***
Когда я проснулась, яркие лучи солнца пробивались сквозь узкие щели между портьерами и бросали яркие блики на жемчужно-розовые стены, которые красиво искрились в солнечном свете. Мне было безразлично сколько сейчас времени. Мои мысли текли медленно и размеренно, как расплавленная карамель. Не желая загружать свой, и, без того, утомленный разум ненужными вопросами, я перевернулась на бок и принялась разглядывать интерьер комнаты. Меня поразила та роскошь, которая меня окружала: старинная мебель, покрытые позолотой декоры и массивные рамы картин — несомненно, оригиналов. Хрустальная люстра впечатляла своей изысканностью и игрой ярких бликов заблудившегося солнечного луча. Я перевела взгляд на мраморный камин, который судя по всему, служил роскошной декорацией, потому что температуру в комнате поддерживал слегка гудевший кондиционер. На полке из красного мрамора стоял превосходный китайский фарфор и старинные маятниковые часы с элементами оникса и позолоты. Фигурные стрелки показывали полшестого. «Утра или вечера?» Я снова посмотрела в сторону окна. Вечер. Наверняка уже вторая половина дня. Вопрос только какого? Я сладко потянулась и скинув с себя одеяло, не спеша встала с кровати. Я обвела взглядом комнату. На журнальном столе с львиными ножками лежала стопка чистой одежды. Я подошла ближе и, взяв в руки куртку, поняла, что это не моя, а тщательно подобранная по размеру и стилю новая. Такими же были белье, майка и кожаные брюки; старыми остались только сапоги, которые тщательно начистили и накремили. Единственное чего не хватало, это моей сумки с оружием, с которой я не расставалась ни на минуту. Я нахмурилась. Очень не учтивый жест, который заставил меня насторожиться и усомниться в честности Таламаски. Я резко развернулась и торопливо зашагала в ванную, где в вентиляционном канале за пластиковой решеткой спрятала пистолет и большой нож. Я не торопилась хвалить себя за предусмотрительность, ведь если оружия там не окажется, это значит, что за мной очень пристально наблюдают. Подлетев к вентиляционному люку, я буквально вырвала пластиковую решетку и с нетерпением просунула руку в узкий канал, с облегчением нащупав нож и пистолет. Не то, чтобы я резко перестала доверять ордену, нет. Просто у меня всегда должны быть запасные варианты. Вернув решетку на место, я поспешила, вернуться в комнату. Скинув халат, я быстро натянула новое белье и одежду, которая села на мне идеально и была комфортной к телу. Схватив тарелку с мясной нарезкой, я затолкала в рот несколько тонких кусков ветчины и, держа блюдо на ладони, двинулась по периметру комнаты осматривая каждый угол. Ничего подозрительного: ни видеокамер, ни прослушки. Только лампочка сигнализации мигала ярким красным светом. Единственное что меня насторожило, так это тяжелые роллетные ставни, которые приводились в движение автоматически, что означало, в случае опасности все окна окажутся наглухо зарытыми, а обитатели дома — запертыми в стенах роскошной тюрьмы. Я поставила тарелку на подоконник и, приоткрыв окно, выглянула на улицу. Тишина. Никакого движения. Ни единой живой души гуляющей по огромному ухоженному парку. Также не было часовых, и на воротах никто не стоял. Странно. Слишком тихо. И эта тишина, никак не стыкуется с тем количеством людей, которые здесь живут. Неужели, они все сидят в своих комнатах, как узники этого дома и своих неординарных способностей? Взяв вилку с тарелки, я как можно незаметней воткнула ее в щель между роллетами и стеной. Так, на всякий случай. Не знаю почему, но я не доверяла Таламаске, а как показывала практика: интуиция меня редко подводила. Расправившись с едой, я наконец, была готова выйти на встречу к загадочному ордену и попытаться разглядеть его истинное лицо.***
