Попытка номер два

Я так и сидел на кладбище, отрешённо пялясь в одну точку. Родители уже давно скрылись из виду, а я всё смотрел им вслед и думал, пытался понять. Понять, почему именно я. За что именно со мной всегда происходит нечто подобное. Возможно, я на тот период своей жизни был излишне впечатлительным юношей, но даже сейчас я невольно задумываюсь о том, что судьба меня действительно за что-то очень сильно невзлюбила. И мои спасения от почти неминуемой смерти, раньше воспринимавшиеся чудом и подарками благосклонной ко мне тетушки судьбы, сейчас скорее ассоциируются с её издевками типа: «Что, думаешь, умрёшь ты сейчас, и все так просто закончится? А вот фиг тебе, голубчик, помучайся-ка еще». Такое ощущение, что надо мной кто-то просто-напросто изгалялся, отправив меня в ту реальность, где все мои мечты были исполнены, но каким-то очень извращённым образом, что лучше бы уж всё оставалось как раньше. Казалось, будто бы мне представилась возможность загадать свои самые сокровенные желания коварному джину из сказки, который, конечно же, исполнил их, но за недостаточно точной формулировкой исковеркал до неузнавания. «Хочешь, чтобы твоя семья была жива? Да пожалуйста, почему бы и нет. Только вот ты не уточнял, что при этом ты должен жить с семьёй или она должна будет любить тебя». «Хочешь никогда не учиться в Хогвартсе и не знать никого из тех, кто тебя предал? Будет исполнено, мой господин. Вот только ты сам не выбрал альтернативу Хогвартса, поэтому я по своему усмотрению отправлю тебя в интернат для трудных подростков, ведь в Хогвартс ты не пойдешь, а значит желание твоё исполнено». «Не хочешь быть избранным? Хорошо, будь самым обычным подростком. Магия? А зачем тебе магия? Хочешь быть обычным парнем, умей и без магии прожить». И так далее и тому подобное, примеров может быть множество, итог один: я опять в заднице. *** Надо было вставать и идти обратно, пока меня не хватились, а я все так же сидел и постепенно покрывался всё более толстым слоем снега. На мгновенье мелькнула мысль так и остаться здесь и замерзнуть насмерть, ведь смерть это именно то, к чему я стремился до того, как каким-то чудом попал в этот мир. Но ярость и злость, накатившие на меня второй волной, быстро отмели подобные мысли в сторону. Умереть так просто, спустив все, что творилось в этом мире, на тормозах, я не мог. Обида, разочарование и отчаяние копились, смешиваясь с уже достаточно накопленным количеством ненависти, и образовывали гремучую смесь, которая в голове неуравновешенного подростка с гипертрофированным чувством справедливости грозилась вылиться в катастрофу. Я резко встал, от чего успевшие окоченеть конечности заныли, и медленно поплелся в сторону выхода с кладбища вызывать ночной рыцарь. Оглядываясь назад, я понимаю, что, замёрзший до синих губ и совершенно убитый морально, добрался я тогда обратно только на своей жажде мести и ослином упрямстве. Не будь я настолько упертым, вероятно так бы и остался лежать там, а мой труп обнаружили бы только весной, когда снег начал бы таять. *** Пришёл я обратно, когда вся школа уже спала. Охранник не отставал, тоже сладко похрапывая за своим рабочим местом, так что пробраться к себе в комнату мне огромного труда не составило. Я аккуратно, чувствуя себя заправским ниндзя, дошёл на цыпочках до своей комнаты, также бесшумно открыл дверь и, проскользнув внутрь, облегчённо вздохнул, понимая, что обвинить меня в том, что я был вне школы, теперь никто уже не сможет (ведь если бы меня чухнулись до того, как я вернулся, вряд ли бы здесь сейчас было бы так тихо и спокойно). Я несколько истерически хихикнул, радуясь, что хоть сейчас мне повезло, и направился к кровати, планируя лечь прямо в одежде и отрубиться. Но планы - такие планы. —И где ты был? – неожиданно раздалось откуда-то слева, и я, отшатнувшись от источника голоса и чуть ли не грохнувшись на задницу, медленно и опасливо повернул голову в сторону окна. Там, как ни в чём ни бывало, сидел Сэм и выглядел так, будто бы совершенно нормально и естественно то, что он мало того, что пробрался в мою комнату, так ещё и задаёт