда Гестия, схватив добычу, подскочила к Ньюту за похвалой. Тот присел на корточки и почесал пятнистую шерсть.       В отпуск Тесей забирал Гестию с собой. Он не боялся, что занятая написанием новой статьи для «Практики зельеварения» Сирша забудет её покормить, иначе они не завели бы домашнее животное вовсе. Просто низзлу полезно бывать на природе, да и её присутствие создавало уют в пустующем большую часть года доме.       Ньют прошлёпал на второй этаж, оставляя синие светящиеся отпечатки босых ног. Его ждал тёплый душ, потому что перепачканного и одуряюще пахнущего солью брата Тесей за стол просто бы не пустил.       Гестия унеслась куда-то со своей птицей, позволяя Тесею спокойно достать из ящика со льдом рыбу. Кулинарные заклинания всегда лучше удавались ему, а Ньюту — ремонтные, поэтому в отпуске вся готовка ложилась на плечи Тесея. Ему это даже было в радость. Пробовать новые сложные рецепты, потому что домовые эльфы здорово упрощали быт, пускать в ход специи, привезённые Ньютом из разных стран. А если эксперимент выйдет неудачным — тоже не беда. В чемодане наверняка найдётся зверь, которому он придётся по вкусу.       — М-м-м тимьян, — Ньют приподнял крышку на сковороде и заглянул внутрь, пока Тесей заваривал чай. Зелёный, привезённый братом из последней своей поездки в Китай вместе с простудой и семенами какого-то редкого растения, приведшими в восторг Сиршу.       — Пойдём завтра в лес? Я видел кусты малины у норы растопырника.       Ньют присел на другой конец стола с кружкой какао. Взгляд у него был блуждающий и мечтательный. В голове его роем вились идеи, как бы провести отпуск. У них было всего десять дней и большую часть трёх из них они провели в четырёх стенах. Ньют не любил долго сидеть дома. Даже если с Тесеем. Даже если в одной постели.       Тесею же было всё равно, потащат его купаться, лазить по горам или ночью в поле смотреть на звёзды, лишь бы только с Ньютом.       — Разве малина уже плодоносит?       Ньют задумался, вспоминая. Ведь растопырник его интересовал больше ягод, тем более что этот зверь ими не питается.       — Да. Лето в этом году раннее, тёплое, так что, думаю, ягоды уже созрели.       Тесей кивнул, сосредотачивая внимание на рыбе, которую следовало перевернуть. К ужину их хотела присоединиться Гестия, вся в грязи и мокрая. Она любила воду, поэтому дождь, бушевавший за окном, был ей только в радость, как и мытьё в тазу с горячей водой и пахнущим травами мылом.       Глядя, как брат бережно промывает пушистую шерсть, Тесей не мог не улыбаться. Его Гестия к себе подпускала только когда желала её королевская душа. Или же за лакомство. Ньют, конечно, строго запретил кормить любимицу со стола, тем более рыбой, поэтому на всякий случай у Тесея всегда было припрятано немного вяленого мяса.       Гестия замурчала, наслаждаясь лаской в четыре вытирающие ее шерсть полотенцем руки. И она была раздосадована, что долго это не продлилось. Кухню заполнил аромат готовой рыбы и тимьяна.       — Кажется, дождь будет лить и завтра, — после ужина Ньют подошёл сзади, положив подбородок на плечо Тесея. Тот прижался щекой к непослушным рыжим волосам и потерся. Он чувствовал, что брат расстроился.       — Если будет лить так же сильно, сходим в лес и проверим, не залило ли нору твоего растопырника. Нарвём малины. А дома растопим камин, закутаемся в пледы, и я сделаю нам какао, пока ты будешь возиться с мокрым растопырником. Только пусть он ночует или в чемодане, или на веранде, потому что иначе Гестия может решить поохотиться.       — Конечно, — Тесею не нужно было видеть лицо брата, чтобы понять, что тот улыбается. — А потом я вытащу шахматы и покажу, чему меня научили в Китае. Уверен, в этот раз я у тебя выиграю!       Тесей похлопал брата по плечу, приобняв.       — Я жажду поглядеть, какой стратегией ты меня удивишь, младший брат, — стараясь не смеяться, сказал Тесей, за что получил тычок в бок.       — Не надейся остаться на пьедестале победителя, старший брат.       Тесей фыркнул, выдыхая в пахнущие солью рыжие волосы, разворачиваясь и целуя брата дразняще, отстраняясь ровно в тот момент, когда Ньют вошёл во вкус.       — Стол, серьёзно? — рассмеялся Тесей, за что вновь получил тычок в бок от покрасневшего брата. — Эй! Я же о тебе забочусь! Синяки набьёшь…       — Как будто я их в кровати или на веранде не набью, — парировал Ньют, но слишком громко думать о лакированной прохладной столешнице перестал. Ненадолго, конечно. Подобные свои идеи Ньют в долгий ящик не откладывал. Тесей уже почти видел, почти осязал своё новое утро в белом коттедже. Едва пробивающееся через белые занавески солнце, чьи лучи падают на застеленный зелёной скатертью стол, на веснушки Ньюта — те, что на животе — и бликуют на гладкой столешнице, когда скатерть сползает на пол…       — Я в чемодан, — голос Ньюта звучал почти игриво. — Не уйди с головой в книгу, пока меня не будет.       — Не могу ничего обещать, — включился в ежевечернюю игру Тесей. — Я очень хочу узнать, умрёт ли последним тот персонаж, на которого я сделал ставку.       Ньют поднялся наверх, а запах соли на рубашке там, где он прижимался головой, остался. Раньше Тесей не любил соль. Он почти не чувствовал её вкуса и, проведя всё детство у берега Ла-Манша, не видел ничего особенного в её запахе. Вся его жизнь пахла морем, пахла высоким мысом, возвышавшимся над бирюзовыми водами, откуда в ясную погоду было видно противоположный берег.       Здесь же, на отшибе мира, море пахло иначе. Ярко, осязаемо, волнующе. И стоя на краю обрыва, куда ни глянь — перед глазами простиралась вода. Бескрайнее, неудержимое Море.       Именно им пах Ньют. И этот запах не перебил густой травяной аромат, когда он поднялся из чемодана. Не перебили его и едва уловимые нотки восточных пряностей, когда он, отобрав книгу и вложив меж хрустящих страниц бархатное синее ляссе, оседлал колени Тесея, тесно к тому прижимаясь. Нежная кожа у уха отдавала миндалём, но вкус соли здесь был сильнее, и Тесей целовал и легко покусывал её, прикрыв глаза и полагаясь в основном на слух.       Он держал слово, данное когда-то давно самому себе и совсем недавно — Ньюту, и не читал мысли брата. Но когда они оставались один на один, это правило отменялось. Зачем занимать губы словами, когда можно вместо этого широко провести языком от ложбинки между ключиц к дёрнувшемуся кадыку, точно зная, что всё правильно?       Можно так же, молча, погладить бедро, легонько царапнув чувствительную внутреннюю сторону, в ответ получив окрашенное удовольствием «как кот». Можно, удобно подложив подушку под спину, подхватить, помогая удерживать вес и двигаться, растворяясь в этом, слыша в грудных стонах шум прибоя, чувствуя соль в каждом поцелуе и, закрыв глаза, не видеть края.       Больше никакого края.

29 сентября 2017 г.