Огонь и Лёд "Пламя во тьме" часть вторая

Я лежал на скомканных простынях, не в состоянии уснуть, зная, что всего в нескольких десятках метров от меня, в соседнем доме, находится моя бывшая жена. Женщина, которую я безумно любил, но оставил из–за того, что не хотел для нее участи подобной своей. Я знал, что ей было больно из-за нашего расставания, но я был непреклонен, и, не без труда, устоял перед соблазном вернуться. Ничего, время лечит. Пройдет еще немного времени и она сможет жить так, как жила до встречи со мной. Размышляя над коварством любви, я повернулся на бок и посмотрел в распахнутое настежь окно. Легкий бриз колыхал невесомые занавески, которые в свете луны отбрасывали замысловатые тени на стены и пол. Я прикрыл глаза, растворяясь в свежем, солоноватом воздухе моря, что приятно щекотал ноздри. Но ночную идиллию нарушили сладостные стоны и вскрики, доносившиеся из соседнего дома. Я распахнул глаза и резко сел. Звук шел по нарастающей, и теперь его было слышно настолько четко, что он невообразимо раздражал слух. Встав с кровати, я подошел к распахнутому окну и выскользнул на террасу. Перемахнув через перила, я промчался по зыбкому песку и, высоко подпрыгнув, оказался возле окна Селены. Сжимающимся от боли сердцем, я отодвинул занавеску и заглянул вовнутрь. В темной комнате, освещенной лишь тусклым лучом луны, я увидел тесно переплетенные тела среди скомканны белоснежных простыней. С Селеной был мужчина. Он лежал сверху и страстно целовал ее лицо и шею. Она прикрыла глаза от наслаждения и тихо постанывала, все больше распаляясь от его ласк. Выгнувшись, она обхватила его ногами и начала быстро двигаться в такт его движениям. Воздух в комнате раскалился от источаемой ими страсти; мне даже показалось, что она стала осязаемой. Тело мужчины было покрыто мелким бисером пота: оно ярко искрилось в лунном свете, переливаясь всеми оттенками радуги. И под этим, мощным и влажным от страсти телом, извиваясь будто змея, лежала моя хрупкая, миниатюрная жена… Моя жена!!! Не сдержав себя в руках, я с размаху ударил по деревянной обшивке дома. Дерево загудело и разлетелось на мелкие щепки, образуя огромную брешь. Шум был такой силы, что спящий человек непременно бы проснулся, но эти двое были так поглощены друг другом, что абсолютно не обратили никакого внимания. Стряхнув с руки мелкие щепки, я снова заглянул в комнату и посмотрел на выгнувшуюся дугой Селену. Ее лицо было искажено страстью: она прикрыла глаза и стараясь хоть немного подавить свои томные стоны, с силой закусила нижнюю губу, отчего на белоснежной коже выступила маленькая капелька крови. Я хорошо помнил эту привычку: в мгновения особо острого наслаждения она сжимая зубы, закусывала свои нежные алые губки, отчего на них оставались глубокие отпечатки, и при этом стонала так соблазнительно, что заводила меня еще больше. Шикарные волосы девушки спутались и разметались. Густым водопадом они струились по подушке и скомканным влажным простыням. Ее руки скользили по мускулистой спине и плечам, оставляя на смуглой коже глубокие кровавые царапины от острых, как у хищной кошки ногтей. Я не понимал, зачем стою возле окна и смотрю на то, как моя бывшая жена занимается сексом с другим мужчиной. Но я прекрасно понимал две вещи: что я дико желаю убить этого самца, и, немедленно занять его место, которое по-праву считал своим. Конечно я дико злился на Селену за то, что она так сладостно стонет в объятиях другого, но не винил ее в этом. Ведь я прекрасно помнил, как сам однажды пытаясь отбить у нее желание близости со мной, посоветовал приспособить для этого одного из своих любовников Конечно я сказал это сгоряча и не подумав, но вот теперь она изгибаясь, яростно двигаясь под своим любовником, абсолютно