Слышишь? Это стук моего сердца, Бэм.

— Кан ХёнЧжу... – прошипел сквозь зубы папа Канпимука. Все напряглись. Уж этого парням точно не хватало, лицом к лицу столкнуться со старшей сестрой Сыльги, после встречи с которой, в живых точно не останешься. Девушка оценивающе окинула взглядом толпу. Её и без того перекошенное лицо ещё сильнее перекашивалось, когда она исподлобья иногда поглядывала на одного человека – Бэма. Внешность ХёнЧжу была не самой приятной, что доводилось видеть ребятам: неровные линии носа, очертания выступающих скул, не естественно вывернутые в другую сторону кисти рук, сгорбленная спина и ужасно голодные глаза, способные прямо на месте растерзать бедную жертву. Она то и дело улыбалась, наблюдая за реакцией ребят. Чжу знала, что они придут сюда за своим другом, однако не могла поверить в то, что её любимая сестра, Сыльги, способна помочь обычным смертным и уж тем более им – людям, которые изначально решительно были настроены на то, чтобы уничтожить этот порядком надоевший дом с привидениями. Но ещё больше Хён боялась Канпимука, ибо его имя было последним в списке “умерших” здесь людей, а это значит, что именно ему было суждено уничтожить особняк и избавить здешних душ от страданий. Но это вовсе не могло означать то, что он выберется отсюда живым, даже если ему удастся сжечь дом. Скорее всего душа БэмБэма тоже здесь останется навсегда, иначе вереницу смертей в этом доме и ближайшие от него двадцать миль, не остановить. Придётся чем-то пожертвовать. И эта жертва будет – Бувакуль. Уж лучше умрёт он один сейчас, нежели потом ещё сорок таких же глупцов, что совершенно случайно забредут сюда и попадут в местный бермудский треугольник. — Странно, что ты ещё не забыла человеческий язык. Ты ведь, в основном, разговариваешь только на мёртвом, – не побоялся съязвить Ёнджэ и нагло ей в лицо усмехнулся. После этих произнесённых слов Чхве, стоящий рядом Марк, дёрнул его за край кофты, дабы намекнуть другу, что нужно помягче общаться с Чжу, а то, не дай бог, ещё здесь их прикончит, не дав даже попытаться спасти Бома. — Как же тут забудешь, когда перед смертью каждая твоя жертва просит о пощаде на этом языке? Хотя... в последнее время память начинает немного подводить, – рыжеволосая задумчиво почесала переносицу и снова устремила свой взгляд на ребят. — А ты поменьше людей убивай и тогда будешь его вечно помнить, – Иен уже снова собрался двинуть его логтём в бок, чтобы привести в чувство, как остановился, увидя отрицательное покачивание головы БэмБэма. Хён заметно изменилась в лице и со злостью прикусила нижнюю губу, вернее то, что от неё осталось (ибо губа была рассечена). После чего она до ужаса широко улыбнулась и, подняв указательный палец вверх, покачал им в разные стороны. — Ай-яй-яй, ты меня совсем не боишься, а то не очень хорошо, – голос девушки тоже изменился и стал больше похож на гортанный, в то время как смотря прямо в глаза Джэ, по полу что-то поползло. Ребята не успели опустить взгляд вниз, как моментально оказались привязаны ржавыми цепями к стене. Их ноги беспомощно болтались над бездонный пропастью, которая появилась сразу после того, как цепи надёжно скрутили тело каждого из парней. ХёнЧжу не пожалела никого, даже беременного Марка, она лишь сильнее всех его связала. Рыжеволосая засмеялась в голос, и ржавые цепи начали постепенно нагреваться, опаляя кожу. Тут же раздалось среди глухих стен шипение её “жертв”. Ён и Джексон молчали до последнего, показывая сильную сторону своего характера и даже, когда на их коже не было живого места, они держали рот “на замке”, лишь изредка бросая ненавидящий