You're a sexbomb, uh!

Стайлз на вечеринке в честь окончания первого курса и успешной - для кого-то не очень - сдачи сессии напивается так, что теряет возможность мыслить здраво. Но, в любом случае, Стилински считает, что имеет на это полное право, потому как за этот год он пережил столько дерьма, что впору удивляться, как вообще выжил. Вокруг Стилински кучи таких же пьяных студентов, которые тоже первокурсники или старше, и тоже пьяные в разной степени. Стайлза эти самые студенты подзаебали, поэтому он по большей части старался тусоваться рядом с Давидом. Ну как старался... Он просто повис на своём соседе, который теперь уже давно хороший друг, и выливал на него весь свой пьяный бред. - Дави-и-ид, я так уста-а-ал! - Стилински тянул гласные, много ныл и не забывался пить то, что налили в стакан. Оно пахло алкоголем, а значит, по мнению Стайлза, должно было быть им выпито. - Вот как ты думаешь, стоит учиться дальше, или пуститься во все тяжкие? Стилински сказал последнюю фразу с максимальным пафосом, и это выглядело бы даже почти круто, если бы он в конце не икнул. Икоту Стайлз решил лечить старым дедовским способом, а то есть просто залпом выпить стакан не-воды, который всё ещё был в его руке. Кто-то незнакомый - а может и знакомый - и мимо проходящий щедро плеснул в теперь пустой стакан чего-то коричневого, и Стилински понял, что в студенческой жизни есть только один плюс, и это студенческие вечеринки. На таких вечеринках все становились относительно друзьями, ну или хотя бы приятелями, вместе пили, вместе орали, вместе получали выговоры и наказания. Стилински ни одну за целый год не пропустил, при этом не забывая об учёбе. Стайлз вообще прослыл среди первокурсников супер-мозгом, а среди вообще всех студентов он оставался просто везучим симпатичным пацаном, у которого в любовниках самые крутые мужики вроде главы мафии и бизнесмена в самом расцвете сил. А про полицейского и рыжеволосую красотку и упоминать не стоило, тут все признали, что у Стилински сверхъестественное обаяние. - Стилински, по-моему, ты уже пустился во все тяжкие, - Давид, который выпил в разы меньше, да и к тому же имел большую стойкость к алкоголю, только усмехнулся и даже не пытался отодрать от себя Стилински. Он давно привык, что Стайлз вечно лезет обниматься, виснет на шее, бубнит на ухо и шутит глупые, но почему-то смешные шутки. - Ты что-о-о... Я же весь год занимался исключительно учёбой, - Стайлз чувствовал себя таким уставшим за год, что готов был поклясться в том, что все каникулы просто проспит. От начала и до конца. Но на самом деле такого, конечно, не случится, ему не даст поспать Питер, да и стая тоже ждёт его домой, и Стилински чувствует и знает, что покоя ему не будет. Ну, он уже привык и даже заскучал. - Ну и немножечко личной жизнью. Совсем чуть-чуть... - Ага, самую малость, - Давид ловит Стилински, который споткнулся о собственную ногу, и держит его одной рукой. Стайлз худой какой-то, похудел к концу первого курса, и этим все были не на шутку обеспокоены. Питер вообще пытался закормить своего человека насмерть, но ничего не выходило. Стилински оставался худым и продолжал качаться от сильных порывов ветра. - Стилински, тебе хватит, дай сюда стакан. Давид к Стайлзу привык. Они много времени проводили вместе за этот год, и Стилински, по мнению Давида, был хорошим парнем. Болтливым, шебутным, чуток сумасшедшим и совсем без тормозов, но всё-таки хорошим. Так что да, Давид даже мог назвать его своим другом. Только так, чтобы Стайлз этого не слышал, иначе он просто задушит несчастного соседа объятиями. - Эй, нет уж, я имею право напиться! - Стилински без бокала всё-таки остался, потому что Давид сила, с ним спорить без угрозы для жизни невозможно. Но, Стайлз не загрустил, он стащил у кого-то целую бутылку текилы. Давид тут же и её отобрал, и тогда вот пришло время для того, чтобы грустить. - Давид, ты чем-то напоминаешь мне Питера, он тоже запрещает мне пить! Стайлз ноет и продолжает висеть на Давиде. Они стоят недалеко от колонки, из которой громко играет музыка, и поэтому им всё приходится кричать друг другу в уши, чтобы слышать друг друга. Давид вздыхает и, понимая, что в этот вечер ему в прямом смысле придётся Стилински не спускать с рук, тащит его к свободному дивану. - И правильно делает, кажется, тебе нельзя пить, - Давид фыркает и отворачивается, потому что Стилински пытается сделать селфи. Однако, Стайлз настойчивый, поэтому фото всё же получается, и