Спустя час, я сидела за столом посреди погруженного в полумрак овального зала. За одним столом со мной восседали семь членов совета ордена Таламаска. Степенные, величественные как короли хранители тайн. Можно было сказать, что этих людей ничем нельзя удивить, но их выдавал взгляд: они взирали на меня с неподдельной жадностью и интересом, который видимо, невозможно было скрыть. Я старалась сохранять спокойствие, но их жгучие взгляды заставляли быстро стучать мое сердце, а меня, нервно бегать взглядом с одного лица на другое. Справа от меня сел Рикман и дружелюбно улыбнулся. Я не смогла ответить ему взаимностью, поэтому просто перевела взгляд на мужчину, восседавшего во главе стола, который слегка склонив голову на бок, наблюдал за мной. Когда все расселись, смотревший на меня мужчина заговорил: — Меня зовут Аларик Блэквуд, а это мои коллеги: Роберта Фрей, Ёргий Стешин, Луи Сенж, Анна Вуд, Морис Эйн и конечно же, Джонатан Рикман. — представив всех по кругу, сказал Аларик. — Спасибо, что согласились поведать нам свою историю, для нас это огромная честь. — Вы должны понимать какая ответственность ложиться на плечи вашего ордена. — подавшись вперед сказала я, без тени дружелюбия. — Тайна должна быть сохранена любой ценой! Никто кроме вас, не должен узнать о том, что со мной произошло. — Разумеется, — кивнул Блэквуд. — И что бы вы не сомневались в нашей честности, вот договор о неразглашении, который мы подпишем, обоюдно обещая держать в секрете все, что здесь будет услышано. Прошу, прочтите. Я взяла в руки протянутый мне лист и внимательно прочла все, что там было написано. Не увидев какого-либо подвоха в тексте, я довольно кивнула и, положив договор на стол, молча подписала, а затем протянула его Рикману, призывая последовать моему примеру. После того, как договор был успешно подписан каждым из участников, я аккуратно сложила свой экземпляр и спрятала во внутреннем кармане куртки. — И так. — сцепив пальцы в замок, сказала я. — Что вы хотите узнать? С чего мне начать свою исповедь? — Начни с самого начала. — подала голос Роберта Фрей. — Как нашла артефакт? За что получила свои удивительные способности? И что в конечном итоге привело тебя на тропу войны? — Откуда вы знаете об артефакте? — изумилась я, вопросительно посмотрев на элегантную, уже не молодую женщину. — У нас подробно описано сражение в поместье вашего прадеда. — Вы следили за моей семьей? — возмутилась я. — Кто дал вам на это право? — Леди Карон, вы все не так поняли! — поспешил оправдаться Аларик. — Никто не следил за вашей семьей. Просто большое скопление сверхъестественных существ, для нас как Александрийский маяк — мы чувствуем их чудовищную мощь за сотни километров! — И что вам до этого? — огрызнулась я. — Во-первых, мы стараемся всегда отслеживать подобного рода скопления. Во-вторых, когда подобное случается — ничего хорошего ждать не стоит. — А как ваше присутствие что-либо изменит? Разве в ваших силах остановить войну? Аларик улыбнулся. — В наших — нет. Но вот вам удалось поднять на битву, в которой численный перевес был явно на стороне врага, самый влиятельный и осторожный клан вампиров. Как вам удалось это сделать? Как вы смогли укротить и приручить самого непокорного зверя? — Давайте договоримся, — вспылила я. — Я рассказываю вам о себе и своей истории, но мою семью мы касаться не будем! Это ясно? Никакой информации о королевском клане вы от меня не получите. — Как вам будет угодно. — перебил Джонатан, открывшего было рот Аларика. — Мы не будем затрагивать вашу семью. И любой вопрос, который вам покажется бестактным и неуместным, вы вправе оставить без ответа. Прошу, начните же свой рассказ! Не томите! Я хмуро посмотрела на Рикмана. Старец смотрел на меня умоляющим взглядом страждущего, и, увидев его искреннюю мольбу, я сдалась. — Ладно, — кивнула я. — Вы правы, пожалуй я начну. В одно мгновение воцарилась гробовая тишина. Она была настолько пронзительной, что было слышно монотонное гудение электрических