Слышишь? Это стук моего сердца, Бэм.

— Я не знаю, но что ты знаешь об этих фото? — Не лезь в это дело, прошу — нервно произнёс Ким. — Что с этим не так? — всё ещё непонимающе спрашивал Им. — Этот дом проклят, и семья Бэма носит это бремя вот уже шесть веков подряд. Бувакуль единственный, кто смог спастись, вероятно, судороги и глухота были его наказанием за спасение. Я уже побывал однажды в этом особняке после пожара, и скажу так: лучше этот дом обходить за километр, — после этих слов Ким разбил бутылку о голову Чжебома. ДжейБи отключился, и рыжеволосый оттащил его на кровать и, накрыв одеялом, произнёс: — Прости за бутылку со снотворным, тебе надо отоспаться и всё забыть. В это время Конпимук лежал на кровати, завернувшись в одеяло, он стонал от боли. Комната, в которой омега был, воняла персиком со сливками, а простынь была вся мокрой. Сегодня у беловолосого началась течка, но Бэм всё никак не мог понять, почему всё это происходило с ним именно сейчас, ведь у него нет истинного. Чтобы боль утихла, Бувакуль решил выпить. Его несло уже с полбутылки, но тот не уследил и выпил две. Сейчас омега себя не контролировал и был готов отдаться первому встречному альфе, только для того, чтобы он хоть чуть-чуть помог справиться с болью. В голове летали снежинки, а в душе — цвела сакура. Вдруг к беловолосому кто-то постучал в дверь. Тот выбежал в одеяле в прихожую и приоткрыл дверь. На пороге стоял Югём. Он был сильно удивлён внешнему виду старшего и, почуяв запах, игриво произнёс: — Огого, Конпимук Бувакуль, а с кого вы так течёте? Не с меня ли? — Свали, и так настроения нет. — Знаешь, твой запах стал намного сильней чувствоваться, да и к тому же, смотрю, у вас обильно течка проходит, — показал взглядом Бувакулю на лужицу, которая уже образовалась под ним за короткое время. — Айщт, проходи, я щас, — крикнул вслед омега и побежал в душ. Войдя внутрь, Ким понял, что всё настолько плохо, поменял простынь, сел на диван, который стоял по соседству с кроватью. Через несколько минут Бэм вышел из душа и пошёл на кухню делать кофе своему другу. Конпимук слишком много выпил и едва держался на ногах. Это уже давно заметил Югём и, волнуясь о сохранности омеги, подошёл поближе к нему. Наблюдая за беловолосым, Ким удивлялся такой обворожительной внешности. Его ключицы, белая кожа и чуть заметный пресс, мог очаровать любого альфу, в том числе и рыжего. Но для Югёма  Бувакуль, всё также остался лучшим другом, который всегда заботился о нём. Он мыслил так: «Можно порвать с парнем, но зачем рвать с другом?» Ким ценил истинную дружбу и для него друг важней всех омег, с которыми он встречался или будет встречаться. Хотя, с другой стороны — именно друг может задеть за живое, так как прекрасно знает слабые места. Так что тут можно ещё поспорить, кто сделает больнее — друг, с которым ты прожил полжизни, или любовь, которую ты едва знаешь. Когда Бэм-Бэм сварил кофе, то спросил, сколько класть сахара и, услышав ответ «две ложки», положил нужное количество в кружку. Вдруг голова омеги резко закружилась, а в ушах появились шумы. Медленно ноги подкашивались, и начались судороги. Югём в растерянности подхватил на руки старшего и положил на кровать, придерживая его тело своими руками. Судороги Конпимука — зрелище не для слабонервных. Он извивался под сильными руками альфы, как червяк на гриле. Ким успокаивал старшего словами: «Успокойся, всё будет хорошо. Скоро боль утихнет и всё пройдёт.» После, он поглаживал голову омеги и продолжал это проговаривать по многу раз. Вскоре, боль прошла, и беловолосый снова мог слышать: — Почему именно ты оказываешься всегда в нужный момент? — внезапно спросил Бэм. — Не знаю, может, из-за того, что нуждаюсь в таком друге, как ты? — ехидно спросил Ким и положил свою руку на лоб Бувакуля. — Что во мне особенного? Вокруг тебя столько омег, а ты обращаешь своё внимание только на меня, — положил свою руку поверх руки Югёма. — Разве? По-моему, ты