забыв обо мне. Какая ирония. Я хотел убить ее вместе с этим мужчиной. Но разве она виновата в том, что я все так же неистово желаю обладать ее душой и телом? Конечно, нет. Я сделал свой выбор — отказавшись от нее, и теперь она имеет право проводить ночи с кем посчитает нужным, оставляя меня сгорать от всепоглощающего желания и страсти. Мужчина задвигался быстрее и, задрожав всем телом, сладостно застонал, подхваченный волнами оргазма. Едва партнер затих, Селена бесцеремонно спихнула его с себя, вскочила с кровати и, схватив тонкую простынь, быстрым шагом направилась в мою сторону. Понимая, что если я сейчас не скроюсь, то мы нос к носу, столкнёмся на узкой террасе. Мгновенно среагировав, я подпрыгнул вверх и бесшумно приземлился на слегка покатую крышу дома. Присев на корточки, я подался вперед и посмотрел на то, что происходило прямо подо мной. Селена стояла возле перил, облаченная в белую простынь, как в свадебное платье, и, выпивая прямо из бутылки алкоголь, закуривала все это, судя по специфическому запаху, марихуаной! Странно, раньше она никогда не баловалась травой. Мне было хорошо видно ее разочарованное лицо — она не получила от близости того, чего хотела. Видимо ее любовник абсолютно не знал ее тела, в отличие от меня. За те бессонные ночи, что мы провели вместе, я в совершенстве изучил все ее эрогенные зоны. Мне не требовалось прилагать особых усилий, чтобы заставить свою жену стонать и умолять прекратить эти сладостные муки, вознеся ее на вершину блаженства. Если бы она сейчас позволила хоть на несколько минут прикоснуться к своему телу, я бы заставил ее извиваться от восторга, выкрикивая слова любви. Эта забава вошла у меня в привычку. Селена никогда не говорила мне того, что я так желал услышать. А если быть точнее: того, что она любит меня. Поэтому во время любовных утех, я играл с ней до тех пор, пока она взахлеб не начинала шептать: «я люблю тебя!», и только тогда, я давал ей то, что она так хотела — себя. От воспоминаний о нашей близости, мое тело заныло от неудовлетворённого желания. А Эверест в штанах, грозил порвать туго натянутую ткань льняных брюк, требуя незамедлительной разрядки. Я едва сдерживался, чтобы не спрыгнуть с крыши и, сорвав с нее это импровизированное платье, овладеть ею прямо на террасе. Я уже приготовился соскользнуть вниз, как послышались тяжелые шаги и на улицу вышел любовник моей жены. Вернувшись в исходное положение, я стал наблюдать за тем, что произойдет дальше. Мужчина подошел сзади и, обняв ее, поцеловал плечи и шею. Селена слегка наклонила голову, позволяя ему эти вольности. — Номер телефона оставишь? — поинтересовался он, ложа руки ей на грудь. Но вместо положительного ответа, Селена отчеканила ледяным голосом всего два слова: — Пошел вон! Мужчина удивленно отступил, обескуражено глядя на нее. Но она стояла, как вытянутая струна, не шелохнувшись и не отвечая на обрушившиеся на нее вопросы. — Ненормальная! — зло бросил он и, развернувшись, снова скрылся в комнате. Меньше чем через минуту, входная дверь хлопнула, и, он выскочил на улицу, накидывая на расцарапанное тело белую рубашку. Селена с величием королевы стояла на террасе, высоко вздернув голову, а затем, поставив бутылку, перемахнула через перила и, приземлившись, как кошка, быстрым шагом пошла в сторону моря, слегка путаясь в слишком длинных складках ткани. Как какой-то маньяк, я соскользнул с крыши и двинулся следом за ней, стараясь держаться пальмовых деревьев и навесов. Девушка на ходу скинула простынь на теплый песок и не сбавляя скорости, зашла в темную воду океана. Черная вода сомкнулась, поглощая ее тонкое, абсолютно обнаженное тело. Делая изящные гребки, Селена быстро двигалась в сторону прибрежных скал, которые острыми шпилями