ламп над нашей головой. Я поочередно взглянула на каждое лицо, застывшее в немом напряжении и наконец заговорила. Я начала свой рассказ с университета, где прониклась глубокой любовью к старинным книгам и древним легендам, в том числе и скандинавским. Рассказала о том, как во время летних каникул, во-время, казалось бы, безобидного путешествия, попала в плен и как эта непоправимая трагедия окончательно и бесповоротно изменила меня, подтолкнув навстречу опасным и авантюрным приключениям. В начале, мне было трудно говорить. Ком прошлого застрял в моем горле так плотно, что мне было трудно дышать. Я впилась взглядом в свои выбеленные руки и долго не поднимала глаз. Но вскоре, оцепенение спало. Мои слова потекли легко и непринужденно, как будто я пересказывала заученный текст, но не свою жизнь. Я все чаще смотрела на своих слушателей, открытым, полным вызова взглядом, неумышленно заставляя их опускать глаза. Когда я дошла до того момента, как меня забрала Хель, я замолчала, погрузившись в омут мучительных воспоминаний. Из засасывающей трясины страха, меня вырвал тихий, почти гипнотичный голос Анны Вуд. — Вам было страшно? Вы боялись неизвестности? — Страшно? — механически переспросила я. — Да, нечеловечески страшно. Поймите, я не боялась смерти, она вовсе не пугала меня. Скажу, что смерть — это лучшее, что могло со мной случиться: покой и умиротворение, которых я не видела уже очень много лет! — Тогда чего же вы боялись? — спросила Роберта. — Потерять разум. Стать такой, как рабы Хель. Забыть все светлое и хорошее, что было в моей жизни. Я боялась, что богиня сотрет из моей памяти лица тех, кого я любила больше жизни! — честно призналась я, вспомнив тех, кто всю мою сознательную жизнь был мне дороже всех самых несметных сокровищ. С ужасом я поняла, что эти лица стали совсем смазанными, будто на испорченной фотографии. — И как? Ваши страхи оказались беспочвенными или реальными? — подал голос Ёргий. Судя по акценту, он был чехом. Я задумалась. Подперев подбородок двумя пальцами, я анализировала свои эмоции и чувства во время пребывания в Хельхейме и после возвращения. — Поначалу я думала, что все в порядке и Хельхейм не изменил меня. Но когда эйфория прошла, я буквально ухнула в реалию, которая оказалась слишком болезненной. Те, кто знал и любил — похоронили и оплакали меня. Они не готовы были к тому, что я могу вернуться в этот мир! Это ошеломило их! Потрясло! Свело с ума и раздавило! Возвращение из-за порога небытия — выше человеческого понимания. Люди отвергли меня, предали, отвернулись! Те, кто когда-то называл меня милой малышкой и заплетал косички на ночь, после возвращения смотрели на меня как на дьявола из преисподней. Я была для них олицетворением худших кошмаров. Разумеется, это сыграло роковую роль, подтолкнув меня на скользкий и мстительный путь. — Что вы имеете в виду? — уточнил Аларик. — Я поняла: афишировать свое возвращение опасно! И когда одна горничная решила проболтаться о том, что я жива, мне пришлось принять радикальные меры. — объяснила я, все так же не испытывая угрызения совести. — Говоря о радикальных мерах, вы имеете в виду… убийство? — Да. — кивнула я. — Мне пришлось убить ее. — То есть, вы изменились, и изменения были кардинальны? А Александр, как он воспринял ваше возвращение? Ведь если я не ошибаюсь, он пытался искать вас. Я с суровостью посмотрела на наглеца осмелившегося произнести имя Алека вслух. — Вы осведомлены и в этом? — скривившись спросила я. Мне стало противно, что орден настолько любопытен, что не брезгует копаться даже в грязном белье. — Не подумайте ничего плохого. — будто прочитав мои мысли, поспешил оправдаться Аларик. — Алек часто участвовал в закрытых аукционах, покупая все древние летописи связанные со скандинавской мифологией. Он увел несколько редчайших, бесценных книг, прямо из-под носа Таламаски. Заплатив за них такую