Приютка

Летом 1886 года группа, с которой училась Аня, получила на руки свидетельства об окончании семилетней школы. - Девочки, теперь вы стали самостоятельными, будете самостоятельно жить и зарабатывать себе на жизнь, - сказал директор приюта на так называемом выпускном. Аня и радовалась тому, что наконец-то учеба окончена, и слегка огорчалась – ее жизнь кардинально изменится. «Теперь выйду замуж, буду жить в фабричном общежитии», - думала девушка, не зная, что судьба считает совершенно иначе. Так как четырнадцать лет Ане исполнялось только осенью, до середины сентября девочка прожила в приюте, в спальне, из которой улетело уже большинство девочек, с которыми Аня прожила долгие годы. В последние месяцы Аня провела большинство времени наедине с собой – спальню постепенно заселяли новой группой, девочками лет пяти, с которыми общаться Ане было не о чем, поэтому девочка много гуляла по городу и думала о своем будущем. Иногда заглядывая к своим бывшим подругам, Аня видела, что некоторые из них устроились в неплохие салоны швеями, некоторые – работают на фабрике. С грустью думая о том, что швеей она не может пойти – талант к шитью невысок, а на фабрике работа – далеко не сахар, Аня вдруг в одном из фабричных общежитий увидела необычное собрание: какой-то человек раздавал листовки. - А мне бумажку, - попросила Аня, - Я грамотная, читать умею. - Бери, - сказал он, - Слушай, а кто ты такая? - Я почти выпускница приюта, скоро на фабрику пойду работать, мне уже место обеспечено за прядильным станком. А все потому, что шью плохо, меня в салон брать не хотят, - сказала Аня, - Не хочу на фабрику, хочу в салоне работать или в конторе, а в приюте говорят, что я еще маленькая, чтобы в конторе работать, и школу не окончила. Поэтому ничего не поделать, только идти на фабрику, оканчивать вечернюю школу и только потом идти в контору. - Слушай, Вась, вообще молодцы, значит, в конторе работать – маленькая, а у станка стоять – вполне нормально, - сказал человек, - Вот тебе идея для новой листовки. - Ребятки, а где вас можно будет еще раз найти, вы мне прямо понравились, - сказала Аня, - И листовки у вас хорошие, их всем читать надо. - Да здесь же и найдешь, - сказал человек, - Молодец ты, правильно все думаешь. Воодушевленная Аня вышла из общежития. Девочка не знала ничего о том, что все это противозаконно, в приюте подобные темы не поднимались для обсуждения, а рассказывать об этой встрече Авдотье Исааковне Аня посчитала излишним. В конце сентября Аня переехала из приюта в фабричное общежитие. Но в школу при фабрике девочка не смогла записаться – Аня с удивлением узнала, что она тоже семилетняя, причем учеников старше четвертого класса практически не было. - А остальным где учиться? – удивленно спросила девочка. - Договаривайся в обычной школе, пусть тебе дают задания и потом будешь их сдавать, - сказала учительница начальных классов, - Ты первая, кто решил пойти дальше учиться. Мало таких людей, очень мало. Удивленная Аня сначала хотела пойти договариваться в обычную школу, но постепенно отложила это дело на неопределенный период времени: девочка сильно уставала после работы, а свободное время проводила с ребятами из кружка. - Анька, ты прямо все свободное время на агитацию тратишь, - говорили ей. - Да все потому, что вы правду пишете, а мне не трудно все это снова пересказывать и рассказывать людям. Ну правда, я после приюта как-то критично на мир смотрю, а дети, которые выросли на этой фабрике, в семейных комнатах общежития, нормального мира толком и не видели. - А ты этот нормальный мир видела? – услышала девушка новую реплику, - Твоя розовая мечта – шить корсеты богатеньким дамочкам в салоне мадам Щукиной. - Да, я бы лучше шила корсеты богатеньким дамочкам в салоне, если бы умела, но не всем же быть хорошими швеями, - ответила Аня, - А, получается, тем, кто шить хорошо не умеет, остается стоять по четырнадцать часов у станка как заведенной кукле и получать за это копейки. - А хочешь, чтобы богатых в принципе не