вопросы о том, что его совершенно не касается. —Гулял, - раздраженно бросил я и продолжил путь к кровати, собираясь парня просто игнорировать. Эйфорию от удачного проникновения в школу как ветром сдуло. Вероятно, завтра уже весь пансион будет в курсе, что я нарушил правила. Если уже не в курсе… —И где же? – никак не отреагировав на мой раздраженный тон, всё так же спокойно спросил он. —На улице. —На какой? —На городской, - вот же прилипала. —А название у этой городской улицы есть? - продолжал докапываться Сэм. —А вот это уже не твоё дело, - окрысился я и начал нервно расстегивать куртку, но пальцы настолько онемели, что даже такое простое действие уже не представлялось возможным. —Ты прав, не моё. Но вот директор… Думаю, если ты скажешь ей что-то подобное, то это уже не прокатит. Так что, может, обойдёмся без посредников, и ты перестанешь выкобениваться и объяснишь мне, что произошло? —А с какой радости тебя вообще интересует, что там у меня могло случиться? – фыркнул я, начиная уже откровенно беситься, что замок на куртке никак не поддавался моим манипуляциям. —А тебя с чего это интересует, почему что-то интересует меня? – издевательски передразнил он. – И вообще, чего ты так долго копаешься? – он выразительно посмотрел на мою куртку. - Даже замок уже расстегнуть не в состоянии? Стоп… Твою же мать, ты что... Не договорив, он резко вскочил с подоконника и, быстро подойдя и схватив меня за руку, потянул мою тушку к окну на лунный свет, заставив поднять голову и внимательно вглядываясь в глаза. Через пару минут внимательного разглядывания, Сэм, судя по всему, не обнаружив того, что искал, облегчённо вздохнул и отпустил меня. —Господи, я реально испугался, – он нервно хихикнул. - Хорошо, что ты не настолько идиот, каким кажешься. Я непонимающе уставился на него, а он, внезапно посерьезнев, продолжил: —Тебя, вероятно, некому было просветить, но лучше поздно, чем никогда, так что запомни: ничего не бери и не покупай у личностей, ошивающихся в кварталах в районе школы. Хорошо, если просто траванешься, а не что похуже… Шестерёнки в моей голове медленно закрутились, и я аж покраснел от возмущения, когда до меня дошло, о чём этот идиот подумал: —Придурок, ты что, решил, что я накурился?! – возмущенно воскликнул я и тут же зажал ладонью рот, испугавшись, что моё слишком громкое возмущение перебудит половину школы, но всё было тихо, и я снова, но уже гораздо тише, но не менее возмущенно, зашипел: —Ты совсем долбанулся, что ли?! —А что я ещё должен был подумать, когда в течение пяти минут наблюдал твои попытки расстегнуть куртку, будто ты обмороженный? – невозмутимо ответил он. —Ну не знаю, может, ты вообще ничего не должен был подумать, потому что ты, как бы, и быть здесь не должен? – продолжал я свою наступательную политику, стараясь поскорее сплавить этот надоедливый субъект из своей комнаты, а завтра будь что будет. Очень уж хочется спать, да и к конечностям начинает возвращаться чувствительность, из-за чего всё тело начинает неприятно ныть. —Не уйду, пока не скажешь, где ты был, - тут же раскусил меня Сэм и снова уселся на подоконник. —И пока не объяснишь, что с твоими руками, - немного подумав, добавил он. Я обреченно вздохнул: —Не знаю, зачем оно тебе надо, и с чего ты тут со мной разводишь политесы, хотя в твоём стиле было бы просто заложить меня, но отвали, ладно? —А с чего ты решил, что так хорошо разбираешься в моих вкусах? Если уж на то пошло, то стукачество - это скорее твой профиль, а не мой, – сразу выдал ответный выпад Сэм. Да, за словом этот парень в карман точно не полезет... Я снова решил его просто игнорировать и вернулся к увлекательнейшему занятию под кодовым названием “расстегни замок на куртке онемевшими пальцами”. Так ещё минуты две и молчали, я – остервенело пытаясь расстегнуть непослушный замок, а Сэм – задумчиво за этим наблюдая. Наконец он не выдержал, снова слез с подоконника, подошёл ко мне и резко дернул за собачку. Та нехотя поддалась и поползла вниз, а на пол посыпались осколки льда. —Она замерзла?.. – недоуменно произнёс Сэм. Скорее всего, это было из-за слез, которых