слишком сильно себя любишь, — смеясь ответил тот. — Я дружу только с избранными, считай, что ты уникален. — Омо, Ким Югём, вы со временем совсем не изменились, всё такой же самовлюблённый и прямолинейный, — произнёс Конпимук и сел в позе лотоса. — Разве это плохо? Что плохого в том, что я в течении многих лет остаюсь собой? — Определённо хорошо, просто не всем людям это удаётся. Знаешь, в последнее время я чаще задумываюсь о старости. Например, почему прекрасная молодость так коротка, а уродливая старость — так длинна? — почесав затылок, пробормотал Бувакуль. — Мда, у нас кто-то начинает стареть… к тому же все старики болтают ровно столько же, сколько и ты, — шепнул Ким. — Эй, совсем страх потерял? — дав подзатыльник, крикнул Бэм-Бэм. — Определённо, ты  будешь самым веселым стариком на свете! — крикнул в ответ альфа. Конпимук хотел ударить посильнее, но сжалился и рассмеялся. Теперь, когда Югём рядом, — вся боль и проблемы исчезают. Чувства, которые они испытывали друг к другу, словами не описать. Омега мог часами злиться на младшего, но потом испытывал чувство вины за это и просил прощения, а альфе ничего не оставалось, кроме как простить его. Наверное, Бэм был единственным, кому он мог простить всё. После смерти родителей их отношения изменились, но дружба их через многое прошла и даже в такие сложные времена не сломалась. Такие взаимоотношения между друзьями — нечасто увидишь. Кстати, познакомились они в парке. Югёму было шесть лет, а Конпимуку семь. Омега сидел на поляне один и сквозь пальцы смотрел на палящее солнце. Альфа проезжал мимо на велосипеде, а затем остановился и сел рядом с мальчиком. Их языки зацепились, и они стали общаться. Вскоре, у них появились общие интересы, что больше сплотило их дружбу. Позже, Ким познакомился с родителями омеги и стал часто к ним заходить на чашечку чая. Сразу после знакомства, друзья стали забираться на крышу старого заброшенного дома и обсуждать прошедший день. Бэм любил рассказывать интересные истории, а Югём слушал их с мурашками и заинтересованностью. Сейчас Ким рассказывал историю, похожую на сказку, а Бувакуль внимательно слушал. Через несколько минут беловолосый заснул на плече у младшего. Рыжий аккуратно положил его голову на кровать и лёг рядом. После чего оба уснули в обнимку. УТРО. Бэм-Бэм проснулся в крепких объятиях альфы. Кряхтя и матюкаясь, он вылез на «белый свет» и пошёл ставить чайник. За окном пели птицы, а лучи сеульского солнца слегка просачивались сквозь шторы. Погода была просто великолепна, но настроения не было совсем. «Ибо меньше надо было пить»,  — подумал Конпимук. Зато сегодня день начался не с боли, а с тёплых обнимашек. Открыв холодильник, Бэм понял, что жрать нечего, поэтому пошёл в соседнюю квартиру Югёма, в надежде спиздить чего-нибудь вкусненького. Открыв дверь, омега чуть не обосрался, так как Чжебом набросился на него с вазой в руках: — О, СВЯТОЙ СЕХУН, ТЫ ЧТО ТУТ ДЕЛАЕШЬ?! — Бэ-эмик, это ты! Я думал, что это Югём, прибить хотел его, — смеясь, произнёс в оправдание альфа и выкинул вазу в сторону. — Не, ну опупеть, сначала бросаешься с вазой в руках, а потом «Бэмик»? — всё ещё в истерике орал беловолосый. — Прости, я тебя не хотел напугать, а где Ким? — У меня спит… я тут за жратвой пришёл, так что кеш, кеш с дороги, а то тебя съем, — уже более спокойней произнёс омега и открыл холодильник. Натаскав вкусностей, он закрыл за собой дверь, взяв с собой ДжейБи. — А почему ты хочешь «убить» Югёма? Вы уже виделись? — Да, а потом он стукнул бутылкой по моей бедной головушке, и я вырубился, — сонно ответил тот. — Стукнул? Неужели он до такой степени напился в какашку? — Да нет, это не из-за пьянки он стукнул… — Из-за чего тогда? — с вылупленными глазами спросил Конпимук. — Из-за этих фотографий, — Чжебом покопался в карманах и достал фото особняка. — Это же твой дом, который сгорел? Как только Бэм-Бэм увидел фотографии, то его сразу