цену, что никому не пришло бы в голову заплатить больше. — Алек бывает настойчив. — самодовольно улыбнулась я. Мне польстило, что желая найти правду, он не стоял за ценой. — И все же, какой была ваша встреча? — Я встретила Алека только спустя три месяца после возвращения. Мне не хотелось втягивать его в свою войну, тем самым подвергая не меньшей опасности, чем поиск Хельхейма. В начале, я безумно хотела его увидеть, но чем глубже я погружалась в кровавый водоворот, тем больше отдалялась от семьи. Со временем я поняла, что ничего не чувствую. — призналась я. — А Алек, так же как и все — не был готов к тому, что я вернусь такой… — я запнулась, не в состоянии закончить фразу. Аларик хотел задать очередной вопрос, но Роберта перебила его. — Мы слегка забежали вперед, — снисходительно улыбнулась она, — вы не рассказали, как вам удалось выбраться оттуда? — Ах, да… — кивнула я, принявшись подробно описывать мою сделку с богиней и дальнейшее пребывание в мире мертвых. Наш разговор продолжался более трех часов. Я отвечала на сотни сыпавшихся на меня вопросов, время от времени, вдыхая едкий дым сигарет. Мне позволили курить и с любезностью предоставили несколько пачек самых лучших сигарет, к которым я прикладывалась с очень коротким промежутком времени. Я давно не курила, поэтому каждую затяжку делала с особым наслаждением, выпуская клубы сизого дыма, который тут же исчезал в каналах вентиляции. Мой рассказ уже дошел до реального времени, и не зная, что еще сказать, я наслаждалась повисшей паузой, которая длилась не слишком долго. — Сколько у вас осталось времени? — спросил Рикман. — Месяца полтора, от силы, два. — отправляя очередной окурок в пепельницу и растирая его о дно, как само собой разумеющееся, ответила я. — А сколько жертв еще нужно принести Хель? — Всего одну. Последний вожак, и мой долг наконец-то будет оплачен. — почти с облегчением ответила я. — Вы уже знаете где следующий пункт назначения? — спросил Аларик. — Почти, но пока не совсем уверена. — уклончиво ответила я, пытаясь подавить в своем сознании яркие картинки зимнего Алтая. Я не хотела чтобы Таламаска знала куда я собираюсь направиться сразу после того, как уйду от них. И уж тем более, не дай Бог, чтобы они последовали за мной. — Вы не боитесь, что вам придется рано или поздно заплатить за каждую отнятую вами жизнь, пусть даже самую недостойную? — осторожно спросил Морис Эйн, который реже всех задавал вопросы. — Постоянно думаю. — согласно кивнула я. — Но разве я заплатила недостаточную цену? — Но ведь не в полнолуние они тоже люди. — заметил Морис. — Скажите, мистер Эйн, вы когда-нибудь видели оборотня? Стояли перед ним лицом к лицу? — впившись тяжелым взглядом в лицо мужчины, спросила я. — Нет. — потупив взгляд ответил он. — Все что мне известно о них — прочитано в книгах. — Тогда вы ничего не знаете о них. Все что вы читали в книгах — это не то, это ложь! Оборотень — это огромная машина для убийства, переполненная яростью и злобой! В оборотнях нет ничего человеческого и даже в людском обличии в них мало что осталось от людей! Поверьте, я знаю, что говорю! Морис не нашелся с ответом. Он молча смотрел на свои руки, больше не решаясь поднять на меня глаза. — Скажите, как все закончится? Как богиня заберет свою силу и вернет вам человеческое обличие? — спросила Роберта. — Я не знаю. — честно призналась я. — Надеюсь, этот процесс не будет стоить мне жизни. — Есть риск? — Риск есть всегда. Хель — коварна и мстительна. Возможно, что она передумает выполнять свою часть сделки и просто убьет меня за ненадобностью. Таков может быть финал самой, как вы считаете, уникальной истории. — устало закончила я. Наконец, все вопросы были заданы и в зале повисла тишина. Понимая, что разговор окончен и орден получил все, что хотел, я молча встала из-за стола и, слегка склонив голову в благодарном жесте, вышла из зала.