во время моей истерики после встречи с родителями было не мало, но, конечно же, ему я об этом говорить не собирался. Вместо этого я молча хмурясь, стал пытаться снять с себя тонкую водолазку, потому что стоило переодеться в пижаму на тот случай, если утром ко мне нагрянет проверка в виде директора, которой вероятно вскоре настучит Сэм. Но в том-то и дело, что только пытался. Если с тела ткань снималась вполне нормально, то вот к горлу она словно прилипла. Я потянул более настойчиво и зашипел, потому что стало очень больно, будто бы я вместе с водолазкой снимал с себя и кожу. Сэм, до этого молчаливо наблюдавший за моими потугами, вдруг резко выдернул из моих рук ткань и заставил надеть кофту обратно, внимательно разглядывая мою шею. Не знаю, что он там при слабом лунном свете надеялся рассмотреть, но, внезапно выпрямившись, мне зарядили такой подзатыльник, что аж в ушах зашумело. —Придурок, да она же примёрзла, – он схватил меня за ладонь и тут же отдернул руку. - Да ты же весь обморозился! —Не твоё дело, - попытался буркнуть я в надежде, что он отстанет, но не тут-то было. С меня, не особо церемонясь, стянули ботинки, а также мокрые от растаявшего снега и изгвазданные в чём-то ещё штаны и подтолкнули к кровати, заставляя лечь и накрыться одеялом вместе с пледом, который обычно снимался и клался на прикроватную тумбу. Потом Сэм, не долго думая, притащил тот же комплект белья и с другой кровати (хоть там никто и не спал, но голая кровать, по мнению эстета директора, смотрелась некрасиво). Я же, наивный, решил, что всё разрешилось наилучшим образом и что Сэм оказался не такой уж и мразью и, поняв ситуацию, оставит меня в покое хотя бы до завтра. Уже проваливаясь в полудрёму, я плавал где-то на границе между сном и реальностью, дожидаясь хлопка закрывшейся двери, чтобы убедиться, что враг точно покинул мою территорию. Но было всё также тихо, как вдруг кто-то очень тёплый и в конец оборзевший забрался под одеяло и прижался ко мне со спины: —Ты что творишь, придурок? – тут же взвился я, возмущённый нарушением моего личного пространства. Я даже попытался извернуться и пнуть его, за что схлопотал очередной подзатыльник (и как он только умудрился мне его прописать в таком положении). —Заткнулся, спокойно лежишь и не рыпаешься, мне самому, думаешь, в кайф тут с тобой возиться? - раздраженно зашипели мне на ухо. - Просто, если тебя сейчас не отогреть, то потом будет ещё хуже. А звать кого-то из старших не вариант. Подобное заявление на пару мгновений выбило меня из колеи, но сдаваться без боя я не собирался: —Что ж ты меня в покое-то никак не оставишь? Какого чёрта вообще помогаешь? Эти вопросы по моим расчётам должны были задеть его, но не тут-то было. —Потому что, судя по твоему состоянию, у тебя случилось явно что-то серьезное, и не поможет человеку в подобной ситуации только последняя скотина, - как по писаному выдал Сэм. — Поэтому то именно ты и не должен сейчас помогать, - проворчал я, никак не желая утихомириться. Но на этот раз парень просто промолчал, проигнорировав мой выпад, и мне бы уже тоже хорошо замолчать, но правде рот не заткнешь. — Сдал бы сейчас такого директрисе, меня бы сразу взяли тёпленьким и всё, - продолжал я разглагольствовать. - Скажи, к чему такие сложные схемы и притворство, будто бы действительно хочешь помочь? Последовала небольшая пауза - видимо собеседник пытался успокоиться и переварить мой кретинизм. —Я уже всё тебе объяснил, - наконец с угрозой в голосе, чётко проговаривая каждое слово, прошипел Сэм, было видно, что ещё чуть-чуть и он не посмотрит, что я обмороженный (звучит-то как), и пару раз врежет для профилактики. - А ты либо совсем идиот, либо прикидываешься. А теперь заткнись и спи. Ну, я немного повозился и побурчал для проформы, а потом действительно заткнулся и уснул. И вовсе не потому, что послушался Сэма, а потому что самому спать хотелось, вот так вот. Медленно и постепенно ко мне приходило осознание, что я умудрился запутаться в происходящем настолько, что распутаться уже не представлялось возможным, в чём окончательно убедился на следующий же день...