взгляд в сторону их мучителя. Канпимук тоже старался молчать, но долго не смог, так как совсем скоро терпеть было невозможно – настолько сильно цепи жгли ему кожу, оставляя после себя местами алые, а то и кровяные следы, подтёки. В это время родители Бувакуля тоже оказались скованы в цепях, только их пытка немного отличалась. Они были привязаны друг к другу. Чжу бросила их лёгким движением руки в большую клетку, словно каких-то бездомных щенят. Цепи вовсе не жгли им кожу, но зато здорово ограничивали в движениях, не позволяя даже пальцем пошевелить, будто тело женщины и мужчины парализовало. Она засмеялась во весь голос и, громко цокнув языком, посмотрела куда-то вверх. Призрак что-то пытался увидеть во мраке. Её губы иногда подрагивали, словно что-то произнося на немом языке, который вряд ли кто-нибудь сможет понять. Простояв так ещё несколько секунд, ХёнЧжу протянула руку вперёд, коснулась ржавой цепи, которая полностью обвила шею Ёнджэ, словно боялась потерять равновесие. Рыжеволосая смотрела прямо в глаза Чхве, будто пытаясь в дне его зрачков что-то узнать, увидеть. Чуть позже она шагнула к нему и, прежде чем успела подумать о том, что делает, положила руки ему на плечи и приблизилась к его уху, сладко прошептав: — Предатель...а ты и вправду умеешь скрывать своё настоящее лицо. Ёна передёрнуло, и он впервые посмотрел ей в глаза каким-то диким, пугающим взглядом, словно он был бедной овечкой, которую загнали в угол и хотели слопать. Чжу улыбнулась и провела своей костлявой рукой по его макушке. Омегу буквально начало трясти, парень не понимал, что с ним происходило в данный момент. Его тело больше ему не принадлежало. Он чувствовал себя марионеткой в руках рыжеволосой, что так профессионально дёргала за ниточки. Его охватил страх. Ёнджэ начал кричать и греметь ржавыми цепями, пытаясь освободиться. Марк перепугался за своего друга настолько сильно, что в уголках его глаз скопились слёзы, он буквально умолял девушку прекратить эту пытку. Но его никто не слушал. Чжу лишь криво улыбнулась и провела своим указательным пальцем по лбу Джэ, оставив после себя глубокий и кровоточащий порез. Горячая кровь хлынула из раны моментально и потекла по щекам бедной омеги. Она лилась вниз, заливая глаза, тем самым мешая что-либо видеть. Ён сильнее закричал, когда почувствовал, что его конечности ещё сильнее сжали цепи. Мало того, что они были адски горячи, так ещё и сжимали с такой силой, что, казалось, будто руки и ноги сейчас отвалятся. Кореец прогнулся в спине, вытянулся и постарался не обращать внимания на эту пытку, надеясь на то, что это хоть как-то уменьшит боль. Но он ошибался. Стало только намного больнее. — Прекрати его мучить! Если тебе нужна очередная жертва, то я – доброволец, – вдруг послышалось сквозь темноту. Хён и все остальные повернулись в сторону исходящего звука. И совсем скоро из темноты появился мужской силуэт в кожаной куртке. — Чжебом, хён! – крикнул обрадовавшийся Джексон. И, правда. Перед ребятами сейчас стоял их лучший друг Им Чжебом. Да, пуская у него лицо сейчас не в лучшем состоянии (на левой щеке красовалось два шрама, из правой брови сочилась кровь, а на подбородке и руках виднелась запёкшаяся кровь) и его вообще сначала было хер узнать, но всё же... — Д-доброволец?