выглядывали из воды. Подплыв к одной из них, она вскарабкалась на скользкие камни и выпрямилась во весь рост, готовясь к прыжку. Ее длинные волосы потемнели и, облепив стройное тело, почти полностью скрыли его от моих глаз. Подняв руки вверх, она изящно оттолкнулась и, полетев вниз головой, глубоко ушла под воду. Океан запенился, расходясь крупными кольцами, по идеально гладкой, похожей на зеркало воде. Прошло больше минуты, а Селена до сих пор не вынырнула. Испугавшись, что она, находясь под действием наркотика, могла захлебнуться, я начал скидывать с себя одежду, собираясь нырять за ней. Но необходимость в этом отпала, когда моя жена вынырнула из воды, далеко от того места где нырнула и делая большие гребки, быстро поплыла к берегу. Она появилась как русалка из пены морской, уверенно выходя на берег и абсолютно не стесняясь своей наготы. Я с трудом проглотил образовавшийся ком в горле. Девушка подошла к лежащей на берегу простыне и, подобрав ее, снова обмотала вокруг себя и не спеша, слегка пошатываясь, направилась обратно в сторону дома. Зайдя в комнату, она сбросила на пол перепачканную в песке простынь и, отряхнув ноги, рухнула на кровать, даже не потрудившись что-либо надеть на себя. Прошло всего несколько минут, а ее дыхание стало тихим и равномерным. Видимо выпитый алкоголь возымел свой эффект, быстро усыпив вымотанную девушку. Я проскользнул в комнату и подошел к кровати. Несколько минут я любовался ее совершенным, слегка загоревшим под жарким сицилийским солнцем телом, впитывая в себя каждый изгиб и впадинку этого шедевра. На ее левом бедре прилипли мелкие песчинки. Не удержавшись, я протянул руку и, коснувшись, смахнул их с теплой, бархатной кожи. Соскользнув, они упали на простыни, затерявшись среди складок ткани. От моих прикосновений кожа Селены покрылась мелкими мурашками: она всегда так реагировала на касание моих рук, и, даже пребывая в сонном забвении, ее тело интуитивно реагировало на меня. Она глубоко вздохнула и перевернулась на спину, будто приглашая меня продолжить прикасаться к ней. Я скользнул взглядом по красивой груди и нежному животику, которые были наполовину скрыты мокрыми волосами, непослушной рекой утекающих вниз между сведенных бедер. В паху снова болезненно заныло, а желание погрузиться в ее податливое, мягкое, теплое человеческое тело, стало сродни первобытному соблазну греха. Поддавшись искушению, я протянул руку и убрал мокрые пряди, полностью обнажая ее точеное тело. Не удержавшись, я провел пальцем по лебединой шее, спускаясь вниз к груди и коснулся розового соска, который тут же затвердел от моих прикосновений. Улыбнувшись, я двинулся ниже, к нежному, как лепестки розы холмику, где сосредотачивалась самая горячая сладость в ее теле. Я не решился собственноручно, развести ее ноги, боясь разбудить; необходимо было, чтобы она сделала это сама. Я нагнулся и поцеловал ее согнутое колено, проведя рукой с наружной стороны бедра. От ее ночного посетителя не осталось и следа, его запах смылся морской водой, которой пахла ее кожа. Внутри, я так же не почувствовал его следов: видимо они предохранялись, что помешало его запаху остаться в ней. Тем лучше, не будет мне напоминать о присутствии третьего лица. Переместив руку на внутреннюю сторону бедра, я коснулся холодными пальцами нежной, чувствительной промежности и несколько раз провел кончиками пальцев вверх-вниз, отчего Селена судорожно вздохнула и слегка развела ноги. Я не знал, чего добиваюсь своими действиями, но я с ужасом осознал, что не могу остановиться! Скользнув рукой вниз, я коснулся бархатной кожи, без единого волоска Венериного холмика. Девушка вздрогнула, но ее глаза по-прежнему оставались закрыты. Больше не имея власти над своими руками, я