"Заплетём Киоска в сеть?"

С бабушкой мы переночевали в больнице. А утром я взяла такси и отвезла её в Эриванскую. — Иннуль, зачем деньги тратишь? На автобусе бы доехали, — угнеталась бабушка. — Спокойно, бабуль. Деньги не мои, а этого лоха Киоска. Он нам теперь должен по гроб жизни! — ухмылялась я. В полдень я вернулась в Абинск. — Твой Раммочка драгоценный такой же гандон, как и эти, — зло выговаривала я Светке. — Камеру на меня навёл! Снять хотел, как Пиндюра меня трахнет! Извращуга! — Инн, я всё равно его люблю, — мурлыкнула блонда. Вот где у неё глаза?! А мозги где?! — Инка, я чё подумала, — продолжила она, слизывая крем с пирожного. — Если ты сейчас эту свою фотостудию здесь откроешь — всё лето посетителей будет мало: большинство же разъехалось из города. А вот если мы возьмём в аренду помещение в Геленджике — то за два месяца сколотим целое состояние! Отдыхающих куча, ты — фоткаешь, я — эпилирую! Светочка у меня наводила девушкам красоту: занималась восковой эпиляцией и шугарингом. На дому. А за клёвую идею о шантаже я подарила ей профессиональный лазерный эпилятор, о котором она давно мечтала. Вернее, подарила деньги, а она заказала его в интернет-магазине. И теперь мы ждали доставки этого чудо-прибора, чтобы опробовать его в первую очередь на себе. — Тогда завтра погнали в Геленджик, — согласилась я. — Номера в отеле у нас забронированы, днём сгоняем в агентство недвижимости, рассмотрим все предложения. А вечером — ммм… — мурлыкнула я. — Бляданём? — вкрадчиво пропела Светка. — Блять, Коваленко! А без блядства никак? — бросила я в неё мягким барашком. — А без блядства? Никак! Инка! Я уже на стенку лезу от недотраха! Тебя хоть Пиндюра потискал сегодня, а я… — притворно всхлипнула блонда. — Нашла чему завидовать! Хотя… — ухмыльнулась я, — в любой другой ситуации я б Пиндюре сама сдалась. Размерчик его я видела, одобряю. К стенке прижимает, словно тисками, я это тоже люблю, когда мужик напорист и нагл. Но вот после всего сегодняшнего… Я б с Корейчиком пошпилилась. У него представь, парфюм, как у Юрки из Питера. — Ооо, ну как же! Парфюмерные ассоциации! — закатила глазки блонда. Утром мы погнали в Геленджик. Бросив шмотки, мы отправились в агентство недвижимости. Поездив пару часов по разным предлагаемым помещениям, мы остановились на одном. Оно как-то сразу нам приглянулось: двухкомнатное, с санузлом, небольшое, недалеко от центра, и недорогое. Пятьдесят тысяч за два месяца. Вносим всю сумму — получаем ключи. Сразу же погнали подписывать договор. Только вот незадача: выкуп Кисона я перевела на сберкнижку, и никак не могла зайти в личный кабинет, чтобы перевести обратно. На моей карте денег было немного, и я решила снова «пощипать» этого Кошака. Но для начала я отправилась в «рай» — магазин 3D-фотообоев! Выбрала три вида: балкон с видом на остров Санторини (к этой стене я мечтала поставить столик с фруктами и шампанским), красивый холл с горящим камином и полумраком (здесь я брошу на пол медвежью шкуру), и цветущая сакура (здесь я поставлю резную скамеечку). Каждая картина — на своей стене. Четвёртая стена занята дверью и окном. Соседняя комнатка будет Светкина — она берёт напрокат кушетку и начинает свою эпиляцию. Когда у нас закончится бронь в гостинице- мы можем ночевать здесь: на кушетке и на медвежьей шкуре. Сортир и душ тут есть, кофейня — по соседству. Не пропадём! Всё это мы приобрели, опустошив подчистую свои карточки, и оставили в камере хранения. А сами отправились в тот самый отель, где проходили