– спросила немного заикавшаяся Кан и тут же усмехнулась. – Ты не знаешь того, ради кого вызвался добровольцем на неминуемую смерть... – рыжеволосая произнесла это сквозь зубы и самодовольно фыркнула. – Ты совсем его не знаешь, Чже. Бэм стиснул зубы и также, как остальные стал внимательно вслушиваться в дальнейшие произнесённые рыжеволосой слова. — Ты, вероятно, как и все присутствующие здесь даже не догадываешься для чего здесь Ёнджэ и каким, собственно, путём он здесь, так? –она вопросительно окинула взглядом ребят. – Чхве Ёнджэ знал вас, как облупленных намного раньше, чем когда встретился с Марком. Однако я не буду уточнять эту часть его биографии, пока он сам вам всё не расскажет. Хён отошла в сторону от Чхве на несколько шагов и стала пристально рассматривать висевшего на цепях Ёна, который совсем не торопился продолжать дальше монолог девушки. Он повернул голову в сторону и, сильно сомкнув глаза, громко вздохнул. Чжу знала, что сам Джэ никогда не расскажет об этой ситуации, поэтому она просто обязана оказать давление на него, чтобы тот, в свою очередь, перестал играть в театре одного актёра и, наконец, рассказал бы всю правду так называемым “друзьям”. “Хоть им он не должен врать” - подумала ХёнЧжу. — Чхве ЧжунХи. Вот главная проблема твоего визита в этот дом, разве я не права? Все, кроме Бэма и самого Джэ, начали переглядываться и искать во взгляде друг друга ответ на этот вопрос. Ён мгновенно среагировал, и с его глаз потекли кровавые слёзы. Он начал всхлипывать. — Кто такой ЧжунХи? – не смог перебороть своё любопытство Кайе. Хён уже открыла рот и собиралась ответить на вопрос альфы, как её опередил сам Ёнджэ. — Мой сын. Глаза Чже и всех остальных ( опять же, кроме Канпимука) расширились и стали больше похожи на теннисные мячики, которые вот-вот направились выпасть из глазницы. Бом тяжело вздохнул, пытаясь наладить с Ёном зрительный контакт. — Так ты всё-таки оставил ребёнка...но почему ты раньше ничего не говорил? Я ведь тоже...его отец. — Ты ему никто! – сию же секунду выпалил брюнет,– я ненавижу тебя! Я для тебя всегда был секс-игрушкой, с которой можно было только спать! Мои чувства тебя никогда не волновали. Так, какого хуя я должен был тебе рассказывать про ЧжунХи?! — Да с чего ты это взял?! Я всегда тебя любил и, не даст соврать...- тут он остановился и уже практически шёпотом произнёс его имя, –Югём, что после твоего ухода я был сам не свой. Я больше не хотел жить. — Кстати о Югёме...-прервала словесный взрыв Джэ и Има. – Ён, не хочешь рассказать ребятам и особенно Бувакулю немного о том, как попал Ким в больницу, м? Брюнет опешил. Он тут же поджал губы и открыл глаза. Беловолосый омега тут же прокашлялся и лишь внимательнее начал вслушиваться в слова. Он не понимал, каким боком несчастный случай с его Югёмом связан с Ёнджэ. Значит, всё-таки догадки бледнокожего насчёт брюнета изначально были верны. Значит, правильно, что Бэм не сразу начал доверять Чхве и, вообще, в идеале было бы лучше, если бы он в принципе ему никогда не доверял. Канпимука интуиция ещё никогда не подводила, как и сейчас. — Да не молчи же ты, Чхве Ёнджэ! – не выдержал таец, – расскажи всё, что тебе известно! Ён продолжал молчать, будто испытывая терпение остальных. Он всё ещё смотрел куда-то в темноту и хранил молчание. Тогда Чжу решила начать действовать по-настоящему. — Говори,– она подошла к Джэ, ногти на её левой руке удлинились и стали похожи на острейшие кинжалы, и она прислонила один из ногтей к его шеи, наровясь перерезать горло. — Насколько твой секрет важен, что ты молчишь даже под угрозой лишения собственной жизни? – со слезами на глазах спросил БэмБэм. Снова немая тишина. И даже после того, как девушка нажала ногтём на шею, и из оттуда же потекла горячая кровь, он молчал. Будто собирался с мыслями, чтобы признаться в кое-чем очень страшном. И, собравшись наконец с мыслями, выдал: — В ту ночь, когда Югём попал под машину...за рулём был я.