бросило в холодный пот и дрожь, а и без того бледные щёки стали ещё бледнее. Было ясно одно — с этим домом явно что-то не то, раз у всех такая бурная реакция. Бувакуль пытался не показывать свой страх по отношению к этому дому, но у него не всегда получалось. Тогда он решил сделать вид, что ничего не знает, и пошёл в свою квартиру. ДжейБи тоже подумал, что сейчас неподходящее время об этом говорить и спрятал фотографии обратно в карман, после чего последовал за беловолосым. Когда они вернулись в квартиру, то увидели, что Югём ещё дрыхнет, и тихо пошли на кухню. Осматривая новый интерьер Бувакуля, Чжебом заметил на деревянном столе фоторамку с белыми сердечками, а внутри фотографию обнимающегося Кима и Конпимука. Альфа улыбнулся и взял фотографию в руки. Аккуратно изучая каждую деталь снимка, светло–русый с каждой секундой всё шире и шире улыбался. Вскоре, Бэм подошёл сзади и крикнул «за стол!», тем самым напугав ДжейБи. От этих слов Югём сразу же открыл глаза и первым прибежал на кухню. На завтрак была яичница в виде солнышка, вареный рис, тосты с клубничным и персиковым джемом и апельсиновый сок. На запах еды вскоре пришёл и Чжебом. Альфа грозно посмотрел на младшего, и их взгляды встретились. После трапезы Ким подмигнул омеге, и тот достал белую коробку из-под стола. Открыв её, он произнёс: — Шестьсот лет назад на совете «четырёх стихий» было принято решение построить четырехэтажный дом, который будет охранять смертных от злых духов, тем самым сохраняя в себе четыре стихии: огонь, вода, земля и воздух. В договор, заключённый между сторонами зла и добра, входило главное условие: наймётся целый род, который будет защищать этот дом и всё, что в нём находится. Здание строили девяносто восемь лет, потому что каждый день умирало по одному строителю. Дело в том, что место, которое выбрали для застройки, было не совсем обычным. Все умирали от одной и той же болезни — чума. Вскоре, после постройки особняка, начали разбираться, почему именно в этом месте так быстро распространилась чума, но объяснений так и не нашли. В это время уже нашли подходящий род, который должен будет защищать постройку, — Бувакуль, мой род. Вот уже пятьсот два года мы исполняем свой долг. Однако, нас не предупредили, что каждые двести пятьдесят лет  дом будет сгорать до тла. Теперь ты знаешь всю правду, доволен? — Но почему вы не можете сбежать или отказаться хранить службу этому особняку? — вовлеченный в рассказ, спросил светло–русый. — Чудак ты, человек, это не то, от чего можно вот так просто отказаться, и не то, от чего можно так просто сбежать, — ответил Ким. — У нас такая судьба — жить со страхом в собственном доме, — шепнул Бэм и протянул коробку ДжейБи. — Поэтому ты так сильно боишься огня? — Эх… Не только огня. Когда я нахожусь в этой постройке — сам не свой. Папа говорил, что там можно и днём призрака встретить, но это всё пустяки, в отличии от ночи… Вот тогда там и происходит полная чертовщина, — допивая сок, произнёс омега. Чжебом решил внимательно изучить фотографии. Поразительно, но с течением многих веков, внешний вид особняка ничуть не изменился. Нигде нельзя было заметить потрескавшуюся краску или устаревшие доски. Казалось, будто здание недавно построили или же каждый день реконструировали, что вряд ли. На каждой фотографии, помимо дома, была изображена семья со счастливыми лицами, будто в доме ничего странного и не происходит. Фото и правда пугали своей таинственностью и неизвестностью. Ещё Иму показалось немного странным то, что от него сначала скрывали правду, а потом вдруг решили всё рассказать. Бэм–Бэм уже выглядел не таким взволнованным, а его бледная кожа приобрела человеческий цвет. У Югёма изменился взгляд, глаза уже не были такими тёмными и большими, а его руки перестали дрожать. Через час ДжейБи вышел на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Воздух переполнялся миллионами запахами, такими как: запах апельсина, трав и свежести. Но самый запоминающийся из них, который буквально заполнял каждую клеточку организма Има, был запах цветущей вишни. Именно сегодня вишнёвое дерево, которое стояло рядом с подъездом Конпимука, начало цвести кристально белыми цветками. Чжебом был готов забыться и всё сильней и сильней вдыхать этот запах. Мысли его перемешались, а тело приобрело невероятную лёгкость. В чувства альфу привёл недавно пришедший Ким. Он подошёл сзади и закрыл ему глаза рукой, со словами «помечтай, хён», после чего начал тихо и сладко напевать:

«If you be diablo Then I’ll leave you hollow Where I go you follow So you better act right My love is bittersweet But I can show you heaven But first get on your knees Close your eyes, And count to seven…»

ДжейБи начал пошатываться из стороны в сторону. Югём, пропев несколько строчек, шепнул на ухо хёну: «Помоги мне, а я в благодарность помогу тебе». Позже он убрал свою руку с глаз альфы. Светло–русый открыл глаза, поправил чёлку, свисающую со лба, которая слегка прикрывала его глаза, и неуверенно спросил: — Чем тебе помочь, и как ты поможешь мне? — Брось, думаешь, твой лучший друг не знает о чём ты мечтаешь? — самодовольно хмыкнул тот. — И какова же моя мечта? — поджав губу, спросил Чжебом. — Верный омега. Тебе уже двадцать три, пора бы жениться. Для ДжейБи самая больная тема для обсуждения — это отношения. Дело в том, что год назад альфа впервые влюбился в довольно скромного, но безумно красивого омегу. Встречались они почти год и безумно друг другу нравились, но ни с того, ни с сего, его возлюбленный втайне собрал вещи и уехал в неизвестном направлении, оставив записку: «Я люблю другого, прости». Для светло–русого это было огромным потрясением. Вскоре, Им узнал, что его бывший омега стал очередной игрушкой его лучшего друга — Югёма. Конечно, Чжебом после этого долго не разговаривал с Кимом, но со временем понял, что на данный момент для него намного дороже дружба, чем отношения. Югёму он готов был простить всё, но со временем люди меняются, не так ли? Готов ли сейчас альфа всё простить своему другу? Остаётся большим вопросом. Им тяжело вздохнул и похлопал по плечу младшего со словами: «Я тебе слишком многое простил, впредь такого не будет». Рыжий нахмурил брови и пошёл гулять по кварталу. Наткнувшись на его так горячо–любимую детскую площадку в детстве, он сел на качели. Облокотившись своей рыжей макушкой о цепочные качели, стал аккуратно отталкиваться ногами от земли. Погрузившись в глубокие размышления, Ким никого и ничего не замечал. Дети бегали вокруг, кричали, иногда в Югёма попадал футбольный мяч, но ему было наплевать. Своим серьёзным видом, он притягивал внимание прохожих людей и собак. Все оглядывались и перешёптывались между собой. Вдруг подул холодный и сильный ветер, несколько капель начинающегося дождя попали на Кима. Через несколько минут пошёл сильный ливень. Альфа промок до нитки, как вдруг на него перестали капать капли, он посмотрел вверх и увидел над собой белую кожаную куртку со стразами, а в области затылка такое тёплое и родное дыхание. Повернувшись назад, он увидел, что там стоял тот самый любитель стразов — Конпимук Бувакуль. Омега был одет в тонкую прозрачную майку с открытыми ключицами, а на ногах были рваные штаны. Беловолосый тоже был промокший, но, несмотря на это, тёплым. Недолго думая, Бэм взял руку Кима и повёл за собой. Свободная его рука держала куртку над головами, и Югём решил помочь. Теперь на них точно не упадёт ни одна капля. Добежав до подъезда, Бувакуль слегка задрал майку, чтобы из неё выжать лишнюю воду. Перед глазами младшего открылся великолепный вид на тело старшего. Рыжий беспалевно закусил губу и принялся тоже «отжимать» свою кофту, сопровождая это всё тихими стонами. Когда Бэм услышал секс–машину под названием «Ким Югём», то шепнул: — Один: один. — Мм, даже так? — по-прежнему со стонами спросил Ким. — А теперь заткнись, чёртов извращенец.