погрузил пальцы во влажное тепло и принялся играть с ее чувственным телом, дразня и пробуждая неистовое, как пламя пожара, плотское желание. Через несколько минут сердце Селены запнулось… и застучало быстрее. Девушка выгнулась и тихо застонала. Ее густые ресницы дрогнули и она слегка приоткрыла глаза. Вначале я испугался, что она поймет, что перед ней я, и поднимет шум, но видимо под действием алкоголя и наркотика, она приняла все происходящее за сон. — Какой замечательный сон! — улыбнувшись, пробормотала она. — Я так давно молилась, чтобы ты мне приснился… — Закрой глаза, любимая… — прошептал я. — Я не хочу, чтобы ты исчезал! — протягивая руки ко мне, прошептала она. Я взял ее руку и поцеловал запястье. — Закрой глаза, я не исчезну, обещаю. — Не оставляй меня, — послышался тихий стон. — Я так скучала за тобой! Ты мне нужен! — Этой ночью, я буду с тобой. — проводя кончиком языка по ее груди и описывая круги вокруг ее затвердевшего соска, прошептал я. — Мне мало ночи, я хочу провести с тобою вечность… — выдохнула она, выгибаясь мне навстречу. — Любовь моя, вечность — это слишком долго. — грустно ответил я. — Не бросай меня! — всхлипнула Селена, и из-под длинных ресниц сорвались две слезинки — она плакала. — Я не брошу, обещаю. Только не открывай глаза. — Хорошо, — прошептала она, плотно сжимая веки. — Мне так хорошо… Ох! — вздохнула она, вздрогнув от накатывающего, как волны океана, наслаждения. —  Иди ко мне, я так тосковала за тобой! Я хочу тебя! Большего мне и не требовалось, я по сути дела официально получил разрешение обладать ею этой ночью. Скинув с себя одежду, я лег рядом и притянул жену к себе. Опираясь на локоть, я склонился над ее полыхающим лицом и поцеловал в губы. Она обвила руки вокруг моей шеи и, притянув к себе, скользнула языком по моим губам, от чего все мое тело бросило в жар. Продолжая играть с ее телом, я заскользил языком по подбородку, шее, нежной груди, устремляясь все ниже, к истоку ее женственности и страсти. Раздвинув ее ножки, я снова поцеловал колено и двинулся ниже, вырисовывая круги на горящей коже. — Хватит мучить меня… — простонала она, извиваясь под натиском моих губ и рук. — Возьми меня, я и так слишком долго тебя ждала! — Скажи, что любишь меня! — потребовал я, удваивая усилия, чтобы она не отказала мне в такой привилегии. — Я люблю тебя… — забормотала она, громко застонав. — Я люблю тебя… люблю, и всегда любила… только не оставляй меня, Алек, я умоляю! — Не оставлю… — ложась на нее сверху, ответил я, сгорая от нетерпения погрузиться в ее тепло… Она всегда была такой живой, такой горячей, такой желанной. Аккуратно, стараясь не причинить боль, я вошел в нее во всю длину, громко застонав. — О, да… — выдохнула Селена, обвивая меня ногами и стараясь, чтобы я еще глубже вошел в ее влажное тело. Она начала двигаться в такт моим движениям, распаляясь и начиная громко всхлипывать и стонать, отчего, я завелся еще больше. «Кажется, соседям сегодня явно не удастся поспать!» — подумал я, закрывая ее рот поцелуем, потому что мы перешли к фазе, в которой она было особо шумна. Мы уже перевернули вверх дном всю кровать, постепенно сползая на пол. Селена хватала меня за волосы и пыталась расцарапать спину, чего у нее, к счастью, не получалось, а иначе, я бы ходил подранный, как мартовский кот. — Кончай, девочка, ну же, кончай… — простонал я, из последних сил сдерживаясь, чтобы не финишировать первым. Хоть я и пришел сюда за собственным удовлетворением, оставить пусть и бывшую, но все еще любимую женщину без оргазма, я не мог. Обхватив ее бедра одной рукой и, слегка приподняв, я ритмично двигался, заставляя ее тело мокнуть и извиваться в неистовом ритме. Еще один сильный толчок и, сотрясаясь всем телом, она издала громкий