практику. В тот злополучный для Киоссе триста семнадцатый номер. В холле дежурили наши знакомые охранники, так что пройти мне не составило труда. Светка осталась трепаться с ними, а двоих бруталов я взяла с собой. Они, облизнувшись, повиновались мне. * * * Парни вернулись в отель после больницы в весьма упадническом настроении. Пасьянс сложился, шантажистка вычислена. Но почему же это нифига не радует-то, а?! Толик всю дорогу молчал. А если кто-то начинал говорить, рявкал: — Тихо! Без меня пиздоболить будете! Не хочу слышать ваши блеянья! Вы просто увязаете всё глубже и глубже в этот шантаж! Разошлись по номерам. Никому уже не хотелось ни говорить, ни есть, ни бухать, ни шпилиться. Все тупо легли спать, как уставшие старые пердуны. Говорят, утро вечера мудренее. Но не для наших бандитов! Утром парни сидели в номере Ника, всё такие же загруженные и молчаливые. Все понимали, что судьбы всех четверых находятся сейчас в руках этой стервочки. Ведь если она запустит в сеть этот ролик, то популярность группы полетит к херам. Киоссе будет ассоциироваться у всех с педофилом и извращенцем, Вера будет из-за него зла на всю группу, будет ездить по ушам Косте, какие все плохие, что защищают этого сопляка. На концертах будет кошмар. Да и будут ли они, концерты-то? — Смотрите, дебилы, что вы на делали! — сокрушался Толян. — А если бы я вчера вовремя не подошёл, и Тёма успел её трахнуть за больницей, вы бы с Кисоном уже давно последние трусы на аукционе продали, чтоб с ней расплатиться! — Да походу, скоро так и будет, — рыкнул Артём, — она с нас живых не слезет. Грохнуть её что ли? Утопить. Позвать на катамаране кататься и выкинуть в море. — Ну, с тобой она точно никуда не поплывёт, — ухмыльнулся Толик. — А вот с тобой поплывёт, — оживился Тёмка. — Но я с ней не поплыву, — осадил его Толян. — Что? Не нравится? — хмыкнул Пиндюра. — Не смогу её столкнуть, — как-то грустно произнёс Цой. — Не знаю, что у неё случилось в жизни, но у меня сложилось впечатление, что она живёт вопреки и назло кому-то. Кому-то из близких. — Ага, пожалей её ещё! — подал голос Киоссе. А потом вдруг взгляд его загорелся: — Слушайте! А может, у неё тоже есть какие-то факты в жизни, которые она хочет оставить в тайне? — Ну есть полюбасу, и что? — не понял Влад. — Надо о них узнать, и тоже её шантажировать, — изрёк Ник. — Ага. Флаг те в задницу, Кисон! — с сарказмом произнёс Тёма. — Иди узнавай. Куда пойдешь? — Ну, к этой, толстой администраторше отеля, Валере. — Ну-ну, она в лучшем случае тебе скажет, что Инна — лентяйка. Всё! — обломал его Толик. — Но у неё же есть подруга, — вспомнил Влад. — О! Как же я раньше-то не догадался! Подруга! — обрадовался Ник. — Ну, подруга, и что? Ты бы вот, например, кинулся чужим бабам рассказывать наши секреты? — поинтересовался Тёма. — За «пощупать сиськи» всё бы выложил, — ухмыльнулся Рамм. — Да заткнись ты! — рявкнул на него Ник. — Напоить эту подругу надо! — Для этого надо их сначала разъединить с Инночкой. Эта её с нами пить не отпустит, — теперь Ника обламывал Влад. — Бля-я-я, пацаны! — поднял руки к небу Артём. — Как же я сразу-то не допёр?! Раммзесик! Тебе блонды нравятся? — Мне все нравятся, кроме лысых, — лениво зевнул Влад. — Эта подруга в тот раз меня пытала на ресепшене, где живут Рамм с Цоем. Толяна она как-то мимо ушей пропустила. А вот Раммзоном интересовалась вовсю! — Да я и без тебя видел, что она течёт по мне, — ответил Влад. — Когда они на подоконнике сидели, я думал, сожрёт меня сейчас глазами. Да и на