Друзья

Сегодня у Элис снова не было никакого желания куда-либо идти. Особенно в школу, особенно на еженедельную субботнюю дискотеку. Снова видеть все эти лица, улыбаться, когда хочется плакать, танцевать, когда силы есть только на то, чтобы стоять у стены и смотреть, как двигаются другие. Другие… Например, Нора и Том. Томи … Ее Том … Нет, уже не ее. Элис смотрела в окно – в сизые, наполненные ароматом свежей, только распустившейся листвы и шорохом шин проезжающих автомобилей весенние сумерки, а ее рука, словно сама собой, выводила на белом альбомном листе узоры из ломаных линий. Она ждала родителей. Скоро они должны были прийти: отец еще сорок минут назад отправился к метро встречать с работы маму. Вернутся, наверно, как всегда, веселые, у мамы в руках обязательно будет букет ее любимых желтых тюльпанов – отец покупает их при каждом удобном случае. А может, заглянут по дороге в какое-нибудь кафе. Сядут за столик, отец достанет из кармана пиджака мобильник и наберет номер Элис, скажет: давай, мол, к нам, без тебя ужинать не будем. И придется ей спешно собираться, вместо домашнего костюма натягивать джинсы и свитер – или что там со вчерашнего дня висит в быстром доступе на спинке стула, – собирать волосы в косу и бежать к ним. Раньше она любила такие форс-мажоры. Особенно весной, когда мир только просыпался и в воздухе жило ожидание чуда. Идти по старинным переулкам большого города, разглядывая фасады домов, улыбаться встречным прохожим, чувствовать спиной, как оборачиваются вслед парни и мужчины постарше, окунаться в атмосферу за много лет ставшего уже родным ресторана, шутить с родителями, смаковать любимые роллы и суп из сладкой кукурузы. Но то было раньше. Теперь Элис разучилась получать удовольствие и от прогулок по городу, и от неизменного внимания представителей противоположного пола, и от вкусной еды. Все это теперь казалось каким-то надуманным, игрушечным… Реальным, живым, ощутимым всеми фибрами души осталось только одно: они – Томи и Нора. Именно так, это самое «и» – связь. В замке заскрежетал ключ, в прихожей послышались легкие шаги мамы – цокот каблуков по паркету – и тяжелые – папы. – Милая, ты дома? – пророкотал отцовский бас. И тут же за ним звонкий, словно серебряная проволока – каждый раз почему-то приходило именно это сравнение, – голос мамы: – А мы думали в кафе зайти, тебя позвать, но в итоге решили поужинать дома. Можно же и на дом заказать, правда? – Конечно, – послушно отозвалась Элис, появляясь в просторной прихожей. – Ты чего босиком? – возмутился папа. – Ну-ка, брысь с холодного пола, простудишься! Девушка вернулась в свою комнату – там, под письменным столом, в самом дальнем углу, притаились тапки. Пока ползала по полу, извлекая обувку, отец прошел к ней, поставил на стол что-то тяжелое. – Мы тебе новый цветок купили, – сообщил он. – Очень красивый. Называется фуксия. Цветет обалденно! А это что за абстракция? Элис высунула голову из-под столешницы. Отец вертел перед глазами альбомный листок с ее каракулями. – Да это так, машинально начертилось, – сказала она, отряхивая брюки на коленях. – Ясно, – вздохнул папа. – Бывает. Девушка заглянула через его плечо. В переплетении ломаных тонких и жирных линий явственно просматривалось имя: Том. Они были вместе уже год. Вернее, год должен был исполниться 35 декабря – именно в Рождественскую ночь Том признался ей в нежных чувствах. И это, без преувеличений, было самое лучшее время в жизни Элис. Самое яркое, чудесное, пронизанное волшебством огромной, как мир, взаимной их любви. Они даже не поссорились ни разу за этот год. Так, спорили иногда, но это ведь у всех случается. Везде вместе – вдвоем, вернее, втроем: к ним часто присоединялась Элис лучшая подруга Нора. У нее парня не было, да она вроде никогда и не хотела с кем-либо встречаться. Почти все лето протусовались в городе. Элис уезжала с родителями в Европу на три недели, и за эти три недели безумно соскучилась и по Тому, и по подруге. Затем начался новый учебный год – их последний год в школе. И снова троица была неразлучна. Элис казалось, так будет всегда. Она и Том. Она и Нора. Даже то, что все собирались поступать в разные места, не виделось ей препятствием. Подумаешь, будут встречаться после учебы! Может, и Нораа наконец отыщет парня своей мечты, и тогда их компания увеличится на еще одного члена. Этот Новый год они собирались провести вместе. У Норы родители уезжали в другой город к родственникам, да и у парня тоже вроде куда-то хотели пойти – то ли в ресторан. У своих Элис отпросилась. Уже даже наряд на новогоднюю ночь приготовила, туфли достала, когда пришло известие: с бабушкой плохо – подхватила где-то воспаление легких, теперь лежит с высокой температурой. Дед с ног сбивается, испереживался весь. Мама поехать не смогла: у нее ведь работа, какой-то там срочный, очень денежный проект – фирму ни на кого не бросишь. Папа остался с ней – он вообще без нее словно не существует, этоЭлис давно заметила. Пришлось ей спешно собираться и ехать. В итоге все каникулы вместе с дедом выхаживала бабушку да по хозяйству помогала. В Лос-Анжелес вернулась, уже когда учебная четверть началась. И первые дни все было как всегда, но только первые дни. Нора позвонила Элис во вторник вечером. Обычно по вторникам она подругу не дергала – знала, что у той подготовительные курсы, после которых она поздно освобождается. – Слушай, мы можем сейчас встретиться? – спросила подруга. – Что-нибудь случилось? – забеспокоилась Элис. – Случилось, – как-то неуверенно произнесла подруга. – Но ты не переживай, – тут же зачастила она, – ничего страшного. – Может, тогда завтра расскажешь? – предложила девушка. – Нет, давай все-таки сегодня. Я у тебя много времени не отниму, – настаивала на своем Нора. – Ты во сколько дома будешь? – Минут примерно через сорок, – сообщила Элис. – Тогда я к тебе забегу. – Не дождавшись ответа подруги, Нора положила трубку. Через час они сидели в комнате Элис. На улице шел мокрый дождь. Элис думала о том, что, придя домой, не успела смыть косметику, поэтому, если она сейчас заплачет, тушь потечет по щекам черными ручейками – ужасно некрасивое, да и жалкое зрелище. Благодаря этому и держалась. – Да пойми ты, мы давно уже любим друг друга! – напирала Нора. – Не знали только, как тебе сказать. Том все порывался, да не выходило. Не мог он тебе больно сделать. – А ты, значит, можешь? – чуть слышно пробормотала Элис. –Эл, ну перестань! – Подруга разве что на колени не встала – смотрела так умоляюще, что у Элис сердце готово было разорваться. Или это оно оттого, что двое ее самых близких людей, не считая родителей, оказались предателями? – Ничего же страшного не происходит! Такое случается. Сама же знаешь, сердцу не прикажешь. Сильными чувствами управлять невозможно, вот мы и не смогли. А даже если бы и сумели, все равно бы рано или поздно не выдержали. Да и нечестно это. «А отбивать любимого у лучшей подруги – это честно?» – хотела спросить Элис, но слова застряли в горле.