В основе всего

Крестный подарил Гарри скоростную метлу. Поттер обрадовался подарку абсолютно искренне, хоть и подумал, что совершенно не ее хотел. Впрочем, Гарри помнил, что у магов с развлечениями туго, а представить Сириуса в маггловском магазине не мог. Поттер подумал, что на день рождения надо будет попросить велосипед или роликовые коньки, а заодно показать все крестному самостоятельно. В ночь на тридцать первое Гарри поздравил Тома с днем рождения и, не дав оправиться от удивления, ментально обнял. Том почти успешно делал вид, что ему безразличен этот праздник, и только по тончайшим отголоскам эмоций Гарри понимал, что тот рад, смущен до крайности и растерян. У Поттера слезы на глаза наворачивались: так ранило его чужое одиночество. То ли Гарри лучше скрывал свои чувства, то ли Том обращал на них слишком мало внимания, но Поттера за неуместную жалость не отругали и не прогнали: ночь прошла необычно мирно. Приехавший с каникул Вуд, капитан сборной факультета по квиддичу, чуть не упал в обморок, увидев метлу у Гарри. С этого самого момента практически весь факультет начал уговаривать Поттера вступить в команду. Гарри хватило на три дня, а потом во время очередного разговора в гостиной он взорвался. - Я не собираюсь вступать в команду, - наложив на себя Сонорус, чтобы слышал каждый человек в гостиной, начал Гарри. – Я не желаю выслушивать от остальных факультетов, что я купил себе место. Я, в конце концов, просто не люблю эту игру и считаю ее глупой тратой времени. Это ясно? – в голосе зазвенела сдерживаемая до этого ярость. – А ты, Оливер, самовлюбленный придурок, для которого собственное эго важнее чувств других людей. И если хоть один идиот еще подумает, что вправе решать за меня, то продолжит строить свои планы в Больничном крыле. Гарри вылетел из гостиной и побежал куда-то по коридору, только спрятавшись в заброшенном кабинете, он услышал хлопки и сдерживаемый смех Тома: «Потрясающе, мальчишка». Гарри замер в удивлении и решил поинтересоваться, как они могут общаться, если Поттер не спит. Том объяснил, что сильные эмоции упрощают переход. Гарри улыбнулся: «Даже жаль становится, что одно твое присутствие меня успокаивает». Том усмехнулся, но ответил совсем про другое: «Тебе везет, что все гриффиндорцы – вспыльчивые, не умеющие держать себя в руках психопаты». Гарри фыркнул и послал пару мыслеобразов из прошлого Тома. Тот как-то очень плотоядно оскалился: «Вот именно. Слизеринец с такими чертами либо дурак, либо Темный лорд. Помни о Дамблдоре». От приступа гомерического хохота Гарри спасло поскуливание под дверью: пришлось успокоиться, чтобы не напугать крестного. Сириус обернулся в человека, едва за ним закрылась дверь. Гарри настороженно покосился на него, не зная, чего ждать: поддержки или ругани. Сириус тоже мялся в нерешительности. - Прости, Сохатик. Я думал, ты не играешь в квиддич, потому что у тебя нет метлы. Джеймс в свое время был прекрасным ловцом, я надеялся, ты унаследовал его талант. - Талант-то я, может, и унаследовал, только воспитание накладывает свою роль: мне куда интереснее и понятнее маггловские виды спорта. Но в ситуации на факультете ты не виноват: это они считают нормальным выкинуть Джинни из команды только за то, что у нее метла хуже. - А она тебе, правда, нравится? - Нет. Мне ее просто жалко, да и противно от всего этого. - Сириус Блэк! Сириус Блэк в Хогвартсе! – заверещал незамеченный до этого портрет и исчез за пределами рамы. - Беги в запретный лес, изваляйся в грязи и поймай какую-нибудь птицу. Будет алиби от Дамблдора и Снейпа с Макгонагал. Гарри выпустил обернувшегося в собаку Сириуса и сел на парту, придав лицу максимально спокойное выражение. Через три минуты в кабинет вломился директор, совершенно случайно снеся дверь с петель. Еще через две, пока на Гарри накладывали кучу диагностических и проверяющих подлинность заклинаний, появился Ремус. Почти сразу за ним: Снейп и Макгонагал. - Что случилось, Гарри? – не выдержал Люпин. - Я поссорился с факультетом и сбежал сюда. Почти сразу ко мне пришел мужчина, он выглядел почти как в газетах, только более здоровым. Я испугался, но он уже запер дверь. Я попытался его проклясть, тогда Блэк уклонился и начал что-то рассказывать. Я почти не слушал, снова пытаясь обезвредить его или хотя бы выбраться, а потом он сказал, что газеты врут и я задумался. - А вы умеете? - Представьте себе, да! Еще и книжки умные читаю, - Гарри прервался, услышав цокот когтей по камням, и открыл дверь. Сириус, весь в грязи, перьях и крови, внес в кабинет задушенную перепелку: - Хороший мальчик. Экскуро. О, а я не знал, что птиц можно так ощипывать. - К делу, Поттер. - В общем, я еще прошлым летом