концерте, я помню её. Смачная тёлочка. — Так вперёд, Рамманыч! — хором заорали Тёма и Ник. — А что мне за это будет? — поинтересовался Рамм. — Пиздюлей тебе не дадим за непослушание. — Вот как всегда Раммзес! Чуть бабами запахло — сразу «Раммзес, выручай!» Долго ещё я буду ваши задницы прикрывать? Своей передницей? — Рамм, чувствуя, что сейчас весь мир крутится вокруг его персоны, был заносчив и высокомерен. — Бля, мы тебя кирпичи чтоль таскать заставляем? Выпить с сексапильной девочкой, выудить у неё полезную инфу и получить порцию секса? — Я б и сам это смог. Да она на тебя запала, — с сожалением сказал Тёмка. — Хм, поня-я-ятное дело, — высокомерно задрал носик Владичек. — Бля, я ему вломлю сейчас, — пообещал Тёма. — Я первый! — завопил Кисон и налетел на Влада с шутливыми ударчиками. И тут раздаётся стук в дверь номера. Беспардонный такой, требовательный. — Открыто, — произнёс Ник. В номер вошла… Эта стервозина Инна. За дверью парни заметили двух бугаёв — охранников отеля. — Никому не здрасте, — гаденько ухмыльнулась она. — Значит, так! За дверью охрана стоит, так что без глупостей, ясно?! Она грозно зыркнула на Артёма. А потом продолжила: — Там с бабулей совсем засада. Хрень какая-то дорогая нужна. Вобщем, вот на этой ладошке, — она манерно подняла свою руку, — в течении часа должны лежать сто тысяч рублей. — Ты не прихуела, сучка?! — заорал Кисон. — Да это я ещё тебя жалею, педофил! За бабушку я б тебе уже давно глотку перегрызла, да надо ещё тебя подоить, — ухмыльнулась она. — Инн, ну семьсот пятьдесят тысяч же нереально за три дня спустить, — вежливо начал Толик. — Оу, Тосенька, да что для девушки, обожающей шоппинг, эти копейки? — сладко проблеяла эта коза. При слове «Тосенька» Толик скривился, словно ему гнилых яблок в рот напихали. А она продолжала: — Так что, Киосочек, бери кошель, пошли со мной. К банкомёту. Или мальчики мне сейчас наличкой скинутся, а? Она аккуратно присела на колени к Пиндюре и растрепала ему чёлку. Тёмка уже просто кипел. Не только от злости, но теперь ещё и от возбуждения. Шутка ли, такая нимфа ёрзает у тебя на коленях. Но, видать, злость переборола его возбуждение. Он потянулся рукой к её ротику. Парни поняли, что он хотел сделать: зажать ей рот и… Что он задумал дальше — они не успели досмотреть. Потому, что эта сучка схватила зубами его палец и сильно прикусила его. И заорала. Прям с пальцем во рту. А в унисон ей заорал и Тёмка. От боли. Влетели эти два качка, один вырвал её из рук Тёмки, а другой врезал ему по лицу. — Гандон блять! — заверещала Инка, поправляя футболку. А потом зыркнула на Ника и скомандовала: — За мной! Ник взял портмоне и поплёлся за ней. Всё произошло так стремительно, что парни просто стояли в ступоре. А когда очнулись, то кинулись за ними вслед. В холле Ник уже отдавал Крутовой пачку купюр. Она взяла их и небрежным жестом засунула по купюре в карманы охранников. Тут же нарисовалась её подруга: — Такси ждёт, зай, — пропела она Крутовой. Ник пошёл к парням с опущенной головушкой. — Э! Казанова! За такси заплати девушкам, — ехидно произнесла ему вслед Инна. Никитос вздохнул и потуфлил к такси. А потом вновь подошёл к парням. — Простите, братаны, — тихо произнёс он и пошёл к себе. Ребята кинулись за ним, остановили, встряхнули: — Кисон! Братишка! Мы с тобой, слышишь?! Всё нормас будет, вот увидишь. Раммзес у нас ещё тот кобелина, у него всё получится. — Спасибо, парни… — горько улыбнулся Ник. Настроение у него было, как выдала Крутова — «Никому не здрасьте».