крик наслаждения. Не желая отправлять свою возлюбленную по волнам экстаза в одиночестве, я приник лбом к ее груди, чтобы ощущать сумасшедший ритм порхающего сердца, излил в нее всю горечь и отчаянье, копившиеся во мне последние несколько лет. Я лежал крепко прижав Селену к себе. Она мирно спала, положив голову мне на грудь и сладко посапывала, слегка улыбаясь. Я понимал, что мне стоит уйти, но я не мог себя заставить встать и покинуть эту комнату, оставив смысл моей жизни в одиночестве, без защиты. Конечно, когда она проснется, то скорее всего поймет, что все произошедшее с ней — вовсе не сон. Об этом говорила легкая синева расплывающаяся с наружной стороны бедер, где я держал ее руками. Я осознавал, что сделал глупость, переспав с ней, но не смог остановить себя от этого безрассудного шага. Я так скучал за ней, что воздержание было выше моих сил. Что будет, когда она проснется и увидит перевернутую вверх дном кровать и синяки на своем теле: призовет меня к ответу или оставит все так как есть… А может, она вообще не поймет, что произошло, приняв это за галлюцинации вызванные наркотическим действием марихуаны. Небо начало светлеть — наступал рассвет. Я неохотно поднялся и, быстро одевшись, снова подошел к кровати. Нагнувшись над крепко спящей женой, я поцеловал ее в лоб и с болью в голосе, прошептал: — Я люблю тебя. — Не бросай меня… — пробормотала она во сне. — Я всегда буду рядом. — выдохнул я, стараясь побороть охватившую меня тоску и безысходность… — Столько, сколько будет длиться твое время… Густые ресницы дрогнули и она начала открывать глаза. Не желая быть уличенным в своем присутствии, я молниеносно выскочил на балкон и приник к окну. Селена открыла глаза и несколько раз моргнув, села. Ее лицо выглядело растерянным, когда она рассматривала оставленный нами в момент соития беспорядок. — Что произошло? — пробормотала любимая, глядя на раскиданные подушки и порванную простынь. Встав, она медленно крутилась вокруг своей оси, пытаясь разглядеть еще следы моего ночного пребывания. Нахмурившись, она замерла и опустила взгляд на нижнюю часть своего тела. Я знал, что ее смутило: по внутренней стороне бедра, оставляя влажный след, потекла жемчужного цвета жидкость оставленная мною в её лоне. Скользнув рукою между ног, она вытерла вытекшие капли и, подняв руку, посмотрела на влажные пальцы. — Что за…? — выдохнула она, широко распахнув глаза. И тут ее взгляд упал на синие отметины от моих рук. Громко охнув, она метнулась к зеркалу и, собрав волосы на затылке, принялась внимательно рассматривать свое тело. Оказалось, что синяки были не только на бедрах, они темнели на плече, правой руке и даже шее. Моя жена хорошо знала эти отметины, сам того не желая, я часто оставлял их на ее нежном теле. — Этого не может быть! — растерянно пробормотала она, хлопая удивленными глазами. Развернувшись, она кинулась к валявшемуся на полу пестрому халату и, схватив его, помчалась к балкону, наспех накидывая его на себя. Выскочив на улицу, она вращала головой, пытаясь разглядеть меня в предрассветной мгле, но в этот момент я уже скрылся в своем доме, плотно задернув занавески. Наблюдая за тем, как она бегом спустилась по лестнице и ветром понеслась по пляжу выкрикивая мое имя, я стоял возле окна, мрачно нахмурив брови. Я искренне был удивлен и растерян из-за того, что она до сих пор, так привязана ко мне. Я думал, что Селена уже давно оправилась от развода и живет вполне нормальной жизнью; но похоже, что я ошибался. Для меня было невдомек, почему так происходит, ведь она никогда не любила меня: такого, как я — нельзя любить — это невозможно! А то «люблю», которое она шептала, извиваясь в порыве страсти, было всего лишь ключом к тому, чтобы я удовлетворил ее желание…