было? – спросили девушку. - Ой, не знаю… - задумчиво сказала Аня, - А вот чтобы бедных не было – хочу. - Ну вот, Ань, а в новом будущем не будет ни богатых, ни бедных, все будут одинаковыми, - сказал Василий, - Хорошие же идеи. И ты хоть на нормальный мир посмотришь, а не будешь мечтать о работе швеи в салоне. С каждым днем работать на фабрике Ане хотелось все меньше и меньше. Начальник смены штрафовал девушку за всякие мелочи, раздражал ее, зарплата, полученная на руки, была примерно половиной от того, что должна была бы получить девочка, если бы не штрафы. - Васька, это что такое? – чуть ли ни кричала девушка, держа в руках зарплату за месяц, - Я в приюте на хлебе и воде сидела, когда наказана была, а тут, похоже, я за свою зарплату буду месяц питаться чем попало! - Поздравляю Анечку со вступлением во взрослую жизнь, - сказал Василий, - Теперь это твое будущее надолго, если не навсегда. - Васька, это бардак, беспредел, х..ня! – кричала Аня, - Знаешь, Васька, мама говорила, что если будут какие-то трудности, можно будет к ней сходить за советом, но, судя по тому, что ты говоришь, для нее это будет не новость. - Да, Ань, не новость, - ответил Василий, - Она все это заранее знала, просто вас огорчать раньше времени не хотела. - Васька, давай листовки, пойду агитировать, - сказала Аня, - Чего тянуть до выходных, надо и в рабочие дни делом заниматься! - Ань, осторожнее, - сказал Василий, - Только не попадись никому, ты на эмоциях. - Не попадусь, - ответила Аня, подумав не о полиции, а о руководстве фабрики. Приход девушки на фабрику и ее рассказ о том, что она в приюте раз в день ела мясные блюда, а оставалась на хлебе и воде только тогда, когда доводила свою воспитательницу, вызвал смех среди рабочих. - Девочка первую зарплату получила, - сказал кто-то, - Дивчина, успокойся, все нормально. - Да ни х.. это не нормально! – возмутилась Анна, вдруг вспомнив, что за матерные выражения она бы тотчас услышала замечание от Авдотьи Исааковны, которая хоть сама и позволяла себе разные выражения, но не разрешала девочкам говорить подобным образом. После пятнадцатиминутного монолога и раздачи листовок, Аня пошла в следующее общежитие, потом в следующее. Девушка не видела, что за ней появился «хвост» и даже не знала, что такое в принципе бывает. После выхода из одного из общежитий девушка увидела вдалеке черную тюремную карету, которая приехала явно за ней, но из-за отсутствия знаний на эту тему, Аня ничего не предприняла. Девушка шла, думая о том, что она, наверное, уволится с фабрики, вернется в приют, будет умолять директора оставить ее там нянечкой, а, тем временем, развернет более активную агитацию в высвободившееся время, как вдруг почувствовала, что к ней подходят неизвестные ей люди. «Разбойники», - пронеслось в голове девушки, - «Сейчас ограбят и хорошо, если не убьют». Увидев вдалеке тюремную карету, Аня подумала о том, что, возможно, неподалеку полиция и, если на нее нападут бандиты, полиция ее защитит. Когда Аню вдруг повалили на землю и заломили руки, девушка сдавленным голосом прокричала: - Полиция! Помогите! Разбойники! Убивают! Пожар! - Новенькая, неопытная, - засмеялись жандармы, - Здесь полиция, никого можешь не звать. Очутившись в тюремной карете, Аня увидела двух жандармов по бокам от себя и заплакала. «Меня, наверное, с какой-то преступницей спутали», - подумала она, - «Ну, хотя бы, это не разбойники были. Наверное, мы приедем в участок, и там во всем разберутся и меня скоро отпустят» - Вы меня с кем-то перепутали, - сказала Аня жандармам, - Я ничего противозаконного не делала, я просто ходила по общежитиям и беседовала с рабочими. - Уже во всем признается, - засмеялся жандарм, - Ты это не нам рассказывай, а следователю, он тебя с удовольствием послушает. Только говори правду, как есть, вообще ничего не скрывай, он ведь должен правду знать, как все было на самом деле. - Все расскажу, - сказала Анна, вытирая слезы, - С самого начала, могу вообще, с самого рождения, как скажет – так и расскажу.