Давид даже улыбается. - Почему это? Разве пьяный я не очаровательный? - Стилински играет бровями и улыбается во всю широту своей улыбки, а потом вытягивает ноги, наполовину укладываясь своим телом на Давида. - Скорее пьяный ты немного охуевший, - Давид допил, наконец, свою бутылку пива, которую растянул на невероятно долгий, по мнению того же Стайлза, срок, и поставил её на ближайший столик. - Да ну тебя, - пробурчал Стилински себе под нос, пытаясь паралельно ответить на смску Питера. Тот велел Стайлзу не пить и угрожал, что если учует запах алкоголя, откусит ему голову. Стилински же ответил, что он пить бросил давным давно, но Хейл почему-то не поверил. Может быть, потому, что его ответное сообщение смахивало на немецкий алфавит больше, чем на хоть какие-то относительно понятные слова. Стайлз в конце-концов доходит до той самой стадии опьянения, что начинает названивать всем подряд в своей телефонной книжке. Ну, инстинкт самосохранения не позволяет звонить отцу или, тем более, Питеру, поэтому Стилински дозванивается до Лидии и долго с ней болтает. Та настолько соскучилась, что непротив даже с пьяным Стайлзом поболтать, и они разговаривают о том, чем займутся летом и как сложится их личная жизнь. Лидия жаловалась на Джексона, а Стилински на Питера. В итоге, они сошлись на том, что лучше бы встречались друг с другом и Лидия ушла спать. Стилински же не до сна было, поэтому он дозвонился до Айзека и только собрался было начать выносить ему мозги, как телефон где-то там в Бикон-Хиллс перехватил Дерек. - Стилински, ты пьяный? - Дерек, как и всегда, сплошная глыба безразличия на том конце провода, а Стилински ноет про то, что он, вообще-то, с Айзеком хотел поговорить. - Точно пьяный. - Да ладно, чуть-чуть выпил, - у Стайлза язык настолько заплетался, что он не все слова выговаривал, но Дерек, кажется, и без слов его понимал. - Я, на самом деле, по тебе соскучился, волчара. - Придурок, тебе пить нельзя, - Дерек только вздохнул в трубку и покачал головой, отгоняя Айзека подальше. Тот закатил глаза и ушёл на другой этаж, пробурчал под нос что-то типа "конечно, вам, как всегда, нужно поговорить наедине". - Пусть Питер заберёт тебя. Когда ты приедешь домой? От Дерека "когда ты приедешь домой?" сродни "безумно скучаю, приезжай сейчас же, придурок", и Стайлз прекрасно это знает. Поэтому улыбается, как идиот и бормочет в трубку: - Завтра... Ой, точнее, уже сегодня вечером. - Я жду, - коротко и быстро говорит Дерек, будто пытаясь спрятать эти слова от Стайлза, но у него не получается. Стилински всё слышит и улыбается ещё шире, потому что ему приятно, он и сам скучал. - И я позвоню Питеру, чтобы он забрал тебя, знай об этом. - Не надо. Лучше со мной поговори. Знаешь, какие красивые в Аризоне звёзды? Такие же, как в Калифорнии. Дерек, ты же можешь выйти на улицу? Давай вместе посмотрим на звёзды, - у Стайлза настроение безумно-романтическое, и он сам вываливается на улицу и падает на несобранный шезлонг. Они празднуют окончание года дома у кого-то явно очень обеспеченного, так что Стилински умоляет себя не свалиться в огромный бассейн во дворе. - Стилински, ты точно придурок, - Дерек глаза закатывает, но на самом деле он уже на улице, и тоже смотрит в небо. Там и впрямь звёзды красивые, и Хейл думает, что Стайлз должен видеть те же самые звёзды. Что Стайлз должен быть рядом, но нет. - Я романтик, а не придурок, - Стилински смеётся, и Дерек тоже улыбается, качая головой. - А ещё, я знаю, что ты улыбаешься сейчас. - Ничего подобного, - Дерек не перестаёт улыбаться, но Стайлзу врёт. А то тот и так слишком много о себе думает. Потом Дерек всё-таки позвонил Питеру. Тот приехал и Стайлза домой забрал, угрожая пьяному и милому человеку, что утром оторвёт его глупую голову. - Это же утром будет, а сейчас поцелуй меня, - Стилински улыбается совершенно очаровательно, и Питер теряет голову, прижимаясь губами к губам своего человека. У того губы отдают алкоголем и мятой, потому что явно жвачкой запах пытался перебить. - За что мне ты-то достался? - Питер головой качает и держит Стилински за руку крепко, потому что отпустить просто не может. - Вот и я не знаю, что ты такого хорошего сделал, что тебе достался такой прекрасный я, - Стайлз сама скромность и улыбается так, словно посреди ночи солнце решило выглянуть. - Я тоже не знаю, - Питер улыбается в ответ и думает, что он и впрямь Стайлза совершенно не заслужил. Но он у него всё-таки есть, и это навсегда.