у Френка в каких-то бумагах по работе прочитал, что общественное мнение, - Гарри покраснел, но быстро собрался с мыслями, - очень быстро меняется и все такое, только более образно. И я подумал, что, возможно, газетный образ Блэка не соответствует реальности. Меня ведь тоже считают рыцарем в сияющих доспехах, хотя я обычный мальчик. Тогда я начал вслушиваться в его слова. - И что он сказал, мальчик мой? - Он называл меня Сохатиком, очень-очень нежно, как родитель любимого ребенка, а еще объяснял, что хранителем тайны папы и мамы был Питер Петтигрю, и что Блэк просто хотел ему отомстить за друзей. Еще он сказал, что Петтигрю превращается в крысу, как профессор Макгонагал в кошку, и что Блэк увидел эту крысу в Пророке, в качестве питомца в семье Рона. Уизли летом выиграли в лотерею и все вместе ездили в Египет. Но крыса у Рона потерялась еще первого сентября. Поттера отправили спать, а тот совсем не удивился, придя в гостиную, что ссора по поводу квиддича уже забыта, а все ребята обсуждают его трагическую гибель от рук Сириуса Блэка. Гарри был уверен, что к утру школьники решат, что он героически сражался и победил злобного Пожирателя. Поттер вздохнул и лег спать, хотелось видеть только Тома. - А что была за фраза про общественное мнение? Ты ее даже мысленно зацензурил. - Это Бальзак сказал. «Общественное мнение – самая развратная из всех проституток». - А кто такой Бальзак? - Эх, Том, стыдно не знать, - максимально презрительно протянул Гарри. – Это, между прочим, великий французский писатель. - Маггл. - Можно подумать, оттого, что он маггл, у него таланта меньше стало. - Ладно, забудь. Я сегодня не в настроении ссориться. Ты хорошо умеешь врать: не только на сегодня обезопасил вас обоих, но и чуть упростил достижение цели в будущем. - Фадж пока слушает Дамблдора, но скоро взбрыкнет: дементоры у школы – первая ласточка. Так что без Петтигрю мне крестного не защитить, - Гарри продолжал говорить, будто не замечая ярости Тома. - Дементоры у школы – распоряжение Министра!? - Предполагается, что это защита от Сириуса. Пока что они чуть не угробили ловца во время матча по квиддичу, но ты знаешь. - Я думал, это отступники, вырвавшиеся из-под контроля. - Увы, глупость человеческая бесконечна. Том начал прикидывать возможные выгоды от такого Министра, а так же пути устранения Фаджа, если выгоды окажутся меньше возможных неудобств. Гарри спокойно устроился рядом, даже не пытаясь включиться в процесс рассуждений: легче оценить готовый план и внести коррективы. Поттер еще думал вернуть разговор к Петтигрю. Том как-то извращенно понимал благодарность, но все-таки просто так отдать крысу властям не мог, принципы не позволяли. - Том, ты всерьез думаешь дать Петтигрю такое задание? - Ты прав, надо поручить это кому-то другому, а его держать поблизости. - Это тоже плохой вариант: предавший однажды предаст еще раз. Ты же не хочешь, чтобы о твоих планах кто-то узнал. - Ты думаешь, я настолько глуп, что не смогу обезопасить себя от этого!? – разозлился Том. - Я беспокоюсь о тебе. - Ложь! Ты беспокоишься о своем блохастом крестном! - О вас обоих, Том. Петтигрю одинаково опасен для вас. - Докажи мне, что я тебе дорог. Гарри начал показывать воспоминания Тома, добавляя в качестве красок свои эмоции. Тот наблюдал, уже не злясь, но в то же время, оставаясь холодным. Поттер продолжал делиться теплом, участием и сочувствием. Том никак не реагировал, и Гарри понял, что что-то пошло не так. - Что с тобой? - В этих воспоминаниях мне нет и тридцати. Я был нищим мальчишкой из приюта. Мне не нужна твоя жалость. Тем более, я просил доказательств того, что я тебе дорог, но это прошлый, а не настоящий я. - Это тоже ты. - Не имеет значения. Ты гуманист, каких поискать, а я все еще Темный лорд. - Каждый раз, когда ты соберешься кого-то пытать или убивать, ты скажешь об этом мне. Если я не смогу придумать способ добиться того же результата более мягкими методами, я не скажу ни слова против. И в любом случае, я не перестану уважать и ценить тебя после этого. Ты дорог мне, Том, а я слишком эгоистичен, чтобы поставить чужие жизни выше своей привязанности. - Глупец. Ты не усидишь на двух стульях. Это же не классическая любовная история хулигана и отличницы, мы с тобой куда более разные. Гарри только загадочно улыбнулся. Он считал, что они с Томом похожи куда больше, чем кажется на первый взгляд, но Том разбирался в людях очень однобоко: знал, как заставить других бояться, умел их покупать, но не видел других способов мотивации. Поттера это пока устраивало. Гарри собирался учить Тома другим методам на живых примерах, Пожирателях. Тем более, те уже почти смирились со всеми странностями повелителя.